«Мир – через искусство и музыку!» – всем, кто был готов слушать, я, как заклинание, пела свою новую мантру.
Для открытия выставки 28 января 1988 года в галерее Джерри Соломона в Лос-Анджелесе я отобрала восемьдесят работ, а все доходы от продажи 150-долларовых билетов должны были пойти в фонд «Гринписа». Hard Rock Café взяло на себя напитки и угощение, а Yamaha предоставила музыкальную аппаратуру для развлечения гостей. В консультативный совет вошли Дэвид Боуи, Дэвид Бирн, художник Кит Харинг[16], музыкальный продюсер Клайв Дэвис[17], Кэндис Берген[18], Кристи Бринкли Джоэл[19], вице-губернатор Калифорнии Лео Маккарти, известный астрофизик Карл Саган, итальянский коллекционер граф Джузеппе Панца и мой отчим Фредерик Николас. Согласился войти в совет и Виталий Коротич из журнала «Огонёк» – единственный представитель советского истеблишмента, не чуравшийся меня во время кризиса с визой.
В «Гринписе» отнеслись к моей затее со всей душой и напечатали прекрасные приглашения с изображением Виктора Цоя. Сделали они и раскладной буклет-гармошку с подробным представлением каждого художника. Никому из художников приехать на открытие собственной выставки не удалось, но вся галерея была уставлена мониторами, на которых крутились снятые нами с Джуди видеоклипы и интервью с ребятами, а из саунд-системы гремела авангардная музыка «Новых композиторов»[20].
– А что если мы сделаем на продажу футболки с работами из нашей экспозиции? – вдруг задалась я вопросом за несколько дней до выставки.
– Джоанна, мне никогда не понять, как твой мозг рождает такие замечательные идеи, когда времени на их осуществление уже почти не остается? – услышала я в ответ чье-то недовольно-восхищенное бормотание. И действительно, полное отсутствие талантов к рисованию у меня компенсировалось непрекращающимся фонтанированием идеями.
Мы выбрали пяток самых ярких работ Тимура Новикова, Густава Гурьянова, Олега Котельникова, Андрея Медведева[21] и Майи Хлобыстиной[22]. Каждая футболка была снабжена ярлычком с надписью: «На этой футболке воспроизведено новое искусство из СССР. Авторы этих картин – группа молодых ленинградских художников, которые называют себя “Новые художники”». И дальше на двух языках: «Peace through art and music – Мир через искусство и музыку».
В понедельник и в среду, буквально накануне открытия, в офисе «Гринписа» раздались анонимные телефонные звонки: мужской голос грозил взорвать галерею. Человек этот явно не понимал мирный смысл всего нашего проекта, и для него главным был его агрессивный американский шовинизм.
– Если ты не возражаешь, то, несмотря ни на что, «Гринпис» все же намерен открыть выставку, – сказала мне, сообщив о звонках, Кейт Карам. – В 1985 году корабль «Гринписа» был подорван в Новой Зеландии, и к подобным угрозам мы относимся со всей серьезностью. В день открытия придут полицейские, они самым тщательным образом обыщут все помещение, а сопровождать нас будут секьюрити.
– Ничто не остановит меня от показа работ моих талантливых друзей на Западе, – ответила я. – Они воины, и я такой же воин, как и они.
В тот же день Кейт дала интервью газете Los Angeles Times: «Именно поэтому “Гринпис” пытается способствовать взаимопониманию между Востоком и Западом. Мы должны научиться понимать, а не ненавидеть друг друга».
Мы всего лишь хотели показать американцам иную Россию, не ту, которую они привыкли видеть в фильмах типа «Рэмбо». Есть чувство солидарности молодых людей по всему миру, занимающихся искусством. «Ну почему?! – думала я, проходя по залам галереи за полчаса до открытия. – Почему еще есть люди, до сих пор не способные это понять?»
Глава 5
Из другого мира
В галерее было не протолкнуться. Лица мелькали, как в безумного темпа мультике, глаза сверкали, дорогие туфли сновали по полу, перенося своих хозяев от картины к картине. Повсюду стоял непрерывный гул голосов. Я увидела архитектора Фрэнка Гери[23], музыканта Грэма Нэша[24], владельца Hard Rock Café Питера Моргана, не говоря уже о бесчисленных коллекционерах с накладными плечами и бездонными карманами.
Было очевидно, что все эти люди впечатлены выставкой: они жадно рассматривали пышущие энергией холсты с другого края света.
«По большей части примитивистские по своей стилистике, брызжущие веселым, по-детски заразительным юмором, эти яркие красочные работы полны мифических зверей, танцующих фигур, настоящих животных и карикатурно изображенных людей», – писал на следующий день в своей рецензии критик газеты Christian Science Monitor Дэниэль Вуд.
А на самом вернисаже критики и кураторы бесконечно обсуждали проявляющийся, несмотря на отсутствие политической тематики, бунтарский дух этих художников, повсюду были слышны разговоры о нонконформизме и безудержной энергии.
Я бесшумно подошла к Ричарду Кошалеку[25] и услышала его разговор с журналистом.
– Эта коллекция – блестящее подтверждение того, что новаторство и эксперименты в искусстве вовсе не исключительная прерогатива западного индустриального мира, – говорил он, возбужденно размахивая рукой с зажатым в ней бокалом. – Эти молодые русские доказали, что творческий дух у них в стране жив, несмотря на все властные ограничения.
Воодушевленная и восторженная, я переходила от одного разговора к другому, поражаясь, насколько по-иному русское искусство воспринималось по сравнению с русской музыкой. Рок-музыка с ее непонятными для большинства людей на Западе текстами, которые на самом деле имели ключевое значение, характеризовалась и рассматривалась как «русский рок». В то время как картины приняли как просто интересное искусство, а вовсе не как исключительно уникальное проявление русского опыта.
Искусство говорит там, где бессильны слова, – я и не отдавала себе отчет, насколько верна эта услышанная когда-то мной истина. Каким-то чудодейственным образом – на другом конце планеты, в залитой лучами закатного калифорнийского солнца галерее – работы «Новых художников» сумели объяснить то, что нужно было знать людям.
– Здесь есть юмор, о существовании которого в России я и не мог подозревать за те несколько раз, что там бывал. И это очень радует, – услышала я голос Фредерика Уайсмана[26].
У Уайсмана была одна из самых больших и самых эклектичных художественных коллекций в Америке, и он славился любовью к дерзким, прихотливым темам в искусстве. И хотя работы на нашей выставке не продавались, он, не отрываясь, смотрел на многие холсты.
– Человечность, – наконец-то философски изрек он, скрестив руки на груди.
– Что еще у нас есть, кроме искусства? – в тон ему с улыбкой ответила я.
Так начался наш диалог, который привел потом к замечательной дружбе и последующим совместным поездкам в Россию. В конце концов я все же продала ему пять-шесть работ. Его фонд охотно давал работы для выставок в многочисленные музеи по всей стране, а сам он был одним из лучших людей, с кем меня сталкивала жизнь. И еще он по-настоящему понял – понял, что на самом деле представляет собой Россия. Он также согласился купить вещь, которая должна была бы стать его подарком лос-анджелесскому Музею современного искусства[27] в качестве примера современной выразительности. Музей выбрал одну из самых авангардных работ на выставке – «Первый портрет Ленина на пластике», прозрачную душевую занавеску, на которой Африка черным фломастером нарисовал огромное лицо вождя.
– Самая дерзкая работа, – согласился Уайсман. Мы стояли перед ней, как два кролика, склонив головы в одну сторону. В этом жесте – изобразить грязного игрока коммунистической политики на материале, символизирующем чистоту и уединение, – было на самом деле что-то революционное.
«Эти мои работы недолговечны, – говорил Африка о своих рисунках на пластике, – я не рассчитываю, что они проживут больше двух лет». Эфемерные и легковесные, но вместе с тем бескомпромиссные и самодостаточные работы Африки сваливались обычно внезапно, как снег на голову, когда их никто не ожидал. А я за все эти годы так и не удосужилась проверить, сохранился ли в MOCA этот портрет.
В разгар вечера к галерее подкатил роскошный роллс-ройс, и из него торжественно выплыла и прошагала в галерею известная модель Playboy Барби Бентон[28] в норковой шубе. Чем она думала? Заявиться на вечер «Гринписа» в меховой шубе! Долго она не задержалась, кто-то все же высказал ей свое отношение к ее наряду, и она поспешно ретировалась.
Успех выставки окрылил меня. Я была счастлива за своих друзей, и ко мне вернулось утраченное было чувство близости с ними.
– Ну, что скажешь? – спросила я Джуди, заприметив в толпе ее круглое лицо и темные волосы.
– Скажу, что тебе нужно подвинуться чуть-чуть левее, – ответила она, пристально вглядываясь в меня через объектив фотоаппарата. – Встань рядом с портретом Юрия. Нет, нет, погоди! Все же встань чуть правее. Теперь сделай шаг назад, чтобы свет падал на тебя лучше. Вот так!
– Это люди из космоса, – произнесла я с улыбкой, указывая на маленькие фигурки на одной из картин.
– Они все из другого мира! – прокричал мне в ответ кто-то проходивший мимо.
Это было действительно так, и хотя в тот момент я думала только об этом мире – том, в котором я находилась, – в глубине души я хотела как можно скорее вновь полететь через океан и континенты. Мне не терпелось вернуться в Россию и показать всем многочисленные фотографии с выставки и статьи о ней. Цель моя всегда состояла в том, чтобы поделиться тем даром, которым одарили меня мои друзья, и я была счастлива, что не только сумела сделать это первой в этом мире, но и привлекла к этому дару столь огромное внимание. Никогда еще не чувствовала я такой благодарности. Я прочно стояла на земле в разукрашенной Олегом Котельниковым рубашке и своей огромной джинсовой куртке, но голова моя витала далеко в облаках.
Глава 6
Мы пришли с черными гитарами
Я где-то слышала, что правильная цель – не жить вечно, а создать что-то, что будет жить вечно. 17 февраля 1988 года темным лос-анджелесским утром я стояла в носках и тихо напевала бессмертную мелодию песни Саши Башлачёва. В возрасте 27 лет один из величайших бардов России погиб, выпав из окна квартиры на девятом этаже. Его больше не было, но у меня перед глазами стоял незабываемый облик страстного поэта и сказителя, его пальцы в безудержном акте любви с двенадцатистрункой – до тех пор, пока сочащаяся из них кровь как выдержанное вино не начнет стекать по деке. За свою короткую жизнь Саша, к сожалению, оставил нам не так много, и песни его так никогда и не удостоились профессиональной записи. Он играл для небольших групп друзей, и мало кто знал, кто он такой и что потеряла страна с его смертью. Я безмерно рада тому, что мы с сестрой Джуди сняли Сашу за исполнением многих его песен. Память о нем благодаря этому жива, и новое поколение русских людей может познакомиться с его могучими поэмами и захватывающими сагами. Он, возможно, не стал так же широко любим и почитаем, как Владимир Высоцкий, но для меня и моих друзей он всегда был полубог, с ниспадающими на плечи волосами и печальными искрящимися глазами.
Сноски
1
Имеется в виду песня британо-американской рок-группы Fleetwood Mac – The Chain («Цепь»), с ее повторяющимся припевом: You would never break the chain («Ты никогда не разорвешь эту цепь»). – Здесь и далее примеч. переводчика.
2
Первая «официальная» пластинка «Аквариума» на «Мелодии» вышла в конце 1987 года.
3
Алексей Вишня (род. 1964) – петербургский рок-музыкант и звукорежиссер. Звукорежиссуре учился у знаменитого Андрея Тропилло. В 1984 году у себя дома оборудовал студию звукозаписи, которую назвал «Яншива Шела». В студии Вишни записывались «Кино», Александр Башлачёв, «Кофе», АВИА и другие ленинградские рок-музыканты.
4
Герб США украшен латинским выражением E pluribus unum – «Из многих – единое». В латинском выражении 13 букв – столько же, сколько штатов образовали в 1776 году освободившееся от английского колониального владычества новое независимое государство, и девиз символизирует единство нации, составленной из различных колоний.
5
Наталья Разлогова (род. 1956) – журналистка, кинокритик и переводчица. С 1987 года и вплоть до гибели Виктора Цоя в августе 1990-го года их связывали тесные отношения.
6
«Камчатка» – легендарная котельная на Петроградской стороне, где Виктор Цой проработал кочегаром с лета 1986-го по январь 1988 года. Кроме Цоя в «Камчатке» работали еще несколько известных ленинградских рок-музыкантов и художников: Слава Задерий («Алиса»), Александр Башлачёв, Олег Котельников («Новые художники») и др. Уже тогда «Камчатка» стала культовым местом, где проходили неофициальные концерты. «Камчатка» увековечена в одноименной песне группы «Кино» и в фильме Алексея Учителя «Рок». Сейчас там музей Виктора Цоя и клуб, где регулярно проводятся концерты и кинопоказы.
7
Беверли Глен – район Лос-Анджелеса, ограниченный бульваром Сансет на юге и дорогой Малхолланд Драйв на севере.
8
Малхолланд Драйв – дорога на восточном склоне горной гряды Санта-Моника. С Малхолланд Драйв открывается великолепный вид на Лос-Анджелес. Дорога увековечена одноименным фильмом режиссера Дэвида Линча (2001).
9
Родео-драйв – улица в Беверли-Хиллз, одна из самых знаменитых и фешенебельных улиц Лос-Анджелеса.
10
Ричард Бах (род. 1936) – американский писатель и философ, по первой специальности военный летчик. Всемирную известность, а в СССР культовый статус среди контркультурной молодежи, приобрел благодаря повести-притчи «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» (Jonathan Livingston Seagull), опубликованной в русском переводе в журнале «Иностранная литература» в 1974 году. В начале 1980-х годов близкий друг и соратник Гребенщикова, лидер группы «Зоопарк» Майк Науменко перевел на русский язык повесть Баха «Иллюзии, или Приключения вынужденного Мессии» (Illusions: The Adventures of a Reluctant Messiah).
11
Роберт Хайнлайн (1907–1988) – американский писатель-фантаст и философ, наряду с Айзеком Азимовым и Артуром Кларком один из «Большой тройки» писателей-фантастов. Хайнлайн оказал большое влияние на формирование контркультурной концепции «Мир как миф», разработанной им в основополагающем труде «Число зверя» (1980).
12
Уолтер Етникофф (род. 1933) с 1975 по 1990 год был президентом и генеральным директором компании CBS Records International.
13
Дэйв Стюарт (род. 1952) – британский музыкант и композитор, сооснователь и участник вместе с Энни Леннокс дуэта Eurythmics. Именно Стюарт после долгих поисков и колебаний был выбран в качестве продюсера американского альбома БГ Radio Silence.
14
Speedy Jo (англ.) – «Скоростная Джо».
15
«Медведями» в первой книге Джоанна прозвала официальных советских чиновников, в первую очередь, нещадно шерстящих ее багаж таможенников.
16
Кит Харинг (1958–1990) – художник-экспрессионист из круга Энди Уорхола, оказал большое влияние на формирование эстетики ленинградских «Новых художников».
17
Клайв Дэвис (род. 1932) – с 1967 по 1973 год президент Columbia Records, куда он привлек таких звезд, как Blood, Sweat and Tears, Santana, Брюс Спрингстин, Aerosmith, Билли Джоэл. В 1974 году основал собственный лейбл Arista Records, артистами которого стали Уитни Хьюстон, Патти Смит, Пафф Дэдди. Он также продюсировал Арету Франклин, Grateful Dead, Лу Рида и Карлоса Сантану. В 2000 году Клайв Дэвис был принят в Зал славы рок-н-ролла в категории «Неисполнители».