– Мы закрываемся около двух тридцати. Когда большинство посетителей вышли, штора все еще была задернута, а я убирал со столов. Я постучал, но не получил ответа. Тогда я заглянул, и она была там.
– То есть тебя не было поблизости около трех с половиной часов?
– Совершенно верно. Я был занят. Я работал в подсобке. У нас была тяжелая ночь. Надо было много чего убрать и помыть.
Браунинг вдруг что-то недовольно буркнул и повернулся к Терреллу.
– Я ухожу домой, – сказал он. – Луис все закроет. Это черт знает что. Мой бизнес может рухнуть. Поторопи своих людей, Фрэнк. Я хочу, чтобы и Луис поспал.
– Мы скоро закончим, Гарри, – сказал Террелл и обменялся с Браунингом рукопожатием.
Он проследил, как тот спускается по лестнице, и подошел к доктору Лоису, который осматривал тело.
– Я сказал неправду, когда вы спросили, как она выглядела, – вдруг подал голос Эдрис. – Я хочу снова ответить на этот вопрос.
Гесс впился в него взглядом:
– Послушай, может, твоя мама считает тебя остряком, но я так не считаю. Ты, что ли, хочешь сказать, что соврал?
– Я не хочу терять работу. – Эдрис достал носовой платок и вытер вспотевшее лицо. – Мне нравится эта работа. А босс все слышал. Если бы я сказал правду, он бы тут же меня выгнал.
– А с чего ты решил, что он теперь тебя не выгонит, если ты скажешь правду?
– Если вы ему не расскажете, он ничего не узнает, верно?
Гесс внимательно смотрел на карлика, что-то обдумывая. Затем пожал плечами:
– Ладно. Значит, что-то с ней было не так?
– Да. Как только я увидел ее, сразу понял, что у нее проблемы. Она была белой как мел, и ее трясло. Я знал, что, когда она в таком состоянии, она может устроить сцену. Закричать, закатить истерику. Так что, когда я увидел, что она готова взорваться, я отвел ее в отдельную кабинку и дал выпить. Я же задернул штору. Я не хотел, чтобы она устроила сцену. Босс этого не любит.
Гесс и Джекоби переглянулись, и затем Гесс спросил:
– Ты хочешь сказать, что знаешь эту женщину?
Эдрис посмотрел через плечо на Луиса, который, стоя, разговаривал с Бертом Гамильтоном, и, понизив голос, сказал:
– Да, я ее знаю. Она жила в квартире, которая напротив моей.
– Так почему ты, черт побери, не сказал нам об этом раньше?! – прорычал Гесс.
– Вы меня об этом не спрашивали, и, кроме того, я же говорил, что мистер Браунинг все слышал. Если откроется, что я ее знал и сам отвел в кабинку, он тут же меня выгонит.
– И что ты о ней знаешь?
– Она наркоманка и проститутка. Я знаком с ней уже лет восемь.
Гесс наклонился вперед:
– То есть она была твоей девушкой, Тикки?
Эдрис некоторое время молча смотрел на Гесса своими печальными глазами, а затем сказал:
– Думаете, что любая девушка может быть моей?
– Ты посылал к ней богатых клиентов, и она отдавала тебе твою долю, я прав, Тикки?
– Так получилось, что она жила напротив меня, – спокойно и с достоинством ответил Эдрис. – Иногда она со мной болтала. Думаю, я был для нее, как для всех прочих, просто каким-то уродом. То, что она болтала со мной, еще ведь не значит, что я сводник, а?
Они смотрели друг друга в глаза, пока Гесс первым не отвел взгляд.
– И о чем она болтала?
– О самом разном. О муже, о дочери, о своей жизни, о любовниках.
– Она была замужем?
– Да.
Подошел Луис:
– Вы мистер Гесс?
– В чем дело? – огрызнулся Гесс. – Я занят!
– Вас просят к телефону, – сказал Луис, задрав свой аристократический нос.
Гесс поднялся.
– Не уходи, малыш, – сказал он Эдрису. – Я еще с тобой не закончил.
Он пошел к бару и взял трубку телефона:
– Алло?
– Это Джо, – сказал Биглер. – Тут у нас убийство. Шеф с тобой?
– Да.
– Скажи ему, что я обнаружил парня, о котором было в ее записке. В нем пять дырок от пуль. Я хочу, чтобы ты приехал сюда.
– Ладно, скажу. Не слабо, да? Непохоже, что нам сегодня удастся поспать.
– Чтоб я провалился, если это не так. Поторопись, Фред.
И Биглер дал отбой.
Едва Гесс положил трубку, как в бар поднялись с раскладными носилками два санитара в белых халатах.
– Можем уже забрать тело? – спросил один из них.
– Подождите минутку, я сейчас. – Гесс вернулся к Эдрису и сказал: – О’кей, Тикки, можешь сваливать. Завтра поговорим. Придешь в нашу контору в одиннадцать утра и спросишь меня… Гесс моя фамилия.
Он повернулся к Терреллу и доктору Лоису.
– Да, можно ее забирать, – сказал Лоис, закрывая свою сумку. – Утром, к десяти, медицинское заключение будет у вас на столе. А я спать.
Гесс усмехнулся.
– Это вы так думаете, док, – бодрым тоном сказал он. – У нас для вас еще один труп. Биглер только что звонил. Он ждет вас в доме номер двести сорок семь, Сивью-бульвар.
Толстое лицо Лоиса вытянулось.
– Стало быть, мне сегодня не поспать! – возмутился он.
– А зачем таким парням, как мы, спать? – еще шире осклабился Гесс. – Мы же супермены!
Глянув на отскочившего в сторону Лоиса, Террелл резко спросил:
– В чем дело, Фред?
– Только что звонил Джо. Убийство из огнестрельного оружия. Он хочет, чтобы мы ехали туда.
Террелл взглянул на мертвое тело, лежащее на полу: худощавая, красивая женщина с хорошей фигурой, лет сорока на вид.
– Она наркоманка, Фред. Все бедра исколоты.
– Карлик наболтал мне еще кое-что. Он знал ее. Сказал, что она не только наркоманка, но и проститутка. Браунинг будет в восторге от этой новости.
Как стервятник, почуявший падаль, к ним торопливо подошел Гамильтон, репортер из «Сан».
– Оставим здесь Макса, чтобы он все тут закончил, – сказал Террелл. – Едем к Джо.
– А теперь что случилось? – спросил Гамильтон.
Это был высокий седоватый мужчина лет сорока. Кто-то сказал ему однажды, что он похож на Джеймса Стюарта, и с тех пор Гамильтон старался говорить в такой же манере, как знаменитый актер, растягивая слова, что добавляло ему еще больше сходства.
Террелл направился в дальний конец бара.
– Езжай следом и сам увидишь, – глянул он через плечо на репортера.
– Так что произошло? – спросил Гамильтон, шагая в ногу с Гессом.
– Еще один труп. Она прикончила парня, а затем покончила с собой, – сказал Гесс. – Дерьмо как раз в духе твоей газеты.
Двое мужчин прошли к выходу мимо Эдриса, он же сделал шаг назад и посмотрел им вслед. Затем проследил, как двое санитаров подняли мертвую женщину на раскладные носилки и поспешили вниз. Когда все ушли, он вернулся к себе в подсобное помещение, закрыл за собой дверь, и на его лице заиграла злобная усмешка.
Он с явным восторгом принялся танцевать, время от времени взмахивая руками-обрубками.
Сивью-бульвар соединял Парадиз-Сити с пригородом Сикомб. Ту часть бульвара, что относилась к Парадиз-Сити, украшали большие нарядные дорогие виллы. Вокруг каждой было примерно по акру земли, занятой цветущим садом, плавательным бассейном, гаражом на три машины, – все это за воротами с электронным контролем.
А в конце бульвара, где начинался Сикомб, дома были маленькими, убогими и дешевыми. Они стояли в крошечных садиках, а тротуары были исписаны мелом – там играли дети. Сивью-бульвар как нельзя лучше характеризовал американскую реальность, верхний и нижний уровень здешней жизни, имущих и неимущих, богатых и бедных.
Ночное небо на востоке начало чуть светлеть, когда сержант Биглер остановил машину у дома 247 – бунгало, скрытого разросшейся живой изгородью.
Достав электрический фонарик из бардачка машины, сержант пересек тротуар, толкнул деревянную калитку и, освещая себе путь, прошел по короткой дорожке к двери в дом. Он приподнял изрядно потертый коврик и взял ключ, о котором упоминала женщина в своей записке.
Он постоял, вглядываясь в соседний с темными окнами дом, затем, расстегнув кобуру пистолета, нажал большим пальцем на кнопку звонка. Он не ждал, что кто-нибудь ответит, но Биглер был осторожным копом. Он постоял, дабы убедиться, что в бунгало никого нет, кроме разве что мертвых. На это ему хватило двух минут, затем он вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь.
Биглер вошел в маленький коридор, закрыл за собой дверь, посветил фонариком, отыскивая выключатель, и щелкнул им. Под потолком зажглась лампа, осветив несколько закрытых дверей в конце коридора.
Биглер был чуть удивлен, обнаружив, что, не считая грязных, некогда белых, нейлоновых занавесок, в двух передних комнатах не было никакой мебели. Третья дверь дальше по коридору вела в ванную. По влажным полотенцам на горячей сушилке и розовой губке на полке он заключил, что ванной недавно пользовались. Дверь напротив вела на кухню. Пустые пыльные шкафчики и выдвижные ящики свидетельствовали о том, что никто из живущих в бунгало здесь никогда не ел.
Он двинулся к двум дверям в конце коридора. Открыл ту, что слева, включил свет и вошел – это была спальня. С первого взгляда он понял, что это не обычная спальня. Центр комнаты занимала королевских размеров кровать. Простыни и наволочки были идеально свежими. Напротив кровати на стене висело огромное зеркало, и еще одно зеркало было на потолке.
На полу лежал толстый ковер цвета старого кларета. Стену, окрашенную в зеленый бутылочный цвет, украшали фотографии улыбающихся обнаженных девушек-моделей. По одну сторону спальни стоял большой шкаф – Биглер подошел и открыл дверцы. Он тут же понял, что перед ним коллекция реквизита для сексуальных игр, которым пользовалась девушка по вызову, – от альбомов с эротическими снимками до кнутов и плеток. Он закрыл шкаф, затем вышел из спальни и остановился перед закрытой дверью в последнюю комнату. Он сделал шаг вперед, повернул ручку и толкнул дверь.
Дверь медленно открылась. В комнате горел свет. Первое, что Биглер увидел, – это кровать, на которой лежал мужчина. Рядом на простыне валялась газета. Смерть застала мужчину за таким безобидным занятием, как чтение вечерних новостей. На нем была бело-голубая пижама, в пятнах крови на груди. Кровь также была на его сжатых в кулаки руках и на загорелой щеке.
Биглер какое-то время смотрел на него, затем вошел в комнату.
Мертвый мужчина был крепкого телосложения, с широкими плечами боксера. Коротко подстриженные волосы были черны, как тушь. Усики, толщиной в карандашную линию, придавали ему залихватский и обольстительный вид. Он был из полка плейбоев, которые ошиваются на пляжах Парадиз-Сити, демонстрируя свои мускулы, свою мужественность и половозрелость, – помимо этих достоинств, у таких мужчин ничего не было: деньги им доставались нелегко.
На столике возле кровати стоял телефон. Биглер набрал номер ресторана «Ла Коквилль». Он только закончил разговор с Гессом, как прозвенел звонок в дверь. На пороге стоял детектив второго класса Том Лепски.
– Шеф сообщил, что здесь проблемы, – сказал Лепски, входя в коридор.
Лепски был сухощавым, высоким, молодцеватым, с голубыми, холодными как лед глазами и с загорелым лицом, изборожденным морщинами.
– Да… тут труп. Иди посмотри, – сказал Биглер и пошел обратно в спальню.
Лепски внимательно посмотрел на мертвого мужчину и сдвинул шляпу на затылок.
– Это Джонни Уильямс! – сказал он. – Так-так… наконец-то он получил свое.
– Ты знаешь его?
– Ну а как же. Он мне попадался на глаза. Один из богатых жиголо в отеле «Палас». Только что он делал в этой дыре?
Биглер порылся в ящиках шкафчика, стоявшего возле одной из стен, и вынул портмоне из свиной кожи. Внутри лежали карточка «Динер-клуба», водительские права и чековая книжка. Все это на имя Джонни Уильямса. По чековой книжке Биглер узнал, что на счету Уильямса в банке три тысячи семьсот пятьдесят шесть долларов.
– Видимо, он жил здесь, – сказал Биглер. – Загляни-ка еще в комнату напротив.
Пока Лепски находился в другой комнате, Биглер продолжил осмотр этой. Он открыл платяной шкаф – там было полно одежды Уильямса.
Вернулся Лепски.
– Ух ты, целый магазин! А что за женщина в ресторане?
– Назвалась Мюриэль Марш-Девон. Сегодня ночью покончила с собой, приняв смертельную дозу героина в «Ла Коквилле», и оставила предсмертную записку, что якобы замочила этого пижона.
Лепски склонился над мертвым мужчиной, чтобы осмотреть его грудь, затем, покривившись, сделал шаг назад.
– Да уж, разобралась с ним на все сто. Судя по всему, на клочки разнесла ему сердце.
Биглер неожиданно присел, заглянул под кроватью и аккуратно выдвинул из-под нее пистолет «кольт-автоматик» 38-го калибра. Достав носовой платок, он накрыл им оружие и осторожно взял в руку.
– В общем, дело очевидное, – сказал он. – Я не удивлюсь, если мне сегодня и часа поспать не удастся.
К бунгало подъехал автомобиль, Лепски пошел открывать дверь и вернулся с доктором Лоисом.
– Он в вашем распоряжении, док, – сказал Биглер, махнув рукой в сторону убитого.
– Покорно благодарю! – буркнул доктор. – Теперь за мной два медицинских заключения!
– Не огорчайтесь, док, – сказал Биглер. – Вы не одиноки. – Он повернулся к Лепски. – Выйдем на свежий воздух.
Пройдя по коридору, они открыли входную дверь, вышли в садик и оба закурили.
– Забавно, что никто не сообщил о выстрелах, – сказал Лепски, кивнув на бунгало напротив.
– Может, они в отъезде, – предположил Биглер. – Кроме того, этот конец Сикомба как бы сам по себе. Что-нибудь о нем знаешь? Я на этой службе уже десять лет и ни разу даже писка из Сикомба не слышал.
– Я все думаю, почему она грохнула Джонни? А главное, почему он связался с двухдолларовой шлюхой?
– Нет, она была не такой – много лучше. Я видел ее. Хорошо одета, следила за собой. Большинство мужиков, кто пользуется проститутками, любят заниматься этим в убогой обстановке. Не спрашивай меня почему.
– И не буду, – примирительно зевнул Лепски. – Лучше бы шеф не вытаскивал меня из постели.
– Вон они едут, – сказал Биглер, глядя, как по широкому бульвару приближаются две машины, освещая один за другим убогие местные дома.
Спустя полчаса из бунгало вышел доктор Лоис и присоединился к капитану полиции Терреллу, который с трубкой в зубах сидел в машине и терпеливо ожидал докладов своих подчиненных.
– Я думаю, его застрелили около десяти вечера, – сказал Лоис. – Пять пуль в сердце. Метко стреляли, но она и не могла бы промахнуться. Она стреляла с расстояния в один фут. Я напишу заключение к одиннадцати часам. Подойдет?
Террелл кивнул:
– Как и положено, док. Ладно, вы свободны, еще можете вздремнуть.
Когда Лоис уехал, из бунгало вышел Берт Гамильтон. Он уже надиктовал в редакцию по телефону свое сообщение.
– Что-то больно круто, – сказал он Терреллу. – У вас есть какие-нибудь идеи, почему она застрелила его?
– Как раз это я и должен выяснить, – ответил Террелл, вылезая из машины. – Еще увидимся, Берт.
И, пройдя мимо репортера, он вошел в бунгало.
Биглер и Гесс разговаривали в коридоре.
– Здесь все ясно, сэр, – сказал Гесс. – Можно сказать, чисто сработано.
– Похоже, что так, – кивнул Террелл. – Но скорее, все не так просто. Вы, парни, вдвоем отправляйтесь на Ист-стрит и осмотрите ее квартиру. Сверьте ее почерк с тем, что в предсмертной записке. Я думаю, тут случай очевидный, но проверить не помешает. Надо еще раз поговорить с карликом. Похоже, ему много что известно. Может, он нам и скажет, почему она застрелила Уильямса. Мне нужен ваш письменный доклад к десяти утра, так что пошевеливайтесь, парни.
Гесс подавил стон:
– О’кей, шеф.
Террелл прошел в спальню, где лежал убитый. Лепски стоял, прислонившись к стене, и болтал с экспертами. Они уже сняли отпечатки пальцев и теперь складывали инструменты.
– Том, – сказал Террелл, – разузнай, не слышал ли кто-нибудь выстрелов. Обойди все дома поблизости. И добудь хоть что-то об Уильямсе.
– Вы хотите, чтобы я начал прямо сейчас, шеф? – спросил Лепски. – Но ведь еще только шесть утра! Я что, должен вытаскивать людей из постели?
Террелл проворчал:
– Ладно, начнешь через полчаса. На этом конце бульвара встают рано. – Услышав звук приближающегося автомобиля, он продолжил: – А вот и санитарная машина. Заканчивай тут. – Затем он повернулся к дактилоскопистам. – Нашли что-нибудь?
– Куча отпечатков, – сказал один из них. – Эта комната не убиралась месяцами. В основном это его отпечатки, но есть и другие. Мы все их проверим.