Более того, по мнению Дагана, использование политических убийств является «гораздо более моральным», чем вступление в полномасштабную войну. Нейтрализации нескольких ключевых фигур может оказаться вполне достаточно для того, чтобы избежать войны и спасти жизни огромного количества солдат и гражданских лиц с обеих воюющих сторон. Массированная военная атака на Иран приведет к масштабному конфликту на Ближнем Востоке, и при этом, скорее всего, не нанесет значительного ущерба иранским ядерным объектам.
И наконец, с точки зрения Дагана, если Израиль начнет войну против Ирана, то это станет приговором всей его карьере. В книгах по истории будет написано, что Даган не выполнил задачу, которую поручил ему Шарон: используя секретные методы и не прибегая к открытому нападению, сорвать создание Ираном ядерного оружия.
Противодействие Дагана военному конфликту с Ираном и давление со стороны элиты армии и спецслужб заставили Израиль несколько раз откладывать удар по Ирану. Даган даже проинформировал директора ЦРУ Леона Панетту об израильских планах (хотя израильский премьер утверждал, что это было сделано без его разрешения), и вскоре американский президент Обама предупредил Нетаньяху о том, что не следует атаковать Иран.
Напряженность в отношениях между Даганом и Нетаньяху усилилась в 2010-м – на седьмом году срока полномочий шефа «Моссада»[8]. Даган отправил группу из 27 оперативников «Моссада» в Дубай с заданием физически устранить одного из высших руководителей палестинской террористической организации ХАМАС[9]. Группа выполнила задачу: в номере отеля, где проживал палестинец, ему было введено нервно-паралитическое вещество. Группе удалось покинуть Дубай еще до того, как труп был обнаружен. Однако вскоре после бегства оперативников из-за совершенных ими грубых ошибок – они забыли о том, что в Дубае везде установлены камеры видеонаблюдения; предъявили те же фальшивые паспорта, которые задействовали для въезда в страну; пользовались мобильной связью, и их переговоры были быстро расшифрованы местной полицией – весь мир увидел их лица и наблюдал за всеми их передвижениями. Обнародование факта, что все это представляло собой операцию «Моссада», нанесло мощный удар по имиджу организации и привело к глубочайшему смятению в Израиле, который был вновь уличен в использовании поддельных паспортов дружественных стран Запада для своих агентов. «Вы ведь утверждали, что это будет легко и просто и что риск возникновения непредвиденных ситуаций практически нулевой». Нетаньяху был зол на Дагана и приказал ему отложить планы секретных убийств и других операций до особого уведомления.
Конфликт между Нетаньяху и Даганом становился все острее. В результате премьер-министр (по его версии) отказался продлевать срок полномочий Дагана или (по словам Дагана): «Я просто устал от него и решил уйти в отставку».
На брифинге в академии «Моссада» и в ряде интервью, данных во время написания этой книги, Даган выражал твердую уверенность в том, что под его руководством «Моссад» был способен сорвать попытки иранцев создать атомное оружие – путем убийств и других целенаправленных мероприятий (например, в сотрудничестве с США лишить иранцев возможности импортировать ключевые компоненты для атомной программы, которые они не могли произвести сами). «Если мы сможем помешать Ирану получить некоторые компоненты, это нанесет серьезный ущерб их проекту. В обычной автомашине около 25 000 комплектующих. Представьте себе, что отсутствует хотя бы сотня из них. Заставить такую машину ехать будет очень сложно».
«С другой стороны, – добавил Даган с улыбкой, возвращаясь к своему любимому modus operandi (способу действий), – иногда наибольшего эффекта можно достичь, убив водителя, и только».
Из всех способов, с помощью которых демократии обеспечивают свою безопасность, нет более чреватого опасностями и противоречивого, чем «убить водителя», – то есть политического убийства.
Некоторые употребляют эвфемизм «ликвидация». Американские спецслужбы по причинам юридического свойства называют такие операции «целевое» убийство. На практике все эти термины означают одно и то же: убийство конкретного индивидуума для достижения конкретной цели – спасения жизней людей, которых объект операции намеревается убить, или предотвращения опасных действий, которые он намерен совершить, а иногда устранения лидера для изменения хода истории.
Использование политических убийств ставит государства перед двумя очень трудными дилеммами. Первая: эффективны ли эти убийства? Может ли ликвидация индивидуума или группы людей сделать наш мир безопаснее? Вторая: оправданны ли такие убийства с моральной и юридической точек зрения? Допустимо ли для страны в этическом и правовом плане использование самого тяжкого преступления – предумышленного лишения человека жизни – в целях защиты своих граждан?
Эта книга повествует главным образом о политических и «целевых» убийствах, осуществленных в мирное и военное время «Моссадом» и другими структурами израильского правительства, а также (в первых главах) подпольными боевыми организациями до создания государства Израиль – организациями, которые станут армией и разведывательными службами государства после его возникновения.
Со времен Второй мировой войны Израиль совершил больше политических убийств, чем какая-либо другая страна Запада. В бесчисленных ситуациях лидеры Израиля, размышляя, как лучше обеспечить безопасность страны, вновь и вновь из всех вариантов выбирали секретные операции, в которых предусматривалось политическое убийство. Они верили, что таким образом будут решены сложные проблемы, стоящие перед государством, а иногда и изменен ход истории. Во многих случаях руководители Израиля даже допускали, что для устранения заранее намеченной цели вполне законно и морально создание угрозы жизням невинных гражданских лиц, которые могут оказаться на линии огня. Они верили, что это необходимое зло.
Цифры говорят сами за себя[10]. Еще до начала второй палестинской интифады, в сентябре 2000 года, когда Израиль впервые начал отвечать на подрывы смертников ежедневным использованием боевых дронов для совершения убийств, государство осуществило около 500 «целевых» ликвидаций. В ходе них было убито около 1000 человек – и боевиков, и гражданских лиц. Во время второй интифады Израиль провел еще около 1000 подобных операций, 168 из которых увенчались успехом[11]. С тех пор, вплоть до момента написания этой книги, Израиль совершил еще около 800 операций по «целевым» убийствам; почти все они стали частью боевых действий против ХАМАС в секторе Газа в 2008, 2012 и 2014 годах или моссадовскими акциями на Ближнем Востоке против объектов из числа палестинцев, сирийцев и иранцев. Для сравнения: за время президентства Джорджа Буша США, по некоторым оценкам, осуществили 48 «целевых» политических убийств, а за время пребывания на посту президента Барака Обамы – 353 такие атаки[12].
Приверженность Израиля политическим убийствам как военному инструменту не случайна. Скорее всего, она коренится в революционных и боевых традициях сионистского движения, трагедии холокоста и присутствующем у израильских лидеров и граждан страны ощущении, что ее народ живет в постоянной опасности уничтожения и что, как и во время холокоста, никто не придет к ним на помощь.
Ответом на попытки арабских государств разрушить Израиль еще до момента создания, их постоянную решимость добиться этого и вечную угрозу терроризма в стране столь малых размеров стало возникновение сильной армии и, как считают многие, одной из самых эффективных разведок в мире. Эти силовые структуры создали самую совершенную машину для политических убийств в истории.
В книге будет поднята завеса тайны, скрывающая действия этой машины, ставшей плодом своеобразного союза партизанского движения и военной мощи технологического гиганта. Будет рассказано о ее оперативниках, руководителях, методах, расчетах, успехах и неудачах, а также о нравственной цене ее операций. Эти рассказы проиллюстрируют, как в Израиле сложились две независимые юридические системы: одна для простых граждан и другая – для разведки и военной элиты. Последняя система допустила – с молчаливого согласия и одобрения правительства – вызвавшие множество проблем акты политических убийств, которые были осуществлены без рассмотрения этого вопроса парламентом или общественностью и повлекли за собой много невинных жертв.
Нельзя забывать и то, что именно метод политических убийств, опирающийся на разведку, оцененную как «по меньшей мере великолепная» – если процитировать бывшего директора Национальной разведки США и ЦРУ генерала Майкла Хейдена, – сделал войну Израиля с террором самой эффективной из всех, которые когда-либо велись западными странами. Во многих случаях именно политические убийства спасали Израиль от серьезных кризисов.
«Моссад» и другие спецслужбы Израиля покончили со многими людьми, которые были определены как прямая угроза национальной безопасности. Их ликвидация послала всем важное послание: если ты враг Израиля, мы найдем и убьем тебя, где бы ты ни находился. Нет сомнения в том, что это послание было услышано во всем мире. Случавшиеся время от времени ошибки только усилили репутацию «Моссада» как агрессивной и безжалостной организации в условиях, когда задача сдерживания настолько же важна, как и задача предотвращения конкретных враждебных акций.
Не все политические убийства осуществлялись небольшими закрытыми группами. Чем сложнее становились операции, тем больше людей в них участвовало – иногда их число доходило до сотен, причем большинству участников не было и 25 лет. Иногда эти молодые люди со своими командирами приходили на встречу с премьер-министром – только он мог дать зеленый свет конкретному убийству – для того, чтобы дать пояснения по мероприятию и получить окончательное одобрение. Такие форумы, на которых большинству из участников, жаждущих чьей-то смерти, меньше 30 лет, вероятно, уникальны для Израиля. Некоторые из младших офицеров, когда-то принимавших участие в таких встречах, с течением времени сами стали лидерами страны и даже премьер-министрами. Какой отпечаток наложило на них участие в карательных операциях?
В США методы сбора разведывательной информации и техника выполнения «целевых» убийств, разработанные в Израиле, взяты за образец. После 11 сентября 2001 года и принятия президентом Бушем решения начать кампанию «целевых» убийств против «Аль-Каиды»[13]Америка внедрила некоторые из этих методов в свои разведывательные и антитеррористические структуры. Системы управления и контроля, ситуационные «военные» комнаты, методы сбора информации, технологии беспилотников, или дронов, которые сегодня служат американцам и их союзникам, в значительной мере были разработаны в Израиле.
Сегодня, когда тактика убийств без суда и следствия, применявшаяся Израилем в течение десятилетий, ежедневно используется Америкой против ее врагов, уместно не только воздать должное оперативным возможностям, которые создал Израиль, но и исследовать ту высокую моральную цену, которая была заплачена и до сих пор платится за использование этой силы.
Ронен БергманТель-Авив1
В крови и огне
29 сентября 1944 года Давид Шомрон прятался во мраке улицы Св. Георгия, недалеко от романской церкви в Иерусалиме. Здания церкви использовались в качестве офицерских общежитий британскими властями, управлявшими Палестиной. Шомрон ждал, пока из здания выйдет Том Уилкин – один из английских офицеров.
Уилкин был начальником подразделения, которое занималось евреями, в Департаменте уголовных расследований (CID) британской администрации, которая управляла Палестиной по мандату Лиги Наций[14]. Уилкин хорошо справлялся со своей работой, особенно в том, что касалось проникновения и подрыва изнутри раздробленного еврейского подполья. Агрессивный, спокойный и расчетливый, Уилкин хорошо говорил на иврите и после 13 лет службы в Палестине располагал широкой сетью осведомителей. Благодаря информации, которой они снабжали Уилкина, многие подпольщики были арестованы, тайники с оружием захвачены, а операции, направленные на то, чтобы заставить англичан покинуть Палестину, провалены[15].
Именно за это Шомрон собирался убить его.
Шомрон и его напарник Яаков Банай (псевдоним Мазал – «Удача») были оперативниками организации «Лехи», самого радикального из подпольных сионистских движений, которые сражались с британцами в начале 1940-х годов. Членов «Лехи» (сокращённое от Лохамей Херут Исраэль (ивр.) – «Борцы за свободу Израиля») англичане считали просто террористами и уничижительно называли «банда Штерна», имея в виду ее основателя, ультранационалиста-романтика Авраама Штерна. Штерн и небольшая группа его последователей использовали кампанию заранее намеченных политических убийств и взрывов – кампанию «персонального террора», как называл ее руководитель оперативного крыла «Лехи» (а позднее премьер-министр Израиля) Ицхак Шамир[16].
Уилкин знал, что является целью[17]. «Лехи» уже пыталась убить его и его шефа Джеффри Мортона. 20 января 1942 года убийцы установили бомбы на крыше и внутри дома по адресу улица Яэль, 8 в Тель-Авиве. Вместо намеченных жертв бомбами были убиты трое полицейских, двое евреев и один англичанин, которые прибыли раньше Уилкина и Мортона. Позже Мортон уехал из Палестины, получив ранение во время другого покушения – на этот раз в качестве мести за то, что застрелил Штерна.
Ничто из этих деталей – последовательность событий, кто кого убил и в каком порядке – не имело для Шомрона никакого значения[18]. Британцы оккупировали землю, которую сионисты считали по закону своей, – вот это имело значение, и Шамир одобрил смертный приговор в отношении Уилкина.
Для Шомрона и его товарищей Уилкин был не человеком, а целью – заветной и ценной. «Мы были слишком заняты и голодны для того, чтобы размышлять об англичанах и их семьях», – скажет Шомрон спустя десятилетия[19].
Узнав, что Уилкин живет в пристройке к романской церкви, киллеры приступили к выполнению своей миссии. У Шомрона и Мазала в карманах были револьверы и гранаты. Вокруг предполагаемого места покушения находились другие бойцы «Лехи», одетые в костюмы и шляпы, чтобы выглядеть как англичане.
Уилкин вышел из общежития в церкви и направился в Департамент уголовных расследований, находившийся на Русском подворье, где содержали и допрашивали арестованных участников подполья[20]. Как всегда, он был внимателен, во время движения сканировал взглядом всю улицу и постоянно держал руку в кармане. Когда он проходил угол улиц Св. Георгия и Меа-Шеарим, молодой человек, сидевший рядом с бакалейной лавкой, поднялся и уронил шляпу. Это был сигнал, и два боевика начали двигаться по направлению к Уилкину, идентифицировав его по фотографиям, которые заранее изучили. Шомрон и Мазал пропустили Уилкина вперед, сжимая в карманах револьверы.
Потом оглянулись по сторонам и достали оружие.
«Мазал сказал: “Дай мне выстрелить первым”, – вспоминал Шомрон. – Но когда мы увидели Уилкина, я не мог сдерживать себя. И выстрелил первым». Всего Мазал и Шомрон стреляли в Уилкина 14 раз. «Он умудрился повернуться и вытащить пистолет, – сказал Шомрон, – затем упал лицом вперед. Из его лба вырвалась струя крови, словно фонтан. Это была не очень приятная картина».