Разумеется, война – это прежде всего практическая деятельность. Нельзя стать хорошим водителем, лишь сидя в библиотеке и изучая учебники, так же как нельзя научиться играть на скрипке, только читая партитуры. Точно так же никакие книги или теории, какими бы глубокими они ни были, сами по себе не приведут к победе в конфликте низкой интенсивности, в нетринитарной войне, конфликте четвертого поколения или асимметричного характера. Однако, как говорил Председатель Мао, «даже путь длиною в десять тысяч ли начинается с первого шага».
Мартин ван КревельдПотсдам, Германия,август 2005 г.Введение
Что, почему и как
Настоящая книга имеет своей целью обратиться к наиболее фундаментальным вопросам, которые война ставит перед человеком на протяжении всей истории: кто ведет войны, что такое война, как, из-за чего и почему ее затевают. Эти вопросы отнюдь не новы, и лишь ответы на них, в соответствии с мнениями людей разных эпох и представителей разных наций, были бы равномасштабны изложению истории цивилизаций. Многие читатели, несомненно, отнесутся к некоторым из данных вопросов как к чисто философским, возможно, даже сочтут их не связанными с «практикой» ведения боевых действий. Однако очевидно, что ни один вид человеческой деятельности не может фактически существовать, тем более успешно развиваться, без четкого понимания принципов, лежащих в основе противостояний и ведения войны как такового. Вот почему чрезвычайно важно найти верные ответы на перечисленные вопросы.
Автор также хотел бы донести до читателя мысль о том, что ответы, даваемые на эти вопросы современной теорией военной стратегии, в корне неверны; вдобавок они следуют из картины мира «по Клаузевицу», которая либо устарела, либо не соответствует действительности. Мы находимся скорее на пороге эпохи войн между этническими и религиозными группами, нежели мирного экономического соперничества международных экономических блоков. По мере того как традиционные формы вооруженных конфликтов уходят в прошлое, повляются совершенно новые, которые готовы прийти им на смену. Уже сегодня военная мощь, развернутая основными индустриально развитыми обществами как Запада, так и Востока, едва ли адекватна стоящим перед ними задачам; иными словами, нынешняя оборона – это скорее иллюзия силы, чем реальное средство к решению проблем. Если эти общества не проявят готовности привести стратегическую теорию в соответствие с практикой нынешней стремительно меняющейся действительности, впредь они, вероятно, будут вообще неспособны прибегать к организованному применению силы, задействуя в этом массы. Как только возникнет такая ситуация, их дальнейшее существование в качестве единых политических образований также будет быстро поставлено под сомнение.
В данной книге ставится задача описать новую систему взглядов на теорию войны, отличную от системы Клаузевица, и в то же время – попытка заглянуть в будущее войн. Отсюда проистекает структура книги. Глава первая «Война сегодня» объясняет, почему современная военная мощь является мифом и почему наши представления о войне на поверку оказались тупиковыми. Во второй главе «Кто затевает войны» рассматриваются взаимосвязи между военными доктринами, самими государствами и их армиями, а также между различными воюющими организациями, не являющимися в собственном смысле ни армиями, ни государствами. Глава третья «Что такое война» рассматривает вооруженный конфликт с точки зрения взаимодействия силы и правоты. В главе четвертой «Как ведутся войны» дается характеристика стратегии и приводятся рекомендации по ее применению в ситуациях разного рода и значимости. В главе пятой «Во имя чего люди воюют» исследуются различные цели, для достижения которых может применяться и применяется коллективное насилие. Глава шестая «Почему люди участвуют в войнах» представляет собой исследование причин войн на глубинном, личностном уровне. В главе седьмой «Войны будущего» рассматриваются возможные формы будущих войн под всеми упомянутыми углами зрения и выдвигаются некоторые идеи того, как они могут вестись. Наконец, краткое заключение, озаглавленное «Контуры будущего», связывает все эти вопросы в единое концептуальное целое и дает гипотетическую характеристику войнам, которые могут произойти через десять, двадцать пять и даже пятьдесят лет.
Книга написана одним автором, но отражает вклад многих людей. В их числе – Моше Бен-Давид, Мэтс Бергквист, Менахем Блондхайм, Марианна и Стив Кэнби, Сэтт Кэрус, Оз Фрэнкель, Азар Гатт, Стив Глик, Паула и Ирвинг Глик, Эдо Хехт, Ора и Габи Герман, Кай Юниман, Бенджамин Кедар, Грета и Стюарт Кёль, Мордехаи Леви, Далия и Эдвард Луттвак, Ронни Макс, Лесли и Габриэль Пантуччи, Яффа Рэйзин, Стефани Розенберг, Джойс Зельтцер, Дарси и Дэйвид Томас. Благодарю всех этих людей за теплое отношение к моим опытам, поддержку и дружбу.
Иерусалим, апрель 1990 г.Глава I
Война сегодня
Военный баланс
Призрак бродит по коридорам генеральных штабов и министерств обороны «высокоразвитых» стран – боязнь собственного военного бессилия и даже бесполезности.
Сегодня, как и всегда, начиная со времен Второй мировой войны, вероятно, 80 % мировой военной мощи находится в руках горстки промышленно развитых государств, а именно – Соединенных Штатов Америки, Советского Союза и их союзников по НАТО и Варшавскому Договору. Свыше четырех пятых общемировых военных расходов приходится именно на долю этих стран. Они также разрабатывают, производят и принимают на вооружение соответствующую часть современной высокотехнологичной военной техники – от танков до самолетов и от межконтинентальных баллистических ракет (МБР) до подводных лодок. Вооруженные силы этих государств, особенно двух сверхдержав, долгое время служили остальному миру примером и даже стандартом, по критериям которого те или иные страны себя оценивали.
Кроме того, основным военным государствам «принадлежат» 95 % всех военных знаний и опыта, если судить по числу публикаций по этому вопросу. Им даже удалось превратить собственные военные способности и навыки своих кадровых военнослужащих в своеобразный экспортный товар. Офицеры из стран, не относящихся к числу великих военных держав, регулярно отправляются на учебу в штабные и военные учебные заведения в Вашингтоне, Москве, Лондоне и Париже, и чтобы получить такую привилегию, эти страны обычно не скупятся на средства. С другой стороны, главные военные государства сами отправляют тысячи военных «экспертов» в десятки слаборазвитых стран Латинской Америки, Африки и Азии.
Несмотря на все это, существуют серьезные сомнения насчет способности развитых государств – и тех, которые сейчас «освобождаются» от коммунистического господства, и тех, которые «свободны» от него, – использовать вооруженные силы в качестве инструмента для достижения значимых политических целей. и такое положение дел не внове. Многочисленные эпизоды, имевшие место за последние двадцать лет, вновь и вновь демонстрируют неспособность промышленно развитых держав отстаивать свои интересы и даже защитить жизнь своих граждан перед лицом даже незначительных угроз. В результате политики и ученые стали постоянно держать в своем речевом обиходе такие фразы, как «закат военной мощи», «убывающая полезность войны» и, применительно к Соединенным Штатам, «соломенный гигант».
Пока «девоенизировалось» только западное общество, за этим явлением следили с беспокойством. Однако неудача Советского Союза в Афганистане продемонстрировала односторонность такого подхода, и сейчас СССР стал почетным членом клуба. По этой причине появились спекуляции и просто мнения о том, что, вероятно, у войны как таковой нет будущего и ей на смену вот-вот придет экономическая конкуренция крупных «торговых блоков», формирующихся в Европе, Северной Америке и на Дальнем Востоке. В данной книге такой взгляд опровергается. Крупномасштабная война с применением обычных вооружений, т. е. война, как она понимается главными современными военными державами, – пожалуй, действительно изживает себя; однако сама война, война как таковая – жива, активна и не сегодня-завтра переступит порог новой эпохи. Задача этой главы – показать, что это действительно так, и объяснить почему.
Ядерная война
Наиболее важное оружие в арсенале главных военных держав – конечно же, ядерное, а также его носители. С тех пор как была сброшена первая бомба на Японию, мощь этого оружия очевидна для всех. С того же момента началась гонка ядерных вооружений, которая длится и по сей день.
Несмотря на то, что первые две атомные бомбы представляли собой сравнительно примитивные устройства, каждая из них на несколько порядков превосходила по мощности что-либо ранее применявшееся в войне. Не прошло и десяти лет с тех пор, как на Хиросиму была сброшена бомба, а уже стало возможным создавать оружие, каждая единица которого превосходила по мощности все устройства, когда-либо использовавшиеся в войне человеком с начала истории. В 1961 г. СССР взорвал чудовищную бомбу, мощность которой по оценкам составляла 58 мегатонн, т. е. 58 миллионов тонн тротила; цифра эта явилась результатом ошибки в расчетах ученых, так впоследствии заявили Советы. К тому моменту исследование и разработки еще более мощных устройств фактически прекратились, не потому, что это было невозможно, а из-за того, что, говоря словами Уинстона Черчилля, этим устройствам осталось бы в мире «лишь докрамсывать руины».
Соединенным Штатам первым удалось получить атомную бомбу и четыре года сохранять на нее монополию. В сентябре 1949 г. последняя была нарушена сталинским СССР. Испытания водородных бомб, проведенные сверхдержавами в 1952 и 1953 г., представляли собой важный результат, хотя значение их было несравнимо со значимостью применения первых двух бомб. С тех пор число стран, имеющих в своем распоряжении ядерные арсеналы, продолжало расти. Великобритания, Франция, Китай и Индия присоединились к клубу. Каждая из них (за исключением, насколько нам известно, последней) производила сначала устройство, основанное на делении ядра, а затем – на термоядерном синтезе. Согласно общему мнению, ряд других стран, хотя те в открытую и не испытывали ядерных зарядов, обладают их запасами или же могут при необходимости быстро их собрать. Еще больше стран при желании могли бы легко создать бомбу, но не намерены так поступать; это, пожалуй, первый пример в истории, когда некоторые правительства добровольно решили отказаться от разработки оружия, которое они с технической и экономической точек зрения способны достаточно легко создать.
Нежелание столь многих государств прилагать усилия к тому, чтобы обзавестись ядерным оружием, становится легко понятным, если принять во внимание политические преимущества, которые проистекают от его наличия или отсутствия. Разработка программы ядерного оружия привела к огромному напряжению технических и финансовых ресурсов таких бедных стран, как Китай, Индия и, вероятно, Пакистан. Все три либо уже имеют бомбу, либо близки к ее созданию, однако ни одной не удалось конвертировать обладание бомбой в существенное политическое преимущество. Так, например, Китай не смог вернуть себе потерянную провинцию Формоза и даже не смог «наказать» соседний Вьетнам, государство, несравнимое с ним по военной мощи. Ядерная бомба не помогла Индии ни в решении проблемы тамильского сепаратизма в Шри-Ланке, ни в решении проблемы мусульманского ирредентизма в Кашмире. Наконец, власти Пакистана в неофициальной беседе любят оправдывать свою ядерную программу боязнью быть завоеванными Индией. Они говорят о том, что до настоящего момента ни одна страна, обладающая ядерным оружием, не исчезла с политической карты мира. Это, конечно, верно, но не учитывается тот факт, что число неядерных государств, которые исчезли с карты мира после 1945 г., также очень мало.
Политические выгоды, которые дает обладание ядерным оружием таким средним по значимости державам, как Великобритания и Франция, еще незначительнее, если они вообще существуют. Наличие ядерной бомбы не помогло ни одной из этих стран вернуть себе былое положение и даже сохранить что-либо подобное их прежнему статусу великих держав. (На самом деле одной из причин, по которой движение в поддержку ядерного разоружения в Великобритании потеряло первоначальную силу, было то, что сие по большому счету никого не волновало.) Бомба появилась у них слишком поздно, чтобы предотвратить потерю ими своих колониальных владений; хотя, появись она у них раньше, вряд ли это оружие помогло бы замедлить, а тем более остановить процесс распада этих империй. Сегодня имеющийся у этих стран ядерный арсенал почти наверняка не поможет им оградить свои заморские территории от оккупации решительным агрессором, даже в том случае, если у самого агрессора нет ядерного оружия. Десятилетиями обе эти страны приводили в обоснование своих расходов на ядерное вооружение необходимость предотвратить нападение Советского Союза, в случае если американцы не смогут выполнить своих гарантий. Такой ход рассуждений выглядел вполне убедительно, но если бы он был реализован на практике, это неминуемо привело бы эти страны к быстрому, неизбежному и окончательному национальному самоубийству.
Сверхдержавы же, безусловно, в значительной степени обязаны своим статусом необычайно мощным ядерным арсеналам. Однако даже в их случае получение на основе этого статуса ощутимых политических выгод оказалось проблематичным. Это стало очевидно уже в 1945 г., когда во время Потсдамской конференции на Сталина не произвело особого впечатления заявление президента Трумэна об имеющейся у него атомной бомбе. В последующие четыре года американская монополия на ядерное оружие не помешала СССР укрепить свою восточноевропейскую империю. Западные наблюдатели того времени отмечали, что министр иностранных дел СССР Молотов ухитрялся действовать так, будто у Соединенных Штатов не было бомбы, или же так, как будто у СССР она была. Ядерное оружие не спасло Чехословакию от прихода коммунистов в 1948 г. Не помогло оно и предотвратить приход в Китае к власти Мао Цзэдуна, – события, десятилетиями считавшегося единственным крупным поражением Запада в борьбе с мировым коммунизмом.
Так как к тому времени у Советского Союза уже тоже было ядерное оружие, год за годом вероятность его применения становилась все меньше и меньше. Во время войны в Корее Дуглас Макартур хотел применить бомбу против Китая, но потерял свою должность, когда публично заявил об этом. В 1954–1958 гг. Соединенные Штаты неоднократно угрожали Китаю ядерным оружием, однако дало ли это какие-то результаты, остается неизвестным. Затем пришла очередь Хрущева бряцать межконтинентальными ракетами, которых, как выяснилось позже, у него не было. Пожалуй, последний раз серьезные угрозы применения ядерного оружия звучали во время Карибского кризиса в октябре 1962 г. Даже тогда способ, каким американский президент Кеннеди справился с кризисом, – установив блокаду, предложив Хрущеву разрешить ситуацию путем вывода американской ракетной базы из Турции и т. д., – был специально разработан таким образом, чтобы гарантировать, насколько это в человеческих силах, что ядерное оружие не будет применено. По словам советника по национальной безопасности Макджорджа Банди, шансы того, что президент на самом деле прикажет нажать на кнопку, составляли один к ста. и все же даже такой вероятности хватило для того, чтобы внушить миру страх, который не проходит по сей день. Кризис открыл дорогу подписанию ряда соглашений, как международных, так и двусторонних, заключенных между сверхдержавами, целью каждого из которых было ограничение количества оружия, его средств доставки, или того и другого вместе.