– Что ты впялился в это окно, повернись, – сказал тесть закурив.
Я обернулся и посмотрел ему в лицо. Если бы я был на его месте и был бы президентом этой компании, он бы вёл себя по-другому, но позиции были иными и он позволял себе дерзить.
Раньше, ещё в самом начале моей службы, я делал всякие попытки обсуждения различных вопросов по нововведениям в компании, но потом оставил их, ведь принимал решения всегда он, никогда не прислушиваясь ко мне. Часто обрушивался с упрёками и называл меня выскочкой, самозванцем и жалким типом. Это происходило именно тогда, когда я пытался высказать собственное мнение. Я проглатывал оскорбления и замыкался в себе, постепенно теряя природный энтузиазм. Сейчас я молча смотрел на него и ждал, что он в очередной раз скажет.
– Ты должен поехать в командировку, в Петербург. Предстоят важные переговоры, и я поручаю их тебе, – сказал Белых.
– Вы уверены, что это должен сделать я?
– Не уверен, но это сделаешь именно ты. Ты ведь не занимаешься линией сбыта, только сертификацией, а пора бы уже научиться.
– Это не моя специализация.
– Да, конечно, ты же у нас большой начальник! – он развел руками.
– Ваш заместитель, – поправил я мягко.
– Я понимаю, – продолжал Белых, как будто меня не слыша. – Но Вернадский почему-то пожелал вести переговоры именно с тобой, я сам удивился, зачем ему такой незначительный человек компании?
Вероятно, он понял по выражению моего лица, что задел меня, а потому решил смягчиться.
– Ты ведь встречался с ним один раз? Наверное, ему понравились твои шутки. Это крупный заказчик, и мы не должны его упустить. Ты работаешь у нас 10 лет, так что, думаю, справишься, поезжай.
Я присел на кожаную скамейку в его кабинете, она предназначалась для гостей, а не для служащих фирмы, и глубоко задумался. Красивый письменный стол и открытый ноутбук последней модели производили впечатление, осмотрев их, я представил, как за этим столом сижу я и мне стало немного легче, лёгкая обида на поведение тестя быстро улетучилась.
Внезапно Белых выскочил из-за стола и подошел ко мне.
– Ты поедешь в Петербург?
– Да, – механически ответил я.
В 16 часов, когда я возвращался домой, выпитое спиртное вызвало у меня головную боль, и я пожалел, что уступил тестю и согласился на эту поездку. Ведь этим Даша будет не довольна, а потому предстоит ещё целая неделя непрекращающихся скандалов с её стороны.
Когда я ехал по Садовому кольцу, несмотря ни на что настроение поднималось. Вид Москвы всегда радовал мои глаза, но воздух здесь был загазованным, в отличие от Рублевки, где жил я. Я нажал на скорость и «Лексус» мягко пошёл вверх по аккуратной дороге. На выезде из Москвы я притормозил и открыл окно, чтобы вдохнуть свежий воздух. Я проезжал тот небольшой кусок шоссе, где оно шло краем лиственного леса. Закурив сигарету, я подумал, а были ли в моей жизни такие люди, которые не управляли бы моей судьбой?
После обеда я сказал Даше о предстоящей командировке в Петербург. На меня вылился такой поток всяческих бранных речей и весь мой запас мужества куда-то улетучился. Мне не очень-то хотелось проявлять себя и, в очередной раз, доказывать ей, что я мужчина, а потому я сделался равнодушным. Хотелось просто сидеть и спокойно пить свой кофе с сахаром или с шоколадом, жаль, что приходилось всё прятать по шкафчикам. Комната, в которой я сейчас сидел, показывала мне, чего я достиг за 10 лет. Это был шикарный ламинат, солидный гарнитур и неповторимые подвесные потолки. Именно о такой комнате я когда-то мечтал в юности, и вот теперь мечта стала явью, и я окружён роскошью. Цветные тяжёлые портьеры, кремово-золотые обои, кофейный столик, а в стену вмонтирован огромный экран телевизора «SONY». А еще мне очень нравилась люстра, это была шикарная люстра из Дома «Гранд», переливающаяся всеми оттенками солнца.
Я подошел к бару и налил себе коньяку, хотелось заглушить мысли о Валентине… Я помню, что они всегда спорили с братом, где должен стоять телевизор, а где диван. Эта была единственная комната в моём доме, которую я обставил вопреки Дашиным советам. Я разместил мебель так, как хотел бы Валентин. Это была комната Валентина, но он никогда об этом не узнает. И никто никогда об этом не узнает, потому как не было на свете человека, которому я мог бы это рассказать. Только коньяк мог понять мои мысли.
– Мог бы и мне налить, – сказала Даша, входя в комнату. – Почему ты сидишь здесь, а не в гостиной?
От неожиданности я перевернул свою рюмку, и коньяк разлился на кофейный столик.
– Чуть-чуть налей мне, – сказала она, будто не замечая. – Не хочу, чтобы завтра у меня болела голова.
Я молча налил ей, как она и просила.
– Чего ты молчишь?
– Я думал о том, какая ты красивая сегодня в новом платье.
Я не обманывал, перламутровое платье действительно хорошо сидело на её стройной фигурке. Даша была очаровательная женщина с темно-каштановыми волосами и соблазнительными манерами. Она закинула ногу за ногу и моему взору открылись прекрасные ножки и сексуальные коленки. Я наклонился и поцеловал сначала одно колено, а затем другое.
– Вау!
Я залез рукой под платье, но она мягко отвела мою руку. Щёки ее порозовели, она встала, а я почувствовал прилив нежности, но сексуальное желание напрочь отсутствовало. Я часто подогревал его в себе, воображая, что она замужем не за мной, а за Максимом Пилецким, и тогда ярости моей не было предела – мог заниматься любовью очень долго.
Я направился к бару, чтобы налить себе еще коньяку.
– И еще хотел сказать тебе, что всё же придется мне поехать в Петербург по делам компании…
– Я уже позвала в гости наших друзей. У них трое детей! Ты эгоист!
– Извини, милая, я не эгоист, просто твой отец…
– У тебя что нет собственного мнения?
– Есть, но мне нужно зарабатывать деньги. Обещаю, привезу тебе подарок.
Мне хотелось её утешить, чтобы избежать скандала, и я положил одну руку на колено, а второй стал поспешно расстегивать пуговицы на платье.
Запирая дверь, я выключил свет, услышав шуршание падающего платья на пол.
– Давай, – произнесла Даша томным голосом, ложась на диван.
После того как все закончилось, я поспешно оделся и вышел из комнаты, оставив её одну. Направляясь в душ, я остановился возле большого зеркала и взглянул на себя в полный рост. Мне не понравилось моё отражение, волосы значительно поредели и были растрёпаны, придавая мне смешной вид, лицо уже начинало заплывать жиром, появился второй подбородок. Я постарался улыбнуться, но получился лишь оскал.
Жизнь в России не всегда бывает такой, какой многие хотят её видеть. Те, кто, когда-то сюда приехал, чтобы покорить один из городов этой большой страны, понимают, что судьба складывается странным образом, и начинаешь понимать, что здесь не человек выбирает судьбу, а она выбирает человека. Все города разные, и у каждого города своя история и своя судьба, которая пропитывает пространство, и город принимая новых людей прошивает их своей вековой судьбой. Так случилось и со мной, когда примерно лет 12 назад я приехал в Москву полный надежд и планов.
Я не знал точно кем хочу быть, моё бухгалтерское образование привело меня в маленькую фирму, которая за несколько лет выросла до грандиозных размеров. Работа хоть и стояла для меня на первом месте, но я всегда отдавал себе отчет в том, что моё дело формирует, как моё личное счастье, так и мой последующий успех. Я был уверен, что прилагая усилия, в скором времени, выйду на другой уровень жизни, однако есть такая непонятная разуму вещь – социальный статус и его с помощью работы не так просто взять. В Москве это очень ощутимо. Тогда-то я и решил пойти другими путями, будучи человеком, который всегда ставит себе цели. Судьба словно вела меня по дороге, предназначенной только для меня одного. Иногда создавалось впечатление, что для меня в Москве уже всё прописано, и кем я сейчас являюсь составляющая моей истинной жизни, только счастливым я себя не чувствовал.
Есть некоторые вещи, которые не совместимы, и которые мне, в свое время, не удалось совместить в этом городе взлётов, падений и страстей. Будучи человеком результата, каждая новая цель приносила мне желанную победу и возводила на ступень большой лестницы удачи. Казалось, за головокружительной высотой, я не видел ничего кроме этих самых желанных ступеней и самой лестницы вверх. Будто упустил нечто ценное и важное. Но и тот, кто был приставлен ко мне, то ли Ангел-Хранить, то ли сам Бог, подбрасывающие время от времени иные варианты Судьбы, внезапно посчитал, что моё головокружение слишком чревато для меня и активировали персонажа моей киноленты, который с самого начала был никем иным, как человеком, который просто помогает мне взбираться на очередную ступень. Не все люди вписываются в программу жизни и, порой, призваны для того, чтобы провоцировать на ошибки, но эти ошибки делаю нас живыми, срывают с глаз шоры, через которые мы, словно бешеные лошади, несёмся в карьер, который рано или поздно оказывается на пути, потому что не бывает только хороших дорог в Судьбе, как и в России.
Передо мной стоял выбор, пожалуй, это был самый главный выбор: цель или остановка. Остановка, после которой идти нужно будет не вверх а прямо, но уже без карьера и пропасти. Я не воспользовался своим правом на выбор, тем самым полностью решив свою прописанную кем-то судьбу.
Глава 3
Я сидел в дорогом ресторане Петербурга и гнул свою линию Вернадскому Михаилу Романовичу. У меня начинала болеть голова и появляться ноющая боль в области солнечного сплетения. Посмотрев на танцующих девушек на красочной широкой сцене, мне вдруг стало всё равно, получит ли «In Town Experiential Marketing» этого заказчика или нет, я словно отошёл в сторону безразличия.
Потягивая коньяк, Вернадский сказал:
– Вы устали?
– Да.
– Тогда стоит расходиться.
– Я тоже так думаю.
– Завтра у нас очередная встреча. Не забыли, что ваш тесть прислал вас сюда и всё это оплачивается с его кармана?
– Не забыл, и очень жду завтрашней встречи.
– Я пришлю за вами своего водителя.
– Договорились.
– В общем, обсудим всё завтра, когда посмотрим проект договора, – он встал и внимательно посмотрел на меня. – Спасибо за превосходный обед, я вызову вам такси.
Когда я поднялся к себе в номер, то почувствовал облегчение. Сняв ботинки, галстук и расстегнув воротник рубашки, я прилёг на пахнущую лавандой постель. Мой мобильный телефон пискнул, и я увидел смс сообщение от Анны Кузнецовой. Она писала о том, что знает, что я сейчас в Петербурге и по этому поводу приглашает на вечеринку к себе в гости. Мне оставалось её только перезвонить.
Я поднялся и быстро направился в душ. Холодная вода взбодрила тело, дав почувствовать полное блаженство. Надевая чистое белье, я понял, что мне не о чем жалеть, ведь я отошёл в тень безразличия. Достав новую рубашку, которую купил сегодня утром в бутике «Babochka» на Невском, я почувствовал удовлетворение. Это была рубашка цвета кофе с молоком, к ней имелся яркий галстук, который я купил во Франции в прошлом году, когда мы ездили с семьей отдыхать. Это галстук стоил очень дорого, и когда Даша узнала о его цене, она устроила мне скандал, а потому я до сегодняшнего момента его никогда не надевал, пряча в дальнем ящике шкафа.
Сейчас, в этих обновках я не чувствовал себя женатым сотрудником фирмы, и Москва совершенно не давила на меня, в голове не было ни тревог, ни ответственности, я был свободен на сегодняшний вечер и меня волновал Петербург с его отстранённостью.
«Когда-нибудь, я обязательно буду здесь жить, – подумал я, а после ко мне пришла другая мысль, – а может это просто бегство от себя самого?»
Глядя на своё отражение в большом зеркале, я старательно укладывал волосы гелем.
Когда все было сделано, я, улыбнувшись своему отражению, произнес:
– Привет, дорогая. А как ты узнала, что я в Петербурге? Я как раз свободен на сегодняшний вечер!
Вдруг улыбка сошла с моего лица, когда я подумал о том, что вовсе не заинтересован в Анне, чего не скажешь о ней, она всегда была ко мне не равнодушна.
Выходя из отеля, я шагал, впитывая тёплый воздух Петербурга. Мне хотелось прогуляться подольше перед встречей, но, увидев таксиста, я махнул ему рукой.
Садясь в машину, я представил, что, когда Белых умрёт, может тогда я достойно займу его место? Но ведь он любит своего внука больше, чем меня, а это значит, что всё передаст Саше. Мое положение в этой семье было совершенно не уникальным, и от этой мысли у меня снова заныло в солнечном сплетении. Я вспомнил сына, он был ещё так мал, но уже такой взрослый.
Наконец, такси остановилось возле дома Анны, и я встряхнулся.
– Какой вам дом нужен? – спросил таксист.
– Мне здесь, – ответил я и расплатился.
Нажав кнопку домофона, я проговорил:
– Анна Кузнецова дома?
Дверь открылась, и я вошел в чистенький подъезд. Анна вышла ко мне на встречу и театрально обняла.
– Нашёл всё-таки?
– Да.
– Как тебе мое новое платье?
– От Версаче, – сказал я.
– Высоко оценил, но от Юдашкина, – она улыбнулась, проведя руками по бёдрам розового платья.
Я обнял её за талию и почувствовал себя на 10 лет моложе. Сегодня с самого утра только и занимался тем, что угождал богатому старикашке, просматривал уйму спецификаций, так что глаза болели, но теперь я свободен и я знаю, что хочу расслабиться в компании этой легкомысленной женщины.
Когда мы вошли в её квартиру, то там играла музыка, и было много гостей. Все были молодые, и мне показалось, что я самый старший.
– Что будешь пить? – спросила Анна.
– То, что не пьют москвичи, но пьют питерцы – коньяк.
К нам подошел молодой мужчина.
– О, Андрей Анатольевич. А я вас знаю, но вы меня нет. Вы разъезжаете по Москве в красивом белом «Лексусе» и работаете в «In Town Experiential Marketing», я тоже там работал, пока меня не уволили вместе с Анной, моей обожаемой подругой.
– Не припомню вас.
– Он работал в отделе рекламы, – сказала Анна. – Там, где и я работала. Нас уволили по распоряжению Савелия Марковича. На наше место взяли двух новых сотрудников.
Я поморщился, а молодой человек ушёл, видя моё неприветливое лицо.
– Не морщись, тебе это не идет, – усмехнулась Анна.
– Что это за наглец?
– Ты реально его не знаешь?
– Ну, может в компании встречались, а что?
– Это Сергей Костин, и Даша ничего тебе о нём не рассказывала? – она лукаво щурила накрашенные глаза.
– Нет…
– Это старая история… и сейчас уже не актуальна.
Тут я вспомнил, что видел его, и, кажется, он нравился Даше, но потом внезапно уехал из Москвы. Странно, может, его выжила Алла Дмитриевна?
– Между ними что-то было? – спросил я и вспомнил, как 10 лет назад разговаривал с Дашей, когда ещё не был на ней женат. Как она кинула мне в лицо, что Максим Пилецкий в сто раз более мужественней, чем я, и она жалеет, что выбрала в мужья меня, а не его. Про Костина она никогда не говорила, и я напряженно рылся в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-то про него, но так и не вспомнил.
– Ладно, забудь, – сказала Анна. – Это мой друг. Кстати, как тебе моя квартирка?
– Здесь классно.
– Это квартира студия, тут мы песни записываем с ребятами.
Вдруг меня охватило разочарование, когда я посмотрел на себя со стороны. Я, весь такой унылый и немного напыщенный, сидел на одной из вечеринок в Петербурге среди богемных людей, но не испытывал никакой радости. Краем глаза я увидел, как Костин поглаживал плечо какой-то хорошенькой девушки, злорадно поглядывая на меня. Стало противно, и я отвернулся.
– Давай выпьем, – предложила Анна, тронув меня за рукав. – Потом я познакомлю тебя с другими гостями.
Три часа я развлекался, не успевая запоминать имена гостей, а когда начались танцы, меня ухватила какая-то брюнетка, потащив танцевать на индийский ковер. В огромном зале было много звуков: шум бокалов, голоса, музыка, они кружили мою голову похлеще коньяка. После танцев я направился к столу, чтобы выпить ещё, и мне показалось, что я пьян, а завтра предстояла важная встреча с Вернадским. Рыжеволосая девушка, стоявшая возле столика, улыбнулась и в ответ я подмигнул. Она была очень молода для меня, а потому я переключился на блондинку постарше, возле огромного экрана. Анна подошла ко мне сзади, приобняв за плечи.