Глава 2
Минно-торпедный полк, базирующийся на аэродроме Багич, активно работал по немецкому судоходству. Управляемые планирующие бомбы и самонаводящиеся торпеды работали очень эффективно, немцы мало что могли им противопоставить, тем более что активность вражеской авиации была серьезно снижена, в том числе из-за отсутствия топлива. Да и повыбили ее основательно. Обычными боеприпасами работали тоже очень неплохо. Базировавшийся здесь же полк ночных истребителей регулярно вел поиск вражеских самолетов, но и ночники Люфтваффе летали мало.
Тем временем войска генерала армии Петровского, наступающего по кромке Балтийского моря, вплотную подошли к Шверину и Висмару. Войска генерала армии Конева довольно успешно наступали на юго-западе Польши и в Словакии и уже вошли в Чехию. Темпы наступления были существенно ниже, сказывался менее удобный рельеф местности, да и выучка войск была не столь высока. Между ними находились войска генерала армии Рокоссовского, который приостановил наступление на Берлин, но активно укреплял фланги своего фронта, прикрывая наступление войск генералов Петровского и Конева.
Помимо мотаний по своим объектам Северов находил время для полетов. Женя Цыплаков еще не долечился, поэтому в качестве ведомых с ним летали разные молодые пилоты, хотя пару раз со словами «вспомню молодость» слетал Владлен Железнов. Раза два-три в неделю Олег поднимался в воздух на Пе-5МР с неизменным штурманом наведения гвардии капитаном Лариным. Каждую ночь в воздух поднимался летающий радар, так что контроль воздушной обстановки был полный, куда не добивали радары наземные, доставал летающий. Одновременно с этим подразделения радиоэлектронной борьбы портили жизнь вражеским связистам и операторам РЛС. В целом получалось неплохо, по крайней мере их попытки радиоэлектронного противодействия на наши системы влияли меньше, частоты советских РЛС были существенно выше.
В разъезды и разлеты для посещения своих подразделений Олег брал Рекса. Кот был изрядным домоседом, а ягдтерьер с удовольствием перемещался вместе с хозяином, да и перелеты переносил совершенно спокойно, умудряясь дрыхнуть без задних ног даже в самую жестокую болтанку. Отоспавшись в самолете, все остальное время ягд бдел. Знаменитый следопыт товарищ Карацупа со своим Ингусом по сравнению с ним выглядел бы весьма расслабленно. При этом он был малозаметен, не лез на глаза, но любой подошедший к Северову человек находился под его постоянным надзором. Заметившие эту особенность люди подшучивали, что телохранитель командующего чрезвычайно бдителен, но мелковат (ежик зверь сильный, но легкий). Шутки кончились, когда 22 марта Рекс проявил себя во всей красе.
Северов со своим обычным сопровождением (два «Доджа» и БТР) ехал на полевой аэродром, куда перебазировался один из штурмовых авиаполков. Олег был озабочен тем, что линия фронта, сама по себе рваная из-за высоких темпов наступления, была еще и плохо обозначена, так как ситуация постоянно менялась. Авиа-наводчики в передовых частях должны были работать просто виртуозно, чтобы исключить удары по своим войскам. Впереди двигался штабной автобус какой-то пехотной части, на развилке дорог стоял грузовик, около которого находились несколько военнослужащих. Один из них, с красной повязкой на рукаве, остановил автобус, что-то сказал водителю и направил его по боковой дороге. Когда авиаторы подъехали к перекрестку, автобус уже отъехал метров на сто. Офицер с красной повязкой в звании капитана посмотрел на колонну машин и отвернулся. В принципе, ничего необычного, перемещается часть, офицер регулирует движение, направляя отдельные автомашины и колонны по нужной дороге.
Командующий ехал во втором «Додже», поэтому, когда первый остановился, решил, что ребята уточняют маршрут. Хотя чего уточнять, понятно, что ехать надо прямо.
– Александр, узнай, чего встали?
Востриков выскочил из машины и направился к офицеру-регулировщику, которому что-то толковал один из штабных работников, уже неплохо знакомый адъютанту Василий.
– Здравия желаю, – поздоровался Александр с капитаном. – Василий, командующий спрашивает, почему встали.
– Да вот, пытаюсь выяснить, что дальше с дорогой. Помнишь, вчера после танковой колонны ехали? Эти бегемоты мост уронили. А впереди два мостика, вот я и хочу узнать, целы ли они.
Тем временем капитан, не слушая авиаторов, направился ко второму «Доджу». Услышав о командующем, он бросил быстрый взгляд за спину, там началось неторопливое движение, отделение автоматчиков тоже двинулось ближе к технике. Офицер подошел ко второй машине, разглядывая ее пассажиров. На Северове была кожаная куртка на меху, полевые бриджи без лампасов, так что на вид мог быть каким-нибудь младшим офицером, например адъютантом или порученцем. С другой стороны, он сидел впереди, где обычно находится самый большой начальник, да и Кутькин на заднем сиденье на командующего явно не тянул.
Капитан снова бросил быстрый взгляд за спину и не спеша, с мягким украинским выговором произнес:
– Помощник начальника штаба 768-го стрелкового полка капитан Гапоненко. Направлен для регулирования движения автоколонн полка. Передислоцируемся, това… Ауыыыы!
Пока он произносил эту фразу, отделение автоматчиков, находившееся около их грузовика, разошлось на несколько шагов в стороны, руки у всех и так лежали на оружии. Дальше все произошло очень быстро, действия пошли на отработанных за войну рефлексах.
Капитан еще не закончил говорить, автомат, висевший на его груди, еще не до конца развернулся Северову в грудь, когда мирно сидевший сзади Рекс вдруг вымахнул из машины и одним большим прыжком достал капитана, цапнув за правую руку, лежавшую на автоматной ложе. Как потом оказалось, указательный палец ему сломал! В следующее мгновение он уже вцепился ему в пах. Вой, который исторг капитан, был слышен, наверное, в Берлине. Олег пригнулся за переднюю панель, Тимофей с водителем шустро выпали из автомобиля, а пулемет на бронетранспортере выплюнул длинную очередь, срезая начавших стрелять солдат. С секундной задержкой начали стрелять Кутькин с Самариным и офицеры из второго «Доджа». Александр тоже упал на землю, пуля обожгла правый бок, но он, не обращая на это внимания, выхватил пистолет и открыл огонь по вражеским диверсантам. Лжекапитан вопил так, что перекрывал грохот выстрелов, а Северов вывалился наконец из машины и обнаружил, что выстрелы стихли, в живых остался только «капитан Гапоненко», продолжавший выть на всю округу. Подскочивший Востриков вырубил его ударом в челюсть, а Северов принялся отцеплять Рекса, отдав приказ охране в бронетранспортере:
– Быстро догоните автобус, его направили в засаду. И свяжитесь с аэродромом, пусть СМЕРШ вызовут.
А сам подумал, что его орлы стали работать на диво успешно. На отсутствие реакции вроде никогда не жаловался, а тут даже пистолет достать не успел, как все уже кончилось. Генерал решил, что надо Гладышеву и его ребятам благодарность объявить, а то мог бы и сам, как Ватутин в той истории…
Автобус догнали до того, как он подъехал к месту засады. Также остановили батальонную колонну мотопехоты, силами которой организовали прочесывание местности. В результате отряд диверсантов численностью более тридцати человек (с учетом уничтоженных у перекрестка) был ликвидирован полностью. Единственным оставшимся в живых был «капитан Гапоненко». Большинство диверсантов оказались украинскими националистами, многие служили в подразделениях «Бранденбург-900» и «Нахтигаль». Этот отряд немало крови попортил нашим контрразведчикам и попался, в общем, глупо. Если бы Северов ехал минут на пять позже, скорее всего они бы успели уйти и штабной автобус захватить. А так вражеский командир пожадничал на хорошую добычу. Ликвидация вражеского командующего – дело большое, но, даже если бы все удалось, ушли бы немногие.
Через пару дней на аэродром заехал Забелин, он как раз исполнял очередное поручение Берии в полосе фронта, был недалеко, заскочил ненадолго. Олег угостил Владимира Викторовича обедом, немного поговорили. Во время разговора Рекс сидел рядом и пас Забелина.
– Не подчиненные у тебя, товарищ генерал, а башибузуки какие-то, – покосился на него Владимир Викторович. – Того и гляди горло перегрызут за один косой взгляд. Или отчекрыжат чего.
– Могут! – в тон согласился летчик. – Это еще кота рядом не было, а то бы их там в фарш разобрали.
Орлов сказал, что, как бы ни уходил в себя «капитан Гапоненко», его уже опознали, дел за ним числится вагон и маленькая тележка. Так что его признания или их отсутствие ничего не меняют, враг матерый, идейный, вот только ядовитой слюной ему сейчас давиться затруднительно, Рекс его качественно огорчил, не до того бедолаге.
Северов, в свою очередь, рассказал, что получил нагоняй из Ставки за то, что опять ввязался в перестрелку с погоней и резьбой боевыми ножами. Дескать, не мальчик уже, целый генерал и командарм, пора и остепениться. На это Олег ответил, что ему, вообще-то, двадцать три года, солидности ни в одном глазу. Сказал, конечно, не так, но Иосиф Виссарионович разозлился и ответил, что, если Северов не образумится, он его в Москве оставит и дальше Ленинграда не пустит. Вот так и поговорили. Забелин покачал головой и сказал, что с Верховным не спорят.
С этим нельзя было не согласиться, и Северов завел разговор о том, что у немцев имеется много разных важных наработок, потерять которые просто преступно. Для этого необходимо сформировать несколько спецгрупп, которые бы не давали немцам уничтожать свои научные центры и имеющиеся там образцы, захватывали бы в плен их ученых. Намекнул на Пенемюнде и Вернера фон Брауна, на реактивные двигатели и самолеты с ними, на строящиеся подводные лодки XXI серии с очень хорошими характеристиками. Да и в других областях разработок хватало. Забелин сразу посерьезнел, задал несколько уточняющих вопросов. Уезжая пообещал, что непременно этим займется и наверх до кого надо доведет. Кое-что уже было известно, но далеко не все, а вот идея специально захватывать почему-то в голову не приходила. Думали просто повнимательнее смотреть за тем, что и так оказалось наше. Тем более что бежать из Германии особо некуда, разве что специально в Англию плыть или лететь, а это тема скользкая.
Перед тем как попрощаться, Северов продвинул еще одну тему. Трофейную. Из прошлой истории ему было известно, что некоторые «товарищи» волокли из Германии и не только добро возами и вагонами. Неплохо бы соответствующим органам за этим делом присмотреть. К слову упомянул, что, пользуясь авторитетом уважаемых людей, типа Жукова, потащат барахло, а отвечать будет тот же маршал, хотя этот шмурдяк ему даром не нужен. Забелин принял к сведению, тема была актуальной.
В одну из мартовских ночей Олег с Сашей Лариным едва не погибли. Работа военного летчика вообще опасна, и дело не только в том, что тебя могут сбить. ВВС – страна чудес, давно сказано. Могут ухудшиться погодные условия, в самолет может попасть птица, может случиться отказ или поломка, которую никаким осмотром заранее выявить невозможно, да много чего может произойти. И одно дело, если что-то произошло на высоте, достаточной, чтобы выпрыгнуть с парашютом. Другое, если это произошло на взлете или посадке. А уж работа ночного истребителя середины 40-х годов сложна и опасна вдвойне.
Олег, заходя на вражеский ночной истребитель, все рассчитал правильно, но вмешался случай. Немецкий стрелок что-то увидел в ночной тьме и наугад дал короткую очередь с совершенно запредельной дистанции. И ведь попал, гаденыш! Прямо в левый двигатель. Радар немца был забит помехами, так что уйти удалось, система пожаротушения тоже сработала неплохо, пожара удалось избежать. Правда, целый час пилили к своему аэродрому на одном двигателе, но дошли и нормально сели.
Наконец прибыл полк НКВД, волкодавы Эклунда принялись зачищать окрестные леса, и не без успеха. По крайней мере, активность немецких диверсантов, АКовцев, местных бандосов и прочего отребья пошла на убыль весьма основательно. К тому же Эклунд качественно производил зачистки в населенных пунктах, так что попытки днем изображать мирных тружеников, а ночью браться за оружие удавались плохо.
Беренс, мотавшийся по аэродромам, принес известие о том, что Северова наградили орденом Ленина «за большой вклад в развитие военного искусства, разработку новой техники и успехи в борьбе с нацистской Германией и ее сателлитами». Кроме того, немало солдат и офицеров наградили недавно учрежденными медалями. Олег получил медали «За оборону Москвы» и «За оборону Ленинграда». Такими же медалями были награждены Булочкин, Новоселов, Глазычев, Шведов и многие другие. Настю и Надю Малинину снова наградили медалями «За боевые заслуги». Были также награжденные медалями «За оборону Одессы» и «За оборону Севастополя». На награждение никуда выдергивать не стали, прилетел генерал-лейтенант береговой службы Иван Васильевич Рогов, заместитель наркома ВМФ. Конечно, торжественности приема заместителя наркома на базе «Ржевка» достичь было нереально, но ритуал был соблюден, Рогов снова остался доволен. Награжденных не собирали в одном месте, поэтому генералу пришлось по аэродромам помотаться. После окончания своей миссии он заехал к Северову и поблагодарил командующего армией за организацию службы. Гвардейская армия особого назначения наркомату ВМФ уже не подчинялась, но контакт был тесный, морская составляющая была велика, так что Рогов не просто так присматривался.
Олег наконец встретился с командирами корпуса морской пехоты, дивизии ВДВ и бригады спецназа. Штаб корпуса морской пехоты располагался в Сестрорецке, а его подразделения – от Сертолово до Терийоки. Генерал-майор береговой службы Орлов Сергей Петрович на вид вполне соответствовал своему тридцатилетнему возрасту, но человека опытного, серьезно повоевавшего выдавали жесткий взгляд и ранняя седина на висках. Был он крупным черноволосым мужчиной ростом около ста восьмидесяти пяти сантиметров и весом под сто килограммов, но это была не полнота, а хорошо тренированная мышечная масса. Начальник штаба и заместители оказались ему под стать, судя по приличному набору наград тоже воевали много и не без успеха. Вид командующего армией если их и несколько удивил, то они это никак не обозначили, знали, под чем подписывались. Северов осторожно прощупал его на предмет «коллеги-попаданца», но, судя по всему, просто имел место талант, не сумевший раскрыться в другом варианте истории. Скорее всего, до больших должностей Орлов там просто не дожил.
В корпусе Олег пробыл четыре дня, облазал все и остался доволен. Никто не расслабляется вдали от фронта, боевая учеба идет в напряженном темпе. Северов просветил командование корпуса, что работы по специальности в этой войне им, скорее всего, не будет. По крайней мере, в масштабе корпуса, речь идет о войне следующей и очень недалекой. Сергей Петрович сообразил сразу, нейтрально поинтересовался про обстановку на Тихом океане, проследил за реакцией командарма и удовлетворенно кивнул. Сам Северов тоже оттянулся на славу. В полевой форме и с полной выкладкой прошел полосу препятствий, пострелял из пистолета, автомата и пулемета, размялся в нескольких учебных рукопашных схватках, продемонстрировал владение ножами и лопаткой. И, надо сказать, на командование корпуса впечатление произвел. До этого он был просто даровитым командиром, отличным летчиком и все такое. Но теперь показал уровень, который однозначно определил его как своего. К сожалению, поступление новой боевой техники, предназначенной именно для десантных подразделений, ожидалось нескоро. Воевать с японцами придется с имеющимся сейчас вооружением, которое было намного совершеннее известного Северову из прошлой жизни, но обладало одним существенным недостатком. Оно не плавало! Из плавающих образцов были только самоходные минометы калибром 82 мм и 120 мм, зенитная спарка 12,7 мм и бронетранспортеры с пулеметами в башне. Выросли они из плавающего танка Т-40, но после второй модификации мало его напоминали. Первая модификация позволила разместить новое вооружение, но механическая начинка и нижняя часть корпуса остались почти без изменений. Вторая модификация, появившаяся довольно быстро, но совсем недавно запущенная в серийное производство, была совсем другой машиной. Внешностью она напоминала известный Олегу МТ-ЛБ. Новая машина была немного шире и существенно, в полтора раза, длиннее, чем Т-40. Подвеска была тоже торсионной, но двигатель поставили дизельный, мощностью 300 л. с., доведенный до ума В-4, а вот коробка была новой. Вообще, удобству управления при разработке новых образцов уделяли значительное внимание. Конечно, до общего уровня того же МТ-ЛБ эта машина недотягивала, все-таки их разделяло двадцать лет развития науки и техники, но для 1944 года новый бронетранспортер был очень хорош. Зенитная спарка отличалась крышей, поскольку башня была смещена к середине корпуса, и собственно башней. А самоходные минометы представляли собой БТР без крыши, в кузове которого и был установлен миномет. Все это только начинало производиться, первые экземпляры направили в корпус на войсковые испытания. А вот разработка плавающего танка и иных средств усиления (плавающие САУ) была еще в процессе. Не были пока готовы даже плавающие автомобили-амфибии, да и просто грузовые автомобили, сравнимые с американским студером, пока отсутствовали. По сравнению с известной Северову историей структура ленд-лиза была иной, после 1942 года почти не поставлялись танки, самолеты и иное вооружение, зато поставлялись заводы «под ключ», оборудование для электростанций и т. д. В частности, были закуплены лицензии на производство Studebaker US6, GMC CCKW, Chevrolet G506 и Dodge WC-51 вместе с заводами, но требовалось время для строительства заводских зданий и коммуникаций, монтажа и пусконаладочных работ. Северов знал также, что проектируется амфибия по типу DUKW-353 и Ford GPA, лицензии на их производство решено было не закупать. Так что, к великому сожалению, через полгода, когда должны начаться военные действия против Японии, ничего этого не будет. Однако была у Олега надежда, что неразрушенная промышленность Германии и других стран, куда вступит Красная Армия, существенно поможет в этом вопросе.