– Дэмьен уже здесь? – спросила я.
– Да, он приехал еще вчера днем и даже успел посетить «Ихлоф салон», чтобы сделать маникюр и педикюр.
– Значит, в «Ихлоф» он заезжал, а ко мне даже не заглянул? – насупилась я.
– Проснись, умница, – усмехнулась Афродита. – Ведь это должен был быть сюрприз!
– А, да, я забыла, – смутилась я.
– А поскольку ты уже привыкла к отвратительным дням рождения, то полагаю, что сорванная вечеринка-сюрприз не слишком тебя огорчит, – подытожила Афродита.
– Тоже верно, – согласилась я. – Ладно, давайте проведем общее собрание. Полчаса вам на сборы хватит?
– Хватит, если Дарий поставит на место мой пузырек ксанакса, – ответила Афродита.
Я посмотрела на Дария. Тот покачал головой.
– Я чувствую! – фыркнула Афродита.
– Это тоже какой-то странный дар Никс? – негромко спросил меня Старк, когда мы вышли из комнаты Афродиты.
– Какой?
– Невероятная способность Афродиты даже с закрытыми глазами знать, что происходит вокруг нее.
– Хм… думаю, Никс тут ни при чем. Мне кажется, это эксклюзивный подарок от фармацевтических богов.
Старк рассмеялся и обнял меня за плечи.
– Ты смешная девчонка!
– Неправда. Я серьезна как никогда.
– Это делает тебя еще забавнее. – Он чмокнул меня в ухо и расхохотался, когда я съежилась.
Я остановила его и, запрокинув голову, посмотрела в его ласковые карие глаза.
– Спасибо.
– На здоровье, – отозвался Старк. – А за что?
– За почти состоявшуюся вечеринку-сюрприз.
– Не можешь допустить, что это могла быть идея Стиви Рэй?
– Уверена, что Стиви Рэй тебя во всем поддержала, но, поверь, затею Старка я ни с чем не спутаю, – сказала я. – Так что спасибо. И, кстати, на случай, если ты забыл: я тебя люблю.
– Об этом я никогда не забуду, клянусь.
Он поцеловал меня, и на несколько мгновений его прикосновение, запах, тепло и поток любви, струящийся между нами, прогнали все остальное, включая страшные, грозные и печальные предзнаменования.
* * *
– О, богинечка! Как же я соскучилась, Зет!
Стиви Рэй бросилась мне на шею. Не будь я готова, она непременно сбила бы меня с ног. Впрочем, я бы не возражала. По-моему, долгожданная встреча с лучшей подругой стоит того, чтобы в порыве восторга тебя слегка припечатали задницей к полу.
– Стиви Рэй! Мне кажется, я тебя сто лет не видела! – Я крепко ее обняла и даже не поморщилась, когда она сдавила меня с такой силой, что чуть не задушила. Когда мы наконец оторвались друг от друга, я увидела, что ее лицо залито слезами. – Нет! Не плачь, пожалуйста! Если ты сейчас же не прекратишь, я начну сморкаться, у меня потечет тушь, и это будет просто ужасно.
– Нет, теперь ее уже не остановишь. Она обливается слезами с тех пор, как наш самолет начал снижение над Талсой. – Рефаим быстро обнял меня и поцеловал в макушку (тем самым напомнив, до чего же он высокий).
Я обняла его в ответ и заглянула в мокрые глаза своей лучшей подруги.
– Неужели правда? Что это с тобой?
Стиви Рэй громко высморкалась, вытерла ладонью мокрые щеки и улыбнулась мне сквозь слезы.
– Я просто… п-просто… п-просто соскучилась по дому.
– А-а-а, ну тогда иди сюда! – Я снова распахнула объятия для Стиви Рэй, которая плакала навзрыд, как будто у нее украли ее любимые ковбойские сапоги (что было неправдой, потому что она была в них), и повисла у меня на шее. – Если ты так скучаешь, можем перевести тебя обратно! Стиви Рэй, ну что ты! Честное слово, я никогда не отправила бы тебя на север, если бы знала, что ты будешь там так несчастна!
– А как же я? Между прочим, я тоже определенно тоскую на востоке. Нью-Йорк, скажу вам откровенно, совершенно невыносим примерно с середины ноября. Я замерзаю! С меня довольно! – громко провозгласил Дэмьен, входя в зал с широченной улыбкой и распростертыми объятиями.
– Дэмьен! – хором закричали мы со Стиви Рэй.
– Групповые объятия! – объявила Стиви Рэй, и мы слегка отстранились друг от друга, освобождая местечко для Дэмьена.
– И я! И я тоже с вами! – Шайлин влетела в зал, хлопая в ладоши. Николь мчалась за ней следом.
– И меня возьмите! – завопила Шони. – Что это за групповые объятия без огонька?!
– И я к вам! Хотя вряд ли даже вы сможете сдержать мою звездную силу!
– Эрик! – Я просияла, глядя, как Эрик Найт величественно вплывает в зал: разумеется, самым последним, чтобы превратить свое появление в триумф. – Богинечка, неужели это ты, Дракула? – пропела я концертным голосом солиста мальчиковой группы.
Наш Эрик стал мегазвездой у Джосса Уэдона, который сейчас снимает кабельный сериал под названием «Фантастический мир» – как вы, наверное, уже догадались, продолжение безумно популярных «Мира Дикого Запада» и «Мира будущего». Эрик, конечно же, играет Дракулу, то есть мегасексапильного робота Дракулу. В сценарии есть сексуальные сцены с полуобнаженкой, которые даже меня вгоняют в краску. Сериал снимается в Новом Орлеане, но Джосс любезно держит наготове частный самолет, чтобы Эрик мог в любое время дня и ночи выполнять свои обязанности Ищейки. Разве это не говорит о том, что он у нас будущая супермегатурбозвезда?
Стиви Рэй, Шайлин и Дэмьен последовали моему примеру и с громкими возгласами «Дракула! О Дракула!» обступили Эрика, выпрашивая автограф.
– А для меня локон волос, пожалуйста! Я сделаю куклу Эрика Найта для моего маленького святилища, – завопила Стиви Рэй, улыбаясь сквозь слезы. – Правда, это немного жутковато, но мне нравится.
– О звезда, я хочу от тебя детей! – причитал Дэмьен.
– Я немею. Твоя красота меня убивает, – стонала Шайлин, обмахивая себя ладошкой.
– Хм, Шайлин переигрывает, – нахмурился Эрик. – Очень жаль, но с ней мне придется расстаться. Она не годится для моей команды.
– Зато отлично подходит к моей! – воскликнула Николь, целуя свою супругу.
– Переигрывает? – переспросила Стиви Рэй.
– Потом объясню, – шепнул Дэмьен.
– Так лучше? – Шайлин прижала кулак ко лбу, мгновенно перевоплотившись в Скарлетт О’Хару. – Твоя мужественность изменила меня! Я больше никогда не буду обжиматься с красивыми девочками!
– Терпеть не могу этот фильм, – сказала я. – Он длинный до безумия.
– И расистский, – добавила Шони.
– В то время все было расистским, – заметил Дэмьен.
– Будь добра, не произноси это слово. Ты говоришь как неотесанная деревенщина, – протянула Афродита, величественно вплывая в зал под руку с Дарием.
– Расизм? – спросил Дэмьен.
– Обжиматься, – процедила Афродита.
– Богинечка милосердная, твои глаза! – Стиви Рэй бросилась к Афродите и бережно дотронулась до ее лица. – У тебя недавно было видение. Как ты? Пришла в себя?
– Скоро приду. Я тоже рада тебя видеть.
– Постойте, так, значит, вот из-за чего наш сюрприз был сорван! – воскликнул Дэмьен. – У Афродиты было видение. – Он посмотрел на меня. – Причем настолько плохое, что ты решила собрать всех здесь.
– Да, – только и смогла выдавить я.
– Все плохо? Сколько баллов по шкале «хорошо – плохо», если «хорошо» – это обнаружение настоящих живых единорогов, а «плохо» – Кенет Чесни, навсегда потерявший голос? – спросила Стиви Рэй.
– Примерно как если бы Кенет Чесни никогда не родился, – мрачно процедил Старк.
– Давайте все сядем, – предложила я, когда в зал вошли Ленобия и Крамиша и наша поэтесса-лауреат плотно затворила за собой дверь.
– Вот дерьмо, – прошептала Стиви Рэй, в точности копируя меня.
Глава седьмая
Зои
– Итак, сейчас вы все получите копии стихотворения, которое Крамиша принесла мне сразу после того, как я пробудилась от сна, посланного Калоной.
Я вкратце пересказала членам Совета свой сон, пока Крамиша раздавала всем присутствующим копии своего поэтического пророчества.
– Думаю, нам было бы нелишне получить и копии дневника Неферет, – заметила Ленобия. Официально она не была членом Высшего вампирского совета, но мы настолько уважали ее за мудрость и ценили ее мнение, что всегда приглашали на свои собрания. – Уверена, он заслуживает самого внимательного прочтения. Калона прав: если нам предстоит новая схватка с Неферет, то знание даст нам дополнительное преимущество.
– Дополнительное? – переспросил Старк.
Ленобия одарила его ангельской улыбкой.
– Ах, Старк, ты меня удивляешь. – Ее огромные серые глаза встретились с моими. – Зои Редберд, в чем наша главная сила?
– В любви, – не задумываясь ответила я. – Только в любви.
– Совершенно верно, – кивнула Ленобия.
– Можно задать вопрос? – Рефаим поднял руку как примерный ученик.
– Конечно. И тебе совсем не обязательно поднимать руку, – ответила я.
– Ты уверена, что на Капри тебя посетил мой отец?
– Вообще-то, да. Я бывала там раньше, он – тоже: я хочу сказать, в моих снах. Можешь мне поверить: каждое посещение твоего отца намертво запечатлено в моей памяти! Такое не забудешь.
– Почему? Эти визиты оставили негативное впечатление? – уточнил Рефаим.
Я смущенно закашлялась, вспомнив разговоры, которые мы вели с Калоной.
– В целом да, весьма негативное.
– И оно создалось по вине моего отца?
– Рефаим, если хочешь что-то сказать, говори прямо, – вскипела я. – Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Поверь, я не хотел тебя оскорбить, – пробормотал Рефаим, опуская глаза. Было видно, что он испытывает не меньшую, если не большую, неловкость, чем я.
– Ради богини! – взорвалась Афродита. – У нас нет времени ходить вокруг да около, боясь задеть ваши нежные чувства! Выкладывай, что у тебя на уме, Пернатый.
Рефаим перевел глаза с Афродиты на меня, потом с усилием кивнул.
– Я хочу сказать вот что. Мой отец часто навещает меня во сне, но он никогда не делает этого в тех местах, которые связаны у меня с плохими воспоминаниями о нем. Однажды я спросил его, почему он постоянно посещает меня в новых местах, где ни он, ни я никогда не бывали. Отец ответил, что ему ненавистны воспоминания о том времени, когда он был поглощен Тьмой.
– Постой, постой… Ты хочешь сказать, что за весь прошлый год Калона никогда – ни разу! – не посетил тебя во мне в том месте, где когда-то сделал что-то плохое? – переспросила я, превозмогая жуткий холод, пробежавший по моему позвоночнику.
– Именно это я и говорю, – кивнул Рефаим. – И еще я хочу передать тебе слова, которые сказал мне отец. Он сказал… – Рефаим помолчал, наморщив лоб, потом медленно процитировал: – «Сын мой, я никогда не возвращаюсь в прошлое. Мне невыносимы воспоминания о том, что я позволил сделать Тьме, овладевшей мною».
– Но, Рефаим, послушай… может быть, ты позвонишь Калоне и спросишь его, почему он посетил меня именно на Капри, в том самом месте, которое определенно относится ко времени его пребывания во Тьме?
Рефаим улыбнулся какой-то смущенной мальчишеской улыбкой.
– Я не звоню Калоне, а посылаю ему свои молитвы.
– Постой, постой. Значит, ты уподобляешь Калону божеству, которому поклоняешься? – сдвинул брови Дэмьен. – Мне кажется, это неправильно.
– Мой отец, конечно, не бог, однако он умер. Дэмьен, неужели ты не веришь в то, что наши любимые, навсегда ушедшие от нас, слышат наши молитвы?
Я заметила, что лицо Дэмьена сначала стало мертвенно-бледным, а потом залилось счастливым ярким румянцем.
– Я всегда на это надеялся, но… – Дэмьен вскочил со своего стула, бросился к Рефаиму и крепко обнял его. – Огромное тебе спасибо за это! – Он улыбнулся, быстро вытер глаза и вернулся на свое место за круглым столом.
Старк, Афродита, Дарий и я молча смотрели на счастливое лицо Дэмьена. Я догадывалась, о чем думают мои друзья, и до дрожи ненавидела себя за то, что мне придется отнять у Дэмьена эту радость.
Но, как я сама выразилась раньше, мы больше не дети, мы – члены Высшего совета. А взрослым часто приходится несладко – и сейчас мне было нестерпимо горько.
– Короче, после визита Калоны и пророчества Крамиши я, Старк, Афродита и Дарий решили отправиться в парк Вудвард и посмотреть, как там Неферет, – продолжила я. – Афродита, расскажи им, что ты увидела, когда мы подошли к розарию.
Афродита коротко пересказала свой разговор со старым садовником и в красках описала жуткие черные розы на змееподобных стеблях.
– Все это очень тревожно, – проронила Ленобия, впившись в Афродиту внимательным взглядом. – Я так понимаю, что сразу после этого к тебе пришло видение?
– Вы очень догадливы, – скривилась Пророчица и посмотрела на меня. Я кивнула. А что еще мне оставалось делать?
– Ладно. Итак, что я видела. Дэмьен, прежде всего хочу сказать, что мне очень – очень – жаль.
– Почему? – не понял Дэмьен.
– Потому что тебе будет нелегко это услышать и принять. – Афродита снова посмотрела на меня, и я снова кивнула. Тогда она вздохнула и продолжила. – Я перескажу все так, как почувствовала. Без сладких соплей и почти без анестезии.
– Вини в этом меня, – вставила я. – Это я настояла на том, чтобы Афродита рассказала все как есть, потому что здесь важна каждая деталь, как бы мучительна для тебя она ни была.
– Мне не нравится, куда вы клоните, – поежился Дэмьен.
Не спрашивая разрешения, Стиви Рэй, Шони и Шайлин встали со своих мест, подошли к нему и окружили его, физически и эмоционально поддерживая силой своих стихий и своей безусловной любви.
Дэмьен судорожно вздохнул.
– Хорошо, я готов. Давай, Афродита. Итак, что ты увидела?
* * *
Афродита пересказала свое видение, не упустив ни единой подробности. Она говорила сухо, без эмоций, как будто читала историю о трагическом происшествии, случившемся где-то на другом конце света. Это было ужасно, но именно отстраненность рассказчицы от описываемых ею событий позволила нам обратить внимание на детали и возможные угрозы, отставив в сторону эмоции.
Дэмьен не проронил ни слова. Он слушал жадно, внимательно и лишь дважды не смог сдержать своих чувств. В первый раз это было, когда Афродита рассказала о появлении Джека из кровавого фонтана. Глаза Дэмьена широко распахнулись, потом в них заблестели слезы, и он быстро смахнул их слегка дрожащей рукой. А когда Афродита пересказала, как Дэмьен ринулся к своему возлюбленному лишь для того, чтобы встретить смерть от его клыков, лицо Дэмьена смертельно побледнело, и он соединил ладони словно в безмолвной молитве.
Стиви Рэй беззвучно плакала, положив руку на плечо Дэмьена.
Шони выглядела так, будто ее вот-вот стошнит, однако она тоже накрыла своей рукой руку Дэмьена.
Руки Шайлин дрожали, но она положила их рядом с огнем и землей, на плечо воздуха.
Потом потянулись секунды молчания, но вот Афродита кашлянула и снова заговорила:
– Зои хотела знать, можно ли трактовать мое видение не как прозрение скорого будущего, а лишь как символическое отражение грядущих событий. Я ответила ей тогда и готова повторить сейчас: это видение нисколько не выглядело символическим. Я знаю, о чем говорю, ведь раньше богиня часто посылала мне сны, полные образов и метафор. Но это видение было подлинным, таким же, каким был мой сон о том, как Зои отрежут голову, – вот насколько. Единственное место, похожее на сон, – это появление Джека. Честно признаюсь: не знаю, как это трактовать и что об этом думать.
– Дэмьен, – мягко сказала я, радуясь тому, что мой голос совсем не дрожит. – Если тебе нужно выйти, умыться или привести себя в порядок, то не стесняйся. Мы подождем.
– Нет, – он начал говорить, но его голос болезненно осекся. Дэмьен помолчал, собираясь с силами, потом начал снова. – Нет, я хочу остаться здесь. Вы должны помочь мне понять, что все это означает.
– Ты уверен?
– Как никогда в жизни. – Дэмьен промокнул глаза бумажной салфеткой, которую вытащил из коробки «клинекса». Когда он снова заговорил, в его голосе уже не слышались слезы. Теперь он был сосредоточен, серьезен и деловит. – Как бы мне ни хотелось верить в обратное, я знаю то же, что и вы все, – быстро проговорил он. – Джек… он умер. Давайте попробуем рассуждать логически. Афродита, ты говоришь, что твое видение было реальным, но при этом как минимум один его эпизод можно воспринимать символически, поскольку факты – вещь упрямая. Джек не может быть живым.