Точка. Только стоит? Стоит говорить об этом, что теперь вижу события, которые должны случиться? Случиться со мной и всеми людьми задействованными как-то с моей персоной? Что могу прокручивать в голове самые вероятные исходы того, как должно произойти, и что на это у меня чуть больше недели?
Я сначала боялся пользоваться этой способностью. Даже отрицал ее. Но детские страхи отошли на второй план, когда спас соседскую кошку от возможной расправы собаками.
А позже старался использовать ее только в самом необходимом случае. Я понимал это. Но не более, чем то, что «Всему есть свои последствия» и что «Если я возьму что-то в одном месте, то убудет в другом».
Уже более чем несколько дней я знаю о том, что должно случиться. И я хотел бороться с этим. Хотя где-то в глубине души знал, что мое время должно закончиться. Ничто не бывает вечно. И то мое исполненное желание уже дало мне кем-то или чем-то то, что я хотел. А сегодня…
Я поднимаю глаза на темное позднее небо.
– Ааа, – снова выдыхаю с ужасом. Снова успокаиваю себя, до дрожи, до боли. Сжимаю руку в руке, чтобы почувствовать, что я жива и что я в реальном мире.
Но все происходит так, как и всегда. Который день.
Меня это пугает. Мне кажется это невыносимым. Я прижимаю руки к груди и снова даю волю слезам. Мне хочется во всем разобраться и понять. Но что я могу? Как я могу что-то узнать? Если это вообще не выдумка моего воображения или какой-то бред?
Я сажусь на свой компьютер. Я решаю пробовать и идти до конца.
Закрываю глаза, и как бы страшно не было, снова погружаюсь в этот сон. Он так близко. Он так реален. Он как будто существует.
Этот парень. А что если?..
Я бегу. Ускоряюсь шаг за шагом. Я вдыхаю этот осенний воздух и этот темный вечер. До которых мне вообще нет дела. Но я должна бежать, я должна успеть. Я должна найти его, пока он не совершил ошибку.
Сегодня утром мои руки сами написали его имя, я не знаю, как… Я просто думала об этом сне и этом парне, а после просто интуитивно нашла его страничку в одной из социальных сетей. Он был почти таким, каким я его представляла. Неужели? Но ведь я видела его во сне лишь несколько секунд в отражении той витрины. Куда он смотрелся каждую мою ночь своими глазами.
«Безумно! Безумно! Все это попахивает безумием!»
Но я написала его брату, который ответил мне. Я представилась его знакомой, а после поговорила с братом по телефону. После некоторых выдуманных обстоятельств все-таки мне удалось узнать ЕГО адрес.
Я знаю, все это ненормально. Я знаю, все это непонятно. И я все делаю словно на интуитивном уровне. Но я бегу туда, чтобы спасти его жизнь.
Неужели должно быть сильнейшее обстоятельство, чтобы он должен умереть ради той девушки? Женщины? Я ведь даже ее не вижу, он, как нарочно, опускает взгляд перед своей смертью. А издалека этот вечер и дождь не дают мне разглядеть ее во сне, как ни пыталась и даже по памяти. Я только помню эти мысли: «Вот и ОНА!»
Все.
На улице очень мокро. Начинается проливной дождь, но я ведь почти уже на месте. Осталось лишь два перекрестка.
Я редко была в этом районе нашего города. Да и то обстоятельство, что он живет со мной в одном городе, уже сводит меня с ума. Сложно. Немыслимо. Невозможно. Но все эти мысли, и я ведь почти уже пришла…
Я ведь просто хочу, чтобы он остался. Хоть как то!
Я поднимаю глаза. А затем все происходит очень быстро. Кто-то толкает меня с силой, да и резкий скрип тормозов… Я не сразу прихожу в себя. Долго не могу опомниться.
Я ушибла ногу. Мне чертовски больно. Но я жива. Только что меня чуть не сбила машина, и я… жива.
– С Вами все в порядке? Идти можете? – подбегает ко мне мужчина в темной куртке.
– Да, да, – киваю я, но все еще не могу опомниться.
Я прижимаю руки к лицу, но только сейчас до меня доходит, что все чертовски знакомо. Что все это уже я видела. Только… во сне. Только не по-настоящему. А теперь? Что теперь?
Я щипаю себя за руку, чтобы удостовериться. А после пытаюсь бежать к тому месту, где лежит парень. Из-под него сочится кровь.
По моему лицу уже бегут слезы. И я все понимаю.
Я открываю глаза. Сегодня прошла неделя с того момента, как все произошло. Как все случилось, и его не стало.
В моей комнате тихо. Только в моей голове пульсируют воспоминания обо всем этом. С того моменты, как все началось. И как все закончилось.
Я встаю с кровати. Нога все еще немного дает о себе знать. Но мне не хочется об этом. Я снова закрываю глаза.
После того, что случилось, я долго не могла придти в себя. И от того, что чуть не умерла, и от того, что происходило в течение этих десяти дней. Но потом взяла себя в руки.
Уже в первую ночь после случившегося я поняла – что-то изменилось. Что-то трансформировалось. И не только под шоком и обстоятельствами событий. В моей памяти тоже что-то менялось, а именно я помнила все до деталей воспоминания этого парня. Я помнила, как звали его первую любовь. Как в шутку он дразнил брата. За что получил первую двойку… И не только. Да даже чувства и эмоции, которые он при чем-то испытывал. До всех деталей. До всех составляющих. Как будто частичка его уже существовала во мне. Мне было это странно и невозможно. Я задавалась вопросами, спрашивала – почему?
Но ведь ответ уже был в моей памяти. Теперь все воспоминания были и хранились в моем сознании. Все. Как будто перед самой смертью он загадывал именно это. Как будто часть его была перенесена в меня. Но как будто?
Я снова задаюсь вопросом. Но сейчас же и нахожу ответы. Это снова странно для меня, но я уже привыкаю к этому новому дару.
Именно дару, иначе назвать его не могу. Если нам не суждено было встретиться в жизни, то ЕГО второе желание сделало невозможное.
«Когда мне наступит двадцать один»
Код будущего
Это случилось дождливым осенний днем. Для Лиама – обычным и ничем не примечательным. Он просто потерял бумажник и познакомился с этим странным парнем Питером. Но кто знал, что это лишь начало череды событий, втянувших его в борьбу с программой «Код будущего»? Но кто знал, что этот осенний день привычной жизни станет для него последним?
Утро
Я думал, это будет проще. Проще сказать. Проще выразить. Найти слова, те самые, которые помогут донести истину. А я ее чувствую – всей кожей, всей своей сущностью. Эта правда болит. Во мне. Можно сказать, что я ею болен. Нет – больше никто. Да – только я. И как это началось? И как это продолжилось? Я расскажу.
В недалеком будущем в генетике было совершено открытие, позволяющее человечеству шагнуть далеко за пределы возможного. Это открытие состояло в том, что у каждого человека есть определенный фрагмент ДНК, состоящий всего из нескольких элементов, расшифровав которые можно стереть любую из способностей человека.
Открытие почти сразу окрестили «Главным открытием века». А ученые, сделавшие его, оказались сразу на вершине славы.
Только все было не так просто – по сути, это знание было лишь «бомбой замедленного действия», которая рванула через несколько лет. То общество, в котором главными постулатами являлись равенство и разделение по функциям, в котором не приветствовалось выделение из этого самого общества, стали иногда появляться подростки с ярко-выраженными способностями. Когда-то их называли дети-индиго, только теперь правительства почти всех стран поддержали программу – «Код будущего», которая применяла то «открытие века» на этих детях. Единый современный мир не мог допустить подобного неравенства.
В то время мне было девятнадцать, я был самым обычным парнем. Наша семья занималась рекламой, и отец прочил меня в свои приемники. Я весьма был доволен своей жизнью, а если и задумывался о чем-то большем, то, как говорил отец, «всю эту дурь из головы можно было выбить еще большей работой». В этом обществе не принято было мечтать.
Я узнал про эту программу из новостей, да что там – про нее говорили в каждом доме. Только обычному человеку не дело было занимать много времени на эти бессмысленные разговоры. В этом обществе не принято было и бездельничать, и размышлять на эти темы.
Знаешь, не могу сейчас представить себя в том времени. Слишком много всего прошло. Вернее, даже изменилось. И все благодаря ему. Но обо всем по-порядку.
Это было осенним поздним днем. А ведь я и представить не мог, что он станет одним из последних. Именно тех, которые вошли в привычную колею еще до моего рождения. В моем мире было слишком много запретов, слишком на многое нам говорили – «Это не правильно, это не принято!». В итоге дошло до того, что не приемлемым стало думать. Еще бы – «высшие» единицы думали за всех. Так было выгоднее. Так было проще.
Что касалось всего остального общества, оно пребывало в полной уверенности светлого будущего, механически совершая движения от дома до работы, решая каждодневные проблемы…
Этой же единицей был и я. Одним из многих, одним из массы. Мне это нравилось? Не думаю! Ведь я и не думал.
Я не помню точные события того дня. Помню лишь мелкий моросящий дождь. Он был холодный и не приятный. Я засунул руки поглубже в карманы своей куртки, только это не спасало. И я заспешил, как мог, домой после учебы.
Дойдя почти до своего дома, я ненадолго остановился. Яркий рекламный щит явно выделялся из всего серого окружения. Это была реклама компании, которой владел мой отец. В голове мелькнула быстрая мысль – что-то вроде гордости за наше семейной дело, но я зашагал дальше.
Уже придя домой, я обнаружил пропажу бумажника.
«Чертова рассеянность, – досада быстро завладела мной, – стоит ли говорить отцу?»
Я знал – он должен придти примерно в это время. Он был пунктуален. Не менее строг. И не терпел ошибок. Именно так. Как и мне следовало ждать своего наказания.
Минуту спустя раздался звонок в дверь. Какого же было мое удивление, когда на пороге я увидел парнишку лет семнадцати. Он был странно одет – яркая футболка, неаккуратно торчащая из-под серой куртки, по крайней мере, в колледже мне бы сделали выговор за такую одежду. Он был растрепан, а темные волосы были такой длины, что в первую секунду я чуть было не принял его за девушку.
– Лиам Лайн? – он смело посмотрел мне в глаза, а затем добавил, – мне нужен Лиам Лайн.
– Да, это я, – я быстро выскочил в подъезд, чтобы никто из домашних точно не застал меня за разговором с этим парнем, – Чего тебе?
– Наверное, это твое? Я нашел его рядом с этим домом.
Парень достал из кармана бумажник и протянул мне.
– Да… – заулыбался я, но сейчас же серьезно добавил, – но как ты нашел меня? И откуда..
– В бумажнике был указан этот адрес и это имя, – спокойно протянул парень, а затем развернулся и зашагал к лифту, – ну что ж, пожалуйста!
Наверное, в любой другой день и при любых других обстоятельствах эта странная встреча осталась бы минутным фрагментом в моей памяти, но что-то взыграло в моей душе, более того, как учил меня отец, я не мог не отблагодарить за такой поступок.
– Постой! Как тебя зовут?
– Питер!
– Питер, спасибо! Как я могу отблагодарить тебя?
– Вообще-то… есть одно желание!
День
Знаешь, я люблю это место. Оно напоминает мне о том времени, хотя сам бы я не желал в него возвращаться. Скорее, вычеркнуть из памяти… Но, когда проходящая боль исчезает, я снова принимаю все эти моменты. Знаешь, вот сюда! Сюда. В самое сердце. Да, тот день запал мне глубоко в душу.
– Ты хочешь, чтобы я проводил тебя до дома? Серьезно?
Я посмотрел в большие голубые глаза парня. Тот и не думал отводить взгляд.
– Это странное желание.
Я снова посмотрел на него. Забавно, но за некоторой небрежностью и даже неряшливостью его облика, можно было увидеть некоторые важные качества – уверенность, спокойствие, даже упорство. На секунду даже мне показалось, что внешний вид может не играть особой роли, хотя отец всегда твердил, что «именно внешний вид – залог хорошего знакомства!». Кстати, он должен был придти с минуты на минуту.
– Хорошо, Питер! Раз это твое желание, – я быстро открыл входную дверь и, схватив куртку и небольшой рюкзак, сейчас же оказался в подъезде.
Уже вечером, лежа в кровати, я обдумывал это знакомство. Странная встреча. Странное желание. Странные разговоры. Похоже, это запало мне в душу, но я уходил от этих мыслей, пытаясь думать о завтрашней контрольной. Я закрыл глаза. Где-то вдалеке был слышен звук осеннего холодного дождя, он напоминал мне об этом дне, об этой встрече… Но я запретил себе об этом думать!
Говорят, «Человек привыкает ко всему!», но теперь то я знаю, что это не совсем правда. Человек не только привыкает, он начинает полностью вживаться в новые условия жизни, подражать им. Поставьте человеку ограничения, и когда-то он поставит ограничения сам себе, запретите человеку думать, и когда-то он сам запретит себе это тоже – как будто так и было, как будто это и есть «норма». Что было «нормой» тогда для меня? Весь окружающий мир, тот, который я знал, который я видел и впитывал с рождения! Даже не задумываясь о том, подлинник ли это?
Сейчас мне есть, с чем сравнивать. И знаешь, к какому выводу я пришел? Что свобода, возможность к собственному выбору и возможность к миропознанию, пожалуй, самые важные ценности в любом обществе.
На тот же момент я был скован запретами и страхами. Что ж, на тот момент я запрещал себе думать даже о таком непохожем на меня и странном мальчишке.
Хотя, вконец, я сдался и допустил пару мыслей.
На момент нашей с Питером прогулки мелкий моросящий дождь ненадолго прекратился, но все равно на улице было достаточно холодно. Я опять по обычаю всунул руки в карманы и зашагал привычным для себя быстрым шагом, но Питер не отставал. Мы перекинулись парой фраз, ничем для меня не значащих. Кажется, Питер спрашивал, чем я занимаюсь?
Я же, в какой-то степени, был рад этой прогулке. Во-первых, я не хотел попадаться сразу отцу на глаза – в последние дни он приходил особо раздраженным и усталым, а во вторых, все же мне было немного интересно, что это за парень.
Пройдя пару кварталов я снова увидел рекламный щит компании отца и по привычке остановился. Питер поймал мой взгляд, на экране показывали рекламную компанию того самого «открытия века», и, казалось, парень как будто ждал этой самой «команды» для разговора.
– Ты тоже в курсе?
– Да…
– Наверное, думаешь, что великое открытие? Не так ли?
– Да… наверное…
– А как же та «программа»? «Код будущего»?
– Вроде…
– Так что ты думаешь о ней?
Мы завернули на еще одном перекрестке налево. Прошли прямо. Снова налево. И Питер не отставал.
– Так что думаешь?
– Что? – переспросил я, как будто выйдя из своих мыслей, – о чем?
– Лиам, что думаешь о «Коде будущего»?
– Ну, это программа правительств многих стран, а им виднее.
На лице Питера появилась тонкая улыбка.
– Что? Ты так не считаешь?
– Нет, – мой собеседник ответил односложно, даже не свойственно для него, – не считаю.
Мы прошли еще пару метров, прежде чем Питер продолжил.
– В прошлом приветствовались свобода выбора, самовыражение личности, даже субкультуры были привычным явлением… только сейчас… я думаю, эта программа еще один пазл в системе запретов в обществе.
– Странный ты, Питер. А еще говоришь вовсе… не то.
– Так ты особо и не слушаешь, – заулыбался мой собеседник, а затем посмотрел на небо, – тебе нравится дождь?
– Не очень!
– Почему?
– Хе, – усмехнулся я, – а разве он может нравится?
– Знаешь, я люблю дождь. Только вовсе не серый, как сейчас в городе. А чистый и освежающий. Проливной и наполняющий. Такие бывают сейчас редко.
Мы снова прошли перекресток и перешли дорогу.
– Кажется, теперь туда!
– Кажется? – удивился я, – ты как в первый раз!
– Не первый, – проговорил Питер и продолжил, – Сейчас город поглотила серость – серые многоэтажки, серые кварталы, серое небо… И, похоже, серость стала привычным образом жизни. Кажется, большинство людей даже не задумываются над этим.