Он подошел к телеге и откинул заднюю доску. На дне лежали три огромных валуна. Первой мыслью Хельги было: «Никто не сможет их поднять!» Самый маленький по размеру и форме напоминал тело овчарки, а самый крупный был больше похож на мяч – он достал бы Хельге до колен.
Эйнар тихо присвистнул:
– Эти?.. А мы справимся?
– Старик попросил, – сказал Яки. – Именно эти три, – на лице его мелькнула тень улыбки. – Не знаю уж зачем. Он сказал, что раз они уже в телеге, почему бы их и не использовать.
– Ясно, – сказал Эйнар со вздохом. – Ладно, тогда за дело.
Он запрыгнул в телегу, согнул колени и, крякнув, начал толкать меньший из камней, пока тот неохотно не сдвинулся, заскрежетав по дну телеги.
– Осторожно… – Яки подошел ближе, готовясь поймать мозолистыми руками приближающийся край камня. – Давай-ка сделаем все с первого раза.
– Очень… хороший… план… – процедил Эйнар сквозь стиснутые зубы.
Как только камень достиг края, Яки сразу нашарил удобное место, чтобы ухватиться, и потянул на себя.
– Вот так, – выдавил он, – теперь спускайся сюда.
Эйнар тут же соскочил с телеги и встал плечом к плечу с отцом. Вместе они осторожно опустили валун на землю рядом с первым столбом.
– Это было не так уж сложно, – сказал Эйнар, когда они перевели дыхание.
– Не сложно, да, – ответил Яки.
– Как насчет этого чудовища? – спросил Эйнар. Второй камень напоминал срубленную с длинного дома крышу: он был почти треугольным, но широким и длинным в неудобных местах.
– За этот нужно браться осторожно, – сказал Яки. – Ухватись не там, и он покажется раз в пять тяжелее. Я в этом не так хорош, как он.
Хельга отошла подальше от них, когда Эйнар встал рядом с отцом. Кряхтя и ругаясь, они ухитрились подтолкнуть валун к краю телеги, потом спрыгнули вниз и приняли его вес на руки. Тяжело дыша и шатаясь, они подошли ко второму столбу. Согнули колени и стали медленно опускать, но в футе от земли Яки поморщился.
– Бросай его… – просипел он с красным лицом.
Эйнар с радостью подчинился.
– …только ноги береги, – закончил старик, когда камень приземлился.
– Спасибо, папа. Ты такой заботливый, – сказал Эйнар. Оба мужчины стояли рядом, тяжело дышали, уперев руки в бедра, и смотрели на камень.
– Редкая, однако, сволочь, – сказал наконец Эйнар.
– Это верно, – согласился его отец.
Эйнар расправил плечи:
– Ладно, – сказал он. – Давай стащим с телеги третий и закончим на этом.
– Этот мы трогать не будем, – ответил Яки, медленно подходя к лошади.
Кожу Хельги покалывало. Она увидела, как взметнулись уши животного; до нее долетали лишь случайные, едва слышные слова, странные звуки, которыми Яки успокаивал и убеждал лошадь, но кобыла фыркнула и запрокинула голову, а когда Яки взялся за уздечку, не стала вырываться.
– Какой план? – спросил Эйнар.
– Возраст и мудрость, – ответил Яки, – вот какой план.
Мягко натянув поводья, он пустил лошадь шагом, и телега двинулась за ней. Яки что-то шепнул кобыле, и та остановилась. Старик прошел мимо передних ног животного и положил выдубленную руку ей на круп. Потом взял поводья и плавно потянул на себя, одновременно подталкивая напрягшиеся мускулы. Лошадь протестующе заржала, но сделала, как ей было велено, придвигаясь к старику. Упряжь съехала, но в конце концов телега сместилась влево.
Лицо Эйнара озарилось пониманием, и он встал позади телеги, приподняв ее, чтобы вытащить из колеи. Задняя часть развернулась к третьему столбу.
– Хватит, – сказал он.
Яки перешел к голове лошади и отпустил поводья.
– Хорошая девочка, – пробормотал он, – хорошая девочка.
Его рука нырнула в карман, и на свет показалось ярко-зеленое яблоко. Лошадь боднула его, подняла губу и потянулась за лакомством.
Эйнар был уже сбоку от кобылы и ослаблял ремни, державшие тележные оглобли.
– Готов, – сообщил он.
– Готов, – отозвался Яки, касаясь ремней.
Оглобли выскользнули из креплений, и к звуку скользившей по дереву кожи добавился скрежет камня по доскам. Кусок скалы размером с двух взрослых баранов скатился с телеги, ударился оземь с глухим «бац» и ушел на два пальца в почву.
Свободная от груза телега бешено закачалась на колесах, но, подергавшись, встала на место.
Эйнар уставился на камень:
– Он просил вот об этом?
– Именно, – сказал Яки.
Хельга видела, что Эйнар размышляет, пытается что-то понять, но потом он потряс головой, словно отгонял муху.
– Это все? – спросил он.
Яки покачал головой.
– Нет. Ему нужны два сиденья и стол. Хельга, можешь пока отдохнуть, если хочешь, а потом вернемся все вместе.
– Спасибо, – с благодарностью сказала Хельга и, пока Яки с Эйнаром обсуждали углы и размеры, пошла туда, где они оставили еду. Хильдигуннюр заставила ее взять с собой для перекуса шмат вяленой оленины размером с кулак, и теперь ее желудок рассыпался перед матерью в благодарностях. Поскольку ее бревно было уничтожено, пришлось искать себе другое сиденье, и вскоре Хельга обнаружила идеальный пень в подходящем теньке. Она устроилась на нем, улыбаясь Эйнару и Яки. У них были одинаково широкие плечи и одинаково плавная походка – Эйнар этого, может, и не сознавал, но он превращался в собственного отца.
Это навело Хельгу на мысли о ее настоящих родителях – и как однажды они взяли и пропали. Первые несколько лет она постоянно спрашивала Хильдигуннюр о том, что случилось, но ее новая приемная мать сразу становилась неразговорчивой и отвечала, что они заболели и им пришлось уйти. Она открыла Хельге только имя ее отца – Финн. Какое-то время она помнила их лица, но сейчас уже с трудом могла представить своим папой кого-то, кроме Уннтора.
«Вот что делает время». Она залезла в свою сумку. Тоска никому еще не помогала, в отличие от еды. От соленого дымного мясного запаха – плата за то, что помогает с гостями, сказала мама, – она уже истекала слюной. Над ней раскинулось бесконечно синее небо; солнце приятно согревало ее кожу, и она позволила себе на мгновение смежить веки и просто насладиться жизнью.
Когда она снова открыла глаза, возле ворот, прислонившись к столбу, стоял старик, взявшийся неизвестно откуда. В голове у нее тут же всплыли все наставления Хильдигуннюр: шуми, беги и, если нужно будет, бей в пах и в горло. Но почему-то она совсем не чувствовала страха.
– Приветствую! – крикнул ей старик.
– И тебе привет, – ответила она. – Куда идешь, седая борода?
Она поискала глазами Яки и Эйнара, просто для перестраховки, но они, видимо, ушли куда-то в лес.
– О, я просто гуляю – сказал старик. В голосе его слышалась улыбка. – Проголодался вот только.
– Надо было подумать и взять еду с собой, – крикнула Хельга.
– Не думал, что забреду так далеко, – ответил старик.
Что-то в ней смягчилось.
– Тогда иди сюда. У меня есть чем с тобой поделиться.
Старик с уважением кивнул, и Хельга хорошенько рассмотрела его, пока он ковылял к ней, опираясь на толстый дорожный посох. Голова его была обвязана тряпкой – явно, чтобы солнце не напекло. Одежда была серой и выцветшей, и тяжелый шерстяной плащ тащился по траве.
– Неудивительно, что тебе еда нужна, дедуля, ты же одет по-зимнему. Сваришься в такой-то одежде, – засмеялась она, когда он подошел поближе.
– Ты права, – сказал старик. Вид у него был хрупкий, но голос на удивление сильный. – Я, бывает, прохожу через холодные места и порой забываю про летнюю одежду.
Хельга улыбнулась:
– Ну, что продаешь?
Глаза старика блеснули.
– То да се. В основном скучающим крестьянкам, а ты на такую не похожа.
– Пока, – сказала Хельга.
– И не будешь. Крестьянкой ты, может, и станешь когда-нибудь, а вот скучать вряд ли придется.
Без лишних слов Хельга поднялась с удобного пенька и предложила старику присесть.
– И почему ты так решил? – спросила она.
– По форме челюсти, наверное, – сказал старик и взялся за посох, чтобы опуститься на пенек. – И еще у тебя искорки в глазах.
Он еще раз осмотрел ее с ног до головы.
– Я неправ? – спросил он.
Хельга поймала себя на том, что уставилась на свои башмаки.
– Не знаю, – пробормотала она. Потом в ней вспыхнуло раздражение, и она взглянула старику прямо в глаза. – И откуда мне знать, если я до этого еще не дожила?
Старик усмехнулся, зубы его торчали в разные стороны.
– Хороший ответ! – сказал он. – Горе толстошеему крестьянину, который захочет тебя приручить.
Хельга фыркнула.
– Пусть только попробует. – Она оторвала кусок оленины. – Вот, это тебе за предсказание.
Костлявые пальцы старика осторожно сомкнулись на мясе и плавно поднесли его ко рту. Он откусил немного и стал медленно жевать, наслаждаясь вкусом.
– Очень вкусно, – сказал он наконец. – Достойно королей. Ты щедрая хозяйка, Хельга Финнсдоттир.
Она нахмурилась и моргнула. Случилось что-то странное, но она не вполне понимала что. Называла ли она свое имя?
– Что ты сказал?
– Я сказал, что ты щедрая хозяйка.
Что-то копошилось у нее в мозгу, но удрало, когда она потянулась за ним. Солнце палило все сильнее, и она пожалела, что у нее нет такой же повязки, как у старика.
– А… да не важно, – сказала она. – Не стоит благодарности. Я живу…
– На Речном хуторе, – сказал старик. – Знаю. Я хотел бы еще посидеть и поговорить, но мне нужно идти. Вот, возьми в знак моей благодарности, – добавил он, стремительно вставая с пенька. Хельга моргнула. На мгновение он показался чуть ли не юношей, но стоявший перед ней человек был таким же дряхлым и слабым, как тот, что садился. Было лишь одно отличие: в костлявой руке он сжимал маленький черный камень, который блестел на солнце и свисал с тонкого кожаного ремешка.
– Что это? – спросила она.
– Кто знает? – ответил старик. – Возможно, твое будущее.
Легчайшее движение пальцев – и камень начал вращаться в его руке. Проявились и исчезли темные линии.
– Это руна? – спросила Хельга.
Старик улыбнулся:
– Да. Ты еще не знаешь, как их читать, да?
Хельга нахмурилась, чувствуя себя одновременно сонной и глупой.
– Нет, – призналась она.
Старик наклонился к ней. Хельга почувствовала его костлявую руку на своем предплечье, и она казалась странно теплой и твердой. Потом его руки обогнули с двух сторон ее голову, завязывая ремешок. Он легко коснулся ее кожи, она ничего даже не успела подумать, когда у нее в ушах раздался голос, шептавший:
Руна Наут.
Желания, стремления и заботы.
…И старик, казалось, был перед ней и позади нее одновременно. Она моргнула, потрясла головой, чтобы в ней прояснилось, – и никого не увидела.
Старик махал ей издалека, уже у ворот.
– Прощай! И спасибо за еду! – прокричал он.
Хельга таращилась ему вслед, пока он ковылял прочь. Внезапное головокружение заставило ее сесть на пенек, и все-таки она не могла стряхнуть с себя ощущение тревоги. Она плотно зажмурила глаза, открыла их вновь, но ворота остались просто воротами. Старик уже скрылся за поворотом, а вернувшиеся Эйнар и Яки стояли над бревном и спорили о размерах…
Она закрыла глаза всего на мгновение. Она не видела их прихода. Она не видела его ухода.
Должно быть, ей это приснилось.
– Глупая девчонка, – прошептала она, – уснула в поле. Хорошо, что мама тебя не нашла.
Она потянулась к сумке, но, вытащив свой обед, замерла. Кто-то оторвал большой кусок мяса.
– Проклятые мыши, – пробормотала она. – Мыши.
Быстрыми нервными пальцами она оторвала полоску мяса и положила ее в рот.
– Очень вкусно, – сказала она. – Достойно королей.
Что-то в этих словах раздражало ее.
– За работу, – скомандовала она себе. – Быстро за работу.
Хельга поднялась и направилась к мужчинам, но ее первые слова утонули в звуке Эйнарова топора, вгрызшегося в дерево. Оба они взглянули на нее и сосредоточились на работе. Кажется, никто из них не заметил ее гостя, а если и заметил, то точно не собирался ничего спрашивать. И вообще это уже не казалось ей таким важным. Чтобы успокоиться, она коснулась рунного камня. Подарок от родителей, сказал ей кто-то, но она не помнила кто. Да это и не имело никакого значения.
Глава 6
Состязание
Бьёрн повращал плечами и посмотрел на груду камней у своих ног. Он наклонился, подобрал один и взвесил его в руке. Взглянул на три валуна, что лежали у подножья деревянных столбов, на стрельбище с низкими барьерами, отмечавшими расстояние, и нахмурился:
– А что, поле меньше, чем когда-то было?
– Да это твоя жопа больше стала, наверное, – сказал Карл, прислонясь к воротам и умело изображая скуку.
– Поберегите дыхание для состязаний, мошонки ходячие, – сказала Йорунн. – Не видать вам победы.
Оба брата расхохотались.
– И кто победит? Ты? Или мелкий? – Карл указал большим пальцем на тропинку, по которой Аслак безуспешно пытался провести своих детей прямо к воротам.
– Сигмар тоже участвует, – объявила Йорунн.
– Пфф…
Карл свирепо взглянул на Бьорна:
– Заткнись. Он наш родич.
– Благодаря тебе, – сказал Бьорн. Он оглянулся на Йорунн, но их сестра промолчала. – И что с того? В камнях я его легко обойду.
Он покосился на деревянные столбы.
– Может, и так, – сказала Йорунн. – Но состязание не одно.
– Так, может, сделаем игру более интересной? – сказал Карл, оттолкнулся от забора и приблизился к брату и сестре.
– Ты что имеешь в виду? – спросил Бьёрн, уставившись на брата.
– Что сказал: надо сделать игру более интересной. Кто выиграет больше состязаний… – Карл потянулся за привязанным к поясу кошельком.
– Тот будет командовать остальными, – закончила Йорунн. – Целый день.
– Кем командовать? – спросил Аслак, стоя позади нее. – Что я пропустил?
Карл неохотно отпустил кошелек.
– Хорошо, – сказал он. – Только не беги в слезах к мамане, когда я тебя, как служанку, за едой гонять буду.
Он направился к мишеням для метания топоров.
– Это даже немножко успокаивает – видеть, что столько лет спустя он остался все тем же говнюком, – сказал Аслак.
Бьёрн хохотнул:
– Тут ты прав. Некоторые никогда не меняются.
Йорунн наблюдала за Карлом, который остановился рядом с топорами, подобрал один и с силой метнул в цель. Топор, чмокнув, вошел в деревянный щит в трех пальцах от центра.
– Не знаю, – сказала она. – Сдается мне, что нашему любящему брату с годами поплохело. Что-то его гложет: он хотел поспорить с нами на деньги.
Аслак поднял бровь.
– Хм. Наглый засранец, – сказал он.
Бьёрн размял шею.
– Я рад, что мы не стали на деньги спорить, – сказал он. – Если… нет, когда я выиграю, то с огромным удовольствием заставлю этого брюзгу целый день звать меня «Ваше Величество».
Йорунн кивнула:
– Правильно. Только ты, конечно, не выиграешь…
– Ого! Кто сказал?
– …ты для этого слишком старый и жирный…
Бьёрн вытаращился на сестру, а потом перевел глаза на Аслака:
– Ты слышал, что она несет?
– …но будет неплохо, если ты победишь Карла хоть в чем-нибудь.
Бьёрн наклонился к младшему брату:
– Никогда не слушай женских советов, – громко прошептал он. – Иногда они совсем не о твоей пользе думают.
Аслак взглянул на Йорунн.
– Ты прав, – притворно прошептал он в ответ, – лучше дадим Карлу выиграть. Думаю, для нас это будет только к лучшему.
Йорунн осклабилась и потрепала Аслака по голове:
– Больно умный ты, братишка, – сказала она, – но мы оставим тебя в живых.
Она немного подумала и добавила:
– Пока.
Мышцы рук у Хельги гудели от усталости: мешки, которые она тащила, были очень тяжелыми. Но рядом шла Хильдигуннюр и без единой жалобы несла в два раза больше. Впереди растянулась колонна людей, шедших от Речного хутора, прямо перед Хельгой шагал Вёлунд, увязавшийся за Гитой. Малыши вернулись к матери, а впереди них были Агла и Тири, которые заговорщически перешептывались. Яки ждал у телеги рядом с воротами, которые служили входом на поле для состязаний. Эйнар был рядом с отцом, а неподалеку от них стоял Сигмар. Дети Уннтора и Хильдигуннюр были уже на поле, и, взглянув на них, Хельга увидела, как Карл взял топор и метнул его в цель. Чуть позже Йорунн потрепала Аслака по голове, но ее слова, обращенные к брату, внезапно оборвал ясный звук: стоя посреди поля, Уннтор звонил в большой металлический колокольчик, извлеченный невесть откуда.