– О, привет Гена! – Симаков оторвался от своих бумаг, поднялся со стула и протянул Генке руку, – Ты как это забрёл ко мне?
– Пробегал я тут мимо, вот решил посмотреть, как старый приятель трудится. Если честно, то у меня к тебе дело. Ты же не забыл, какой год на дворе? Согласно нашим расчётам есть какая-то надежда. Давай вместе прогуляемся в горы. А то ты засиделся тут в бумажной пыли. Мне одному что-то боязно в этот раз идти. Ещё и военные там, без пропуска не сунешься. Да и отвык я в одиночку ходить, – выпалил одним духом Кулаков.
– Я не знаю как получиться, но желание у меня есть. С пропуском проблем не будет, это я тебе обещаю в любом случае. Есть у меня знакомые в штабе округа. Давай я со своими делами немного управлюсь, а потом выясню у своего начальства насчёт того, чтобы недельку выкроить. Что у нас там получается? Так, смотрим календарь… 22 июня четверг. Да, придётся на полную неделю отпрашиваться. Ничего, думаю, что отпустят. Хорошо, договорились! Я свяжусь с тобой дня через три-четыре и сообщу результат. Думаю, он будет положительный, – убедительно произнёс Симаков.
– Это было бы здорово! Смотри Васильич, не передумай! Ну, всего хорошего! Мне ещё в одно место забежать надо, а времени в обрез! Бывай, Васильич! Жду твоего звонка!
– Беги-беги, я обязательно позвоню, – сказал Симаков и пожал на прощанье Генке руку.
Через неделю Симаков позвонил Генке на работу и сообщил, что со своим начальством договорился и теперь займётся вплотную оформлением пропусков. Генка тоже на своей работе взял неделю отпуска и начал готовиться к небольшому, но такому желанному походу. 19 июня около часа дня, Симаков и Кулаков сошли на конечной остановке рейсового, поселкового автобуса. Кроме них в автобусе до конечной остановки никто уже не ехал. Автобус развернулся возле шлагбаума и покатил вниз. Шлагбаум перекрывал дорогу, а дальше без специального пропуска проезд был запрещён. Ключ от большого замка, который висел на шлагбауме, находился у лесника, который жил рядом со шлагбаумом. С другой стороны шлагбаума, на обочине дороги, стоял военный УАЗ, и молоденький солдатик лениво прогуливался от машины до шлагбаума и обратно. Завидев сошедших с автобуса двух приятелей, солдатик встрепенулся и подошёл к Симакову.
– Здравствуйте! Извините, вы Анатолий Васильевич Симаков? – спросил солдат.
– Да, это я, – ответил Симаков.
– С вами Кулаков Геннадий Петрович? – опять спросил солдат.
– Да, это он, – с улыбкой ответил Симаков и посмотрел на растерянного Генку.
– Разрешите, пожалуйста, ваши пропуска, – протянул руку солдат.
– Пожалуйста, вот они, – и Симаков достал из нагрудного кармана рубашки две небольшие карточки с ярко-красной полосой по диагонали.
– Всё в порядке, – сказал солдат, забрав пропуска, – прошу в машину. У меня приказ от майора Коцаренко доставить вас на базу.
– Так Владимир Николаевич Коцаренко на базе? – с удивлением спросил Симаков, – и что же он там делает?
– Майор Коцаренко у нас, что-то вроде директора, если говорить гражданским языком, – улыбнулся солдат.
– Понятно! Ну, ладно, поехали! Я его уже больше года не видел. Всё думал, куда он исчез? А он вон где! Повезло нам Генка! – громко сказал Симаков, поудобней усаживаясь на сидение в УАЗике, пристраивая на коленях рюкзак.
Генка сел рядом с Симаковым и пристроил свой рюкзак у себя на коленях. УАЗ зарычал и проехав метров 200 по асфальтовой дороге, стал спускаться к руслу реки. Дальше участок асфальтированной дороги на протяжении двух километров был размыт ещё 9 лет назад селевым потоком. Импровизированная дорога, расчищенная мощным бульдозером, петляла между камней вдоль русла реки километра три, а потом выходила опять на асфальт и уже четыре километра по крутому серпантину шла прямо до озера Иссык.
Шлагбаум перед турбазой начал подниматься, как только УАЗ появился из-за поворота. Солдат в будке что-то говорил в трубку полевого телефона. Возле административного здания машину уже ждал офицер с погонами майора. Майор был ростом около двух метров и достаточно плотного телосложения. Если бы не армейская форма, его можно было бы принять за былинного богатыря. Майор широко улыбался и сам открыл дверку УАЗа, когда тот остановился около него.
– Ба! Кого я вижу? Анатолий Васильевич собственной персоной! Как я рад тебя видеть! – забасил громовым голосом богатырь и одной рукой снял с колен Симакова довольно увесистый рюкзак, – Дай-ка я тебя обниму! – поставив рюкзак на асфальт, он развёл руки в разные стороны, давая понять, что сейчас обхватит своими лапищами Симакова.
– Ну-ну-ну! Знаю я твои нежные объятия! После них три дня кости болят! – с наигранным испугом возразил Симаков.
– Да не бойся, не помну! – И майор действительно нежно обнял Симакова.
– Знакомься, Володя, это мой друг, Гена Кулаков, инструктор горного туризма. На этой самой турбазе больше десяти сезонов отработал. А это, Гена, мой старый товарищ, Володя Коцаренко. Мы вместе когда-то альпинизмом занимались. Не одно восхождение вместе совершили, – представил Симаков своих друзей друг другу.
– Очень приятно, – протянул руку для приветствия Генка и почувствовал, как его, не очень-то и маленькая кисть утонула в огромной клешне майора.
– Мне тоже очень приятно, – сказал майор и крепко, но не сильно пожал руку Генке, – пошли в апартаменты, у меня там всё готово! Семёнов! – обратился он к водителю, – возьми ещё кого-нибудь, и отнесите рюкзаки в двенадцатый номер!
– Есть, товарищ майор! – козырнул водитель.
– В какие апартаменты, Володя? – спросил недоуменно Симаков.
– А, это я так называю твой бывший методический кабинет. Сейчас там стол накрыт для дорогих гостей. Пойдём, всё нормально! Сегодня вы у меня в гостях, а гости – это святое! Да и время уже обеденное. Так что, вперёд и без всяких возражений! – басил Коцаренко, пропуская вперёд гостей сзади легонько подталкивая их в спины огромными ручищами.
Методический кабинет, почти совсем не изменился. На стене большая схема Заилийского Алатау, с нанесённой на ней разноцветными пунктирами ниточками маршрутов. Всё та же мебель. Только посреди кабинета стояли сдвинутые вместе два стола, принесённые из столовой и застеленные чистой скатертью. По приборам, расставленных на столе можно было определить, что сидеть за столом будет три человека.
– Насреддинов! – Окликнул майор, суетившегося около столов, солдата, – у тебя всё в порядке?
– Так точно, товарищ майор! – откликнулся солдат.
– Молодец! Теперь покажи, в каком термосе у тебя что есть, и можешь быть до вечера свободен, – распорядился майор.
– Здесь лапша дунганская, горячая. Положите в пиалушки сколько надо, а потом из вот этого термоса нальёте подлив. В этом термосе шницеля, а здесь гарнир, картофельное пюре. Холодная закуска и салаты на столе. Вот и всё, товарищ майор, – отрапортовал солдат.
– Хорошо, можешь идти, если что-то понадобиться, я тебя позову, – сказал майор.
– Есть! – Козырнул солдат и исчез за дверью.
– Ну, давайте, рассаживайтесь дорогие гости, сейчас и выпьем, и закусим, и поговорим, – приглашая садиться за стол, сказал майор. – Ох чёрт! Совсем забыл, вы пока располагайтесь, я на минутку выйду.
– Гена, ты только ничего не говори о цели нашего визита, – прошептал Симаков, как только за майором закрылась дверь, – хоть он мне и друг, но ему не обязательно знать всю правду. Зайдёт разговор скажем, что просто соскучились по местным красотам.
– Хорошо, Васильич. Я и сам тебе это хотел сказать, – кивнул в ответ Генка.
– Вот, теперь всё в порядке! – В дверном проёме, почти полностью его закрывая, показался здоровенный Коцаренко, – совсем вылетело из головы. По осени баньку соорудили там, где душевые были, помнишь Толя? За дизельной. Распорядился, чтоб часам к восьми вечера готова была.
– Да и не обязательно это, Володя! – попробовал возразить Симаков.
– Нет! Банька входит в комплект гостеприимства. А я на правах хозяина определяю этот комплект! – сразу же пресёк всякие возражения майор.
– Банька, так банька. Подчиняемся воле хозяина, – засмеялся Симаков.
Обед растянулся часа на четыре. Было выпито две бутылки трёхзвёздочного «Арарата» и полбутылки «Столичной». Еда тоже значительно поубавилась. Раскрасневшиеся от спиртного, приятели вели непринуждённую беседу. Временами вспоминая различные приключения из своей жизни, перемешивая эти воспоминания с анекдотами. Часов около шести вечера Симаков предложил прогуляться, мотивируя это тем, что перед банькой необходимо немного протрястись. Возражений не последовало и все дружно встали из-за стола. Симаков с Генкой решили спуститься к озеру и побродить по берегу, а майор, сославшись на свои дела оставил их вдвоём, предупредив, что без четверти восемь он их будет ждать в методкабинете. Прогулка на свежем воздухе отрезвила приятелей и ощущение тяжести в желудках от выпитого и съеденного, постепенно исчезало. Без пятнадцати восемь они поднялись в методкабинет, где их ждал майор. Грязная посуда со стола была уже убрана, а чистая стояла на столе, готовая к употреблению. В центре стола появились ещё бутылка «Арарата» и бутылка «Столичной».
– Слушай, Володя, мы так сопьёмся, сколько же можно? – с наигранным недовольством сказал Симаков.
– А чего здесь пить? Тут совсем немного! Сейчас не будем, а после баньки, сам Бог велел, – пророкотал майор, – пошли в баню, там всё готово.
– Полотенца же надо взять, – робко заметил Кулаков.
– Ничего не надо! И полотенца, и простыни, всё уже в бане! И даже квас холодный есть. Всё на месте, вас только там нет! А ну, пошли быстро! – скомандовал майор и подтолкнул друзей к выходу.
Баню построили отменную. Небольшая парилка и просторный предбанник могли принять одновременно человек 10—12. На столе в предбаннике стояла трёхлитровая запотевшая банка с квасом и несколько чистых солдатских кружек. На стене висели свежие берёзовые веники, а в углу на скамейке, высилась стопка оцинкованных шаек.
– Молодец, Вова! Я тоже мечтал построить на турбазе баньку, но, ни средств, ни времени не было, – с сожалением заметил Симаков.
– Не печалься, Толик! Ну, у тебя не было возможности, у меня появилась. Пойдём, я тебя лучше веничком отхлестаю, – засмеялся майор.
– Ага, тебе только доверься, так шкуру спустишь! – отшутился Симаков.
Отрезвевшие и уставшие от бани, друзья опять направилась в методкабинет. Успешно допив остатки спиртного, около часа ночи все отправились спать. Утром друзей разбудил громовой голос майора, предложивший продолжить вчерашнее мероприятие. Но Симаков и Кулаков категорически возразили, сославшись на то, что они сразу же после завтрака уходят в горы. Майор поначалу обиделся, но, когда Симаков сказал, что у них совсем мало времени, а от намеченной цели, подняться на одну из безымянных вершин в верховьях Чин-Тургень они отказываться не хотят, Коцаренко успокоился.
– А сколько вам времени для вашей прогулки надо? – спросил майор.
– Сегодня вторник, 20 число, мы далеко не уйдём, – начал Генка, – 21-го подойдём под перевал, 22-го будем в Чин-Тургене, 23-го через вершину в сторону Иссыка. Я думаю, 24 числа к обеду, можем вернуться, – закончил Генка.
– Ну, и прекрасно! 24 июня суббота, опять банька, смыть с вас дорожную пыль, а 25-го, воскресенье. К вечеру я вас прямо по домам и развезу. Мне тоже в штаб округа в понедельник с утра надо. Всё, договорились! Пойдём завтракать, а потом можете идти на все четыре стороны. Идите, умывайтесь, жду вас в столовой, – майор поднялся и вышел.
После плотного завтрака часов в десять утра, двое друзей взвалили свои рюкзаки на плечи и направились в сторону Левого Лога. Их провожал двухметровый майор, повторивший в который раз, что ждёт их в субботу к обеду. После вчерашнего застолья и баньки идти вверх по тропе было тяжело. Друзья поднимались медленно, с частыми перерывами. Только часа через три они поднялись на ту площадку, где четыре года назад они ночевали после безуспешного посещения таинственных скал. Возле родника, отдохнули с полчаса, перекусили и стали собирать сухой валежник для того, чтоб взять его с собой к скалам. После отдыха преодолели перевал «Выпускников» и поднялись чуть-чуть вверх по ущелью. До большого валуна, где несколько раз делал ночёвку Кулаков, они не дошли. Решили заночевать на старой морене возле небольшого снежника.
Утром 21-го друзья поднялись, когда на небе остались лишь яркие звёзды, а через час солнечные лучи осветили вершины гор. К этому времени приятели шли по едва заметной тропке, круто поднимающейся на молодую морену. Через полтора часа после выхода с места ночёвки, остановились передохнуть возле огромного валуна. За четыре года ничего не изменилось, лишь язык ледника немного укоротился и отступил вверх метров на 400.
– Смотри-ка, Васильич, как ледник подтаял. В 68-м был почти около валуна, а сейчас вон куда убежал, – сказал Генка.
– Да, заметно уменьшился. Зато ледопад вон с того непроходимого перевала ещё больше стал. Ледник местами оторвался в верхней части, – заметил Симаков.
– Нам туда не надо идти, лишь бы на вершине снег не подтаял, а то опять ступени рубить придётся. Что-то сегодня не охота этим заниматься, – лениво зевнул Генка.
– Я не думаю, что на вершине нет снега. Погляди, кругом пятна снежников, – успокоил Генку Симаков.
– Часа два осталось до вершины и утро прекрасное. Тихо-то тут как! Даже ручейка не слышно, замёрз бедняга, – ещё раз потягиваясь, зевнул Генка.
– Кончай лень на себя напускать, – с наигранной строгостью сказал Симаков, – пошли, а то засиделись.
На вершину поднялись без всякого труда. Неглубокий снежный наст позволил друзьям преодолеть последние метры к вершине за пару минут. Кулаков на вершине стал разбирать тур из камней, чтобы достать жестяную банку из-под сгущённого молока, в которой должна была быть записка.
– Смотри, Васильич, как банку молниями побило. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь дырок в банке и записка наполовину обгорела. Да, это же моя записка! Помнишь, четыре года назад я её писал, когда назад шли?
– Конечно, помню. Банку надо поменять, а записку в полиэтиленовый пакетик засунуть. На обратном пути поменяем. Какую-нибудь же банку освободим из-под сгущёнки или тушёнки, – сказал Симаков, глядя на дырявую банку в руках у Генки.
Спуск по гребню в сторону непроходимого перевала занял немного времени и вскоре друзья стояли возле загадочных скал.
– Васильич, давай далеко от скал уходить не будем. Неужели не найдём рядышком место для одной палатки? Да хотя бы вон на той площадке, где когда-то нас с вертолёта высаживали. Разровняем камни, а под ними, мне кажется, мелкие камушки как щебёнка. И снежник недалеко, с водой проблем не будет.
– Давай-давай, я не против такого решения, – согласился Симаков.
На установку палатки времени затратили больше часа, но до наступления сумерек было ещё далеко. С самого утра они ничего не ели и здорово проголодались. Соорудив приличный очаг, друзья развели костёр и уже совсем скоро была готова каша гречневая с мясом. Пока ели кашу, приготовленную из брикетов, в другом котелке закипела вода для чая. Сытно поев и напившись ароматного чая, они разлеглись на спальниках, расстеленных возле палатки. Друзей разморило под ярким, горным солнцем, которое начинало медленно двигаться в сторону заката.
– Ну, что Гена, пойдём, посмотрим, что там с нашими скалами, пока светло? – начал подниматься Симаков со своего спальника, на котором он удобно лежал возле костра.