Из речи святого Петра мы узнаем подробности страшной смерти предателя, о которых не говорят Евангелия. Выражение же приобрел землю неправедною мздою (Деян. 1, 18) – конечно, только особый оборот речи, указывающий на то, что на деньги, за которые Иуда предал Христа, была куплена потом земля для погребения странников, прозванная жителями Иерусалима Акелдама, то есть земля крови (Деян. 1, 19). Святой Лука поясняет это слово Феофилу, не знавшему еврейского языка. В этом пояснении не нуждались, конечно, слушатели Петра, а потому нельзя думать, что Петр выразился в своей речи буквально так, как пишет дееписатель.
Пророческие слова об Иуде приведены из двух псалмов[3]. Первое из этих мест приведено с небольшим изменением, второе – буквально. В обоих этих псалмах изображается праведник, невинно страждущий от своих врагов, и содержатся прещения против его врагов в форме молитвы, главным образом против одного из этих врагов. Несомненно, что этот страждущий, кто бы он ни был в исторической действительности, сам ли царь Давид или кто-либо другой, был прообразом Мессии – Господа нашего Иисуса Христа, а враги его прообразовали врагов Господа, предавших Его на крестную смерть. Главный из этих врагов – совершитель предательства Иуда, почему апостол Петр и меняет в первом изречении множественное число на единственное и прещение против врагов представляет как прещение против одного врага – Искариота.
Да будет двор его пуст (Деян. 1, 20) – это символ гнева Божия на обитавших в этом месте жительства. В применении к Иуде это означает: апостольское место его да будет праздно. Вместо недостойного, оно должно быть замещено достойным, что и выражено в псалме: Достоинство его да приимет другой (Пс. 108, 8).
Так как пророчество об извержении Иуды из сонма апостолов исполнилось, надо, чтобы исполнилось и другое – о замещении опустевшего места. Надо избрать на место предателя другого и таким образом восполнить установленное Господом число Его двенадцати апостолов. Вероятно, на это восполнение было дано повеление Самого Господа, не записанное в Евангелии.
Необходимым и единственным условием избрания нового апостола святой Петр называет то, чтобы избираемый был свидетелем – очевидцем всей земной жизни и деятельности Господа Иисуса Христа. Это потому, что апостолы – прежде всего свидетели, как их назвал Сам Господь (см. Лк. 24, 48). Они должны свидетельствовать перед всем миром о том, что они сами видели и слышали (Деян. 4, 20), – в этом особенная сила и убедительность их проповеди. С другой стороны, постоянное пребывание с Господом в течение трех с половиной лет Его служения – достаточное ручательство его веры, любви и преданности Господу: такому человеку можно доверить исполнение апостольского служения.
Начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас (Деян. 1, 22). Здесь как раз указывается начало и конец общественного служения Господа на земле, свидетелем которого должен быть избираемый.
Свидетелем воскресения Его (Деян. 1, 22). Второе весьма важное условие избрания, главный предмет апостольского свидетельства – это свидетельство об истине Воскресения Христова, основной истине спасающей веры христианской. Необходимо, чтобы избираемый апостол был свидетелем действительности Воскресения распятого и умершего Мессии.
Удовлетворявших этим условиям оказалось двое: Иосиф, называемый Варсавой, который прозван Иустом (Деян. 1, 23), и Матфий. Оба они неизвестны в евангельской истории. Есть предположение, что они были из числа семидесяти учеников Господа.
Окончательно избрать из числа этих двух одного апостола предоставили Самому Господу через жребий после усердной молитвы о том, чтобы Сам Господь показал, кого Он избирает. Таким образом, в избрании нового апостола совершилось двоякое действие, человеческое и Божественное: апостолы со всем обществом верующих избирают двух, а Господь, по молитве их, указывает одного.
Ты, Господи, Сердцеведец всех – так обратились они в молитве к Господу (Деян. 1, 24). Господь Сердцеведец, знающий душу каждого человека, знал, кто из двух более способен понести возлагаемое на него служение. Определение по жребию есть установление ветхозаветное; в решении дел по жребию видели действие Самого Бога[4]. Обычно писались имена на листках; листки вкладывались в сосуд, встряхивались, и чей жребий первый вынимался из сосуда, тот и считался избранным.
И выпал жребий Матфию. В этом увидели волю Божию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам (Деян. 1, 26). Святой Матфий проповедовал потом Евангелие в Иудее и Эфиопии и был побит камнями в Иерусалиме по приговору первосвященника Анана, особенно ненавидевшего христиан. Память апостола Матфия празднуется 9 (22) августа.
Другой кандидат – Иосиф, он же Иуст, – впоследствии был епископом Елевферополя в Иудее и тоже окончил свою жизнь мученической смертью. Память его 30 октября (12 ноября по н. ст).
Глава вторая
Сошествие Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы и недоумение народа (стихи 1–13). Речь апостола Петра и ее действие на слушателей (стихи 14–42). Религиозно-нравственное состояние первой христианской общины в Иерусалиме (стихи 43–47)
Сошествие Святого Духа
(Деян. 2, 1–13)
Великое событие сошествия Святого Духа на апостолов некоторые по всей справедливости называют днем рождения Церкви Христовой. Это событие было вместе с тем и завершением всего дела домостроительства Божия – дела спасения рода человеческого. «Чему быть благоволил Бог Отец, что исполнил в Себе Сын Божий – то присвоить верующим снисшел ныне Дух Святой» (епископ Феофан Вышенский). Просвещенные Духом Святым, апостолы мужественно и безбоязненно, с великим дерзновением начали проповедь о Христе распятом и воскресшем из мертвых, и Церковь Христова начала расти и множиться сначала среди иудеев в Палестине, а затем и среди язычников во всем мире даже до края земли (Деян. 1, 8).
Произошло это при наступлении дня Пятидесятницы (Деян. 2, 1), иудейского праздника. Законом Моисеевым было постановлено праздновать пятидесятый день после наутрия субботы Пасхи, отсчитав от нее семь полных седмиц. Пасха иудейская в год смерти Христовой приходилась на вечер пятницы; первый день Пасхи приходился, следовательно, на субботу; наутрие субботы было по-нашему в воскресенье, в которое и воскрес Христос. От него нужно было отсчитать семь полных недель. Таким образом, праздник иудейской Пятидесятницы приходился в тот год на воскресенье и совпадал с днем первой христианской Пятидесятницы.
Иудейская Пятидесятница была установлена для освящения жатвы, или первых плодов, так как к этому дню оканчивалась жатва, начинавшаяся сразу после Пасхи. С этим праздником соединялось у евреев также и воспоминание Синайского законодательства. Это был один из трех важнейших праздников (Пасха, Пятидесятница, Кущи), на которые весь мужской пол обязан был собираться для празднования в Иерусалим.
Совпадение дня Сошествия Святого Духа с днем иудейской Пятидесятницы, конечно, не случайно и весьма символично. К этому дню ученики Господа созрели и возросли духовно. Тогда и снизошла на них полнота дарований Духа Святого и сами они явились первыми плодами искупительного дела Христова. Кроме них, первыми плодами этого же дела Христова явились и крестившиеся в тот день три тысячи душ. Как христианская Пасха заменила собой иудейскую Пасху, так христианская Пятидесятница заменила собой в этот день Пятидесятницу ветхозаветную.
В какой день дан ветхозаветный закон, в тот же нужно было даровать и благодать Духа, потому что как Спаситель, имея понести святое страдание, благоволил предать Себя на это страдание не в иное время, а в то, в которое закалали агнца, чтобы связать истину с самим образом, так и сошествие Святого Духа, по благоизволению свыше, даровано не в иное время, но в то, в которое дан закон, чтобы показать, что и тогда законополагал, и теперь законополагает Дух Святой.
Так как в день Пятидесятницы сносили снопы новых плодов и разные лица сходились под одно небо в Иерусалиме, то в этот же день имело быть и то, чтобы начатки от всякого народа всех живущих под небом народов собирались в один сноп благочестия и словом апостольским приводились к Богу (блаженный Феофилакт).
Все они были единодушно вместе (Деян. 2, 1). Собраны были вместе, конечно, не только двенадцать апостолов, как это можно заключить из дальнейшего повествования, но все верующие, может быть, даже в большем числе, чем те сто двадцать человек, о которых говорится в первой главе (см. Деян. 1, 16). В дальнейшем повествовании двенадцать апостолов довольно ясно различаются от других участников этого великого события (см. Деян. 2, 14). Собрание это, как можно предположить, происходило все в той же горнице-зале, где, видимо, постоянно собирались ученики после совершения в ней Тайной Вечери.
И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились (Деян. 2, 2). Они ожидали сошествия Святого Духа, но, конечно, не знали, когда именно должно исполниться данное им о том обетование, не знали и как это произойдет, а потому и сказано, что это было внезапно, неожиданно для них. Тем более что это был час утренней молитвы и, вероятно, они собирались идти в храм.
Выражение шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра показывает, что это не был собственно ветер, а только один шум, напоминающий бурный ветер, но без самого ветра. Этот шум шел сверху вниз, наполнил весь дом и был так силен, что привлек к себе внимание многочисленного народа, собравшегося на праздник в Иерусалим.
И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них (Деян. 2, 3). Языки были только подобны огненным, но без огня, как и шум был подобен ветру, но без ветра. Шум был, таким образом, знаком сошествия Святого Духа для слуха, языки – для зрения. Слышанный сильный шум был образом могучей силы, какую сообщал апостолам и всем верующим Дух Святой, огненные языки – образ того, что все бывшие тут получили дар речи пламенной, опаляющей, как огонь, все нечистое, все неправое и противящееся истине (святитель Григорий Богослов).
Непосредственно за этими внешними явлениями последовало внутреннее: И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян. 2, 4). И прежде апостолы сподоблялись некоторых духовных дарований – теперь же они исполнились Духа Святаго: на них снизошла вся полнота благодатных духовных дарований. Они преобразились, очистились, освятились и просветились действием Духа Божия, стали как бы совершенно другими, новыми людьми, а Дух Святой стал их постоянным вдохновителем и руководителем. Внешнее проявление этого благодатного преображения апостолов выразилось в том, что они начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. Это было предречено Господом[5].
Как только в душах их возгорелся этот Божественный огонь, они, в естественном порыве священного восторга, начали возносить Богу слова хвалы и благодарения, прославляя величие Божие (см. Деян. 2, 11). Это благодарение Богу они начали выражать громко, вслух, на разных языках, что и привлекло к ним особенное внимание собравшегося на шум многочисленного народа, пришедшего в Иерусалим на праздник из разных близких и отдаленных стран.
Дееписатель нарочно перечисляет все эти страны для того, чтобы показать, на сколь различных и многочисленных языках стали говорить ученики Христовы после сошествия на них Святого Духа. Здесь были жители и восточной Азии и западной, и Африки, и Европы – и все они слышали между говорившими свой язык, понятную для себя речь. Это тоже было символичным. Здесь мы видим прообраз Церкви Христовой, в которую должны были войти все племена и народы, чтобы единым сердцем и едиными устами возносить хвалу Богу. Понятно значение этого дара языков: он должен был стать средством распространения веры Христовой на земле.
При этом невольно припоминается, как этот дар Божий некогда был в руках Божиих орудием для наказания человеческой гордыни. Было некогда время, когда на всей земле был один язык и одно наречие (Быт. 11, 1). Но человек по гордости своей задумал безумное предприятие, которое было наказано Богом через ниспослание гордецам различных языков, что заставило их, оставив работу, разойтись в разные стороны.
Теперь же дарованная Господом посредством Святого Духа возможность говорить на разных языках явилась средством, благодаря которому разделенные народности соединяются в единое целое – единую Церковь Христову. Прекрасно выражено это в дивном песнопении – кондаке праздника Пятидесятницы: «Егда снисшед, языки слия, разделяше языки Вышний; егда же огненные языки раздаяше, в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа».
В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом (Деян. 2, 5). Здесь идет речь как об иудеях, живших прежде в разных странах и переселившихся на постоянное жительство в Иерусалим по религиозным побуждениям, так и о тех, которые временно находились в Иерусалиме, собравшись туда из разных мест на праздник Пятидесятницы. Иудеи времен земной жизни Христа Спасителя действительно были уже во множестве рассеяны по разным странам, частью поневоле – как военнопленные, частью по своей воле – в интересах торговли и производства.
Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием (Деян. 2, 6). Очевидно, шум, несшийся с неба на тот дом, в котором были собраны ученики, был слышен на значительном расстоянии, и притом так, что слышавшие его в городе замечали, что он несется к этому именно дому. Необычайность такого явления привлекла к дому громадное множество народа, быть может, шедшего в храм на утреннюю молитву. Вероятно, перед домом была большая площадь.
Народ был поражен непонятным явлением: апостолы, видом своим очевидно обнаруживавшие свое происхождение из Галилеи, говорили на разных языках, так что каждый из собравшихся слышал свой собственный язык или наречие. Галилея была известна как страна темная, не отличавшаяся образованностью, а потому собравшийся народ удивлялся, как эти люди, необразованные, не учившиеся, могли заговорить на столь различных языках и наречиях.
Можно полагать, что апостолы, прославляя Бога на разных языках, вышли на плоскую кровлю дома, а народ слушал их, окружая дом вокруг и заполняя всю площадь перед домом. Дееписатель перечисляет многие страны, из которых происходили эти люди.
И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне… А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина (Деян. 2, 7, 13). Из этого видно, что не всеми одинаково было принято это чудесное событие. Люди благомыслящие справедливо видели в этом необыкновенное знамение, пытаясь догадаться, что оно предвозвещает. Но люди неверующие, злобные и легкомысленные, бывшие, может быть, из среды, враждебной Христу Спасителю, из фарисейской и саддукейской партии, стали насмешливо объяснять происшедшее самым грубым образом – действием вина, оскорбляя, таким образом, Духа Святого. Именно так всегда неверие, легкомыслие и злоба самое высокое в духовной жизни силятся объяснить низкими до пошлости причинами, будучи не в состоянии понимать это высокое[6].