К несчастью, замечательное время налоговой свободы продолжалось недолго. Свободная от налогов Иудея не представляла для Антиоха никакой ценности. Когда его красавица-дочь Клеопатра вышла замуж за Птолемея после подписания мирного договора, Иудея стала ее приданым. В результате этого ловкого хода евреи потеряли налоговый иммунитет. Птолемей имел полную свободу обложить налогами приобретенную территорию. Для евреев это стало настоящим ударом. Надежды на свободу и облегчение тяжкого бремени, которое давило на них пять столетий, оказались тщетными. Евреи вновь возвратились в положение угнетенных.
Хитроумный маневр Антиоха вполне мог бы привести к войне, поскольку правитель евреев, престарелый первосвященник Ония, заявил, что ничего не будет платить Птолемею. Птолемей направил в Иерусалим посланца, чтобы убедить евреев не делать глупостей. Посланец предъявил евреям ультиматум: если платежи не начнутся тотчас же, египетские войска оккупируют Иудею и взыщут налоги силой.
Катастрофу предотвратил племянник первосвященника Иосиф; он заручился одобрением посланца, а затем отправился к Птолемею и попросил его проявить терпение и снисхождение к Онии: «Прости его ради старости; ведь тебе, вероятно, небезызвестно, что у стариков и малых детей одинаковый разум. Мы, молодежь, отнесемся к тебе во всем так, что тебе не придется жаловаться» [45]. Иосиф понимал, что не сможет собирать налоги без поддержки дяди. Его замысел состоял в том, чтобы успокоить гнев Птолемея, выиграть время и найти способ заплатить египтянам. О сопротивлении, сколь бы справедливым оно ни было, речь не шла.
Иосиф задумал получить контроль над прибыльным откупом налогов в Сирии и Палестине, который практиковал Птолемей. В случае успеха долю евреев можно было заплатить из прибыли. Каждый год право сбора налогов продавалось на аукционе при царском дворе. Знатнейшие люди из Келесирии, Финикии, Самарии и Иудеи «брали себе на откуп эти подати и, собрав требуемую подушную податную сумму, выплачивали ее» [46]. К несчастью для Иосифа, ставки можно было делать только под финансовые гарантии полной выплаты заявленной суммы. Поскольку суммы исчислялись десятками миллионов долларов на наши деньги, участвовать в аукционе могли только сверхбогачи. Иосиф не имел возможности сделать сколько-нибудь приемлемое предложение.
Когда ставка по Сирии и Палестине остановилась на 8 тысячах талантов (232 тонны серебра!), Иосиф заявил, что участники торгов сговорились, что 8 тысяч – это слишком мало и что он, Иосиф, предлагает 16 тысяч. Сговор был стандартной тактикой греческих откупщиков, и царь об этом знал; поэтому отдал откуп Иосифу без всяких гарантий, а в помощь ему отрядил две тысячи воинов.
Но на этом проблемы Иосифа не кончились. Могущественные откупщики сговорились помешать Иосифу собирать налоги; тогда Птолемей, не получивший гарантий, останется ни с чем. Когда Иосиф прибыл в один сирийский город, в уплате ему отказали. Имея при себе военную силу, Иосиф схватил 20 самых богатых жителей, велел их казнить, а их деньги отправил Птолемею с подробным донесением. Птолемей остался доволен.
Молва об Иосифе распространялась быстро, и как только он подходил к очередному городу, жители «добровольно открывали ворота, впускали его и выплачивали ему подати». К тому времени, когда Иосиф завершил экспедицию по городам Сирии, Самарии и Палестины, он собрал уже достаточно, чтобы выплатить Птолемею 16 тысяч талантов и получить при этом огромную прибыль. Подобно своему тезке из Книги Бытия, этот Иосиф пользовался благосклонностью египетского царя.
Впервые за пять столетий еврейский народ преуспевал. По словам Иосифа Флавия, наш Иосиф, «собрав значительные денежные средства и при этом способе откупа податей имея крупную выгоду… успел поднять народ иудейский из его бедности и жалкого положения и поставить его в более благоприятные условия жизни» [47].
А через одно поколение наконец началась история Хануки. Греки отняли Иудею у египтян, и евреи вновь стали платить налоги Антиоху. В самом же еврейском сообществе соперничавшие фракции развернули яростную борьбу за пост первосвященника; этот пост давал право контролировать колоссальные денежные средства, накопившиеся в храмовом хранилище с тех пор, как Иосиф стал главным откупщиком Птолемея.
Один претендент попытался заручиться поддержкой греков путем пропаганды греческой культуры в Иерусалиме. В городе появились статуи языческих богов и греческий гимнасий, где обнаженные еврейские юноши и девушки занимались спортивными состязаниями. Это шокировало правоверных евреев. В конце концов Антиох IV превратил храм в святилище Зевса. Это переполнило чашу терпения. Внутренние раздоры прекратились, и евреи сплотились вокруг семейства Маккавеев, в котором были талантливые военачальники. Началась священная война. Под предводительством Маккавеев евреи изгнали греков из Иудеи. Дабы увековечить эту великую победу, было решено провести обряд очищения храма – зажечь неугасимый священный огонь. Нашелся только один кувшин чистого масла; его могло хватить лишь на один день, а для приготовления нового масла по традиции требовалось восемь дней. Однако светильник горел все восемь дней; это было сочтено знаком, которым Бог указывал, что принял очищение храма. В честь этого чуда евреи в день, совпадающий с христианским Рождеством, зажигают свечи в канделябре с восемью чашами; каждый день добавляется одна свеча, чтобы на восьмой день горели все восемь.
Когда евреи отбили атаки греков, пытавшихся возвратить Иудею, был заключен мирный договор. Нам известны два письма от греческого царя к Ионафану Маккавею (младшему брату полководца Иуды Маккавея), который вел заключительные переговоры. В них не затронуты никакие вопросы религии. Главная тема – налоги. Царь согласился полностью освободить евреев от налогов на землю и урожай, т. е., как буквально сказано, отменить «те царские оброки, которые прежде ежегодно получал от них царь с произрастаний земли и плодов древесных» [48]. Эти «оброки» и были 33 %-ным налогом на зерно и 50 %-ным налогом на фрукты и виноград. Для евреев плоды победы оказались поистине сладостными.
Однако успех восстания под предводительством Маккавеев, видимо, имел и свою оборотную сторону. Очищение храма от языческих кумиров было, конечно, славным делом, но победа над империей Селевкидов внушила евреям ложное представление о собственных возможностях, которое они сохраняли на протяжении столетий. Маккавеи воспроизвели сказание о Давиде и Голиафе на общенациональном уровне и тем утвердили иллюзорное убеждение, что евреи всегда будут повергать гигантов простым оружием и чистотой помыслов. Антиох не принадлежал к числу гигантов; он был ленивым сборщиком налогов. Его войско состояло из наемников и попросту распадалось, если солдатам не платили. Во время войны с Маккавеями основная часть армии Антиоха занималась в Персии сбором недоплаченных налогов, необходимых для финансирования военных действий. Еврейские историки не учли этот принципиально важный факт.
Победа маленького Давида над гигантским Голиафом навсегда осталась в еврейском предании. К несчастью, в реальной истории подобные случаи встречаются крайне редко, если вообще встречаются. Сверхдержавы древности регулярно побеждали и сокрушали непокорных израильтян.
Заключительная и трагическая глава истории древнего еврейского государства повествует именно о том, как реальный Голиаф поверг непокорного Давида. На сей раз, в отличие от прошлых времен, евреи уже не смогли оправиться от поражения; на протяжении последующих девятнадцати столетий они существовали в рассеянии и не имели собственной страны. В этой главе нет героев; евреи и их лидеры превратились в безумцев.
В 64 до г. н. э. римляне появились в Сирии не столько с намерением захватить ее силой, сколько для того, чтобы установить формальный протекторат над прилегающими территориями. Римский полководец Помпей фактически завершил Третью Митридатову войну, одной из причин которой тоже были налоги (см. главу 9). После этого он повел легионы на юг, чтобы продемонстрировать могущество Рима. Правители городов и стран этого региона были «приглашены» в Дамаск на встречу с Помпеем; это означало, что им следовало захватить с собой подобающие дары, желательно в виде золота.
Два брата соперничали за верховную власть в Иудее, которая тогда была независимой и даже сама получала дань с нескольких небольших территорий. У евреев была порядочная армия, и они вполне могли заключить выгодный договор с римлянами, поскольку римляне, обратившие взор на богатства Египта и Персии, с удовольствием имели бы дружественных правителей в Иудее.
Братья явились к Помпею, и каждый отстаивал свои права на трон. Помпей понял, что страна находится на грани гражданской войны. Он приказал братьям воздержаться от нее и обещал, что лично уладит все разногласия. Однако пока Помпея больше заботило арабское Набатейское царство, которое контролировало торговые пути на Восток и установило большие налоги на все коммерческие операции. Помпей еще не успел далеко продвинуться, когда до него дошли известия о том, что один из братьев поднял мятеж. Он собрал значительное войско и укрепился за стенами Иерусалима, бросив тем самым вызов римскому полководцу. Помпей был сильно разгневан. Он отменил восточный поход, подошел к Иерусалиму и осадил его. Через некоторое время римляне проломили стены и ворвались в город. Помпей осмотрел храм, но приказал ничего не трогать – даже хранившееся там золото. В качестве наказания евреи были обращены в римских данников; римляне отняли у них небольшие колониальные территории, а саму Иудею сделали провинцией во главе с наместником, который должен был контролировать все дела, включая уплату налогов. Этот печальный итог показывает, что грозит народу, у которого плохое руководство. Безрассудное неповиновение повлекло за собой катастрофические последствия для еврейского государства. Разумный политический курс позволил бы евреям стать союзниками Рима, сохранить свою маленькую империю и не платить налоги. Но история не знает сослагательного наклонения.
Заведовать делами евреев римляне поручили арабу, который проявил куда больше здравого смысла, чем еврейские лидеры. Он сотрудничал с римлянами и приложил немало усилий, чтобы войти в доверие к Юлию Цезарю, который тем временем присвоил себе верховную власть в Риме. Цезарь даровал этому человеку римское гражданство и пожизненное освобождение от налогов. Если говорить о самих евреях, то Цезарь существенно облегчил их налоговое бремя и разрешил восстановить разрушенные Помпеем стены Иерусалима. Оказалось, что это не к добру, поскольку разрешение Цезаря подготовило почву для последнего еврейского восстания, после которого еврейское государство перестало существовать.
Евреи были не слишком довольны новым правителем, а особенно его сыном Иродом. Дань Риму отсылалась как подношения от семейства Ирода. Ирод убил много евреев, и высшая судебная инстанция евреев, Великий синедрион, начала судебный процесс против него. Но поскольку все боялись Ирода, он был оправдан и стал бесчинствовать еще сильнее. Именно царь Ирод приказал перебить всех младенцев в Вифлееме вскоре после рождения Иисуса. Правда, этот случай не подтверждается ни одним источником, кроме Библии. Ирод был параноидальной натурой и приказал своему карательному отряду перебить всех членов синедриона, которые его судили. Он настолько болезненно воспринимал даже мнимые угрозы своей власти, что приказал убить свою жену и трех сыновей. Прозвище «Великий» Ирод получил уже после смерти, последовавшей в 4 г. н. э.
Римляне оказывали поддержку династии Ирода, но помимо этих вассальных царей назначали специальных прокураторов, которые обладали реальной властью в Иудее, следили за поступлением налогов и настроениями в народе. Когда Иисуса спросили, позволительно ли давать подать кесарю или нет, это был провокационный вопрос, поскольку за отрицательный ответ можно было поплатиться жизнью.
Иудея была отдаленной и проблемной областью; поэтому туда посылали прокураторов далеко не лучших человеческих качеств. Вообще римские прокураторы выполняли функции своего рода региональных управляющих римской налоговой службы и обладали широкими полномочиями. По идее, они должны были поддерживать мир и уважительно относиться к местным религиозным обычаям. Для каждой местности назначалась своя налоговая ставка, но коррумпированный налоговый управляющий мог потребовать повышения налогов и доли в добыче. Известно высказывание Цицерона, в котором он называет одного из самых коррумпированных налоговых управляющих «средоточием всех мыслимых пороков и беззаконий».
После того как Юлий Цезарь облегчил налоговое бремя, наложенное римлянами на евреев, в Иудее, к ее несчастью, оставалось много возможностей для постоянных злоупотреблений. Перед Великим восстанием 66 г. н. э. еврейские налогоплательщики уже несколько лет проводили всеобщую забастовку, и римский прокуратор Гессий Флор был готов применить военную силу. Назначенный римлянами царь Ирод Агриппа убеждал евреев заплатить недоимки и предотвратить карательные меры римлян: «Я допускаю, что слуги Рима нестерпимо жестоки; но следует ли из этого, что все римляне, включая Цезаря, преследуют вас? <…> Было бы нелепостью из-за ничтожных проступков одного человека начать войну против целого народа, даже ничего не знающего о наших жалобах, – и какого народа!» [49].
Доводы царя подействовали, и евреи заплатили недоимки. Однако Гессий Флор на самом деле хотел не этого. Восстание дало бы ему возможность захватить золото из иерусалимского храма, который был одной из самых богатых сокровищниц римского мира. Во всем этом мире евреи веками платили ежегодный налог великому храму. Для евреев храм стал чем-то вроде всемирного банка. В нем заключалось достояние евреев как в этом мире, так и в мире грядущем. Если бы Флор смог спровоцировать восстание и захватить золото храма, он вернулся бы в Рим богатейшим человеком. В противном же случае он оставался самым заурядным из римских прокураторов.
Во время празднования еврейской пасхи Флор отнял священные одеяния у первосвященника и оскорбил религиозную церемонию. Начались волнения. В довершение всего Флор потребовал выдать ему полтонны золота из храма. Евреи объединились и под предводительством воинственных зилотов изгнали римлян из Иудеи. Император Нерон счел необходимым послать в Иудею лучшие легионы под командованием лучших полководцев, Веспасиана и Тита, поскольку с такой ситуацией в Иудее римляне еще не сталкивались.
Постепенно римляне вернули почти всю Иудею. Когда Тит подошел к Иерусалиму, окруженному восстановленными стенами, он попробовал договориться с зилотами, чтобы предотвратить резню, неизбежную в противном случае. Тит был влюблен в еврейскую царицу, красавицу Беренику. Она умоляла его пощадить ее любимый город и его упрямых жителей. Чтобы угодить Беренике, Тит согласился отменить осаду при выполнении двух условий: евреи признают римское владычество над Иудеей (которое было уже свершившимся фактом) и обязуются регулярно платить налоги римлянам. Оставшиеся в живых потом, должно быть, сильно жалели, что не приняли предложение Тита, от которого, учитывая заступничество царицы, не следовало отказываться. Налоги составляли главную причину конфликта, – как и всегда при римском владычестве; вероятно, было неизбежно, что и конец Древнего Израиля наступит из-за неуплаты налогов, ибо евреи были величайшими налоговыми уклонистами на протяжении тысячи с лишним лет.