Корабль в ужасе поднял все паруса и на них помчался к спасительному берегу! Берег, берег, вот что могло его спасти от влюбленного моря. На берегу всегда спокойно, на берегу ничего не происходит, берег – эта твердыня и равнодушие, об которую разбиваются любые страсти…Это вдруг очень захотелось в спасительную, влюбленную в него гавань, к ее незыблемости, к ее уверенности, к ее спокойствию… И вот он уже близко, спасительный берег! Волны бежали за ним следом, они не могли с ним расстаться, они плакали и стонали за бортом и удерживали его всеми силами; но вот показался берег, какое-то низкое место среди скал, и он, красавец – кораблик вылетел на берег, опрокинулся на бок и остался лежать на отмели, тяжело дыша…
Море еще долго бушевало невдалеке, словно не могло поверить, что его любимый корабль его покинул, бросил, что не нужна была ему его любовь; оно звало его к себе, в свою пучина, в свои объятия, но, наконец, обессилев, оно, словно что-то поняв, успокоилось и откатилось в слезах…
Корабль, – большой, красивый, высокий, – лежал сейчас помятый, жалкий, потрепанный на чужом берегу …
Корабли не любят глубины; она для них губительна; им больше по душе скользить по поверхности…
23.2.12
Клятва
Ему было 20 лет, когда они познакомились на вечеринке у ее родителей, отец Игоря был заместителем мэра города, мать работала в больнице старшим врачом. Вера была на 3 года старше, и, увидев восхищенный взгляд высокого юноши с большими глазами и темными волосами, крепким сложением, от отца, она сразу все поняла. Она знала себе цену. Невысокого роста, с тяжелой грудью, пушистыми волосами и серо-голубыми глазами, она знала чего хочет и только выжидала, когда выпадет ее шанс. Игорь учился в университете на юридическом факультете на 4 курсе. Если взять во внимание еще и его родителей, и собственный дом, и две машины, и один дом для сдачи внаем, и солидные заработки – Игорь был выгодной партией.
Через две недели Верочка пригласила Игоря домой, родителей не было, она была достаточно опытной, чтобы привести серьезного, но еще наивного Игоря в восторг и восхищение! Он был просто влюблен в нее, он не отрывал от нее взгляда, он впитывал ее в себя, в то время как она подсчитывала в уме все выгоды их знакомства.
Спустя неделю ошалелый влюбленный Игорь сделал ей предложение. К этому времени она уже сама определилась со своим будущим. Она с удовольствием согласилась. Но с одним условием. Он никогда ее не оставит. И заставила его поклясться. Штамп в паспорте был тоже нужен, но важнее была клятва, и он, серьезный, ответственный Игорь – поклялся. Он не оставит ее, ни при каких обстоятельствах, она будет его женой до конца, в горе и радости, беде и болезнях.
После свадьбы она переехала к нему в отдельную 3-комнатную квартиру, которую им подарили родители Игоря.
В свадебное путешествие они были в Париже, 10 дней гуляли по Монмартру, поднимались к замку Сакри Кер, бродили по собору Парижской Богоматери, восхищались полотнами Лувра, фонтанами и парком Версаля. Пройдет 20 лет и Игорь будет считать, что это было единственное счастливое время в его жизни.
Вернувшись из свадебного путешествия, Вера сразу начала расставлять все по местам, которые соответствовали ее вкусам, принципам, нравам и ее характеру. Все вокруг начинало напоминать воронку, в которую втягивалось все, что Верочке требовалось, все завертелось вокруг нее.
Вера не работала, ссылаясь то на болезни, то на недомогания, то на низкую оплату. Она стала толстеть, она все больше погружалась в мир избалованной, красивой, аристократической женщины; дома не готовила, ездила на машине по ресторанам и кафе, по подругам, и вела неторопливые светские беседы.
У Веры оказался скверный характер, она преследовала Игоря упреками, то он не так держит нож за обедом, то от него плохо пахнет, то он поздно приходит домой, то он забывает выносить мусор, то он забыл ей позвонить с работы.
Но спустя 15 лет их совместной жизни, упреки уже казались мелочью, они давно перешли в прямые оскорбления, что он глуп, что он свинья, что он бабник, что он изувер и всю ее измучил, что он негодяй и думает только о себе.
Но Игорь никогда не забывал о данном когда-то слове.
Они давно перестали вместе спать. Она стала толстой, перестала следить за собой, ходила по дому в халате, непрерывно курила, чтобы похудеть и смотрела какие-то американские фильмы. Игорь помнил о своей клятве и молчал, он уже не оправдывался, уже ничего не пытался исправить, он уходил в сад при доме и подолгу возился с кустарниками или цветниками.
Но в 43года в Верочке стали происходить какие то перемены, началось с того, что она, обычно шумная, говорливая, даже визгливая, как то притихла, стала часто смотреть в окно будто чего-то ожидая, или иногда замирала, будто прислушиваясь к себе; постепенно изменения коснулись и других привычных сторон ее жизни, она стала меньше есть и похудела, стала стройнее, она стала придирчивые к своей одежде, прежде чем выйти из дома, она стала едва ли не ласковой с Игорем и он с удивлением это отмечал и был этому рад.
И чем заметнее были перемены в Вере, тем больше изумлялся Игорь им. Изменения в Верочке стали раскручиваться как бы в обратную сторону, в прошлое, к тому, может быть, пункту, какой она была 20 лет назад: стройной, с тяжелой грудью, с восхищенным взглядом вокруг себя, строгой в диете и одежде, знавшая, что она красива и умело пользовалась этим знанием.
Но превращения Веры-43 в Веру-23 продолжались и принимали все более выразительные формы, она стала рассеянной, нетерпеливой, иногда срывалась в настоящую Веру, но вместе с тем неуклонно катилась к Вере-23.
Однажды она не пришла ночевать.
Но к этому моменту ее присутствие дома было уже как бы формальным, у нее был отсутствующий взгляд, мыслями была где-то в других краях или мирах, она был рассеяна и какой-то измученной. Игорь старался как можно меньше ее отвлекать, чтобы не вызвать ее гнев. И занимался своими делами, искоса поглядывая на жену.
Однажды ее не было дома 6 дней.
Но Игорь ничего не предпринимал для ее поисков. Уйдя, она оставила на столе записку, чтобы он ее не разыскивал, тем более с помощью полиции, она в гостях.
Наконец она позвонила, сказала что придет, у нее есть разговор с мужем.
Она пришла, веселая, счастливая, все сверкающая, влюбленная, и закружилась по освещенной солнцем комнате. Наконец она успокоилась упала в кресло и посмотрела на мужа, сидевшего на диване и смотревшего на нее изумленными, немного грустными глазами.
– Я хочу подать на развод, Игорь! – сказала она своим низким, мелодичным голосом, который когда- то его просто завораживал как и многое другое в ней. Игорь молчал. Он никогда не забывал про свою клятву. Но сейчас она снимала с него ее?
– Надеюсь, ты не будешь чинить мне препятствия с разводом! – сказала она и сладко потянулась, закинув руки за голову. Улыбка озарила ее лицо. Видно, она вспомнила прошедшие, промелькнувшие дни. Она была просто счастлива, и не скрывала перед мужем своего счастья. Она никогда особенно с ним не считалась, всегда ей было важно то, что она считает лучшим для себя и на этом строилась их семейная жизнь. На другие принципы она бы не согласилась.
Он все еще молчал. 6 дней и 20 лет. Если их бросить на чаши весов, оказывается, их веса были равны! Чего только не бывает в жизни, и даже совершенно неравные величины могут быть вполне сопоставимы.
– Мне важно, чтобы ты была счастлива, Верочка, я как-нибудь переживу. Обо мне не беспокойся. – наконец сказал он, все еще не отводя глаз от жены.
– Спасибо! – беззаботно откликнулась она. – Я и не беспокоюсь. И не о чем меня не спрашивай. Мне сейчас вообще-то некогда объясняться. Мне надо заняться бумагами
– Хорошо! – кивнул он и поднялся с дивана. – пойду в мастерскую.
Через месяц их вызвали в суд и судья торжественно объявила, что с это минуты они не являются больше мужем и женой. К этому времени она жила где-то и Игорь наслаждался одиночеством. Он ожил, стал веселым, много читал, и, бывало, откладывал книгу, смотрел в куда-то в сторону и улыбался.
Улыбался он не напрасно.
Не прошло и трех дней после решения суда о разводе как внезапно зазвонил телефон. Это была Вера. Ее голос был необычным, он дрожал. Такого голос у самоуверенной, наглой, аристократической Веры не было никогда. Он просилась назад. Она взывала к его любви к ней. Она признавала, что часто была несправедлива к нему. Этот подлец, в которого она была влюблена, оказывается, ее бросил. Попросил освободить квартиру. Он выкинул ее на улицу. Она напомнила Игорю о его клятве, что он не оставит ее, ни при каких обстоятельствах, она будет его женой до конца, в горе и радости, беде и болезнях.
Он улыбнулся и положил трубку. Клятву он давал жене, а не посторонней женщине. Потом он позвонил по другому номеру и сказал
– Спасибо, Сережа, век не забуду, что избавил меня.
– Ну что ты, Игорь, – прогудел в трубку мужской баритон, – я еще не забыл, как мы с тобой пацанами, за сараем, сидя на бревнах, дали страшную клятву сохранить нашу дружбу навек, быть всегда вместе, помогать друг другу, и в радости в и горе, болезнях и беде.
Gotha, 1.3.18
Не встреченная любовь
В тот вечер, когда она родилась и сделала первый свой вздох в родильном отделении клиники «Гелиос» чудесного города Вюрцбурга, ее будущий, идеальный, близкий по духу, подобный ей по существу, шестилетний Александр сидел за на ковре в своей детской комнате на верхнем этаже большого трехэтажного дома в районе Шарлоттенбург столичного Берлина.
Свою первую в жизни комнату он поддерживал в строгом порядке, перед сном раскладывал все игрушки по коробкам и полкам и только потом отправлялся спать. Эта любовь к порядку, рано в нем проявившаяся, станет одной из его характерных свойств в будущем.
В эту минуту тихого летнего теплого вечера, когда родилась его родная душа в далеком Вюрцбурге, он сидел на ковре своей комнатки в Берлине и листал в большой цветной книжке сказок братьев Гримм; мама часто читала ему перед сном и многие сказки он знал наизусть. Когда он доходил до сказки «Хензель и Гретель», то с заметным удовольствием разглядывал картинки и даже с легкой улыбкой на лице бормотал про себя так нравившееся ему имя сказочной героини, маленькой хорошенькой Гретель, которая своей хитростью спасла своего братишку и себя от злой ведьмы. Спасение, которое пришло от хитрой выдумки Гретель, потрясало его детское воображение. Дети были спасены, старая ведьма сгорела в печи, добро победило, зло наказано. Это было торжество порядка и справедливости. Маленький Александр еще не мыслил такими понятиями, но этот исход сказки ему очень нравился; это значило, что в его душе уже были какие-то полочки, на которых можно было разложить Зло и Справедливость.
С первых часов своей жизни, когда маленькая Гретхен просыпалась и начинала беспокойно двигаться, искала тоненькими губками материнскую грудь, то, найдя ее, жадно припадала к ней; ее напряженное, готовое расплакаться личико разглаживалось. Почувствовав во рту теплое сладкое молочко, ручонки охватывали теплую сочную материнскую грудь, и цепко держались за нее. Эти ощущение тепла, полноты, защищенности, удовлетворения, исходившие от груди матери, проникали так далеко в ее маленькое тело, в ее маленькую, еще ничего не осознающую душу, что позже, подрастая и отвыкнув от груди, она невольно будет искать во внешнем мире те предметы, или тех людей, от которых могут исходить эти ощущения, ощущение спокойствия, защищенности, доброты…
Из этих чувств, которые пришли к ней от прикосновений к материнской груди, и сладкого теплого, сочного молочка, от мира, от которого исходит тепло, защищенность и нежность, в ней вырастет и разовьется представление о прекрасном, надежном, теплом мире; этот мир, эту защищенность и тепло она впоследствии, повзрослев, будет искать в мужчинах, но этот мир она сможет найти у своей родственной души, своего предназначенного только ей мужа, который сейчас уже создавал его своими руками в своей комнате в Берлине через любовь к порядку, через различение добра и зла, через справедливость. Если он ей когда-нибудь встретится…
Через несколько дней, когда новорожденная уже настойчиво искала вытянутыми губками и уверенно брала материнскую полную грудь, молодые родители объявили ее имя, которое они долго держали в тайне до ее рождения, – Гретхен фон Вагнер.
С этого мгновения, когда родилась маленькая Гретхен, началось их невидимое, недвижимое сближение с Александром; они направились навстречу друг другу, ничего об этом сближении не зная; это было сближение нарождавшимися привычками, свойствами характера, трепетом души, общностью вкусов и представлений. Они сближались, живя каждый в своем городе, не встречаясь, не трогаясь с места, ничего не зная друг о друге; они сближались свойствами души, чертами характера, представлениями, вкусами, нравом, жизнерадостностью, ценностями. Они были природой и духом предназначены друг другу, все говорило за то, что, если они встретятся, они сразу узнают друг друга, как рыбак узнает рыбака, они будут счастливы, как люди, нашедшие себя в другом.
Уже учась в гимназии, и начиная невольно интересоваться мальчишками, Гретхен заметила, что в мире много похожих на него, Александра, на ее мечту, на тот образ, который у нее сложился за сезон детства – сезона посевов в душе всего лучшего, всего чистого, верного, устойчивого; их легко спутать, принять одного за другого и, конечно, она ошибалась, принимала других за него и влюблялась наивно, серьезно и навсегда. Каждый раз в первое мгновение вздрагивало сердце от мысли, что это он, и только позже, иногда быстро, иногда через длительное время, убеждалась, что это все таки была ошибка.
Но чаще всего она сразу видела, что юноша не тот, ей не подходит, он чужой. Чужих было больше всего вокруг нее, иной раз было достаточно одного взгляда, чтобы это понять, иной рад достаточно было с ним поговорить, или просто послушает его речь, или узнать темы разговора, иной раз достаточно было почувствовать его запах. Сколько чужих людей! Но откуда она знала, что этот или тот – чужие, не ее люди, не для нее? Как она это определяла? Она не знала, и не могла бы себе ответить на этот вопрос, если бы себе его задала, но она знала! Иной раз казалось, что вокруг все чужие, и не найти ей своего "Александра", она стала понимать, что встретить своего мужчину, это редкость, подобная тому, чтобы найти на дне моря жемчужину.
Ее влюбленности оказывались бесплодными, из них не завязывалась, не развивалась, не произрастала любовь; это были погибшие, не взошедшие семена…
Но реальность окажется еще суровее. Еще печальнее…
В последний год института, когда с трепетом думала, что встретила свою любовь, она вышла первый раз замуж. Этот брак был настолько неудачным, что продолжался только шесть лет и оставил после себя глубочайшее разочарование и долгое охлаждение к новым поискам и встречам. От этого брака родился сын и он был ее единственным дорогим и памятным, что оставил после себя этот брак. Любовь не пришла, осталось только ожидание любви и ее сходство с настоящей любовью, мужчина рядом с ней не был ее настоящим, родным, единственным, и потому не мог дать ей настоящую любовь. Ее мог дать только Александр. Если они встретятся.