Безумно богатая китайская девушка - Власова Наталья Николаевна 7 стр.

– Помни, мамуля, твоя задача – не проболтаться!

– Не волнуйся, я ничего не скажу Суи, – пообещала Лилиан Мэй.

Она была рада, что наконец-то оказалась здесь, в Тайерсаль-парке, в этом оазисе великолепия, далеком от яркого новогоднего китча, заполонившего остальную часть острова. Когда Лилиан переступила порог, ей показалось, будто она очутилась в другой эпохе. Это был дом, где строго придерживались традиций, предписанных его требовательной хозяйкой, и в праздники он преображался весьма изысканным образом. Вместо белых орхидей фаленопсис, которые обычно встречали посетителей в холле, на старинный каменный стол ставили высокие букеты розовых пионов. Наверху в гостиной, на стене, инкрустированной серебром и лазуритом, вешали каллиграфический свиток длиной двадцать футов с новогодним стихотворением Сюй Чжимо, написанным в честь покойного мужа Суи, сэра Джеймса Янга; белые занавески, обычно хлопавшие по дверям веранды, заменяли на шелковые панели бледно-розового оттенка.

В залитом солнцем зимнем саду только-только начался новогодний чайный ритуал. Суи, великолепно выглядевшая в бирюзовом шелковом платье с высоким воротом и единственной ниткой культивированного жемчуга оперной длины, восседала на мягком плетеном стуле у застекленных дверей, за ней маячили служанки-тайки, в то время как трое ее детей среднего возраста выстроились перед ней в ряд, как школьники, ожидающие своей очереди, чтобы сдать матери домашнюю работу.

Фелисити и Виктория наблюдали, как их брат Филип торжественно подносит матери маленькую чашку обеими руками и озвучивает пожелания крепкого здоровья и процветания. После того как Суи сделала глоток чая улун, закусывая сушеными финиками, настала очередь Элинор. Когда Элинор взяла богато украшенный чайник эпохи Цин и начала наливать в чашку дымящийся напиток, послышался шум. Это пожаловали первые гости.

– Тани приперлись. С каждым годом приходят раньше и раньше! – раздраженно буркнула Фелисити.

Виктория неодобрительно покачала головой:

– Джеральдина всегда беспокоится, что ей не хватит еды. Она с каждым годом становится все толще – мне страшно представить, насколько зашкаливает у нее уровень холестерина.

– Ты слышала, этот никчемный Эрик Тань женился на индонезийке? Интересно, она совсем темнокожая? – сказала Фелисити.

– Она индонезийская китаянка, ее мать – одна из сестер Лим, поэтому, уверяю тебя, она будет посветлее, чем все мы, вместе взятые. Кстати, Кассандра предупредила меня, что тетя Лилиан Мэй только что вернулась из Америки и привезла оттуда новый парик. Она думает, что в нем выглядит моложе, однако, по словам Кассандры, теперь старуха – вылитый понтианак[32], – пробормотала Виктория.

– Красотища! – хихикнула Фелисити.

В этот момент в комнату ворвалась Лилиан Мэй, сопровождаемая свитой сыновей и дочерей с супругами и внуков. Матриарх семьи Тань подошла к Суи, слегка поклонилась и по традиции поздравила с Новым годом, пожелав процветания.

– С Новым годом, а вы кто? – спросила Суи, глядя на гостью сквозь тонированные бифокальные очки.

Лилиан Мэй была ошарашена:

– Суи, это же я, Лилиан Мэй Тань!

Суи выдержала секундную паузу, прежде чем сказать совершенно невозмутимым тоном:

– О, я не узнала тебя с новой прической. Думала, та злая англичанка из «Династии» заглянула в гости.

Лилиан не знала, радоваться ей или обижаться, но все остальные в комнате разразились смехом.

Вскоре начали прибывать другие члены расширенного клана Янг-Цянь-Шан, и все бросились осыпать друг друга новогодними поздравлениями, совать детям красные конверты, делать друг другу комплименты по поводу нарядов, комментируя, кто прибавил в весе, а кто выглядит слишком худым, обмениваться отчетами о том, чей дом только что был продан, демонстрируя фото на тему последних отпусков / внуков / медицинских процедур и с аппетитом лакомясь тарталетками с ананасом.

Когда толпа слегка поредела и гости двинулись к парадной лестнице в сторону гостиной наверху, Лилиан Мэй воспользовалась возможностью, чтобы поприветствовать Элинор:

– Я не хотела делать комплименты перед Фелисити и Викторией, которые всегда так тебе завидуют, но должна сказать, что это фиолетовое платье с запа́хом выше всяческих похвал! Ты, безусловно, самая элегантная женщина среди собравшихся!

Элинор милостиво улыбнулась:

– Ты тоже прекрасно выглядишь. Этот наряд очень необычен… а кафтан можно снять?

– Да, приобрела его, когда навещала сестру в Сан-Франциско. Открыла там для себя нового чудесного дизайнера. Как его имя? Дай мне подумать… Эдди Фишер. Нет-нет… Эйлин Фишер! Кстати, сейчас на Западном побережье действительно необычно холодная зима. Вы должны взять с собой очень теплую одежду в поездку.

– В какую поездку? – Элинор нахмурилась.

– В Калифорнию.

– Но я не еду ни в какую Калифорнию.

– Но вы ведь с Филипом наверняка поедете на… – Тут Лилиан внезапно осеклась.

– Куда?

– Господи, я такая дура… Прости, я тебя с кем-то перепутала. Старею, – пробормотала Лилиан и подумала: «И это меня до смерти раздражает». – Ой, смотри, а вот и Майкл с Астрид! Астрид просто великолепна. А малыш Кассиан просто очаровашка в галстуке-бабочке. Пойду ущипну эту пухлую щечку!

Элинор стиснула зубы. Эта Лилиан Мэй была никудышной лгуньей. Что-то вот-вот произойдет в Калифорнии, и Элинор перебирала в уме варианты. Зачем ей и Филипу отправляться в забытую богом Калифорнию вместе? Разве что на какое-то важное мероприятие с участием Ники. Он наконец женится? Да, да, наверное. Конечно, единственным человеком, знавшим правду, была Астрид, которая в эту самую минуту стояла на лестничной площадке, пока Лилиан Мэй как-то странно ощупывала ее платье. Издалека казалось, что на Астрид довольно простое белое платье-рубашка с синими вставками на рукавах и подоле, но, когда Элинор подошла ближе, она поняла, что синие детали на самом деле были шелковой вышивкой, имитирующей китайский геометрический орнамент.

– Ай-я, Астрид, каждый год я прихожу сюда просто посмотреть, какое платье от-кутюр ты наденешь! И ты, конечно, не разочаровала! Ты, безусловно, самая элегантная женщина среди собравшихся. Кто дизайнер? Бальман? Шанель? Диор? – ворковала Лилиан Мэй.

– Ой, это просто эксперимент моего приятеля Юна[33] специально для меня, – ответила Астрид.

– Просто божественно! А Майкл! Из Тоа-Пайо – в магнаты! Сын говорит, что он станет сингапурским Стивом Гейтсом.

– Ха, ну что вы, тетушка, – сказал Майкл, слишком вежливый, чтобы поправлять старую леди.

– Это правда! Всякий раз, когда я открываю «Бизнес таймс», вижу твое лицо на фото. Поделишься самыми свежими новостями на рынке? – спросила Элинор, присоединяясь к группе.

– Тетя Элли, судя по тому, что говорят мои друзья из «Джей Кей Го», это вы можете дать мне пару советов по купле-продаже акций, – хохотнул Майкл, явно довольный невиданным восхищением со стороны родственников жены.

– Чушь, лах! Я просто мелкая сошка по сравнению с тобой. Прости, но мне нужно на минутку украсть твою жену, – сказала Элинор.

Она взяла Астрид под локоток и повела по длинной гостиной в угол, где стоял рояль. Молодой пианист выглядел так, будто едва закончил первый курс сингапурского музыкального колледжа, он обильно потел в своем костюме, исполняя какой-то безобидный шопеновский этюд.

По силе хватки Астрид поняла, что у тети серьезный разговор. Заглушая музыку, Элинор спросила:

– Я хочу знать правду. Ники женится в Калифорнии?

Астрид сделала глубокий вдох.

– Да.

– Когда?

– Не хочу тебя обманывать, но я обещала Ники, что не стану выдавать никаких подробностей, поэтому тебе придется спросить у него самой.

– Ты же отлично знаешь, что мой сын не отвечает на звонки больше двух лет.

– Это касается только вас. Пожалуйста, не втягивай меня в ваши отношения.

– Ты и так уже втянута по самое не балуйся, хочешь ты того или нет, поскольку у вас от меня секреты! – разъярилась Элинор.

Астрид вздохнула. Она ненавидела подобные стычки.

– Учитывая обстоятельства, ты отлично понимаешь, почему я не могу тебе этого сказать.

– У меня есть право знать!

– Да, но у тебя нет права срывать его свадьбу!

– Я не собираюсь ничего срывать! Ты обязана мне сказать. Я ЕГО МАТЬ, ЧЕРТ ПОДЕРИ! – взорвалась Элинор, забыв, где находится.

Шокированный пианист перестал играть, и все взгляды в комнате теперь были прикованы к ним. Астрид видела, что даже бабушка с недовольством посматривает в их сторону.

Астрид поджала губы, отказываясь отвечать.

– Просто потрясающе! – Элинор сверлила ее гневным взором.

– Потрясающе, что ты ожидаешь, будто Ники захочет видеть тебя на свадьбе! – ответила Астрид дрожащим голосом и ушла.

За три недели до Нового года повара Янгов, Шанов и Цяней собирались в кухне Тайерсаль-парка, чтобы начать марафон по производству новогодних деликатесов. Маркус Сим, известный кондитер семьи Шан, проживающий в их поместье в Англии, прилетал, чтобы приготовить всевозможные десерты нонья: разноцветные многослойные куэ ляпис, деликатно вылепленные куэ «красные черепашки» и, конечно же, свое знаменитое печенье куэ бангкит с миндалем. А-Лянь, давний повар Цяней, руководил командой, ответственной за трудоемкое приготовление тарталеток с ананасом, греховно-сладких няньгао и пикантных цай тао куэ с дайконом. А-Цин, кухарка в Тайерсаль-парке, отвечала за новогодний стол, где ежегодно появлялась гигантская запеченная ветчина (с ее фирменным соусом из ананасового бренди).

Но впервые за много лет Элинор не наслаждалась обедом, едва притронувшись к ветчине, которую Джеральдина Тань объявила «даже более сочной, чем в прошлом году», и не могла даже смотреть на любимые няньгао. Ей нравилось, как здесь готовили этот десерт из клейкого риса: нарезали массу кусочками в форме полумесяца, опускали в жидкое тесто и жарили до золотисто-коричневого цвета, чтобы снаружи образовалась легкая корочка, но при этом десерт таял во рту сразу же, как укусишь. Увы, сегодня у нее просто не было аппетита. Следуя строгому протоколу рассадки, она оказалась в ловушке рядом с епископом Сингапура и пристально смотрела на мужа по другую сторону стола: он накладывал себе в тарелку очередную порцию ветчины, непринужденно болтая с женой епископа. Как у него кусок лез в горло в такой момент? Час назад она спросила Филипа, слышал ли он что-нибудь о свадьбе Ники, и муж шокировал ее ответом:

– Разумеется.

– ЧТО? Почему ты мне не рассказал?

– А не о чем рассказывать. Я же знал, что мы не поедем.

– Что ты имеешь в виду? НЕМЕДЛЕННО ВЫКЛАДЫВАЙ! – потребовала Элинор.

– Ники позвонил мне в Сидней и спросил, не хочу ли я приехать на его свадьбу. Я спросил, приглашена ли ты, и он ответил «нет». Поэтому я сказал ему: «Удачи, парень, но я не приду, если твоя мать не приедет», – спокойно объяснил Филип.

– Где свадьба? Когда?

– Я не знаю.

– Аламак! Как ты можешь не знать, когда он пригласил тебя?

Филип вздохнул:

– Я не спрашивал. Это не важно, раз мы все равно не едем.

– Почему ты не рассказал мне о разговоре?

– Потому что я знал, что у тебя крышу снесет от этой новости.

– Ты идиот! Беспросветный идиот! – взвизгнула Элинор.

– Видишь, что́ я говорил.

Элинор ковыряла палочками горячую лапшу, делая вид, что слушает жалобу епископа на жену какого-то пастора, которая тратила миллионы на то, чтобы стать знаменитой поп-звездой. За детским столом няня Кассиана пыталась уговорить его закончить обед.

– Не хочу макарошки! Хочу мороженку! – капризничал мальчик.

– Это Новый год. Сегодня никакого мороженого.

Внезапно Элинор пришла на ум блестящая идея. Она подозвала одну из служанок и сказала:

– Будь любезна, передай А-Цин, что у меня все горло обожжено горячей пищей. Я дико хочу мороженого.

– Мороженого, мэм?

– Да, любое подойдет. Все, что найдется в кухне. Только не тащи его сюда. Встретимся в библиотеке.

Пятнадцать минут спустя, выдав няне Кассиана пять хрустящих стодолларовых купюр, Элинор сидела за лакированным столом в библиотеке, наблюдая, как мальчик поглощает мороженое из большой серебряной миски.

– Кассиан, когда мамы не будет дома, ты можешь просто попросить Людивин позвонить мне, и мой водитель заедет и отвезет тебя поесть мороженого, когда только пожелаешь, – сказала Элинор.

– Правда? – Глаза Кассиана расширились.

– Разумеется. Но это будет наш маленький секрет. Кстати, а когда мамочка уедет? Она не говорила, что скоро сядет в самолет и полетит в Америку?

– Ага. В марте.

– Она говорила, куда поедет? В Купертино? Или Сан-Франциско? Лос-Анджелес? Диснейленд?

– В Лос-Анджелес, – ответил Кассиан, отправляя в рот еще одну ложку мороженого.

Элинор вздохнула с облегчением. Времени еще предостаточно. Она потрепала мальчика по голове и улыбнулась, увидев, что его классическая рубашка «Бонпойнт» спереди вся заляпана горячей помадкой. Вот тебе, Астрид, за то, что пыталась утаить от меня такие важные вещи!

6

Мортон-стрит

Нью-Йорк

Первой сообщения услышала Рейчел. Они с Ником только что вернулись домой из Калифорнии. Поставили багаж, и Ник выбежал за сэндвичами в «Ла Панинерию». А Рейчел начала распаковывать вещи и заодно проверила голосовую почту на домашнем телефоне.