Но сюрприз ему хотела устроить именно я. Долго готовилась к встрече. Вначале отмокая в ванной с ароматными маслами, натирая тело кремом с яблочным запахом. Его любимым. Думала том, как отреагирует, увидев меня в зале ожидания, обрадуется ли как всегда?
Да, любовь не на все сто процентов соткана из уверенности, в ней должно быть сомнение, здоровая конкуренция, желание покорять и нравиться.
Долго думала, что надеть, пока не решила, что ничего не надену. Только его любимое черное белье и пальто. Провокация и вызов. Представила его гнев, что так нагло оделась, и блеск желания в глазах. Волосы собрала в пучок и спрятала под шарфик. Шумно выдохнула, когда представила, как он распустит их, как зароется в мои локоны жадными пальцами и вдохнет их запах.
У меня невероятно чувствительна кожа головы, и прикосновения к волосам меня заводят, и он знает об этом, впивается в них и тянет на себя, когда бешено двигается во мне, придавив всем телом. Как же сильно я соскучилась. Все мысли только о нем. Даже на работе. К нам недавно пришел новый менеджер по пиару, он же настраивал нашу внутреннюю программу, с которой мы работаем. Я весь день провела за тем, что показывала, как и что должно работать у каждого дизайнера, и права доступа.
Довольно талантливый молодой человек и знающий, я пересмотрела резюме десятков претендентов, но никто из них на практике не мог настроить нашу программу после того, как упали все серверы. А наш прошлый работник попал в аварию и теперь лежал в больнице в тяжелом состоянии. Но здесь мне просто повезло. Программа испортилась как раз во время нашего интервью, и оказалось, что помимо талантов в пиаре, Игорь еще и настройщик СРМ и много чего еще, в чем я не разбираюсь. Пока настраивали, я постоянно поглядывала на часы.
– Торопитесь домой? – спросил Игорь и открыл какую-то синюю табличку у меня на компьютере.
– Да. Тороплюсь. Надеюсь, мы закончим все это побыстрее.
– Уверен, что такую красивую женщину ждут.
– Ждут. Трое детей, и муж сегодня возвращается из командировки.
– Я бы никогда не уехал в командировку от такой женщины.
Резко обернулась и посмотрела на парня.
– Давайте решим все здесь и сейчас. Я – ваша начальница, и мне совершенно не интересны комплименты, подхалимаж и жополизство. Поэтому вы делаете свою работу и оттачиваете свое обаяние и остроумие на всех нуждающихся в этом женщинах компании.
Улыбка пропала с его смазливого лица, и он быстро кивнул.
– Да, конечно. Я просто…
– Не надо ничего просто. Проще простого – это молчать, поверьте. Молчать и выполнять свою работу.
Программу он настроил прекрасно и даже к вечеру положил новую программу по пиару компании.
– Ксюш, а этот новенький глаз с тебя не сводит. – Танька, мой помощник и секретарь, подмигнула мне и откусила шоколадную конфету. – Как у тебя получается молодых мужиков арканить, ума не приложу.
– Что за чушь! Никого я не арканю. Перестань говорить ерунду.
– Та ладно, я ж шучу. Руслан, когда возвращается?
– Должен сегодня прилететь.
– Встречать поедешь?
– О даааа, – откинулась на спинку стула и мечтательно закрыла глаза, – поеду. Я ужасно соскучилась.
Как же все же я счастлива. Все эти годы, дни, часы, минуты и секунды. Пусть даже все это разбавлено частыми поездками Руслана, яркими и страстными встречами они восполнялись с лихвой. Я наслаждалась каждой секундой и благодарила судьбу, что не отняла у нас этой радости любить друг друга.
Он возвращается на целый месяц. Больше не должно быть поездок. Все четыре недели со мной и с детьми. Лишь бы только ничего не случилось, не приехали новые поставки сырья, и он опять не уехал куда-то. А еще страшнее было, когда звонил его сотовый. Отчего-то казалось, что позвонит кто-то из прошлого, и наше, такое хрупкое счастье, разлетится на осколки.
Но иногда я все же скучала по родному городу, по улицам и домам, по запаху. Хотелось уехать из чужого места, вернуться, вернуть свое имя и жить не оглядываясь, но это было невозможно.
Вышла из душа и, пока вытирала волосы, посмотрела на экран телевизора. Мама, как всегда по привычке, его не выключила пока готовила ужин. Я приоткрыла дверцу холодильника и достала лимонад, налила в стакан и хотела уже пройти к себе, но остановилась, увидев знакомое лицо… Там показывали братьев Вороновых. Точнее, похороны Андрея Воронова. Я медленно села на стул и поставила стакан на стол. Шла какая-то передача с документальными кадрами с похорон.
Камера выхватила выстроившиеся в ряд автомобили под стеной проливного дождя. Все с цветами, в черной одежде. Ни одного журналиста. Кроме того, кто все это снимал, разумеется. Толпой вокруг закрытого гроба выстроились люди. Ярким пятном выделяется девушка с белыми волосами в черном траурном платье. В первых рядах – подонок Ахмед, о котором говорил Руслан, говорил, что он был замешан в похищении наших детей. С ним рядом его брат. Они на гроб смотрят, а я на девушку, мне кажется, она очень странно выглядит. Очень бледная и словно больная. Голос за кадром говорит о том, что покушение на Воронова, скорее всего, организовал Нармузинов и при этом цинично пришел на похороны.
Девушку шатает из стороны в сторону, она смотрит, как медленно берут гроб на плечи мужчины и несут вглубь кладбища, вся процессия двигается куда-то вперед по мокрому асфальту, следом батюшка идет, молитву читает. И она идет следом за ними, как будто пьяная, как будто никого и ничего перед собой не видит. Я вдруг вспомнила, как не смогла пойти на похороны Руслана.
Все остановились возле вырытой могилы, и Ахмед громко спросил:
– Почему гроб закрыт? – вопрос прозвучал цинично и пошло, учитывая комментарии за кадром.
– Так ему всю голову разворотило. Мозги и осколки черепа асфальт забрызгали и стеклянные двери.
Девушка схватилась за голову и громко закричала:
– Заткнитесь! Не говорите о нем так! Все заткнитесь!
Камера выхватила в ее вытянутых руках пистолет. Она направила его на Ахмеда. Голос за кадром сказал, что Нармузинов – ее отец.
– А ты?! Что ты здесь делаешь? Убийца! Ну давай, скажи всем, что это ты его убил!
Глаза чечена расширились, а люди шарахнулись в стороны.
– Пришел отпраздновать? Да? Повеселиться и сплясать на его костях?
Голос брата Ахмеда донесся откуда-то со стороны сквозь шум. Он говорит по-чеченски. Ахмед молчит, он расширенными глазами смотрит на оружие в дрожащей мокрой руке дочери, а потом на ее лицо.
Я вижу, как кривится его рот от полученного удара. Он явно этого не ожидал.
– Свадьба, говоришь? На хрен свадьбу твою! Никакой свадьбы не будет.
Швырнула кольцо в грязь.
– Ты что делаешь, идиотка?! Пистолет убери, пока не поздно!
– Сначала пристрелю тебя. Ты даже не представляешь, КАК я тебя ненавижу, как о смерти твоей мечтаю. За то, что маму убил, жизнь мою разрушил. Будь ты проклят!
– Закрой рот, Лекса! – шипит, а она в него целится и вся дрожит.
– Хватит мне рот закрывать! Что такое? Они все услышат? Услышат, какая ты мразь? Так они и так знают, все эти лицемеры, кому ботинки лижут. Думаешь, они не проклинают тебя? Зря! Все эти твари ненавидят тебя и ждут твоей смерти, и знаешь, они правы. Я тоже жду твоей смерти.
– Молчи, дрянь!
– Не буду молчать! Ненавижу тебя! Это ты его убил! Ты! Ты убил его! Знаешь, перед тем, как я пристрелю тебя, ты должен узнать – не выйду за Исхана. Я от Андрея ребенка жду, ясно? И никто его у меня не отберет. Никто, даже ты!
– Ах ты ж сука-а-а-а.
Нармузинов метнулся к ней, а она на спусковой крючок нажала, и Ахмед странно дернулся, упал сразу же на колени. Взгляд на свою грудь перевел и на пистолет в руках девушки.
Люди закричали, а Лекса оружие на них направила, словно обезумевшая, дрожащая, как в лихорадке, а потом швырнула пистолет и побежала.
Голос за кадром сообщил:
– Раненого Ахмеда Нармузинова в тяжелом состоянии увезли в частную клинику, а его дочь так и не нашли. Похороны Андрея Воронова превратились в фарс. Интереснее всего, что на них не присутствовал его родной брат Максим Воронов и его жена Дарина. Говорят, братья перед покушением сильно повздорили из-за…
Я выключила телевизор и медленно выдохнула.
Внутри появилось какое-то неприятное ощущение приближающейся катастрофы. Как будто это не там что-то страшное происходит, а уже здесь у меня. Потом посмотрела на часы и постаралась сбросить тяжесть. Через несколько часов Руслан будет здесь. Он меня успокоит.
А когда увидела его в аэропорту, забыла обо всем. Ожидание и тоска обострили все мои чувства. Увидев его, ощутила, как сердце выскакивает из груди. Я даже слышала его биение. Он смотрел на меня своими карими глазами, почерневшими от страсти. И этот взгляд сжирает меня всю с головы до пят. Наглый, тяжелый… Вспомнила, как впервые ощутила этот взгляд на себе, как всю окатило кипятком… никто и никогда не смотрел на меня так, как он.
От дикого возбуждения и голода он казался мне сейчас ужасно злым. Развернулась на каблуках и пошла в сторону женского туалета. Знала, что пойдет следом.
– Здравствуй, любимый, – прошептала очень тихо и нежно поцеловала в губы, чувствуя, что все мои страхи, все сомнения тотчас испарились. И осталась только одна эйфория от встречи.
– В таком виде, – шепчет мне яростно, – среди полного зала мужиков. Как посмела?
– Ревнивец. Я соскучилась…
– С ума меня свела. Мммм….мое все, – поцеловал уже сильнее, вдыхая всей грудью запах моих волос, обнимая, вжимая в себя крепко, до хруста.
– Твое.
– Теперь можно спокойно ехать домой. Я перекусил.
– Сумасшедший.
Снова поцеловала его в губы и ощутила прилив дикой энергии. С ним уже ничего не страшно.
– А теперь дома можно помедленней. – опустил меня на пол и подхватил, когда я пошатнулась. – Я тоже соскучился ужасно. Я был обязан тебя трахнуть прямо сейчас.
Как же бросает в жар от его слов, от этой неприкрытой наглой похоти. Наклонилась к нему и, игриво царапая пальчиками его подбородок, прошептала:
– Если на женщине лифчик и трусики одинакового цвета, то вы точно не тот, кто первый решил, что этим вечером у вас будет секс.
– Особенно, если на ней пальто и под ним только лифчик и трусики?
***
Уже утром, вынырнув из горячей постели, где он любил меня еще несколько часов подряд, я вышла в сад с чашкой кофе, ощущая сладостную истому во всем теле, и увидела, как Гриня отдает указания каким-то людям. Они что-то устанавливают на ограде.
– Что здесь происходит?
– Руслан попросил установить дополнительные камеры и датчики.
– Зачем?
– В соседнем доме было ограбление, а вы часто остаетесь одна. – натянуто улыбнулся. – Так сказал ваш муж.
– Странно, я ничего не слышала об ограблении.
Стало прохладно, и я обняла себя за плечи, отпила кофе и снова посмотрела на ограду. Дополнительные камеры. Никогда раньше Руслан не пытался усилить охрану дома.
Развернулась и пошла в дом… Вспомнилась та передача про смерть Андрея.
Сделала кофе, сэндвич и понесла на подносе в спальню.
Из-за двери послышался голос Руслана.
– Я понял. Странно, что твой брат не посчитал нужным поставить тебя в известность, а ты все же в курсе. Я понял. Вы уж там как-то между собой определитесь, Зверь. Мне не до ваших разборок. Сам с Андреем на эту тему говори. Все, давай. На связи.
Я слегка тряхнула головой и внесла поднос в спальню, Руслан стоял у окна и курил в форточку. При виде меня улыбнулся и поманил меня к себе.
– Завтрак и любимую женщину в постель… мммм… я мечтал об этом всю проклятую неделю.
Поставила поднос на подоконник и обняла его за голый торс, наслаждаясь прикосновением к гладкой горячей коже и мышцам под ней, напрягающимся от моих прикосновений. Поцеловал меня в кончик носа.
– Черт, как же ты сладко пахнешь с утра.
– Чем? – потерлась носом о его нос.
– Не знаю. Чем-то ужасно родным.
Развернул к себе:
– Соскучился во сне. Знаешь?
– Знаю.
Поцеловал в губы.
– О чем думаешь?
– Сегодня в новостях показывали похороны Андрея Воронова… А ты говорил сейчас с его братом так…так, как будто он жив. Это так надо? Я чего-то не знаю?
Прищурился, глядя мне в глаза и поглаживая мою скулу большим пальцем.
– У меня нет от тебя секретов, Оксана. Но я очень тебя прошу, давай не искать проблем там, где их нет, хорошо? Это их разборки. Нас они не касаются.
Глава 3
Пробуждая ночь, улетают прочь
Капли с крыш
Грустью веет сон, жду тебя я в нем
Где ты спишь…
Кто укутал тебя? Кто целовал?
Кто дыхание твое жадно вдыхал?
Вырываясь от боли, безжалостно гибну
Вновь от страсти
Я хочу, чтоб ты знал –
Все отдам за тебя
Ради счастья…
Отдам, отдам, за тебя все!
Отдам, отдам
Отдам, отдам, за тебя все!
Отдам, отдам
Я к тебе прильну, я с ума сойду, счастья нет
Не это я – губ твоих коснусь
Напоследок, пусть, только знай
Никто не любил так, как я
Кто укутал тебя? Кто целовал?
Кто дыхание твое жадно вдыхал?
Вырываясь от боли, безжалостно гибну
от страсти
Я хочу, чтоб ты знал –
Все отдам за тебя
Мое счастье…
Отдам, отдам, за тебя все!
Отдам, отдам
Светлана Лобода
– Почему здесь завал с папками? Аля? Кажется, я вчера просила вас занести их мне в кабинет!
– Да-да, конечно!
Моя секретарша схватила папки, но я отобрала их у нее.
– Давайте вначале вы принесете мне кофе, а это я сама унесу. Вчера надо было все сложить, а не сейчас с утра в мыле бегать!
Я подняла всю стопку, придерживая ее подбородком, и понесла к своему кабинету, сумочка сползла с плеча и норовила свалиться мне в ноги. Через пару шагов именно так и произошло, я споткнулась, и все папки рассыпались, едва я толкнула дверь ногой.
Этот новенький выскочил как черт из табакерки, рухнул на колени папки собирать, все листы складывать.
– Доброе утро, Оксана Владимировна, а я как раз к вам шел новую программу установить. Вчера всю ночь работал над ней.
Он подавал мне бумаги с чертежами, а я складывала их по папкам.
– А что со старой не так?
– Она тормозит, с этим плагином будет намного лучше.
– Ну вам виднее, я для этого вас и наняла.
Он поднял все папки и отнес мне на стол. Водрузил на столешницу и расплылся в улыбке.
– Можно я займусь вашим ноутом?
– Да, конечно.
Отошла к окну и набрала Ваню.
– Малыш, привет. Как там Руся и Ник?
– Нормуль. Играются кубиками.
– У Руси температуры нет? Потрогай лобик?
– Бабушка уже двести раз трогала. Все хорошо, мам.
– Вы покушали?
– Нееее, нам Руслан пиццу заказал.
– Ясно. Передай Руслану, что я его за это прибью.
– Я все слышу, ты на громкой связи!
Усмехнулась и выглянула в окно. Как же пахнет весной, и в воздухе витает запах счастья, любви и… желания жить. Дышать полной грудью. Несколько лет назад мне казалось, что жить дальше по-прежнему уже не получится… Без него. Когда думала, что его застрелили.
– Колу им не давай – это гадость.
– Мама, мы уже пьем вторую бутылку гадости, – расхохоталась Руся, и что-то на своем языке лепетал Никита.
– Царев! Это что за нарушения режима?
– Один раз можно. Я по ним соскучился. И по тебе… Ты когда приедешь? Я уже не могу… я не нажрался тобой.
Обернулась на новенького и прижала трубку к уху.
– Постараюсь быстрее.
– Оксана Владимировна, подойдите посмотреть… тут код…
– Кто там с тобой? – голос Руслана утратил игривые нотки. – Ты не одна?
– Это парень, айтишник. Он занимается программой на моем компьютере.
– Скажи ему, если будет пялиться на тебя, я вырву ему глаза.
– Руслан!
– Я не шучу!
Я знала, что не шутит. Сумасшедший ревнивец.
– Я знаю. Наберу тебя в перерыв, хорошо?
– Хорошо. Про глаза не забудь.
Усмехнулась и выключила звонок, и тут же вздрогнула – айтишник стоял позади меня с чашкой кофе.
– Вам принесли, пока вы говорили.
Забрала чашку и посмотрела на парня. Красивый, очень молодой. Наглый, борзый. Но что-то в нем мне все же не нравилось. Как будто не так что-то. Хотя я изучила его резюме, сама видела рекомендации.