– Вы нашли мальчика? – поинтересовался Билли, когда тоже пожал руку новенькой.
– Ты о чем?
– Вы разве не искали пропавшего мальчика, когда ты обнаружила машину?
– Да. Лукаса Рюда. Нашли. Он отправился в маленький поход и заблудился.
Йеннифер улыбнулась Билли. Вот человек, который в отличие от Ваньи помнит и ее, и что она делала, когда они виделись. Человек, который обратил на нее внимание. Билли улыбнулся в ответ.
Ванья отступила на шаг.
Когда Торкель рассказал, что собирается взять с собой новенькую, потенциального заместителя, Ванья не предполагала, что та окажется настолько молоденькой. Когда она улыбается, то выглядит еще моложе, отметила Ванья. Исчезают чуть суровые черточки вокруг глаз, и она производит более расслабленное впечатление. Неужели такая молодая и неопытная девушка действительно может ее заменить? Как Торкель себе это представляет?
Неужели ее роль в команде так невелика?
Разумеется, нет.
Но она собирается в США. Поэтому Йеннифер здесь. На самом деле Ванья радовалась, что Торкель уже подобрал заместителя. Это свидетельствовало о том, что он уверен в ее победе. Что ему надо заботиться о своих подопечных. По правде говоря, когда Ванья попала к Торкелю, она тоже была довольно молодой и неопытной. Хотя не столь молодой.
Из раздумий ее вырвала брошенная Урсулой фраза:
– Ну вот, спокойствию конец.
Ванья повернулась к дверям и увидела, что к ним направляется Себастиан с радостной и немного самодовольной улыбкой на губах. С улыбкой, которая несколько недель назад вывела бы ее из себя, но которую теперь она просто отметила.
– Насколько я понимаю, вы ждете меня, – сказал он, поставил чемодан и обнял Ванью. – Приятно тебя снова видеть.
– Мне тоже.
Билли смотрел на них во все глаза. Он никак не мог до конца разобраться в их отношениях. Хотя нет, одно ему было ясно: Ванья приняла Себастиана после того, как тот предложил Хинде взять его в заложники вместо нее. Это Билли понять мог.
Но существовало еще кое-что другое.
Эдвард Хинде приказывал убивать только женщин, которые вступали с Себастианом в сексуальные отношения. А Билли обнаружил, что мать Ваньи присутствовала в списке потенциальных жертв. Значит, Себастиан, несомненно, когда-то спал с Анной Эрикссон. Находясь под следствием, Билли немного покопался в этом, но особенно далеко не продвинулся. Было в принципе невозможно узнать, где и когда это в таком случае происходило, и под конец он почувствовал, что копается в грязном белье, пытаясь разузнать побольше о сексуальной жизни матери своей коллеги. Если Анна Эрикссон изменяет или изменила мужу с Себастианом, едва ли его дело в этом разбираться. Конечно, его немного занимал вопрос, так же ли по-дружески, как сейчас, Ванья стала бы относиться к Себастиану, узнай она об этом, но Билли не собирался ей ничего рассказывать. Ему не хотелось снова рисковать уже слегка подпорченной дружбой с Ваньей.
– Извините, что опоздал, – покончив с приветствиями, сказал Себастиан. – Я ждал слесаря по замкам.
– Неужели ты захлопнул дверь и не мог попасть в квартиру? – поинтересовалась Урсула, и Себастиану показалось, что она улыбается с некоторой надеждой.
– Нет. – Он снова повернулся к Йеннифер с теплой улыбкой. – Значит, тебя зовут Йеннифер?
– Да. Хольмгрен.
Коротко кивнув, Себастиан повторил ее имя. Торкель увидел, как Урсула закатила глаза, и обратился к Себастиану.
– Можно с тобой немного поговорить?
Не дожидаясь ответа, он взял Себастиана под руку и оттащил его шагов на десять в сторону.
– Я запрещаю тебе с ней спать, – тихо, но очень отчетливо сказал он, когда они оказались вне пределов слышимости.
Себастиан быстро взглянул через плечо Торкеля на остальную компанию. Йеннифер разговаривала с Билли. Урсула с неприязнью посмотрела Себастиану в глаза. Вероятно, вычислила, что говорит Торкель. Себастиан улыбнулся ей.
– Думаешь, она захочет со мной спать? – спросил он, переводя взгляд обратно на Торкеля.
– Нет, не думаю, но ты обладаешь странным талантом заманивать женщин в постель, а тут не смей даже пытаться.
– О’кей.
Торкель умолк. Встретился с Себастианом взглядом. О’кей? Сходу? Слишком легко.
У него внезапно возникло ощущение, что он, возможно, только усугубил ситуацию. Если говоришь Себастиану, что он должен делать, то он чаще всего делает прямо противоположное. Себастиан не в силах позволить кому-либо собой командовать. Может, от того, что Торкель ему запретил, Йеннифер стала его интересовать еще больше?
Риск существует.
Даже вполне вероятно, что так и есть.
– Я не шучу, – выразительно сказал он. – Я тебя сразу выставлю.
Торкель продолжал смотреть ему в глаза. Он надеялся, что радость Себастиана от того, что его снова пригласили, перевесит его потребность действовать вопреки.
– Я понимаю. Ничего не будет.
– Ладно. Хорошо.
Торкель развернулся, чтобы вернуться к остальным. Себастиан двинулся следом.
– Кстати, почему она с нами?
– Она, возможно, заменит Ванью.
Себастиан остановился как вкопанный и схватил Торкеля за руку. Чересчур крепко, чересчур резко. Он сразу выпустил руку, как только Торкель с недоумением обернулся.
– Почему? – Себастиан изо всех сил старался не проявить слишком большого удивления и заинтересованности. – С какой стати, куда денется Ванья?
– Она подала документы на учебу в ФБР.
Слова Себастиан услышал, понял, что они, собственно, означают, но не мог толком их осознать. Не хотел.
– В США? – Только и смог он выдавить.
– ФБР обычно находится именно там, да.
– Надолго? Когда же? – Себастиан чувствовал, что у него пересохло в горле. Ему показалось, что его слова прозвучали просто слабым хрипом. Наверное, потому что у него шумело в ушах. Торкель, похоже, не среагировал.
– Учеба?
– Да.
– На три года. Начинается в январе.
Торкель пошел к остальным. Себастиан остался стоять на месте. Его словно бы заклинило.
Три года.
Три года без нее.
Когда он наконец сумел с ней сблизиться.
Он услышал свое имя. Снова. Увидел, как остальные остановились на полпути к лестнице, ведущей к контролю безопасности. Они интересовались, собирается ли он лететь. Он двинулся вперед. Взял чемодан. Телом – на пути в Йемтланд, мыслями – в каком-то совершенно другом месте.
Леннарт Стрид выскочил из такси возле универмага «Оленс», напротив кафе «Болеро». Он на пять минут опаздывал и опрометью бросился к переходу, где светофор уже переключался на зеленый. Кто-то из автомобилистов сердито загудел, но он, даже не взглянув на него, побежал прямо к кафе, открыл тяжелую дверь и вошел. Внутри сладко пахло венскими булочками и молоком для кофе. Он стал оглядывать просторный зал: посетителей оказалось больше, чем он предполагал. Ей, по всей видимости, где-то между тридцатью пятью и сорока пятью. У нее два сына-подростка – вот, собственно, все, что ему известно. Чуть поодаль со своего места поднялась и посмотрела на него женщина с черной шалью на голове. Робко сделала несколько шагов вперед. Тонкие руки и ноги, темные глаза и более смуглая, чем у большинства окружающих, кожа. Это должна быть она. Она выбрала столик немного в стороне от остальных посетителей, в углу, откуда ее почти не было видно.
– Шибека?
Она слабо кивнула в ответ. Он подошел. Протянул руку.
– Здравствуйте, я Леннарт.
Она опять кивнула. Он видел, что ей явно неловко стоять в центре зала. Наверняка нервничает, заподозрил он. Ничего особенно странного. При встрече с ним большинство начинало нервничать.
– Приятно познакомиться. Не возражаете, если мы посидим здесь?
– Не возражаю, – впервые ответила она.
Вроде бы, теперь она говорила с мешьшим акцентом, чем ему показалось по телефону и у нее стал немного более расслабленный вид, будто волнение слегка отпустило, когда она услышала собственный голос.
– Хотите кофе?
– Чай, пожалуйста.
Хотя она почти не смотрела ему в глаза, она производила впечатление более сильной, чем он себе представлял. Во время разговора по телефону у него возник образ более подавленной женщины. Он пошел к кассе и купил чай, обычный кофе и две булочки с корицей. Ожидая заказа, он смотрел на нее. Она опять казалась напряженной. Руки на коленях, взгляд устремлен в пол. Получив кофе и чай, он вернулся к ней. Уселся напротив и протянул ей чашку. Решил сразу перейти к делу.
– Вы нервничаете? Не надо.
– Это немного необычно.
– Я понимаю, но все просто. Я задам несколько вопросов о вашем муже, а вы постараетесь ответить. Все, что вы скажете, останется между нами.
Она кивнула и, не отрывая взгляда от стола, решилась выпить глоток чаю. Леннарт вынул блокнот. Щелкнул шариковой ручкой. Некоторые его коллеги записывали все интервью на диктофон, но он предпочитал блокнот и ручку. Диктофон мог заставить людей больше нервничать. Он решительно отнимал у них возможность утверждать, что их неверно процитировали, поэтому Леннарту казалось, что они начинают осторожничать, цензурировать свои высказывания. Этого ему не хотелось. Надо было составить представление о Шибеке и потенциале ее истории. Оценить достоверность ее слов и решить, стоит ли заниматься исчезновением ее мужа или это тупик. В этом году Леннарт уже попадал в ряд тупиков, и новых ему не хотелось.
– Начнем с вас, – сказал он, поднося ручку к блокноту. – Вы с мужем приехали в Швецию в конце 2001 года?
– Да. Дети тоже. Им тогда было два и четыре.
– Из Афганистана?
Шибека посмотрела на него. Как легко у него получается. Будто они сели в самолет и несколько часов спустя приземлились в Швеции. Ее мысли на секунду перенеслись в лагерь в Пакистане, куда они бежали сперва. Повсюду вонь, толчея и детский плач. Палатки, ледяные ночью и душные днем. Хамид, убеждавший ее в необходимости оттуда выбираться. Двигаться дальше. Мужчины, которым они заплатили, чтобы те довезли их до Ирана. Жуткая поездка на грузовике через горы и каменные пустыни. Слившиеся воедино дни и недели. Единственное, что она помнила, – как сидит, притиснутая к водительской кабине, держа в объятиях Эйера и Мехрана. Боли в руках от того, что она так долго прижимала к себе сыновей, – вот, собственно, ее единственное воспоминание о бегстве. Остальное – неразбериха из разных картинок. Но болей ей не забыть никогда. Она слегка вытянула руки, чтобы убедиться в том, что они больше не вернутся.
– Да. Но сначала мы приехали в Грецию. Добрались до Греции.
– Значит, вы хотите сказать, что первой страной-убежищем была Греция?
Страна-убежище. Какое слово. Одно из первых, которые она выучила по-шведски. Это первая страна в ЕС, до которой ты добрался, и первая же, куда тебя высылают перед отправкой домой.
– Но потом вы приехали в Швецию? – не получив ответа, продолжил Леннарт.
Шибека кивнула.
– У нас были здесь друзья и родственники. Поэтому Хамид хотел сюда.
– Но политическое убежище вам не предоставили?
– Сначала нет. Было много проблем.
Она замолчала. Леннарт немного наклонился вперед. Уже сейчас может решиться, надо ли ему просто поблагодарить собеседницу и попрощаться или все-таки нет.
– Хамид, наверное, так и не получил убежище? А вам и детям его предоставили только через несколько лет. После исчезновения мужа?
Шибека вздохнула, она уже знала, к чему идет разговор. К чему он идет каждый раз. К тому, что всегда говорили шведы в органах власти. Как она от этого устала.
– Он исчез не потому, что ему не разрешили бы остаться. И не для того, чтобы нам разрешили остаться. – Шибека повысила голос и впервые за время разговора посмотрела Леннарту в глаза. – Вы всегда говорите, что он исчез поэтому. Но это неправда!
Леннарт рассматривал ее. Немного робкая и задумчивая женщина исчезла. Ее глаза излучали силу. Леннарту показалось, что он видит силу ее характера, и ему вдруг стала понятной ее многолетняя борьба за мужа. Перед ним сидела женщина, которая никогда не сдается, невзирая на сопротивление.
– Я этого не говорю. Но полиция и Государственное миграционное управление утверждают, что Хамид исчез после встречи в Государственном миграционном управлении, где он узнал, что вас, скорее всего, отправят обратно.
Шибека почувствовала, что должна протестовать. Изо всех сил. Она покачала головой и сжала кулаки.
– Они не знают Хамида. Он никогда бы не оставил нас, никогда бы не допустил, чтобы его дети росли без отца. Никогда. Произошло что-то другое.
Шибека почти с мольбой смотрела на мужчину напротив, который, немного помолчав, перестал записывать и взглянул на нее с искренним любопытством.
– Что же, вы думаете, произошло?
– Не знаю.
– Но вы считаете, что это связано с тем мужчиной? С тем, что пришел через неделю после исчезновения Хамида?
– Да.
– Вы подумали, что он полицейский?
– Он разговаривал как полицейский. Но формы на нем не было.
– Имени он не сообщил?
Шибека посмотрела на него вопросительно.
– Сообщил?
– М-м, он не сказал, как его зовут?
– Нет.
– Значит, вы не представляете, откуда он был?
Она покачала головой.
– Он спрашивал как полицейский.
– О чем он спрашивал?
Шибека задумалась. С чего начать? Вопросов было так много. Все крутились вокруг Хамида и его кузена. Она посмотрела на сидящего перед ней мужчину и поняла, что от ее слов сейчас многое зависит. Необходимо, чтобы он понял, что приходивший к ней домой швед в темной куртке имеет какое-то значение. Что он важен. Он что-то искал. Что-то, чего она не могла ему дать, даже если бы хотела.
– Он спрашивал в основном о Хамиде, – медленно проговорила она. – И о Саиде, его кузене. Говорили ли они, куда собираются, взяли ли что-нибудь с собой, встречались ли с кем-нибудь перед тем, ездили ли они куда-нибудь в предыдущие недели и еще… еще…
Она остановилась посреди предложения. Ее мысли постоянно возвращались к тому второму. Он и швед в темной куртке каким-то образом связаны с исчезновением Хамида. В этом она не сомневалась.
– Еще об Иосифе.
Леннарт взял ручку и записал имя.
– Кто это?
– Не знаю. Он знал Саида.
– А Саид исчез одновременно с вашим мужем?
Она кивнула.
– Саид довольно много встречался с Иосифом. Хамиду он не нравился. Так он мне говорил.
– Но вы никогда с этим Иосифом не встречались и больше ничего о нем не слышали?
– Ничего. Я пыталась, но так его и не нашла.
Леннарта вдруг охватили сомнения. Женщина перед ним вызывала доверие. Он не видел никаких причин, зачем бы ей лгать. Она в течение долгого времени пытается выяснить, что случилось с мужем. Дольше, чем пытаются, если на самом деле знают ответ. Но хоть она и не знает, что произошло, не факт, что это дело окажется интересным для него и для редакции. Причин исчезновения может быть множество. Они могут быть печальными и трагическими для семьи, но не представлять ценности для программы с журналистскими расследованиями или для телезрителей.
Вместе с тем что-то в сидящей напротив женщине его привлекало. Что-то в этой истории не давало ему покоя. Не в рассказе женщины, ему он верил. А в реакции властных структур. Не столько в том, что они сказали, сколько в том, о чем они умолчали. Небольшое исследование, которое он провел после получения письма, не не дало особенных результатов, напротив. Начал он со звонка в Государственное миграционное управление, и его, как обычно, соединяли с рядом делопроизводителей, прежде чем он нашел нужных людей. Ему подтвердили, что Хамид пропал через несколько дней после встречи с ними и что они подозревают, что он просто скрывается. Никаких свежих сведений у них не имелось, последняя запись гласила, что они ждут полицейского расследования. Запись была занесена в августе 2003 года. С тех пор ничего не произошло, кроме того, что жена Хамида Шибека Хан и двое ее сыновей, Эйер и Мехран, в 2006 году получили вид на жительство. После этого Леннарт позвонил в полицию. Ему рассказали, что следствие пришло к заключению, что мужчина, по всей видимости, исчез в связи с предстоящей депортацией, а от дальнейших комментариев отказались. Леннарта заинтересовало, почему. Ему удалось узнать, что дело имеет гриф секретности. Именно по этой причине Леннарт Стрид и сидел сейчас с Шибекой. Он не мог припомнить, чтобы уклонение от депортации когда-либо раньше снабжали грифом секретности.