– После того, что было, я тебе бы зад почесать не доверил! Ты лживая и коварная сука, которой нет веры ни в каком вопросе.
– Нет, Шульга, ты действительно изменился, куда пропала твоя юношеская непосредственность и тактичность?
– Моя тактичность и примерное воспитание остались на нарах в Колымском крае. Шульга хотел извиниться, но не успел, что-то в этом донесении его напрягло, но что? И тут, у него пронеслась в мозгу мысль, да твою же гоп-дивизию… почти весь броневой кулак немцев прибывает с Юга, а мосты расположены на южной стороне Озерска, вот о чем меня просил Григорьев! Немцы через эти мосты погонят всю эту армаду танков! И он решился!
– Так, Глория жди меня завтра в десять часов вечера на этом же месте. А сам подумал, что предварительно надо посоветоваться с Дедом. И требуется железное подтверждение этих неожиданных и действительно важных новостей.
– И еще Шульга, мне придется некоторые сведения отправить и в Лондон, но несколько иного толка, они мне платят и думают, что меркантильность – это главное качество моего характера. Пусть так дальше и думают!
– А ты Глория, в каком качестве ко мне сейчас обращаешься? Огласи весь табель о принадлежности, пожалуйста! В качестве английского шпиона или советского разведчика? Или может немецкого?
– Я к тебе пришла Шульга в качестве справедливого человека, которому небезразличен исход этой войны!
– О, фройляйн, я уже вижу, что вы и справедливость – действительно одно лицо! И саркастически заметил, – Поразительное сходство!
– Сейчас я, нахожусь в свободном полете, никому не подчиняюсь, но имею очень серьезные связи в Европе, так что у меня большие возможности!
– А как же Линке? Разве он не хочет заполучить тебя всю и без остатка? Кем он себя возомнил этот напыщенный индюк?
– Саша, я здесь в «отстойнике», меня, мои немецкие друзья, отправили сюда, чтобы все улеглось после одного неприятного инцидента, который произошел в Германии и, чтобы меня не засветить, а самое главное спрятать подальше от длинных рук шефа гестапо группенфюрера Мюллера, который давненько жаждет моей польской крови.
– Что и там успела наследить? Ты в своем амплуа! Давай рассказывай, что послужило твоему столь скорому отъезду из Италии, а потом и из Германии? Это больше смахивает на паническое бегство!
–Тебя действительно интересует, что послужило такому скорому отъезду? Неуемная любвеобильность одной туповатой дуры, Брунгильды – жены германского дипломата! Моя мнимая подруга имела порочную бисексуальную склонность, меня пришлось не сильно уговаривать лечь с ней в постель и, когда мы чувственно отрабатывали взаимные возвратно-поступательные движения, дипломат случайно, застукал нас в весьма пикантных позах. Хотя моим объектом сексуального шантажа должен был стать сам дипломат. Скандал был жуткий, он грозился отобрать у Брунгильды троих детей, а её выставить за дверь без гроша в кармане. Это для Брунгильды грозило большими неприятностями. Ситуация начала выходить испод контроля. Масла в огонь подлил сам дипломат, будучи в Берлине по служебным делам, в узком кругу, где присутствовал министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп, министр вооружения рейха Альберт Шпеер, рассказал в изрядном подпитии, что его Брунгильда изменила ему с женщиной. Шпеер, тот еще бабник, рассмеялся и с юмором заметил, что это нельзя считать изменой, радуйся, что не с мужчиной и твоя Брунгильда очень даже ничего, у неё есть за что подержаться. Дипломат оскорбился, промолчал, но затаил обиду и назавтра написал докладную Вальтеру Шелленбергу, начальнику VI Отдела политической разведки РСХА, где жаловался на недостойное поведение своей жены и просил разобраться с этим дурно пахнувшим делом. Такая крупная фигура в Германии, как бригадефюрер Вальтер Шелленберг, этот молодой и весьма талантливый разведчик, сразу смекнул, чем это пахнет, но сам посчитал ниже своего достоинства заниматься семейными дрязгами. Он, недолго думая, слегка подкорректировал всю информацию, приплел для веса английскую разведку, которая, мол, выискивает ходы к нашим германским дипломатам и все скинул начальнику IV отдела безопасности РСХА Генриху Мюллеру. Этот бульдог, пораскинул мозгами и сразу напал на мой след. Пришлось срочно просить англичан обеспечить мне канал перехода в нейтральную страну, но они, как всегда проделали все через зад и предложили мне канал перехода в Румынию, где группенфюрер Мюллер имел свою достаточно обширную сеть и арест мой был делом времени. Я отказалась! Тогда я напрямую обратилась к моим влиятельным немецким друзьям, дипломатам и генералам, которых изредка обслуживала, и они отправили меня через Латвию в Россию к Линке на отстой.
– А Линке? – она усмехнулась, – Этот абверовский болван занят сейчас собственной драгоценной шкуркой. Его в данное время донимают совсем другие мысли, ему вышестоящее командование выдало черную метку, после провала под Сталинградом. Или он создает группу высокопрофессиональных диверсантов и засылает их к вам, или оправится в окопы на передний край. В Ставке Гитлера идет нешуточная грызня между Канарисом и Гиммлером и скорее всего Гиммлер сожрет Канариса с потрохами. Ему крайне не нравятся либеральные взгляды Канариса. К тому же, Линке любит мальчиков, а у меня здесь нет подходящего кандидата с определенной ориентацией, чтобы подложить под него, но мы хорошие друзья и он повсюду волочится за мной. Женщины абсолютно его не интересуют! Мы с сестрой появились в Озерске сразу после оккупации города германскими войсками. Это позволило нам адаптироваться к местной обстановке без лишних проблем и ненужного интереса к себе. Обжившись, стали ждать прихода русского связного из Центра. Англичане пронюхали, где я остановилась и однажды самолетом, закинули мне новую радиостанцию, но неудачно, из трех мешков удалось найти только два. Мужчины Озерска сразу заметили меня. Как-то услышав корявый комплимент от одного, не в меру настойчивого воздыхателя, что мимо вас, такой выдающиеся самки пройти равнодушно почти невозможно, я сделала соответствующие выводы. Чтобы как-то оградить себя от слишком назойливых спермоносителей, пришлось срочно завести знакомство с Линке, а когда я узнала, что майор предпочитает мальчиков, то приободрилась, значит не надо будет изображать из себя девушку легкого поведения, чтобы интерес Линке к ней не пропал.
– Что, он вообще с женщинами не спит?
– И уже давно, в юные годы он был совращен своим дядей, это ему понравилось и продолжается уже много лет. Отсюда и отвращение к женщинам!
– Вот это да, Глория, это же прекрасный шанс шантажировать его!
– Да, ты так думаешь? К твоему сведению он никогда это не скрывал, но и не распространялся. Причем он активный гомосексуалист, а не пассивный! В немецкой армии относятся к этому не очень хорошо, но громко не афишируют эти отклонения и стараются не замечать, хотя Гитлер в середине тридцатых годов, всех гомосексуалистов и активных, и пассивных засадил в концентрационные лагеря.
– Меня интересует другой вопрос, как ты познакомилась с Линке и что за возня идет вокруг городской комендатуры, почему он, каждый четверг приезжает инкогнито к тебе один, а уезжает всегда не один, а в компании с неизвестными субъектами?
– Вот как, вы следите за ним? Уверяю тебя, он только заходит в комендатуру, как ты наверно уже знаешь, с той стороны школы, где находится комендатура, расположен отдел тайной полевой полиции и гестапо, между этими заведениями существует потайная дверь! Шульга напрягся, это уже интересно, значит комендатура, это прикрытие, а визиты он наносит в соседнее заведение? Вот, где держат Соболева! Точно! Спасибо…дорогая!
– Глория, а какое отношение имеет тайная полевая полиция к гестапо, это ведь разные ведомства? В последнее время они до чрезвычайности не ладили между собой.
– Нет, определенно Шульга, твоя осведомленность об этих организациях несколько устарела. После убийства Гейдриха в 1942 году их объединили и сейчас у них один руководитель, все тот же человек с бульдожьей хваткой, группенфюрер Генрих Мюллер.
– Следим мы, моя дорогая не только за Линке, через него мы вышли на тебя, о том, что ты здесь и замечена в обществе Линке, мы узнали несколько дней назад. А вот то, что я с тобой был знаком раньше, никто пока не знает, но это дело времени, мне надо докладывать обо всех действиях нашей группы. Нас довольно сильно заинтересовал майор Линке.
– Тогда вы наверно знаете, чем занимается Линке?
– Да знаем, но не очень много! Нужно больше информации.
– Меня он не посвящает в свои дела, но иногда обращается за помощью. Я занимаю хороший пост в городской комендатуре.
– И какую помощь ты ему оказываешь?
– Подсовываю дезинформацию моим английским друзьям, которую мне предоставляет Линке. Немцы знают, что я английский агент и это им выгодно. Иногда, не чаще одного раза в десять дней выдаю аусвайсы его людям. Разумеется, не бесплатно, я давно в его глазах выгляжу, как беспринципная и меркантильная сволочь. Об этом я постаралась загодя. Пусть думает, что деньги для меня главное в этой жизни, но он ошибается, для меня добыча денег, никогда не были главным критерием в жизни. Деньги у меня были всегда!
– Когда это все откроется, на площади Пиккадили в Вестминстере, для тебя будет обязательно зарезервировано место для виселицы на первом попавшем фонарном столбе. И это будет символично, эти лживые снобы с Туманного Альбиона, никогда не простят тебе твоих художеств. Они не те люди, которые прощают ошибки своих агентов!
– Пока я здесь, ни один англичанин сюда не сунется, я под прикрытием Линке, то есть Канариса, а англы знают, что с этим человеком шутки плохи.
– Уверяю тебя, Линке здесь надолго не задержится, согласно твоей информации спокойно жить на чужой земле ему осталось не больше двух месяцев. Куда побежишь?
– Возможно, я переберусь в Советский Союз или в Германию!
– Ты думаешь, что в Советском Союзе тебе тоже простят твои выкрутасы? Если Берия узнает, что ты была двойным агентом, я за твою жизнь не дам и ломаного гроша!
– Об этом знаешь только ты и еще несколько человек в этом мире!
– Ты уверена? К сожалению, круг людей, которые осведомлены о твоей деятельности уже весьма обширен! Скорее всего, за пять лет работы в разведке и после внедрения в высшие сферы немецкого генералитета, у тебя несколько притупились чувства самосохранения, ты стала допускать довольно грубые ошибки. Берегись Глория! Шульга на миг прикинул, а мог бы он её сдать ради собственной выгоды? Нет, на это он не способен, но, если от Глории будет исходить хоть какая-либо угроза его группе или её действия будут угрожать безопасности его родной страны, то он лучше её пристрелит, но не передаст в руки ни советской, ни английской контрразведкам. Стоп! Что она сказала? Что выдает аусвайсы каждые десять дней? Вот оно что! Это значит, что каждые десять дней Линке отправляет группу диверсантов в наш тыл? Надо эту информацию скинуть Деду! Это был невольный прокол Глории или она сознательно его допустила? Да какая теперь разница, наверно придется ей помочь.
– Ты Глория стала мыслить, как отъявленный циник в мужском обличье, ты не забыла, что ты, прежде всего женщина?
– Жестокие правила войны и законы политики, требуют от нас женщин-разведчиц понижать свой уровень женственности за счет увеличения мужских черт, а этот процесс многими считается противоречащим закону природы. Я превратилась уже в некий симбиоз, тело женское, а мысли и действия мужские. Все-таки я восемь лет в разведке и не важно, под каким прикрытием или флагом я выступаю.
– Как я знаю у тебя Глория течет в венах и русская кровь? Глория презрительно хмыкнула и уставилась на Шульгу.
– Почему вы русские считаете, что если есть у тебя хоть маленькая толика русской крови, то ты должен быть до мозга костей русским? Да не русская я! Не русская! И в России никогда раньше не была и увидела её в первый раз только перед началом войны, да и то, не по своей воле. Я припоминаю многих людей, которые будучи русскими, поляками, шведами или англичанам, принесли своей малой этнической Родине столько проблем, что мама не горюй! Происхождение и этнос, редко были определяющим фактором в любви или не любви к своей малой Родине. У вас, у русских, есть прекрасная поговорка, которая разваливает вашу теорию зова крови: «Где родился – там и сгодился!» Не кровь и этнос главный аргумент, доказывающий отношение к определенной нации, а место, где он родился и где воспитывался. Я хоть по происхождению всего лишь на половину полька, но родилась, училась и жила только в Польше, пишу и думаю по-польски и выросла я в среде многовековой ненависти поляков к Российской Империи, а теперь и к СССР! Никогда мы не будем братьями и сестрами. Запомни это Шульга!
– Где ты Глория выросла? В стране под названием Польша? Я не знаю такой страны! Да, было в истории, когда-то Царство Польское в составе Российской империи, которое подло воспользовалась гибельной для Российской Империи ситуацией. Это не прибавляет им уважения ни с какой стороны. Закончу словами великой русской императрицы Екатерины II: «Государство сие, России недружественно и на карте его быть не должно». Это она о Польше! И пусть все помнят, что мы, русские эти слова не забываем и в долговременной перспективе, Польша или перестанет быть враждебной, или перестанет быть вообще. Наш русский мужик, как всем известно, пока из печки слезет – чёрт с дуба рухнет. Но когда уж этот час настанет, мало не покажется никому. И сюда же могу добавить: «Русские долго запрягают, но быстро едут» – это тоже следует помнить тем, кто думает, что Россия – это не серьезно! Надеюсь, если ты истинная полька, то не забыла старинное польское изречение: «Polska nierzadem stoi – Польша живет непорядком!» Напомнить, что было бы с Польшей, если бы русский царь Александр Первый не включил Польшу в состав России? Да-да, вашу нищую страну, покрытую песками и болотами, изредка возделанную трудами малочисленных земледельцев, с едва проходимыми дорогами, с бедными разбросанными хижинами. И только под русским скипетром нищая Польша превратилась в государство благоустроенное, сильное и цветущее. Щедрость Александра Первого подняла польскую промышленность, возделывались поля, осушались болота, поля заколосились невиданными доселе нивами, облагородились села, города, построились хорошие дороги. Стали появляться фабрики и заводы. Варшава, до этого похожая на отхожее зловонное место, превратилась действительно в европейский город. Российские законы, привитые Александром Первым, быстренько навели порядок в этой своенравной провинции, они гарантировали безопасность и личную, неприкосновенность собственности поляков.
За первые десять лет пребывания Польши в составе Царской России ваше народонаселение почти удвоилось, достигнув четырёх с половиной миллионов. А теперь вы, полячье быдло права нам качаете и подвергаете сомнению происхождение русских. Это как? Мало того, вы веками грезите вернуть былое величие Речи Посполитой – опять хотите Речь Посполитую от можа до можа? Как было когда-то, от Черного моря до берегов Балтийского? Как это понять? А? Ортодоксальная полька? Глория, вскипая от гнева, пропустила слова Шульги мимо ушей, и было видно, как недобро сверкнули её глаза. Но Глория быстро взяла себя в руки, она была разведчиком и отвлекаться на эмоции, она не имела права. Как ни в чем не бывало, она продолжала свои мысли вслух.