Василий вскинул голову, выискивая в окнах жену.
– А что не так с моей семейной жизнью?
– Бросил нас и сбежал. А кто мясо будет готовить?
– Батя! Сказал, не трогай ничего, своими руками всё сделаю.
– Я тебя дам «батя»! – сердито буркнул Егор Крапивин. – Врёт он, Зоя.
– Да я знаю. Он с самого утра отлынивает. Только и сделал полезного как тётю Марию привёз и Фёдору позвонил.
– Фёдор! – Василий спохватился. – Он же скоро приедет, а у меня ничего не готово.
Василий затрусил в сторону беседки.
– Вот, вот, – вслед ему закричала Зоя, – теперь как что-то понадобится, сначала Фёдору позвоню!
Василий даже не собирался её слушать. Он вбежал в беседку и сразу засуетился возле печи. Спустя несколько минут там уже весело пылал огонь. Следом он разжёг угли и в мангале. Марина в это время раскладывала приборы на столе. Василий закурил и, прихватив пепельницу, сел возле печи. Появилась Зоя с большой тарелкой полной солений. Только она поставила тарелку на стол, как раздался звонок телефона.
– Вадька звонит! – глянув на экран, бросил Василий.
– Может с Фёдором что случилось! – не успела Зоя сказать эти слова, как тут же пожалела. Марина резко побледнела и, забыв обо всём, не мигая уставилась на Василия.
– Ты чего, Вадик? – громко спросил в трубку Василий. – А, а…без проблем. Приезжай, конечно. Всё сделаю. Какие ещё деньги? Перестань глупости говорить. Для тебя всегда и всё бесплатно…кстати, как там твой командир? Как Фёдор? Он в отделе или уехал?
При имени «Фёдор» щёки Марины вспыхнули багровым румянцем. Она поняла, что это всего лишь дежурный разговор, поэтому продолжила накрывать на стол. Но голова то и дело поворачивалась в сторону Василия.
– Да ладно?! Выехали на захват группы террористов? Реально террористов брали?
Марина снова замерла и снова не мигая уставилась на Василия. В глазах так и застыл испуг.
Некоторое время Василий молча слушал, а потом внезапно расхохотался, потом бросил: «Приезжай». А затем выключил телефон и спрятал в карман.
– Что там случилось? – не в силах сдержать любопытства, спросила Зоя.
– Группу Фёдора отправили на захват террористов, – весело ответил Василий. – Приезжают, а там толпа и полиция. Ещё кто-то стреляет. Полицейские так, мол, и так, террористы захватили заложников и обстреливают всех. Они смотрят и видят, что стреляют только по одной машине. И по звуку определили, что стреляли из охотничьего оружия. Ну, Фёдор вышел в зону обстрела и кричит: за что, мол, мужику машину портите? Чего он вам сделал? А там такая история. Мужья своих жён отправили, а сами с тёлками закружили. Жёны попадают в аварию. Приходится возвращаться домой. А дома мужья кувыркаются с тёлками. Ну, жёны за ружья и всех четверых в плен. Тёлок отпустили, а этих всех забрали. Сейчас все четверо сидят в полиции.
Василий рассмеялся и наткнулся на угрожающий взгляд Зои. Смех мгновенно пропал.
– Ты чего? – только и спросил он.
– Что это тебя так развеселило? – с откровенным подозрением спросила Зоя.
– А разве не смешно?
– Смешно?! Ты считаешь измену чем-то смешным? То есть для тебя всё просто? Изменил, посмеялся и всё забыл? – с каждым словом Зоя злилась всё больше и больше.
– Почему ты всё переворачиваешь с ног на голову? Смотри на ситуацию в целом. В целом! Не переходи на отдельные детали. И уж тем более не стоит примерять их на свою супружескую жизнь.
– Вася прав, – заметила Марина. – Может и не смешно, но к вам и лично к нему эта ситуация не имеет никакого отношения. А вот Фёдор должен вести себя более осмотрительно. Нельзя же вот так под пули лезть. Это… – Марина осеклась и бросила сердитый взгляд сначала на сестру, а потом и на Василия. Оба смеялись. – Что тут смешного?
– Каждый про свою козу, – сквозь смех выдавила Зоя, после чего все трое залились смехом.
Очень скоро Марина перестала смеяться и густо покраснела. Она исподтишка бросила взгляд на Василия.
– Да знает он, знает! – Зоя взяла со стола солёный огурец и откусила кончик.
– Ты ему рассказала? – Марина ещё сильнее покраснела.
– Ты ведь знаешь Василия. Он сам обо всём догадался. Меня спросил. Я подтвердила. А что ещё оставалось делать?
– Вася! – Марина устремила умоляющий взгляд в сторону Василия. – Не говори ничего Фёдору. Я сама хочу ему сказать. Сегодня скажу, если приедет.
– Не делай этого, Марина! – ответил на это Василий. Отвечая, он старался не смотреть в её сторону.
Что-то в голосе Василия прозвучало такое, отчего Марина начала быстро меняться в лице.
– Почему? – с вызовом спросила Зоя. – Марина любит Фёдора и хочет сказать ему об этом. Что здесь плохого?
– Фёдор её не любит! Если она признается, он сделает ей больно.
– Откуда ты знаешь? – Зоя нахмурилась. – Ты обсуждал с ним Марину?
– Нет.
– А что тогда? Откуда такие выводы?
– Ты ведь знаешь, как мы близки с Фёдором?! Я говорю, не надо этого делать. Фёдор не поймёт Марину. Он её не примет. Он никого не примет. Он любит другую девушку. Ещё со школы. Она училась в младших классах. Он всю жизнь её любит. Её одну.
– И чего не женился тогда?
– Она замуж за другого вышла.
– Тогда нечего и думать. Фёдор свободен.
– Сердцу не прикажешь! Ты это знаешь не хуже меня.
Василий поднялся, собираясь уйти. Перед уходом он снова обратился к Марине с настоятельным советом:
– Ничего ему не говори. Поверь мне, будет только хуже.
Некоторое время после ухода Василия сёстры молчали. Молчание прервала Марина.
– Что мне делать? – тихо спросила Марина.
– А что тут ещё сделаешь? Ты уже два года мучаешься. Дальше так нельзя. Прямо скажи о своих чувствах.
– А если Василий прав? И будет хуже?
– Хуже не будет. Ты и так вся извелась от этой любви. Давно надо было сказать. Да на тебя все засматриваются. Никуда он не денется. Фёдор такой же мужик, как и любой другой. Ещё на коленях будет перед тобой стоять. Вот увидишь.
Слова сестры воодушевили Марину. Она повеселела. Они начали быстро накрывать стол.
Глава 5
Тяжёлый разговор
Все сидели за столом и дружно ели первую порцию горячего шашлыка, когда появился Фёдор. Он поздоровался со всеми, а потом шутливо предупредил Василия, чтобы он больше никогда не похищал его маму из дома.
– Ты это в прошлый раз говорил! – пережёвывая обжигающий сочный кусок, ответил Василий.
– Правда? – удивился Фёдор. Потом вздохнул и добавил: – Это всё от Михалыча. Работаем сколько вместе, вот и понабрался…всякого.
Зоя предусмотрительно оставила место для Фёдора рядом с Мариной.
Сама Марина не сводила влюблённого взгляда с парня, хотя и делала вид, будто занята разговором с его мамой, Марией Леонидовной.
Фёдор сел рядом с ней и с аппетитом принялся накладывать в свою тарелку всё вкусное, что попадалось на глаза.
Егор Крапивин налил водки.
– Тебя никто не остановит, не то что меня! – добавил он, убирая бутылку.
Фёдор махом опорожнил стопку и продолжил есть.
– Как там…преступники? – поинтересовался у него дед Василий.
– Да где у нас преступники, дед? Шелупонь одна. Ни одного серьёзного дела. Сплошная скукота, – отозвался Фёдор.
– А тебе надо, чтобы с гранатами иль другой взрывчаткой?
– Да мне как-то всё равно, с чем пойдут. Каждому определим место!
Только давай про работу не будем, – попросил Фёдор. – Мне бы немного отдохнуть. Поспать. В ночь снова на службу. Прямо отсюда поеду.
– А как же я? – спросила Мария Леонидовна.
– У тебя провожатый есть, – ответил Федор, кивая в сторону Василия.
– Угрюмый ты какой-то сегодня, – заметил дед Василий.
– Устал, дед. Ночью два раза выезжали на задержание. Только собрались по домам, а тут ещё один вызов.
– Ещё по пятьдесят? – спросил Егор Крапивин.
Фёдор отрицательно покачал головой.
– С меня хватит. Вот доем мясо и пойду спать в комнату Василия.
Он точно так и сделал: доел, извинился и ушёл. Мария Леонидовна его догнала и пошла рядом. Зоя в этот миг незаметно дала знак Марине, призывая её пойти вслед за Фёдором. Марина глазами показала, что так и собирается поступить.
За столом среди Крапивиных завязался разговор. Обсуждали поведение Фёдора. Всем показалось, что он обижен или сердит.
– Да он просто не выспался, – улыбаясь, объяснил Василий. – Он с детства такой. Если не выспится, ходит мрачный и ни с кем не разговаривает.
В это самое время Мария Леонидовна осторожно «прощупывала» сына. От неё не укрылось поведение Марины. Она видела, какими глазами Марина смотрела на Фёдора. Взгляд влюблённой женщины не перепутаешь ни с одним другим. И когда она увидела этот взгляд, решила ей помочь. Марина ей очень нравилась. И она определённо подходила на место будущей снохи. Руководствуясь именно этой причиной, она и задала свой первый вопрос.
– Как ты думаешь, Марина создана для семейной жизни?
– А почему ты меня об этом спрашиваешь? – Фёдор бросил на мать удивлённый взгляд. Они медленно шли к дому бок о бок и разговаривали.
– Мы всех спрашивали. Остался только ты.
– Наверное. Не знаю. Я вообще не понимаю всех этих вопросов насчёт создана для семейной жизни или не создана. Это от характера зависит. Если хочет семью, значит создана. Не хочет – значит, не создана. Чего здесь гадать?! Спроси у Марины и получишь свой ответ.
– Марина хочет!
– Ну, а чего ты у меня тогда спрашиваешь?
– Фёдор, перестань злиться!
– Я не злюсь, мама!
– Нет, злишься.
– Ладно. Злюсь. Потому что мне очень хочется спать, а вы тут всякие не нужные опросы проводите.
– Тогда поговорим после того как ты выспишься. Надеюсь, ты станешь более покладистым.
– В каком смысле?
Ответ на свой вопрос Фёдор не получил. Мать развернулась и пошла обратно. А он вошёл в дом, поднялся на второй этаж, где находилась комната Василия и Зои.
В детской кроватке мирно посапывала их дочка. Склонившись, Фёдор поцеловал её в лоб, а потом начал быстро раздеваться. Он разделся до трусов и уже собирался лечь спать, когда в комнате внезапно появилась Марина.
– Мне надо с тобой поговорить, Фёдор! – не без труда вымолвила она.
Фёдор с досадой чертыхнулся, но потом взял себя в руки и очень вежливо ответил.
– Марина, давай позже. Сейчас мне надо отоспаться.
Марина смело посмотрела ему в глаза.
– Я люблю тебя. Давно люблю. Два года уже. Я надеялась, что ты обратишь на меня внимание. Но ты меня всё время игнорируешь и не даёшь никакой возможности поговорить. Поэтому я решила…сказать сегодня.
– Это всё? – спокойно спросил Фёдор.
– Ты ничего не скажешь? Или…, – Марина побледнела. – Ты знал?
– Догадался. Давно. И ты должна была всё понять, сделать выводы вместо того, чтобы исподтишка перетягивать на свою сторону мою мать.
– Я никого не перетягивала на свою сторону, Фёдор. Я не знаю, о чём ты говоришь.
– Конечно, знаешь. Что тут непонятного? Если на тебя не обращают внимания, значит, ты не интересна. Трудно понять?! Но ты не успокаиваешься и появляешься везде, куда приезжаю я. Если уж ты такая непонятливая, я тебе прямо скажу: не лезь ко мне! Не лезь в мою жизнь. Ты мне не нужна и никогда не будешь нужна. И мою маму не беспокой. Она тебе не поможет. Ты только разозлишь меня. Если всё поняла, тогда вали отсюда и никогда больше не попадайся мне на глаза!
Марина выбежала из комнаты вся в слезах. Фёдор несколько раз чертыхнулся, а потом быстро оделся и вышел. Спустя минуту все услышали шум отъезжающей машины. Все догадались, что Фёдор внезапно уехал. Василий бросил на жену осуждающий взгляд.
– Я же предупреждал! – только и сказал он.
Зоя встала из-за стола и бросилась на поиски сестры. Она нашла её в бане. Марина рыдала взахлеб. Зоя села рядом с ней, обняла за плечи и начала успокаивать.
– За что… он… со мной… так, – раздался сквозь плач горестный голос, – Фёдор говорил такие ужасные слова…такие ужасные слова…он меня презирает… Зоя! Презирает…
Глава 6
Подготовка
В тот миг, когда машина Фёдора отъезжала от дачи Крапивиных, туда подъехал чёрный внедорожник с затемнёнными стёклами. Спустя минуту после того во дворе раздался женский голос:
– Егор! К тебе гости приехали!
Егор Крапивин вышел из калитки и наткнулся на двух элегантных мужчин в чёрных костюмах. Один был невысокого роста, смуглый, с глубоко посаженными глазами и выступающими скулами. Второй – худощавый, высокий с уродливым кривым шрамом под нижней губой.
Завидев их, Егор Крапивин схватился за верхний край калитки и замер. На побледневшем лице отразился неподдельный испуг.
– Помнишь нас? – спросил высокий. – Моя фамилия Кортнев. А это мой напарник Хашуров. Мы навещали тебя недавно.
– Зачем вы приехали? – выдавил из себя Егор Крапивин.
Кортнев подошёл к нему вплотную и, сверля глазами, процедил сквозь зубы:
– У нас к тебе один вопрос появился. Маслозавод не давит карманы?
– Я уже всё вам сказал. Маслозавод не отдам! – Егор Крапивин старался говорить решительно, но голос временами дрожал, выдавая сильное напряжение, которое являлось следствием страха.
– Конечно, отдашь. Мы ломали ребят покруче. А знаешь, как? Хотя нет. Не скажу. Пусть будет для тебя сюрпризом.
– Не бычься, – грубо бросил Хашуров, – отдашь маслозавод и проблемы закончатся. А начнёшь бычка изображать, всё отберём. Сам будешь просить, чтобы забрали. Время до завтра!
– Соглашайся. Следующее предложение будет не таким приятным! – посоветовал Кортнев.
– Нет! – отрезал Егор Крапивин, развернулся и резко вошёл во двор, заперев за собой калитку.
Хашуров и Кортнев переглянулись и вернулись в машину.
– Отдаст! Никуда не денется! – У Хашурова появился взгляд как у хищника, который готов схватить добычу.
– Если не будет проблем, – многозначительно заметил Кортнев.
– Каких проблем? – не понял Хашуров.
– Паренёк-то, который отсюда отъехал, в полиции служит. Спецназом командует. Известная личность в городе. И характер не подарок. Судя по всему, он близок к Крапивиным. Как бы не вмешался.
– Против нас не рискнёт пойти, – уверенно ответил Хашуров, запуская двигатель. – А если рискнёт, быстренько поставим на место.
– Надо приставить к этой личности человечка. Пусть проследят за ним. Если что, будем знать, куда давить. Хотя, лучше вообще с ним не связываться.
В это самое время мимо внедорожника проехал Александр Стойкий на своём видавшем виды Фольксвагене. Стойкий доехал до конца улицы, а потом свернул направо, в сторону старенького дома, стоявшем особняком на отшибе. Спустя минуту он остановил машины возле ветхой провисшей калитки. Прихватив инструменты, он вошёл во двор. Дорожка к дому начала зарастать сорняком. Местами виднелись следы помятой травы. Остались с его прошлого приезда. Стойкий открыл замок и вошёл в сени. Там стоял запах сырости, царил полнейший беспорядок, нагромождение давно ненужных вещей, коробок, потерявших свои качества строительных материалов. Повсюду плотно висела паутина. Он открыл скрипучую, обшитую войлоком дверь и вошёл в дом. Везде где только можно ровными рядами стояли упакованные пачки толстого пенопласта. Он поставил сумку с инструментом на стол, вытащил строительный нож и разрезал одну упаковку. После этого, он взял один лист и положил его на стол. Придвинул поудобнее стул, сел и начал вырезать в середине углубление в виде четырёхугольника. Как только глубина выемки показалась приемлемой, он достал из кармана куртки запечатанную пачку тысячных купюр и вложил в углубление. Края пачки чуть выступали. Он убрал пачку и продолжил вырезать. Потом снова вложил пачку. Теперь она встала вровень с верхним краем выреза. Он достал из сумки рулетку с карандашом, навис над своим творением и задумчиво пробормотал:
– Одна пачка весит сто грам. Десять пачек – это пять миллионов или один килограмм. Значит, пять миллиардов – это тысяча пачек по десять. Получается ровно одна тонна денег, – он поскрёб затылок, – вот откуда появилось это выражение. Не поймёшь, пока у тебя самого не появится. Ладно, – на этот раз он потёр лоб, пытаясь сосредоточиться. – Вес мы знаем. Теперь размеры. Толщина пенопласта, – он измерил рулеткой ширину пенопласта и сразу же вслух озвучил результат. – 5 сантиметров. А одной пачки денег, – он вытащил пачку тысячных купюр из выемки и измерил ширину. – Почти 13 мм. Так и будем считать. – Он на миг задумался, а потом негромко пробормотал: – Если положить три пачки друг на друга, получится меньше четырёх сантиметров. Ещё один сантиметр с хвостиком останется в запасе. Вполне достаточно. И сломаться не должен, если укладывать бережно. Теперь длина и ширина…пенопласт у нас метр на метр. А одна пачка денег… 157 на 69 мм, – закончив мерять пачку тысячных купюр, он снова задумался. Его взгляд вдоль и поперёк прошёлся по пенопласту. – Семь пачек не влезет, да ещё по краям надо место оставить для устойчивости. Получается шесть пачек в ширину и…четырнадцать в длину. Это восемьдесят четыре пачки. Если укладывать по три пачки получится…двести пятьдесят две пачки. Это сорок листов пенопласта. У меня здесь почти сто. Подожди… – он усиленно потёр подбородок, – двести пятьдесят две пачки – это…двадцать пять килограмм. Пенопласт может не выдержать нагрузки…хотя нет…все равно каждый лист буду перевязывать скотчем…ничего с ним не случится. Значит, так и сделаем. Сорок листов…должно хватить…