Однако в своей фундаментальной теории социальных конфликтов Дарендорф не учитывает концепта зависти, хотя вплотную приближается к нему. Социология конфликта Георга Зиммеля содержит подробный и увлекательный обзор феноменологии зависти; вскоре после него Макс Шелер также тщательно проанализировал эту проблему. Но на 40 страницах, посвященных этой проблеме в статье Дарендорфа о социальном конфликте, слово «зависть» не упоминается ни разу[129].
В первую очередь само слово или понятие «конфликт» частично скрывает феномен зависти. Если я стремлюсь описывать всякую враждебность между людьми как конфликт, то я по умолчанию предполагаю наличие между сторонами конфликта конкретных взаимоотношений – наличие сведений друг о друге, преследование друг друга и т. п. Однако на самом деле завистливый человек может вредить объекту своей зависти и тогда, когда тот не имеет понятия о его существовании и когда настоящий конфликт существует, если существует вообще, только в воображении завистника. Слово «конфликт», конечно, может звучать красивее и быть более приемлемым для наших социально чувствительных ушей, чем старое, совершенно однозначное слово «зависть». Если я вижу двух людей (или две группы), которые вовлечены в конфликт, мне не нужно выяснять, кто из них ниже рангом. Но если я говорю о зависти, я должен подразумевать, что один из двух оппонентов осознает свой более низкий ранг в отношении своего положения, образования, имущества или репутации.
У Дарендорфа и других зависть исчезает из виду, потому что «конфликтные ситуации», в которых мотивы одной из сторон однозначно связаны с ее меньшими ресурсами, просто включаются в гораздо более абстрактные концепты, где большинство людей не в состоянии различить зависть. Например: «Все другие случаи неравенства ранга, которые могут показаться непосредственным структурным исходным пунктом или объектом конфликта, – уровни престижа и дохода, неравное распределение собственности, образование и т. п. – это только эманации и особые формы чрезвычайно общего неравенства в распределении лигитимной власти».
Я также поставил бы вопрос о том, насколько вообще уместно употребление слова «конфликт» в контекстах, подобных следующему: «Неравенство ранга применительно к одной из сторон в ситуации общего социального конфликта может иметь великое множество значений. В этом случае имеется в виду, вероятно, неравенство дохода или престижа: конфликт между высоко- и низкооплачиваемыми; конфликт между специалистами престижной типографской отрасли и представителями менее престижной угольной промышленности»[130].
На самом деле между разными доходными группами и между разными профессиональными группами такого типа не может быть никакого реального конфликта; он может появиться исключительно тогда, когда зависть возникает между рабочими одной и той же отрасли, получающими неодинаковую зарплату, как это было с английскими машинистами, которые объявили забастовку из-за того, что зарплата у железнодорожных рабочих менее престижных специальностей была почти такой же, как у них. Ведь для описанного выше «трения», для взаимного соперничества групп, которое может на самом деле происходить только в сознании отдельных членов этих групп, единственное правильное слово – это «зависть».
Возможно, что отчасти к замене феномена и концепта зависти на феномен и концепт конфликта привело пристрастие социологов к наблюдаемым процессам. Зависть – это тихий, скрытый и не всегда верифицируемый процесс. Конфликт явно выражается в поведении и социальном действии. Между этими двумя явлениями можно было бы расположить напряжение, которое содержит примесь и зависти, и конфликта. Однако озабоченность конфликтом и конфликтными ситуациями привела к пренебрежению многочисленными аспектами человеческих и социальных отношений, которые можно объяснить только в терминах «зависти», но не в терминах «конфликта». Ведь зависть между завистником и человеком, реагирующим на зависть, может иметь место без малейшего признака конфликта.
Конечно, зависть у индивидов и у групп может приводить к поведению, которое можно с полным правом отнести к области социологии конфликта. Но не следует (как, к сожалению, часто происходит) путать конфликт и агрессию с завистью, что в итоге заставляет исследователей обращать больше внимания на конфликт, чем на первичный феномен.
Социология конфликта игнорирует то, что между завистником и объектом его зависти может не быть реальной возможности для конфликта. В отличие от ревности, завистливого человека особенно раздражает (и увеличивает его зависть) собственная неспособность спровоцировать открытый конфликт с объектом его зависти.
Конфликт без зависти
Возможны, хотя и редки, ситуации, когда между индивидами или между группами возникает настоящий конфликт, не имеющий с завистью ничего или почти ничего общего (там, где речь идет о первенстве, вероятность зависти всегда велика). Если, например, в конфликтной ситуации сталкиваются два оппонента, каждый из которых уважает другого, но считает, что он должен придерживаться иного правила, то в этом случае для зависти нет места.
И в литературе, и в истории можно найти примеры близких друзей или, во всяком случае, людей, не имевших оснований для зависти друг к другу, которые становятся противниками в неминуемом конфликте из-за того, что один подчиняется универсальному моральному закону, а другой – более узкому, конкретному закону. Моя убежденность в том, что я, на основании прямого и косвенного опыта, следую тому, что я признаю правильным законом, правильной нормой, не обязательно заставляет меня завидовать оппоненту и не обязательно вызывает у него зависть ко мне. Это могло бы случиться только после окончания или урегулирования конфликта, когда проигравший вынужден признать, что по той или иной причине он следовал неправильному закону (не только с прагматической точки зрения, но и оказавшемуся ложным в свете произошедшей переоценки). Последствиями этого могут быть сильное раздражение, рессентимент и зависть по отношению к победителю: «Почему я оказался недостаточно умным или недостаточно опытным для того, чтобы сразу увидеть, что мой выбор ценностей был объективно ложным?»
Но до тех пор, пока оба оппонента в конфликтной ситуации страстно и непоколебимо верят в абсолютную или, во всяком случае, непреодолимую силу того закона, на котором они основывают свою позицию, весь конфликт может разыгрываться в обстоятельствах, где полностью отсутствует зависть.
И даже когда оба оппонента добровольно подчиняются одним и тем же правилам соревнования или деловой конкуренции, чувство зависти может не касаться их, пока конфликт еще происходит и до тех пор, пока ни одна из сторон не знает, кто победит.
Социологическая амбивалентность
В 1965 году американский социолог Роберт К. Мертон опубликовал статью на тему «социологической амбивалентности», посвященную детальному анализу новых понятий в этой сфере, не затронув, однако, проблему зависти, которая была, безусловно, связана с этой темой. Мертон пишет об амбивалентности, которую социальная структура продуцирует между учителем и учеником, когда завершивший образование ученик не может найти место, сопоставимое с тем, которое занимает его наставник. Далее Мертон исследует «враждебные чувства», которые общество часто питает к внештатным специалистам («фрилансерам»), несмотря на их очевидный вклад в общее благосостояние. Здесь он снова вводит концепт амбивалентности, придуманный в 1910 г. Ойгеном Блейлером, избегая куда более простого и первичного понятия «зависти»[131].
Еще более поразительно то, что в современных европейских исследованиях вопроса, почему родители-рабочие не склонны отдавать детей в гимназии, социологи камуфлируют зависть и злорадство соседей, многократно упоминаемые респондентами, элегантными выражениями типа «аффективной дистанции» или «традиционализма, поддержанного социальной санкцией»: «Наши соседи считают, что мы загордились, и только и ждут, чтобы все пошло прахом»; «Мой приятель сказал: «Нечего воображать о себе»»; «Они считают, что мы больно много о себе думаем, только и ждут, чтобы его исключили»; «Они говорят: «Посмотрите на этих воображал»»[132].
Возможно, современная социология с такой готовностью отказывается замечать феномен «зависть», чувство, которое в первую очередь возникает у агрессора, потому, что ее интересует по преимуществу взаимодействие и социальные взаимоотношения. Весьма вероятно, что тот, кто интересуется в основном социальными контактами и взаимодействием, склонен не учитывать поведение тех, кто стоит в стороне и с завистью и досадой смотрит как раз на тех людей, с которыми у него нет
Сноски
1
Бронислав Малиновский как-то раз подверг критике склонность скрывать за претенциозными неологизмами конкретные явления, для которых у нас есть вполне подходящие термины: «Я должен признаться, что с точки зрения полевого исследования мне никогда не было вполне ясно, каким образом мы собираемся проверять, измерять и оценивать некоторые внушительные, но расплывчатые явления: эйфорию и дисфорию… Когда мы пытаемся перенести состояние удовлетворения… на конкретные случаи, мы имеем дело не с общим состоянием сознания, а с такими индивидуальными факторами, как личный рессентимент, уязвленное самолюбие, ревность, экономическое недовольство… Как бы то ни было, почему бы не изучать конкретные и детальные проявления рессентимента и удовлетворения вместо того, чтобы прятать их за написанными крупными буквами словами «эйфория» и «дисфория»» (из предисловия к: H. Ian Hogbin, Law and Order in Polynesia, London, 1934, pp. xxiv ff.; Hamden [Conn.], 1961).
2
Группой, которую в 1966 г. можно было бы классифицировать как досадующую на монархию и демонстрацию королевской роскоши, были Amsterdam Provos. Спор о том, может ли монархия по-прежнему не вызывать зависти в обществе, развернулся между Эдвардом Шилсом и Норманом Бирнбаумом (см. E. Shils and M. Young, “The Meaning of the Coronation,” in The Sociological Review, Vol. I, December 1953, pp. 63–81; и N. Birnbaum, 'Monarchs and Sociologists,' idem, Vol. Ill, July 1955, pp. 5–23).
3
Раньше зависть (или завистливый человек) иногда изображалась в виде человека верхом на собаке с костью в зубах; например, иллюстрация «Зависть» на с. 14 книги Heinz-Giinter Deiters’ Die Kunst der Intrige («Искусство интриги»), Hamburg, 1966. Это гравюра из серии под названием «Семь смертных грехов», выполненная неизвестным мастером из региона Констанца ок. 1480–1490 гг., собрание венской Альбертины.
4
Оливер Брахфелд (Oliver Brachfeld), например, удивляется, почему «психологи, как это ни странно, обращают на зависть мало внимания; в их трудах о ней упоминается крайне редко, разве что под маской ревности и т. п.» (Inferiority Feelings in the Individual and the Group, New York, 1951, p. 109). Можно ли считать чистым совпадением то, что такой красноречивый автор, как молодой немецкий социолог Ральф Дарендорф, в своей «Теории социального конфликта» (Theory of Social Confl ict) ни разу не упомянул слово «зависть»? Я так не думаю, потому что в другом месте он без колебаний, дважды на одной странице, приписал чувство взаимной зависти американским и европейским интеллектуалам. (Gesellschaft und Demokratie in Deutschland [Society and Democracy in Germany], 1965, p. 320).
5
Давид Рисман отмечал, что в таком эгалитарном в материальном отношении и ориентированном на потребление обществе, как американское, люди все равно склонны считать, что другой человек получает больше удовольствия от секса, и завидовать ему на этом основании. «Если у кого-то есть новый кадиллак, другому известно, что это такое, и он более или менее может воспроизвести этот опыт. Но если у кого-то новый сексуальный партнер, другому человеку не может быть известно, что это значит. Кадиллаки стали демократическими, общедоступными. В известной степени то же произошло с очарованием сексуальности. Но между кадиллаками и сексуальными партнерами существует разница в степени загадочности. С утратой или вытеснением стыда и сексуальных запретов… человек, ориентированный на другого, больше не защищен от собственной зависти… он хочет обладать… опытом того же качества, который, как он считает, получают другие» (David Riesman, The Lonely Crowd, New Haven, 1950, p. 155). Страх человека, что его уникальному сексуальному опыту будут завидовать, возможно, привел, по крайней мере отчасти, к различным ритуалам, предназначенным, чтобы отогнать завистливых духов, которые совершаются во многих племенных обществах перед консумацией брака.
6
Oxford English Dictionary, Vol. 3, Oxford, 1933.
7
W. L. Davidson, “Envy and Emulation,” в Encyclopedia of Religion and Ethics, ed. James Hastings, Vol. 5, New York and Edinburgh, 1912.
8
John Gay, Concerning the Fundamental Principle of Virtue or Morality, цитируется по: The English Philosophers from Bacon to Hill, ed. Edwin A. Burtt, The Modern Library, New York, n.d., p. 784.
9
Adam Smith, Wealth of Nations, Modern Library edition, p. 670.
10
Max Scheler, ‘Das Ressentiment im AufbauderMoralen / Gesammelte Werke, Vol. 3, Bern, 1955, p. 45.
11
F. G. Steiner, Malice, Oxford, 1952, p. 16.
12
Das Deutsche Sprichworter-Lexikon, K. F. Wander (1863–1880), Bonn, 1874, p. 177.
13
Переводы немецких пословиц и поговорок на английский частично заменены русскими эквивалентами. – Прим. пер.
14
Злорадство (нем). – Прим. пер.
15
O зависти в исламе ср.: Dwight M. Donaldson, Studies in Muslim Ethics, London, 1953, pp. 91 ff.
16
C. Jacobsen, ‘Halbzeit bei der Ford-Stiftung,’ Die Zeit, October 9, 1964, p. 9.
17
New York Times, December 7, 1961, p. 29.
18
Nation’s Business, Washington, D.C., April 1958, p. 48.
19
‘Nachwuchskrafte sollen sich am Anfang uberall unterrichten,’ Die Welt, No, 128, June 4, 1966.
20
Wolfgang Kellner, Die moderne soziale Konfl ikt. Seine Ursache und seine Uberwindung im Betrieb, Stuttgart, 1961, pp. 142–151.
21
G. H. Theunissen, ‘Der Fall Max Bense,’ Die Zeit, April 24, 1964, p. 9.
22
A. and P. Toynbee, Comparing Notes, London, 1963.
23
R. Thurnwald в: Lehrbuch der Volkerkunde, ed. K. Th. Preuss, Stuttgart, 1937, pp. 236 ff.
24
«…Полигиния… должна создавать внутри собственной структуры специальные взаимоотношения: между мужем и женами, между детьми от разных жен и между женами… Полигинист должен быть предельно предусмотрительным в своих отношениях с женами. Он должен относиться к ним всем строго беспристрастно. Если он захочет сделать подарок одной из них, похожие подарки должны получить все. Если он проводит с одной больше времени, чем с другой, это может быть причиной серьезного разлада в семье. Он должен постоянно взвешивать и балансировать все факторы, чтобы предпочтение, оказанное одной из жен, не привело к проблемам и склокам». Ловеду вполне осознают эту ситуацию. Термин, обозначающий жен одного мужа, в переводе означает «люди, которые поджаривают друг друга». А время от времени существующее напряжение влияет даже на тех жен одного мужа, которые живут в разных деревнях (E. J. Krige and J. D. Krige, The Realm of a Rain-Queen, London, 1943, pp. 70 ff.).
25
F. Rose, Umgang mil Schweden (Vol. 12 of the series ‘Umgang mit Volkern), Nuremberg, 1954, p. 13.
26