Не заходя в «reception», сыщик пошёл на второй этаж.
Промежуточная площадка была занята растениями: и в цветочных горшках, и в ведёрках из-под краски, и в ёмкостях для растительного масла. Ведёрки из-под майонеза тоже присутствовали.
Растения располагались в два ряда: на подоконнике – ряд, и ряд – на полу.
Зуев поднялся выше. На площадке между вторым и третьим этажом была та же картина: плотно уставленные растения в горшках и пластиковых ведёрках в два ряда.
Две следующие площадки были повторением предыдущей пары: зелень, зелень, зелень.
Растения были разных видов. И всё – тропические.
С большими и малыми листами, с почти круглыми и длинными. И только в одном растения были схожи: цветущих особей не наблюдалось.
Зуев спустился на первый этаж и открыл дверь «ресепшина».
И тут же попал под радостный взгляд молодой красивой девушки, которая и была той самой «ресепшионеткой».
– Здравствуйте, – от девицы как от чеширского Кота осталась одна улыбка, – чем могу помочь?
– Какой у вас интересный подъезд, – искренне удивился Зуев, – столько цветов! Первый раз вижу, чтобы в обыкновенном подъезде было столько зелени!
– О! Это всё наша хозяйка старается, – продолжала улыбаться девушка, – точнее говоря, – её мама. Она живёт тут же в подъезде, на четвёртом этаже, и следит, чтобы у нас было всё красиво.
Служительнице приюта явно хотелось поговорить. Днём все постояльцы разбредаются по своим делам: словом не с кем перекинуться.
– Так чем я могу Вам помочь? – девушка снова превратилась в улыбку чеширского Кота.
– Дело вот в чём. Ко мне приезжает старый приятель. Сослуживец по флоту, – Зуев знал: чем больше деталей, тем правдивее для девушек звучит ложь, – Он проездом. Буквально на три-четыре дня. У меня остановиться негде. В гостинице – нет смысла: весь день мы будем летать по городу. Ему нужен только ночлег. Так что ваше общежитие ему может и подойти.
– «Общежитие»? – почти возмутилась девушка, – Какое общежитие?
– «Hostel» в переводе с английского означает «общежитие», – обратился к своему любимому делу, просвещать молодёжь, Зуев.
– А-а-а, – протянула девушка, – ну пойдёмте, я покажу наше «общежитие».
Это был хостел как хостел. Занимал весь первый этаж, квартиру на втором и квартиру на третьем. Три квартиры на первом этаже: однокомнатная, двухкомнатная и трёхкомнатная. Однокомнатная, та на кухне которой располагался «ресепшн», была переделана под номер-люкс: двуспальная кровать, две тумбочки с настольными лампами, комод, пара небольших кресел, столик, телевизор на стене. Был даже бар-холодильник.
Двухкомнатная квартира уставлена стандартно аскетически: двухярусные кровати и тумбочки.
Вторая комната, та что поменьше, вызвала у Зуева особый интерес. Если в главной комнате высота кроватей не превышала метра восьмидесяти, то здесь стойки кроватей упирались прямо в потолок. Мало того: они были привинчены к потолку. У нижних кроватей – спинки как у диванов. Зуев заинтересовался необычной конструкцией.
– О! – улыбнулась «чеширская Котиха», – это кровати для тех, кому нужно переночевать только ночь. Здесь очень дешёвые места: всего триста за восемь часов. Видите, вот эти спинки откидываются, и кровать становится трёхъярусной. Тесновато, конечно, зато экономно.
Зуев поблагодарил служительницу быта за экскурсию и вышел во двор. Он собирался позвонить клиентке, но тут увидел на приподъездной скамейке того самого носатого «туриста».
– Здравствуйте, ещё раз, – сыщик присел на скамейку.
– Здравствуй, здравствуй, дорогой, – дед внимательно и с любопытством смотрел на Зуева, – ночевать устраиваться пришли?
– Да, нет, приятеля хочу на пару-тройку дней пристроить. Флотский друг приезжает, – продолжил развивать легенду сыщик, – ищу место получше и поспокойнее.
– Ну спокойствия тут ты не найдёшь, – каждый день всё новый и новый народ – вокзал то рядом…
– Вижу, не нравится Вам, что хостел в подъезде.
– А кому понравится? – старик подхватил тему, – вечером туда-сюда, туда-сюда! Цветов этих понаставили – пройти невозможно. Кому нужны эти цветы-фикусы? Как в лесу живём.
– Ну, Вам, как заядлому туристу, лес то должен быть по сердцу…
– А почему ты решил, что я турист?
– Как же – спальный мешок повесили сушить – значит, недавно на природу выезжали. Думаю, на рыбалку?
– Смотри – какой наблюдательный! – дед развернулся к Зуеву лицом, – рыбалку я точно, люблю. Только мешок мне совсем для другого.
– Это для чего же? – Зуева начал забавлять старичок.
– Да сплю я на балконе! – в голосе деда появилась гордость, – всё лето, с самого мая по сентябрь сплю на балконе.
– Вот как! – искренне удивился Зуев, – Интересно, интересно. И почему?
– Жарко в доме, – сокрушался дед, – не могу заснуть в духоте. Так что всё лето – я на балконе по ночам. Повесил брезент вместо тента – и сплю в своё удовольствие.
– Очень интересно, – решил закончить беседу Зуев, – Что ж, до свиданья! Здоровья Вам.
Зуев протянул старику руку, тот пожал и они расстались.
Сыщик зашёл за угол дома. Позвонил клиентке.
– Встречаемся сейчас в кафе торгового центра, – распорядился Зуев и уточнил, – там, где подают кофе и булочки с корицей.
В кафе заговорщики сели за круглый столик на двоих и сделали заказ.
Зуев начал с вопроса.
– Светлана Анатольевна, Вы можете сделать так, чтобы Ваша бабушка в одну из ближайших ночей переночевала не у себя дома?
– Запросто. Сегодня – четверг? Четверг. По пятницам она уезжает на выходные к своей подруге на дачу. Так что две ночи её гарантированно не будет.
– Отлично! В следующую ночь устроим в вашей квартире засаду.
– Засаду? Ой, как интересно! А пистолет у Вас есть?
– Пистолеты и револьверы, а также прочие «пушки» нам ни к чему. Нам потребуется видеокамера, способная снимать в темноте. Найдётся такая?
– О! Это – пожалуйста, это сколько угодно. У меня в телефоне – отличная видеокамера. Большой фильм снимать будем?
– Гигабайта на три-четыре, может быть – пять.
– Пойдёт.
Принесли кофе с булочками. Девушка решила, что настала её очередь задавать вопросы.
– Игорь Владимирович, Вы уже всё знаете, да? Вы уже догадались? Санэпидстанцию будем вызывать?
– Санэпидстанцию вызывать не будем. У вас в подвале кошки живут. Мало того – активно размножаются…
– А, это Вы про тех милых котят?
– Именно. Кошки где попало жить не станут. Но опасность в вашем подъезде всё-таки есть. И опасность немалая. Сегодня обязательно переночуйте у бабушки. Будьте на чеку: если бабушке станет плохо – немедленно вызывайте скорую. В пятницу вечером ждите меня. Приду часов в одиннадцать. Принесу точнейший прибор.
– Прибор? А что за прибор?
– Узнаете в своё время, – Зуев увидел, что с уст девушки сорвётся ещё не один вопрос и категорично сказал, – На этом обсуждение закончим. Детали в рабочем порядке. Ешьте булочки!
III. Ночная засада (начало)
Зуев появился у дверей бабушкиной квартиры в пятницу ближе к одиннадцати вечера. И не один. С большой дорожной сумкой на роликах.
– О! – воскликнула Светлана, открыв дверь и увидев сыщика с багажом, – да Вы что-то привезли!
– Не что-то, а кого-то! Это будет наш самый главный и достоверный прибор! Именно с его помощью мы и определим преступника!
Сыщик открыл сумку.
Из баула выкатился Малыш и бросился целоваться с девушкой.
Та была рада до невероятности.
– Малыш! Вот это сюрприз! – девушка подхватила пёсика на руки и стала тереться носом о его нос, – Малыш! Малыш! Как же я рада тебя видеть! Пойдём на кухню! Я тебя курочкой угощу!
И тут же обратилась к Зуеву.
– А Вы есть хотите?
– Кофе. Только кофе. Нам предстоит ночь без сна.
Они насладились чёрным напитком, и пошли устраивать засаду.
Для тайного места был выбран кабинет бывшего хозяина квартиры. Комната с балконом. Зуев плотно закрыл балконную дверь и фрамугу. Выключили свет. Расположились на диване.
Вместо меча между мужчиной и девушкой лежал Малыш.
В молчании наступила полночь.
Вдруг девушка заговоршецки прошептала:
– А я поняла, почему Вы Малыша назвали «Малышом»…
– Всё просто, прошептал сыщик, – маленький вот и «Малыш»…
– А вот и нет. И совсем не поэтому…
– И почему же?
– Потому что у Вас нет сына, и Вы любите мультфильм «Малыш и Карлсон»..
– Вот как! Ну-ка, ну-ка, расшифруйте.
– Вы хотели сына, а родилась дочь. И когда Малыш попал к Вам, Вы его назвали «Малышом», как того мальчика из мультика. И у Вас получился сын.
– Н-да… Занятная трактовка… – раскинул умом вслух мужчина.
Мальчик – Чарли – Малыш
Матери Малыша было два года, когда Малыш, а вместе с ним сестричка и брат появились на свет.
Породистый, клубный, платиновый минипудель. Впрочем, судя по тому, что в шерсти Малыша были пятна коричневых оттенков, его прабабка имела романтические отношения с персиковым пуделем.
Отец Малыша, как и положено, был старше матери, ему было уже четыре года, когда их познакомили. У папаши были даже медали с выставок.
Хозяева пуделихи устроили ей что-то вроде домика, но собака решила рожать под кроватью: затащила туда подстилку, стянула пару полотенец и устроила себе логово.
Малыш был первым щенком у матери.
Первым во всех смыслах: и первый в помёте, и первый вообще.
Природа заботится о своих детях: она разрешила молодой собаке в первый раз родить, чтобы не напрягаться, только троих. Потом – пожалуйста, можно и шестерых на свет произвести и выкормить, а поначалу и тройни достаточно.
Все первые четырнадцать дней жизни Малыш только ел и спал, спал и ел. Да ещё грелся у тёплого живота матери. А что ему ещё оставалось делать? Глаза то были закрыты. Зато когда они открылись, вот тут-то он и дал волю своим набирающим силу мускулам: перемещался в округе двух метров от мамаши.
На тот же четырнадцатый день оказалось, что их у матери осталось двое: братик, который вышел последним, куда-то исчез.
Это обстоятельство не особенно волновало Малыша. Впрочем, нет, волновало: молока то стало доставаться больше.
Да и хозяева внимательно следили за здоровьем новорожденных: кормили пять-шесть раз в день.
Молоко – обязательно.
В блюдечко.
А ещё – что-то белое и густое, чуть кисловатое.
«Творожок со сметанкой».
Так называлась еда.
Очень вкусно.
И ещё очень вкусное. Похоже на творог. Но только тёмное.
В начале это «вкусное» приносили откуда-то куском, потом куда-то засовывали на кухонном столе, потом что-то шумело.
Очень интересно было сидеть, вместе с сестричкой, задрав голову, и ловить запахи, которые неслись с кухонного стола. Щенок любил сидел на сидалищных буграх, широко раскинув задние лапы и вытянув хвостик.
Потом этот тёмный творог выставляли в мисках для щенков: к тому времени у каждого щенка была своя миска. Маленькая, но своя.
Малыш съедал свою долю быстрее сестры и тут же норовил забраться в сестричкину плошку: что она так долго возится!
Отталкивал сестру, но той на помощь приходили хозяйка: брала двумя пальцами наглеца за шкирку и относили от чужой еды.
Но щенок не унимался: снова рвался к еде. Его снова относили, и так было до тех пор, пока миска сестры не опустошалась.
Тогда Малыш засыпал спокойным сытым сном.
До следующей еды.
Впрочем, что это мы всё «Малыш» да «Малыш».
Ведь в то время он и не был «Малышом».
Его звали просто: «Мальчик».
Вот так – Мальчик и – всё…
Будущий Малыш очень обижался: какой он мальчик? Он – пёс! Пёс – и всё тут. Никаких «мальчиков».
Хорошо, не пёс, пёсик.
Но не мальчик же!
***
Когда брату с сестрой исполнилось два месяца, их посадили в сумку и куда-то понесли.
Это был первый настоящий выход в свет.
Пёсик то и дело норовил высунуться из сумки и посмотреть что это там такое вокруг.
Скоро они оказались в каком-то странном месте.
С тревожными запахами.
Щенка взяли какие-то мягкие, но чужие и холодные руки и уложили на твёрдый холодный стол.
Потом та же рука погладила правое бедро и сделала так больно, как ещё никогда щенку больно не было: острая боль поразила лапу пёсика.
Но рука жестоко просчиталась!
Такие дела наказываются.
Жестоко наказываются.
И немедленно!
Щенок вмиг согнулся в кольцо и цапнул руку, приносящую боль, так сильно, как только мог.
Цапнул острыми, словно иглы, молочными клыками.
Да и резцами зацепил!
Руки только тут поняли, что зря не завязали мордашку щенку.
Они исправили свою ошибку и снова сделали пёсику больно.
Тот терпел. Скулил, но терпел.
Теперь он ни за что не пойдёт к этим злющим рукам!
***
Впрочем, через неделю появились опять новые руки.
Как только Мальчик почувствовал новых незнакомцев, он зарычал, грозно, как только мог, обнажил зубки и приготовился к обороне.
Но новые руки были мягкими и тёплыми и только гладили и не делали больно. Даже накормили вкусными кусочками из какого-то пакетика. А потом тоже посадили в сумку и куда-то повезли. Теперь уже без сестры и без матери.
Маленький пудель понял: больше он не увидит ни мамы, ни сестрички.
Никогда.
На новом месте было не хуже, чем дома.
Правда, скучновато: не с кем играть.
Разве что мягкие мячики и твёрдые шарики.
Но они быстро надоедали.
Зато новая хозяйка не жалела времени на пёсика.
Она садила щенка на колени, гладила и всё говорила: «Чарли, Чарли, Чарли…»
Так будущий «Малыш» понял: его новое имя «Чарли».
Ну, что ж… «Чарли» – так «Чарли». «Чарли» всё-таки лучше, чем просто «Мальчик».
Хозяйка и Чарли много гуляли во дворе дома. Пока Чарли бегал за голубями и пытался гонять кошек, хозяйка сидела на скамейке вместе с такими же тётками и говорила, говорила, говорила.
И то и дело кричала: «Чарли! Далеко не уходи!.. Чарли! Куда!.. Чарли! Нельзя!»
Последняя фраза кричалась особенно часто.
В конце концов, хозяйка стала выводить Чарли на поводке. Чарли это страшно не нравилось. Стоило хозяйке начать надевать на шею Чарли ошейник, как он яростно сопротивлялся, широко раскрывал пасть и ожесточённо грыз ошейник маленькими и острыми зубами.
Однажды во дворе появился другой щенок. И, хотя имя у него было похожее – «Чаппи», но он был совсем другой породы. И пострижен смешно: весь голый, только на мордочке, лапах и хвосте оставлена шерсть. И, главное, он всё время ходил с бантиком на голове. Странно: пёс и с бантиком. Как девчонка!
Так проходили дни за днями короткого российского лета: еда (нисколько не хуже, чем на первом месте, а, порою, и лучше: свежая рыбка, сырое мясо кусочками – объедение), прогулка, сон, снова еда, снова прогулка и снова сон.
Особенно Чарли нравилось ночью. Как только хозяйка ложилась в постель, он тут же запрыгивал на кровать (Чарли очень ловко прыгал), забирался под одеяло и вытягивался, прижимаясь голым животом, вдоль спины хозяйки.
Было очень тепло, уютно и безопасно.
Из еды больше всего Чарли любил кашу на косточках. «На косточках» – это только так называлось. На самом деле там было много мяса. Хозяйка прятала косточки на самом дне миски, под кашей, но Чарли был не глупым псом: он, перво-наперво, доставал косточки со дна, клал их рядом с миской, съедал кашу и только потом приступал к самым лакомым кусочкам.
Как-то хозяйка попыталась положить косточку снова в миску, но тут же пожалела.
Зубки у Чарли были, конечно, уже не молочные, не такие острые, но он так укусил хозяйку за палец, что та закричала.
Будешь знать!
Подумаешь – линолеум испачкал!
Эка важность!
Положила косточку псу – забудь про неё. Это теперь косточка Чарли и только Чарли.
***
Однажды, из-за этой самой каши, хозяйка и Чарли чуть ни погибли.
Дело было так.
Чарли только-только исполнилось полгода.
Хозяйка поставила отваривать косточки для Чарли, а сама прилегла отдохнуть. Она и раньше много раз делала так, а тут – заснула.
Чарли лежал тут же на диване, в ногах хозяйки. Чарли не спал – он знал, что сон хозяйки надо охранять. Чарли с наслаждением слушал запахи, которые доносились из кухни. Вдруг на кухне что-то сильно зашипело.