Сам он больше не женился, возможно, чувства к Оле ещё до конца не угасли, а скорей всего предчувствуя бесславный конец нового брака. Он по-прежнему большую часть суток проводил на работе. Нет, конечно, сейчас он уже не тот наивный лейтенант, мечтающий раскрыть все преступления. Илья приобрёл необходимый опыт, набил кучу шишек, дослужился до майора, руководителя группы, но работу свою он по-прежнему любил. Розовые очки, конечно, с него слетели. Он понимал, что не всё так просто в этой жизни, и не каждый вор и преступник попадает в тюрьму и несёт заслуженное наказание. Реальная жизнь очень сильно отличается от книжной. Порой некоторых преступников проще застрелить при задержании, чем довести дело до суда. Некоторые коллеги делились подобным опытом за рюмкой чая. Илья не осуждал их, но для себя считал этот метод не приемлемым.
Точнее до суда-то ещё можно довести, хоть и со скрипом, с трудом преодолевая бюрократические препоны. Ну а вот чтобы подсудимый на нём получил реальный тюремный срок и отправился на зону, за все свои преступления, было очень не просто. Тратя кучу денег на лучших адвокатов, в том числе и столичных, современные преступники с лёгкостью выходили «сухими из воды». Конечно, это относилось к организаторам и руководителям преступных синдикатов. Рядовых исполнителей можно было привлечь к ответственности и даже надолго изолировать от общества. Однако Илья давно понял, что это не приносит преступным синдикатам существенного вреда. У «спрута» быстро отрастало новое «щупальце», и он продолжал функционировать лучше прежнего. К тому же главари, оперативно учитывали допущенные промахи и следующее «щупальце» отрубить было гораздо труднее.
Иногда на Зверева накатывало отчаяние. Он видел себя этаким Донкихотом, сражающимся с ветряными мельницами. После развода с Олей он даже запил. Впервые тогда Илью посетила мысль уйти из органов. Полковник Савельев, своим авторитетом, сумел вывести его из запоя и убедить не пороть горячку. Они долго говорили в комнате Зверева, а наутро Илья принял душ, побрился и пришёл на службу. Да он видел, как хорошие опера теряют смысл в своей работе, идут на сотрудничество с криминалом. Покупают дорогие машины, улучшают жилищные условия, ублажают своих жён, а часто и любовниц шубами. Отличные сыщики, с опытом, уходят из органов и устраиваются в ЧОПы или в частные сыскные агентства, которые делают неплохие деньги на неверных супругах. На него тоже неоднократно выходили тёмные личности с заманчивыми предложениями. Илья всегда посылал их подальше, иногда в прямом смысле используя борцовские навыки.
Вскоре весь криминальный мир убедился, что Зверева покупать себе дороже. Теперь ему стали подбрасывать письма с угрозами, или СМСки с одноразовых номеров. На эти писульки он привык не обращать внимания, но за родителей душа болела. Мама давно уже вышла на пенсию, в прошлом году сдался отец и наконец, покинул свой завод. Сердце старшего Зверева стало всё чаще подводить своего хозяина. Врачи рекомендовали операцию, но старик всё откладывал, стараясь справляться народными средствами, хотя таблетки, на аварийный случай, постоянно носил с собой. Сейчас они почти круглый год жили за городом в небольшом благоустроенном коттедже. Свежий воздух благоприятно сказывался на здоровье. В последнее время Пётр Иванович даже как будто помолодел, появился румянец, тени под глазами стали почти незаметными.
Илья переселился в родительскую квартиру, так как в его возрасте и звании уже неудобно было жить в общаге. Молодые парни, в основном ППСники косились на него и загадочно переглядывались между собой. Зверев представлял, как ему перемывают «кости» на общей кухне. Конечно, у него была отдельная комната, но до неё ещё нужно было дойти по общим коридорам. До коттеджного посёлка было всего тридцать километров, и он старался как можно чаще навещать стариков. Старенький «форд» преодолевал это расстояние на ура. Последний раз он ночевал у родителей позавчера. Мама испекла пирожков и он впервые, за несколько дней, не торопясь поел. Батя хвастался помидорами в новой теплице, поделился планами переделать баню, пристроить бассейн. Утром, закрывая за ним ворота, он внимательно посмотрел в глаза сыну и тихо, чтобы не услышала мать, попросил быть осторожнее.
Да-а, родительское сердце не обманешь. Действительно в последнее время он почувствовал, что за ним кто-то пристально наблюдает. Нет, это не была банальная «наружка», которую он бы сразу засёк. Он использовал весь свой опыт и умения, но тщетно. Его ухищрения ни к чему не привели, но он упорно чувствовал на подсознательном уровне, что его ведут. Кто они и как это делают – не понятно. Может он просто чертовски устал, работая над этим делом и мозг, таким образом, заявляет, что пора отдохнуть. Как ни странно, от криминального синдиката ему никаких угроз не поступало, впрочем, как и предложений «сотрудничества». По большому счёту это ещё ничего не значило. О его неподкупности в городе знали, а запугивать будущего клиента «ликвидаторов», непрофессионально. Что у «историков» работают профессионалы, высочайшего класса, он не сомневался. В любое время у него мог случиться «сердечный приступ» или какой-нибудь несчастный случай, вплоть до взрыва бытового газа в пятиэтажке. Фантазия специалистов, если они не ограничены в деньгах, не знает границ.
Чувствуя, что времени остаётся очень мало, он последние дни работал как одержимый. Устал сам и загонял парней своей группы. Те уже начали роптать, хотя были такими же сумасшедшими как он. Илья был уверен в каждом из них. Весь балласт из группы он удалял безжалостно. Все падкие на левые заработки немедленно увольнялись, или переходили в другие подразделения, если у шефа возникали малейшие подозрения в их неподкупности. Со Зверем, как звали его за глаза, работать оставались такие же фанатики сыска. Их было немного всего четверо, но каждый был профессионалом своего дела. Даже полковник Савельев не знал точного времени и места проведения операции. Старый сыщик дал полную свободу майору. Он естественно знал, насколько прогнила вся система, а утечка информации легко погубила бы всё дело.
Да, у него есть ордер на арест, но для таких акул, это просто бумага. Не пройдёт и трёх суток, как они выйдут под залог, подтянув всех своих адвокатов. На суд он тоже мало рассчитывал. Да, у него были улики, несколько килограммов исписанной бумаги. Однако он уже давно снял розовые очки. Большинство свидетелей до суда могут изменить свои показания, сказать, что на них было оказано давление майором Зверевым. Другие, могут неожиданно и скоропостижно переселиться в лучший мир. Наверняка «историки» уже знают, что Зверь получил вчера ордер на их арест и уже напрягли своих адвокатов. Возможно, даже плохо сегодня спали, гадая, почему он не кинулся сразу их арестовывать. Хотя это вряд ли. Они полностью уверены в своей безнаказанности, да и майор Зверев, по их планам, вряд ли доживёт до суда. Скорей всего, после его гибели, суд вообще не состоится, а дело отправится в архив на самую дальнюю полку, или совсем потеряется.
Так что скорей всего, друзья-руководители криминального синдиката спали спокойно. Всем проплачено, кое-кому даже выданы премиальные, так что всё будет тип топ. Они были на сто процентов уверены, что деньги сделают своё дело. Именно поэтому, они не упустят очередное выгодное дело, чтобы компенсировать свои затраты, из-за какого-то упёртого мента. Об этом деле Илья узнал буквально три дня назад и сразу понял, что это будет приличный булыжник на весы Фортуны. Так называемая вишенка на торте. Один из членов преступной организации поделился с ним информацией. Причём поделился совершенно добровольно. Когда он, поздно вечером, поднимался по лестнице к родительской квартире, навстречу ему сверху спустился неприметный мужчина, лет пятидесяти.
Зверев машинально напрягся, ожидая нападения и следя за руками мужчины. Однако руки того спокойно висели вдоль туловища, лицо было совершенно спокойно, а губы сложены в приветливую улыбку. Он, не делая попыток сблизиться, остановился, и устало вздохнув, заговорил тихим, приятным голосом. Незнакомец представился Дмитрием Васильевичем. Он сказал, что хочет поделиться информацией об одном деле, которое непременно заинтересует майора Зверева.
Илья посмотрел в грустные глаза мужчины и не заметил в них ничего кроме усталости и, возможно, внутренней боли. Незнакомец, не внушал опасений, и Зверев пригласил его в квартиру, на всякий случай, пропустив того вперёд и контролируя каждое его движение. Быстро захлопнув дверь, Илья предложил гостю снять плащ и пройти в комнату.
– Не волнуйтесь, Илья Петрович, я не киллер и у меня нет оружия, – произнёс незнакомец, снимая плащ и водружая его на вешалку, – если хотите, можете меня обыскать.
Он демонстративно охлопал себя по карманам, в том числе и нагрудным, повернувшись задом, приподнял полы пиджака, показывая, что за ремень не засунут ствол. Потом вновь повернулся к Илье и распахнул полы пиджака, демонстрируя отсутствие плечевой кобуры. Затем мужчина нагнулся и подтянул поочерёдно обе брючины, демонстрируя чёрные носки и отсутствие на лодыжках каких-либо подвесных систем скрытого ношения оружия. Чувствовалось, что гость хорошо представляет основы обыска.
– Довольно Дмитрий Васильевич, – поспешно проговорил Илья, – проходите в комнату. Я думаю, вы не хуже меня знаете, что человека можно убить обычной шариковой ручкой, а также кучей других предметов, не относящихся к оружию. К чему этот цирк. Присаживайтесь в кресло, может, хотите что-нибудь выпить?
– Благодарю вас Илья Петрович, не стоит, я ненадолго. Впрочем, если вас не затруднит, налейте, пожалуйста, воды и задёрните шторы. Я думаю, за вами следят, хотя я лично «хвоста» не заметил, пока вас поджидал. Но, лучше не рисковать, если они меня с вами заметят, боюсь, что живыми мы уже отсюда не выйдем, – незнакомец поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
– Я слушаю вас, – сказал хозяин, опускаясь во второе кресло, после того как задёрнул шторы и включил ночник.
– Я несколько лет работаю на известных вам господ, – вздохнув, заговорил гость, – отношусь к решалам. Веду переговоры с антикварами, археологами, имею неплохие связи с сотрудниками музеев. У меня высшее гуманитарное образование, я неплохо знаю историю и разбираюсь в антиквариате.
Глава 2
Илья слушал гостя, и в голове складывались пазлы подпольной организации. Конечно, решала, не мог доподлинно знать всю структуру криминального спрута. Он занимался в нём только своим, конкретным делом, так была организована работа теневой фабрики антиквариата. Об остальных щупальцах синдиката он больше догадывался. Но, его положение и годы работы в организации давали ему определённые преимущества. Картина, нарисованная гостем, во многом совпадала со схемой вычерченной Ильёй в процессе расследования, но были и существенные отличия. Он говорил довольно долго, иногда замолкая, чтобы отдышаться и хлебнуть воды. Зверев заметил, что на лбу гостя выступила испарина, а рука поднимающая стакан заметно дрожит. Используя очередную паузу, Илья спросил:
– Вы себя нормально чувствуете, Дмитрий Васильевич?
– Хреново я себя чувствую майор, – поставив стакан и смахнув со лба испарину, прохрипел гость, тяжело дыша, – этим-то всё и объясняется. Ты, наверное, всю голову сломал, думая, зачем я к тебе пришёл и всё это рассказываю. Что хочу получить за свои откровения и как меня сохранить до суда? Нет, Зверев, давай уже на ты, так проще общаться, до суда я не доживу по-любому. У меня рак в последней стадии, метастазы уже весь организм опутали. Врачи мне ещё два месяца назад сказали, что у меня от силы три недели, а я до сих пор живу. Хотя чувствую последние дни, сил больше нет терпеть. Только на наркоте и держусь, – он достал из кармана какие-то таблетки и закинул их в рот, запил из стакана.
– В любое время могу, коньки отбросить, – продолжил он, отдышавшись, – а если даже болезнь меня пощадит, ликвидаторы до меня всё равно доберутся. Не получится у тебя меня спрятать, они меня даже на Луне достанут. Вот такие дела майор.
– Тем более не понятно, Дмитрий Васильевич. Получается, со следствием сотрудничать, чтобы срок снизить, тебе смысла нет. Тогда что, совесть проснулась, или неожиданное раскаяние?
– Я тебя умоляю майор, какая совесть, я же решала. Всю жизнь лохов разводил. Хотя где-то ты прав, устал я от всей этой грязи. Деньги, деньги и ещё раз деньги. За них можно всех продать и всё купить, ну или почти всё. Как оказалось здоровье купить нельзя. Сколько я денег разным профессорам перетаскал, если б ты знал, и нашим и заграничным. Всё без толку. Теперь мне кажется, что некоторые из них меня, как лоха, просто на бабки разводили. Но я не в обиде, сам так жил. Как говорится, за что боролись… – он вновь глотнул воды и пододвинул стакан Илье: – налей еще, пожалуйста, горит всё внутри огнём.
– Спасибо, – он принял стакан из рук хозяина, – ладно всё это лирика, отвлёкся я, а время идёт, как песок из дырявого ведра сыплется. Знаешь, мне кажется, я чувствую каждую выпавшую песчинку. Чувствую, как уменьшается вес оставшихся, наверное, душа уже к небесам рвётся. Пора и мне свои земные дела заканчивать, по сути, только одно из них серьёзное, остальное всё шелуха, накипь. Завещание я уже составил, всё бывшей жене отписал, хотя она и не очень нуждается. Новый её мужик неплохо зарабатывает. Однако пусть. Она в принципе хорошая баба, я сам виноват, что у нас жизнь не сложилась. Денег было вал, а на них шалавы как мухи на говно слетаются. Ну и понеслось, кабаки, бабы. Домой неделями не появлялся, кому это понравится. Она сама от меня и ушла. Я думал, вернётся, как без бабок-то жить с ребёнком? А она гордая, на работу устроилась в больницу. Там и повстречала себе нового мужа, а я, так один и остался…
– Мужик он нормальный, я узнавал, – продолжил гость, после небольшой паузы, вновь отхлебнув воды и отдышавшись, – на заводе работает. Пацана как родного принял, а вот воспитать человеком не сумел. А может, мои гены верх взяли, да и я, если откровенно, руку приложил. Он ведь, как постарше стал ко мне часто бегал. То телефон новый нужен, то планшет, то ноутбук. Потом уже до тачки дошло. Мать то ему много дать не могла. Жили они нормально, но без излишеств. А я наоборот шиковал, много мне одному надо. Ну и отстёгивал отпрыску бабла, чтобы он ни в чём не нуждался. Думал, будут у парня деньги, а всё остальное приложится… Как бы ни так. Воспитатель, блин. Короче, не вышло из него нормального человека.
– Кабаки, ночные клубы, девки. Работать не хотел, институт бросил. Гонял на машине, которую я ему подогнал, как угорелый, да ещё пьяный зачастую. Начал какие-то тёмные дела мутить, когда моих денег стало ему не хватать. Чудом на наркоту не подсел. Я пытался с ним разговаривать, но какой я для него авторитет. Он с детства знал, чем я занимаюсь. Когда вырос, просил его в наше дело пристроить, но у меня ума хватило ему отказать. Не знаю, чем он занимался, но кое-какие бабки у него завелись. Я решил разобраться, с моими связями это не сложно, но не успел… – мужчина замолчал, погрузившись в свои мысли. Через некоторое время тяжело, со свистом вздохнул и продолжил:
– Однажды утром, после бессонной ночи, проведённой в клубе, он как обычно, с очередной подругой погнал домой. За руль, естественно сел пьяным и гнал далеко за «сотку», перед подругой красовался, джигит блин. В общем, сбил на пешеходном перекрёстке женщину беременную, с девочкой четырёх лет. Мама дочку в садик повела, а сама на восьмом месяце… Обе насмерть. Машина на тротуар выскочила и в столб врезалась. Подруга через лобовое стекло вылетела. У неё травма головы и сложный перелом позвоночника. Она теперь как овощ, да ещё на всю жизнь к кровати прикована. А сам он жив и практически здоров, так ушибы да пара рёбер сломана. Водительская подушка сработала, а пассажирская почему-то нет.