–Не совсем, брат. Просто я считаю, что этот меч…короче, есть вероятность, что…
–Мой друг хочет сказать, что Меч Света выберет этого парня, – резюмировал Ариэль.
Среди Инквизиторов прополз шепот, вылившийся в стон одной из женщин:
–О, Творец, мы обречены.
–Не факт, сестра.
–Факт! – заорал вдруг Исмен, – Факт, Лаэрдинн. Меч Света предназначен тому, кто вот-вот обратиться в слугу Тьмы. Нам вполне хватало того, что братом этого клинка владеет мерзопакостный Ириодал, чтоб папаше пусто было за таких сыновей. Так еще и второй меч Творца станет добычей Темных. Причем не али каких, а нашего, как тут выразился достопочтенный Яррим, давнего чирья на заднице, Элозара.
–И что? Владыке Холода не раз натягивали нос. Лично я это сделал сколько раз?
–Я б на твоем месте не недооценивал Владыку Льда. Помнишь, когда Ариэль и он сошлись в поединке, Ариэль чуть не погиб. Лаэрдинн, смирись. Судьба сильнее тебя. Предназначено, что этот паренек и Ириодал переплюнут Миттео, Бальтазара и Азраила. Теперь я понимаю, почему.
–Но сивилла говорила и еще об одной возможности, – напомнил Ариэль.
–Сивилла видит лишь возможные варианты будущего. Этот парень, даже с Мечом Света, не сможет изменить Равновесие.
–Я все еще настаиваю на том, что слова сивиллы – бред. Каждый творит собственную судьбу. И я готов это доказать.
–Канн, не будь идиотом. Ты просто погибнешь, только и всего.
–Увидим.
Вспышка света, и Лаэрдинн исчез. Вместе с мечом. Исмен скривился, словно случайно задел больной зуб.
6
Лаэрдинн оказался перед знакомым дворцом. Когда-то, много лет назад, он сбежал из него с верным мечом. Воспоминания…
Он поднялся по ступеням мимо стражи, вскинувшей кулаки в салюте. Прошел через знакомые залы и коридоры к личным апартаментам царицы. За две сотни лет здесь ничего не изменилось. Разве что чуть поблекли гобелены на стенах, поистерлись ступеньки лестниц, стражи стало больше, а веселья меньше.
Лаэрдинн застыл перед двустворчатыми дверями, за которыми помещалась опочивальня Найтари. Странно было вспоминать то, что было: как бродяга-полукровка имел неосторожность полюбить наследницу дракморского трона, как нойонер царевны, в жилах которого кровь старшего народа была смешана с человеческой, робел перед ее изумрудными глазами, не решаясь произнести три простых слова. Как не раз сражался он и убивал за свою повелительницу. Как однажды ночью командир гвардии сбежал из царского, заново отстроенного на пепелище дворца. И наконец, признание во время боя. Боя, изменившего всю их жизнь. Опять сделавший их недосягаемыми друг для друга. Он – Инквизитор, страж Равновесия, странствующий между мирами, тасуемыми, как карты в колоде. Она – простая царица, правящая жалким клочком одного из отдаленных, Творцом забытых миров. В том бою Найтари потеряла глаза. Он получил Силу. Но чувство осталось. Каждый раз, когда легендарные золотые сабли покидали ножны за спиной полуэльфа, он говорил себе, что должен выжить в схватке, чтобы еще раз увидеть милые черты, услышать этот голос, прикоснуться к рыжим локонам.
Он толкнул двери, растворившиеся с тихим скрипом. Инквизитор Лаэрдинн перешагнул через порог спальни и оказался снова Канном Тин-Лаэрдинном, нечистокровным бродягой, отпрыском ренегата.
Царевна повернула голову на звук. Губы ее тронула улыбка. Она жестом отпустила фрейлин, поправлявших одежду правительницы.
–Канн, – произнесла Найтари, глядя на него пустыми глазницами, закрытыми повязкой, – Ты пришел.
Канн опустился перед ней на колени, прикоснулся губами к ладоням.
–Да, Тари, это я. И я снова пришел попрощаться.
–Ты всегда прощаешься.
–На сей раз все серьезнее, чем всегда. Я собираюсь бросить вызов ни много, ни мало, а самой Судьбе. Изменить предназначение. Оказывается, даже Инквизиторы заблуждаются в том, что мы все творим свою судьбу сами.
–А какова твоя судьба, Инквизитор Лаэрдинн?
–Сейчас – быть с тобой. Потом – драться за то, чтобы быть с тобой.
–Скоро начнутся утренние аудиенции.
–У нас есть время. Прикажи страже никого не пускать.
***
Здание Академии магии в Арведайо всегда немного пугало Лаэрдинна, хотя он видел цитадели и куда внушительнее, Академии посерьезнее и чародеев посильнее ее хозяина. Но за последние пятьдесят лет он стал бояться именно этого замка над морскими волнами.
Ученик, уже заслуживший себе короткий магический жезл, провел гостя в кабинет ректора и оставил дожидаться хозяина. Скуки ради Лаэрдинн принялся изучать книги, коими был забит весть кабинет, если не считать стола (на нем были разбросаны пергаментные свитки) и небольшого пространства на стене. Не трудно было догадаться, что раньше там висел меч. Но очень давно.
Когда гость прочитал первую главу «Подробного видоописания тварей магических», в кабинет вошел сам ректор. Он тяжко опирался на посох и на руку рослого и могучего подмастерья. За поясом сопровождающего торчала палочка, но за пазухой угадывался длинный кинжал. С недавних пор Шакур Ором завел себе телохранителя, едва-едва справлявшегося с максимально облегченной программой обучения магическому искусству, но в полной мере владеющего искусством убивать не эстетичным железом. Лаэрдинн отметил, что посох в руке ректора Академии был новеньким, в отличие от заношенного камзола и полинялой мантии. Это на Шакура не было похоже. Раньше он слыл щеголем, тщательно следящим за своей внешностью и подчиняющийся пискам моды.
–А, старый друг, – прокряхтел ректор. Друзья обнялись. – Тарик, оставьте нас наедине.
Едва за подмастерьем закрылась дверь, улыбка сбежала с лица мага, уступив место кислой мине. Он отстранил гостя и упал в кресло.
–Чем обязан? Очередная миссия во благо всей Пирамиды? Учти, Инквизитор, – это подчеркнутое обращение Лаэрдинн тоже отметил – раньше маг называл его именем, которое тот носил, еще не будучи двенадцатым стражем Равновесия. – Учти, у меня уже не осталось ничего, что можно отобрать и разрушить. Разве что тебе пригодится моя академия. Хотя думаю, она тебе не пригодится. Масштаб маловат для одного из избранных.
–Шакур, я понимаю…
–Милорд Ором, пожалуйста.
–…что моя вина есть во всем случившимся. Но, поверь, я не знал, что Тириэль уйдет, что Ардалисс окажется неблагодарной скотиной и сбежит к другим небесам с твоей Рубилой на поясе. Я не знал, что предотвращение погибели этого мира не снимет ту самую оболочку, через которую ты, да и никто другой в этом мире, не можешь прорваться. Я всего этого не знал, Шакур. Поверь, я соболезную всем твоим несчастьям. И, будь моя воля, я бы ни за что не заставил тебя снова искать и учить Ардалисса.
–Что с ним, кстати? Ты-то должен знать, где этот выродок скрывается.
–Да. Он живет в одном из ключевых миров Пирамиды. Правда, он сумел организовать школу ворлоков. Боевых магов иначе. Правда, его ученики слабоваты и не дотягивают до твоих факультативщиков.
–Ты отстал от жизни. Обучением боевых магов занимается теперь целый специальный факультет.
–И, если тебя это обрадует, я знаю, где Тириэль.
Глаза мага загорелись прежним огнем, погасшим много лет назад.
–Она там же, где и потомки Ардалисса. Проповедует учение друидов о силе Природной магии. Считается мастером одного из разделов. Мы встречались однажды. Правда, поговорить не смогли.
–Вот за эту весть я тебя прощаю. И опять готов сделать, что тебе нужно. Говори.
–Я уже получил то, зачем пришел, старый друг.
Инквизитор вышел из кабинета и телепортировался. Ректор Ором погрузился в какие-то расчеты на одном из многочисленных свитков. Когда-нибудь он найдет способ пробить скорлупу вокруг его мира. И слова Лаэрдинна добавили ему энергии.
7
Три дня пролетели, как три минуты за добрым вином и с красивой женщиной. Ровно в срок Шэйрад был в приснопамятной гостинице, ждал Волка с головной болью и изрядно оскудевшим кошельком – любовь женщин стоила дорого.
Дело шло к закату. Ворлок начал думать, не без доли надежды, что Волк не придет, но как только алый диск коснулся кромки виднеющихся в чисто протертое окно деревьев, дверь гостиницы отворилась. Вошел один из тех воинов, с кем Шэйраду довелось сразиться здесь же три ночи назад.
–Ты, – гаркнул воин, – пошли со мной.
Он повел ворлока по лабиринту улиц, врубаясь в ходящих по улицам горожан, расталкивая побирушек и косо зыркая на личностей не вполне законного рода занятий. Те держались подальше – видно, черные одежды здесь знали, да и рука воина, покоящаяся на эфесе меча, не добавляла им смелости. Несмотря на неплохое чувство направления, Шэйрад понял, что заблудился. Он хотел окликнуть своего провожатого, потребовать разъяснений, но не успел. Они вышли к северным воротам, где уже ждали остальные. Все на вороных конях, в хвосте отряда переминаются с ноги на ногу запасные лошади и каурая Шэйрада.
–Я посчитал, что ты будешь не против, если я заберу твою конягу и расплачусь за конюшню, – сказал Волк, осадив своего гарцевавшего вороного перед носом ворлока. – Давай в седло, нечего времени терять.
Дождавшись, пока юноша запрыгнет на спину своей лошади, Волк скомандовал поход. Стражник у ворот раздвинул створки, и отряд взял с места галопом, едва не снеся еле успевшего отпрыгнуть странника и его спутника, подходивших к воротам.
На скаку Шэйрад плохо разглядел, но готов был ручаться, что за спиной странника, завернутого в черную накидку, блестели золотые рукояти мечей, а спутник его – орк, судя по комплекции и зеленоватой коже.
–Поднажмите, лентяи, – орал Волк, – Если к ночи не будем на месте, со всех шкуру спущу.
***
Лаэрдинн перенесся на край обрыва. За спиной ярился океан, разбивая полки волн о несокрушимую скалу острова. Соленые брызги долетали до самого верха обрыва, попадая на черный плащ Инквизитора. Впереди курились дымки очагов и разведенных под открытым небом костров. Слышались ор и непереводимые на человеческий язык восклицания.
Полуэльф поплотнее закутался в плащ от пронизывающего морского ветра, напоенного холодом и влагой, и пошел туда, где кричали. Через десяток шагов раскинулась орочья деревушка. Типичные хаты, крытые чем попало, в зависимости от благосостояния владельца.
На площади – пятачке окруженном хатами – шел праздник. На вертелах над кострами жарились целые туши лосей и быков (как они только попали сюда?). Пиво лилось не просто рекой, а прямо-таки морем. Счет здесь шел на бочонки. Среди зеленокожих обитателей деревни Лаэрдинн мгновенно нашел того, кого искал. Широкоплечий орк с гиканьем выбил дно у пивного бочонка и припал к хмельной жидкости. Горло орка поглощало напиток со скоростью намаявшейся без воды лошади, часть пива струилась по голому мускулистому торсу, покрытому татуировками. Меньше пяти глотков ушло у орка на бочку, которую ватага портовых грузчиков оприходовала бы за час. Зеленокожий заорал и сломал опустевшую тару о голову под крики собратьев.
Невидимой тенью Инквизитор подобрался к орку и положил ему руку на плечо. Тот взрыкнул, обернулся, скаля клыки, но не проломил полуэльфу голову, а стиснул в объятьях, едва не ломая кости.
–Хозяина! Моя так рада! Моя скучать без хороший драка, хозяина, твоя прийти, брать моя в бой?
–Почти, Удрук, почти. И отпусти, ради Света, меня, а то я задохнусь. Не против отправиться со мной немного попутешествовать, как в старые времена?
–О, да! Моя идти сейчас же. Только железяку достать. Ща, моя мигом.
Удрук действительно обернулся почти мгновенно, прочие пирующие орки даже не успели заметить присутствие чужака. Орк выскочил из стоящей на сваях хаты, крытой лапником. На нем была старая, прокопченная и не очень чистая баранья жилетка, с трудом налазящая на изрядно погрузневшего орка, однако оружие, широкий ятаган и хитрый трехзубый кинжал, были в полном порядке.
Пока орк бежал, Лаэрдинн заметил, что мышцы его, хоть и крепки еще, но уже теряют ту стальную силу, что была у орка когда-то, живот чуть заметно округлился, в длинной косе, мотающейся между лопаток, больше седых волос, чем черных, клыки затупились под действием времени. Лаэрдинн вздохнул: тяжело было видеть, как стареет и медленно умирает друг от действия страшного оружия, чьи раны неизлечимы – Времени. Инквизитор как мог, оттягивал старость давнего друга, продлевал годы жизни, но проклятое Равновесие было сильнее его. Усилием воли он заставил себя выбросить из головы печальные мысли и сосредоточился на создании портала.
–Сейчас воспользуемся магией, а потом пехом, как раньше.
***
Проследить путь молодого ворлока труда не составило, даже не прибегая к магии, которой Инквизитор пользоваться пока не хотел. Достаточно было осведомиться в нескольких городках и деревнях, а потом уже следовать по указанной дороге никуда не отворачивая, лишь проверяя направление в окрестных поселениях. Таким образом, путники уперлись в древний Оканн, заложенный еще эльфами.
–Раз в городе Волк, нам не стоит там особо светиться, – рассудил Лаэрдинн, – Они уйдут через северные ворота, ведь Замок Теней на севере. Потом, в подходящем месте, откроют портал. Если поторопимся, увидим их у ворот.
К северным воротам они подошли аккурат вовремя: Волк едва не сбил конем Инквизитора, но не признал того в лицо. И среди кавалькады закутанных в черное всадников на вороных конях Лаэрдинн углядел мальчишку, резко выделявшегося без плаща, в кожаной куртке и с таким знакомым мечом за спиной. Не без удовольствия Инквизитор отметил, что молодой ворлок внешне совершенно не похож на деда. Оставалось надеяться, что и по характеру он тоже далеко ушел от неблагодарного и вероломного Ардалисса.
–Купим в городе коней и поедем следом. Спешить уже не стоит, след такой оравы мудрено потерять.
Долго идти по следу опять же не потребовалось. Отчетливые отпечатки копыт с особыми подковами свернули с тракта почти сразу за городской стеной, углубились в бездорожье и резко оборвались не доходя болота.
–Здесь они открыли портал к Замку Теней. Пойдем за ними, Удрук. Только останемся дальше на Ледяных Пустошах, а то чего доброго, Элозар или Ириодал меня почувствуют. Эх, проклятый Темный Свет, зачем он дает Темным такие силы и почему с ним не борются?
8
Отряд вышел из портала посреди заснеженной равнины, кое-где нарушаемой снежными же дюнами, как в пустыне. Было просто адски холодно, валил снег. Ворлок и его спутники мигом превратились в движущиеся сугробы. Неподалеку, саженях в ста, нависала черная громада Замка Теней – неприступной цитадели, подпирающей небо бастионами и башнями. На стенах гуляли и перемигивались огни – это стража с факелами, колеблемыми ледяным ветром, прохаживалась туда-сюда по стенам. Потусторонним мертвенным светом светились глаза-бойницы сторожевых башенок, клубилось черное зарево, видимое лишь владеющим Силой, над многочисленными заклинательными покоями Замка и над верхушкой самой высокой башни, точно клык вонзившейся в серо-стальное небо.
Кавалькада во всю прыть, чтобы не дать замерзнуть людям, двигалась к исполинским воротам. Шэйрад подумал, что видал он крепости, способные уместиться в одном проеме этих железо-каменных ворот.
На огромном крепостном дворе всадников встретили слуги. На плечи ворлока набросили шубу, коней забрали, косясь на кобылу юноши. Волк хлопнул оробевшего от давящей громады Замка и обилия вооруженных солдат и челяди юношу, враз потерявшего мину холодного профессионала и ставшего отчаянно шмыгающим носом мальчишкой, и подтолкнул к дверям:
–Пошли, Мастер ждет.