⠀Я не слышал. Похождения Люды продолжались несколько ночей. Потом сестра стала прежней. Спокойной и веселой. Однажды я увидел, как она разламывала на части своих кукол. И вытыкала им глаза дедовской отверткой.
А еще, у нее невесть откуда появилась странная игрушка. Тряпичная кукла с уродскими глазами-пуговицами, наряженная в черное платьице с белым кружевом. Волосы были сделаны из ниток, тоже черного цвета. ⠀Люда сказала, что нашла куклу на чердаке. Та якобы сначала просто стучала из-под пола, а потом просила ее освободить. Сестра несколько ночей ковыряла доски, пока не извлекла эту… прелесть. ⠀От куклы пахло не так, как от других находок с чердака. Не просто сыростью, а затхлостью, болотом, гнилью. Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я взял в руки Эльзу – так Люда назвала «подружку».
Я стал замечать в разных уголках сада кучки свежей земли. Однажды вечером увидел, как сестра ковыряется с лопаткой в кустах смородины. Я подождал, пока она завершит странное дело и уйдет в дом. ⠀Я ожидал обнаружить в ямке «секретик» – цветы под осколком бутылочного стекла. Я такими глупостями не занимался. Наверное, Люда стеснялась своей девчачьей сущности, вот и закапывала украдкой. ⠀Разрывавшие землю мои пальцы уткнулись во что-то… мохнатое. Понятно, сестра расправилась с очередной надоевшей плюшевой игрушкой. Интересно, медведем или зайцем?
⠀Но опустив глаза вниз, я увидел, что пальцы запачканы красным. Когда я еще немного разгреб сырую землю, то увидел… котенка. Бездыханное полосатое тельце было выпотрошено, глаза – выколоты. ⠀Это был котенок соседей. С утра их дочка «кискала» в поисках питомца. Оказывается, Люда его убила… Что пушистик ей сделал? Деду я пока решил ничего не рассказывать. Но с сестрой надлежало поговорить. По-мужски. ⠀Когда Люда поняла, что я все знаю, в глазах ее застыл ужас. Она бросилась мне в ноги, рыдала, умоляла ничего никому не рассказывать. Говорила, что Эльза была голодна, просила ее покормить. ⠀Я взял с сестры обещание, что этого больше не повторится. Несколько дней я внимательно следил за ней, но та ничем подозрительным больше не занималась. А потом произошла трагедия пострашней разодранного котенка. Продолжать?
⠀
Аню впечатлила история про котенка, и глаза ее наполнились слезами. Но девочка громко сглотнула жалость и кивнула – до того было интересно узнать дальше. ⠀
– Однажды ночью я проснулся от того, что мне стало тяжело дышать. Я открыл глаза и увидел прямо перед собой эту чертову куклу. Но теперь она была размером с человека! Глаза-пуговицы смотрели прямо на меня, казалось, проникая в самое нутро и заставляя все внутри сжиматься в клубочек.⠀Я схватил куклу за тряпичные руки, набитые ватой, но те оказались на удивление твердыми. Ладошки без пальцев все сильнее обхватывали мое горло. Не в силах позвать на помощь, я мог только хрипеть. Зато нарисованный рот Эльзы зашевелился и чавкающе произнес: – Накорми меня! Я голодна!
Внезапно в комнате зажегся свет. Строгий голос деда произнес: – Что за возня? Ночь для сна!
⠀Хватка на моей шее вмиг ослабла. Наконец, я смог глотнуть воздуха. Но тут же немой крик застрял в иссохшем горле – надо мной склонилась Люда! Не кукла, а родная сестра пыталась меня задушить еще минуту назад. ⠀Люда слезла с меня и улыбнулась деду: ⠀– Он храпел, мешал спать. Дедуль, мы шутим!
Я глянул на сестру. Ничто не выдавало в ней сущность, которая была в темноте. Дед пожелал спокойной ночи и вышел. Я ушел на кухню и просидел там до утра с включенным светом. ⠀
Утром дед послал нас на рынок за продуктами. Я скрючился пополам и схватился за живот. Тогда дед сказал, что «болезный» пусть остается дома, а Люда одна справится. Этого я и добивался – остаться с дедом наедине, чтобы все рассказать. ⠀Как только сестра скрылась за калиткой, я вывалил деду все. Про уколотый палец и неслышимый стук. Про Эльзу, разодранные куклы, мертвого котенка. Про то, как не то кукла, не то Люда меня душила этой ночью. ⠀Никогда я еще не видел деда таким. За какие-то десять минут моего рассказа он, словно постарел на десяток лет. Сгорбился, осунулся, тяжело опустился на стул и сказал: ⠀– Случилось то, чего я боялся больше всего. Проклятие вернулось. Немного мне теперь осталось, поэтому внимательно слушай. Мать моей жены ведьмой была. Надеялась, что дочке дар свой передаст. ⠀
Но ведьмам велено без супругов жить. Любовь – она любую злую силу разрушает. А дочка ведьмина, поди ж ты, влюбилась в меня, из дому сбежала и обвенчались мы. Променяла бабка твоя фамильный дар на личное счастье. ⠀Не знал я о том ничего. Потому настоял, чтоб тещу на свадьбу пригласить. Чтоб по-людски отпраздновать. Вот в этом доме и гуляли всем поселком. Да только потом все кувырком пошло.⠀Сначала теща заболела сильно. Помню, перед самой смертью в наш дом зашла, прошлась по всем комнатам, словно, прощалась. И правда – через неделю уже хоронили ее. Потом троих деток подряд жена в утробе потеряла. Двое мертвенькими родились. Все девочки были. Решил я тайком обратиться к знахарке. Может, травок лечебных даст. Старуха глянула на снимок жены, задрожала всем телом и поведала о проклятье.⠀Так я узнал, что женат на ведьминой дочке. Теща не смогла дар ей передать, да так и померла. Но перед этим навела ведьма проклятье и подклад где-то в доме заложила. ⠀За то, что дочь никчемной оказалась, женщины в роду нашем с ней погибель с собой принесут. Единственное спасение – любовь убить. Не понял тогда я всего ужаса до конца. ⠀Но очень радовался, когда у нас с женой мальчишка родился, папка ваш. А когда Люда на свет появилась, и вовсе о проклятье позабыл. Потом и ты, Ванюш, случился. ⠀
Однажды жена полезла на чердак да руку порезала. Потом стук ей начал мерещиться под полом – аккурат там, куда кровь из ранки капала. И уродку ту тряпошную она мне однажды принесла. Мол, та стучала, просила вызволить из неволи.
Один раз вышел в сад, и ноги подкосились – на яблоньке трупики котят выпотрошенные и без глаз развешены были. А ночью я тоже от того, что душили меня. Но я не мальчишка был, мужик. Скинул сущность с себя, свет включил. ⠀Вижу – жена в угол забилась, всклокоченная, глаза кровью налились, изо рта слюна бежит. Вспомнил тогда, что ведунья говорила: «Спасение одно – любовь убей». Не спрашивай – как, больно вспоминать. Но так я и сделал. Чтобы вас всех спасти. ⠀
Ведунья еще тогда предупредила, что выбросить подклад нельзя. Только спрятать на старом месте и молиться, чтоб не нашел никто. Вот и законопатил я исчадие обратно на чердаке под досками. Думал, обойдется, ан нет. ⠀Тут мы с дедом услышали скрип входной двери. Я метнулся – никого. Но мы поняли, что Люда или кто в ней живет вернулась и все слышала. По глазам деда я понял, что уже ничего не исправить. ⠀Но он не успел «убить любовь» снова. На утро я обнаружил деда… повешенным на дереве. Это сделала Эльза. Нельзя было медлить ни минуты. Анюш, только не спрашивай больше ни о чем. ⠀
Иван Семенович смолк, закрыл лицо ладонями. Потом крепко-крепко прижал внучку к себе и сказал:
– Спать давай. Только обещай, что на чердак не полезешь. Видишь, как оно…
Лежа в кровати, Аня с обидой думала: «Думает, что раз мне восемь, я буду в эти сказки верить?» Но то, что тот – знатный выдумщик, девочка признавала. Даже вон, что ногу Эльза ему отгрызла – и то надо ж фантазию иметь выдумать Ему б книжки писать. ⠀Дождавшись, пока дед выключит свет в кухне и уйдет спать, Аня вновь полезла на верхотуру. На этот раз целью была ключница, в которой она мельком видела толстую связку ржавых ключей. ⠀
«Наверное, там ключ от чердака», – любопытная девочка спрятала добычу под подушку, чтобы в ближайшие дни, а может, ночи, как следует заняться исследованием мрачного, но такого манящего места.
Сегодня, ребятки, пройдемся по скифам
Галина Шевченко @galaobukh
– Всем привет, друзья! С вами Черный копатель. Сегодня отличный денек. Погодка шепчет. Со мной «терка», «фискарь» и… весло, потому что, как вы и просили в комментариях под последним видео, я взял лодку, и сейчас мы отправимся на тот самый Проклятый остров.
Серый залихватски помахал в кадре веслом, подумал: «Надо будет сделать заставочку для привлечения внимания» – погрузил в лодку снарягу, толкнул в густую стоячую воду. Пузатое резиновое брюхо расчертило болотную ряску широкими полосами. Весело зажурчал мотор. Плыть было добрых два часа.
Все это время Серега пребывал в сладких мечтах о кладах, наваристой ухе и теплых вечерах у шуршащего поленьями костра. Идеальный отпуск отшельника. После того, как Варвара ушла к Филу, он не любил компании, разуверился в любви и мужской дружбе. Одиночество, палатка, металлодетектор, запах сырой земли и нарытый хабар заменили ему угарный гвалт ночных клубов, потную негу турецких хаммамов и звенящую тишину выставочных залов.
Нет, музеи он любил. Знал историю, разбирался в древностях. Но созерцать их без Вари было мукой. Он пробовал. Каждый шаг в безлюдной гамаде галерей колотил набатом по их ушедшим в Лету отношениям.
Реку забвения напоминала ему сейчас и эта старица.
Заболоченное русло было единственной дорогой к Проклятому острову. Судя по картам, вплоть до 15 века там стояла деревенька. Речка тогда была еще вполне судоходной, так что жили люди не тужили. Кормились промыслом – торговали рыбой и грибами. И, прочитал Серега, было на том острове странное капище. Вроде как не приняли местные христианство, и жили вдали от всех узким языческим кругом. Чужих не любили, сами лишний раз на людях не показывались. А потом исчезли. И вместо рыбацкой деревни появился на картах остров с говорящим названием Проклятый.
Там-то и обещал Черный копатель своим подписчикам «пройтись по скифам». Кем, как не скифами, по его разумению, могли еще быть те упрямцы?
Первая находка ввергла Серого в трепетное волнение.
«Терка» отчаянно запищала, когда он выгружал ее из лодки. Серега даже не понял, когда он ее включил. Видимо, случайно прижал рюкзаком. Сигнал был многообещающим, поэтому он поставил камеру и вооружился лопатой.
– Вы не поверите, друзья, но остров встретил меня с распростертыми! Послушайте, какой сигнал, ребята! Я сейчас прямо онлайн буду копать. Смотрим, не отвлекаемся.
Штык с глухим лязгом уперся во что-то жесткое. Серый разделся по пояс и погрузил руки в мутную торфяную жижу, споткнулся, ухнул в трясину по самые уши, напоролся на что-то острое, но находку не выпустил. «Чвак», – сказал зыбун и отдал копателю сокровище.
– Е-мое, – вырвалось у Сереги. Перед ним лежал тяжелый шмат серебра. – Не понял. Ребята, это что? Кто-нибудь понимает? Я отключаюсь, почищу находку, потом вам покажу.
Весь день Серый распутывал первый дар острова, очищал проросший насквозь хабар от нитей шелковника, бережно выпрямлял чешуйки, и вскоре понял, что перед ним – кольчуга. Кольчуга!
Сердце Сереги подпрыгнуло, и ссадина на пятке откликнулась резкой болью. На дне, должно быть, копье или нож, может быть, наконечник стрелы… На что он наскочил?
Бледное солнце уже почти касалось воды, пряталось в камышах, растекалось по острову холодным розовым туманом. Стройный хор лягушек рвал на части застывшую тишину сумерек, возвещая о приближении ночи. Серега опустошил бредни и развел костер. Надо было обсохнуть и подкрепиться.
Ночь выдалась теплой, туман разлился по берегу парным молоком, поленья трещали точно так, как представлял себе Серый, высушивали воздух вокруг костра и его мокрое, пропахшее тиной тело. Он вспомнил, что так же пахла Варя после обертываний водорослями.
– Сукаааа!!!! – волна отчаяния и ярости подкатила внезапно, и Серега зарычал, застонал, впервые позволил себе выпустить пожирающую изнутри ревность, давящее чувство самоуничижения и разъедающее душу желание отомстить. Он рыдал в непроглядной темени туманной ночи Проклятого острова, клялся поквитаться, призывая в свидетели бескровный свет полной луны, а потом свернулся калачом на пенке возле тлеющих углей, да так и уснул.
Серый проснулся от напевного шепота над самой головой. Померещилось? Поднялся и понял, что его колотит озноб. Прислушался: шуршание ветра в камышах, скрип сосновых остовов. Вот что-то вздохнуло и булькнуло в болоте. Ему показалось, что кто-то шлепает босыми пятками по влажной земле совсем рядом и шепчет-шепчет протяжную песню.
Костер потух. Он попытался нашарить рукой фонарь, но понял, что даже не доставал его из рюкзака. Вдруг что-то капнуло на него сверху, потом еще, мокрая рука обняла за плечи, холодные губы прижались к самому уху и зашептали что-то на странном языке. Серый одурел от ужаса, попытался встать, но призрак с невероятной силой прижал его к земле.
– Сереженька, мне знакома твоя печаль, – услышал он в голове. – Возьми куколку, подари Вареньке. Она поможет.
Серега решился открыть глаза, поднял голову и утонул в черной пустоте влажных глазниц. В нос ударило гнилью. Утопленница снимала с черепа свои сопревшие волосы и плела из них чучелко. Синие губы кривились от произносимых заклятий, язык почти касался щеки копателя. Последний волос она выдернула из Серегиной бороды. Обтерла куклу пропитанной его слезами землей, достала из-за пояса нож и сняла с него капли крови, многозначительно посмотрев на замотанную куском футболки пятку. Глубоко вдохнула и приложилась ко рту чучелки. Кукла зашевелилась, приобрела вес и объем, а потом застыла.
– Укрой куколку, Сереженька. Режь, – утопленница протянула Серому старинный нож с резной рукоятью и оголила бедро. – Здесь.
– Уйди! – Серый махал руками, не понимая, что с ним происходит. Мотал головой в попытках стряхнуть наваждение. Но вместо этого его рука полосовала черное бедро утопленницы, нож снимал рыхлые куски мокрой кожи, он оборачивал ею куклу. – Прочь пошла! – Голова раскалывалась, Серого мутило, он чувствовал, что вот-вот стошнит. Так и вышло.
Серегу вывернуло. Он проснулся.
– Приснится же! – Голова раскалывалась, тело покрылось клейким потом, кости ломило. По всему было ясно, что Черный копатель влип. На сотни километров вокруг – ни души. Связи, понятно, нет. Аптечку Серый с собой никогда не брал.
Встать было нереально. Он кое-как переместился подальше от выскочившей наружу ухи и подбросил в костер заготовленные со вчера дрова. Раздул. Язычки пламени заплясали. Даже эти минимальные телодвижения сожрали весь запас энергии. Серега рухнул на пенку в совершенном изнеможении. Передохнул, нашарил рукой камеру. Включил.
– Ну что, ребятки. Чувствую не выбраться мне с Проклятого острова, – сигнал батареи замигал, камера погасла. Черный копатель обмяк и закрыл глаза.
Варя удивилась звонку в дверь. Фил был на работе, она никого не ждала.
– Кто там?
– Курьер. Вам посылка от Сергея Васильевича Шиповецкого.
– От Сережи? – Варя сказала это невзначай, с тихой грустью, и открыла дверь.
Сверток пах лесом и влагой. К нему прилагалась открытка.
«Варя, теперь все будет хорошо. Высылаю тебе свои находки. Скифы? Люблю. Прощай. Серый».
Варвара развязала бечевку и раскрыла коричневую, чуть влажную бумагу. Прямо на нее смотрела почерневшая от древности куколка, одетая в кожаный сарафан. Рядом с ней лежал небольшой серебряный нож с резной рукоятью.
Грусть и вина разом нахлынули на Варю. Она прижала куклу к груди и залилась слезами.
Ночью приехала полиция. Соседи говорят, был скандал.
– Орал так, как будто его резали! – твердила баба Зина и беспрестанно крестилась. – И ведь с виду такая хорошая пара была. Угораздило ж мне сдать им квартиру. – Старушка тряслась от беззвучных рыданий и утирала платком редкие слезы.