– Хорошо. А что теперь делать мне? Я не могу быть опасна для других?
"Не знаю, почему я задала этот вопрос."
– Ты опасна только для себя. – Стас трескает мне по руке, когда я начала дёргать устройство в своей шее. – Не трогай эту гадость, – он смотрит на жучка. – Никому ничего не смей рассказывать, поняла? Даже родителям.
– Поняла. – пробубнила я.
– А если я всё-таки расскажу?
– Он изолирует тебя от всего Внешнего мира в Штабе.
Мы останавливаемся у самого подъезда. Я сначала смотрю на входную дверь, а затем перевожу взгляд на Стаса. Он обводит взглядом весь двор.
– Что? – спрашиваю я. – Знакомые места?
Он вздыхает.
– Не то слово. Давно я тут не был.
– А словно вчера.
– Верно. При твоём желании, я могу немного остаться с тобой и поговорить немного.
Я стараюсь улыбнуться, но в этой улыбке скорее больше выражалось сожаление. Я отстёгиваю ремень и открываю дверь.
– Я очень устала. Скоро утро, а я ещё не ложилась. Мне пора. – я выхожу из машины. – У нас теперь будет в запасе куча времени, так?
Мой друг кивнул.
– Тогда мы успеем сказать друг другу многое.
– Конечно.
– И спасибо, что привёз. – я была готова захлопнуть дверь.
– Ника!..
Я останавливаюсь и смотрю на Стаса.
– Рад тебя видеть. – совершенно другим тоном говорит он.
По мне пробегают мурашки. Моё горло свело судорогой.
– И я тебя, Стас… – выдавила я.
– Завтра утром будь готова. Я приеду.
Дверь нежно захлопывается, причмокнув. "Лансер" разворачивается и уезжает от квартир. Я сопровождаю его взглядом, и тогда, когда он скрывается из виду, захожу в свой подъезд.
Я не знаю сколько времени, и мне всё равно. Мои родители ещё спят. Никто не знает, что я отсутствовала какое-то время. И вроде, всё как обычно, но кто бы только знал, что произошло и что я узнала за эти несколько часов. Мне самой сложно это осознать.
Я лежу на кровати и смотрю в потолок. Кажется, что после таких событий, я ещё долго не смогу уснуть. Но как только я закрываю глаза, то моментально проваливаюсь в сон.
***
Я бежала по незнакомой трассе и кричала, размахивая руками:
– Нет! Уходите!
Я бежала навстречу своим родителям и умоляла их, чтобы они убирались прочь от нашей машины, которая должна была вот-вот взорваться по неизвестной причине. Я не понимала ничего, что происходило в тот момент и зачем я бегу.
Мама и папа стояли возле нашего авто, но как только они двинулись с места в мою сторону, в эту же секунду прогремел взрыв. Взорвалась машина, а родителей уже не было на горизонте.
Я стояла в метрах ста от нашего "Ситроена" и видела, как горят его остатки железа.
***
Я вскакиваю от резкого звука в голове, который издаёт мой будильник. Осмотревшись вокруг и убедившись, что это был всего-навсего плохой сон, и то, что я нахожусь в своей комнате, а не на пустующей трассе с горящим автомобилем, глубоко выдыхаю:
– Сон…
Я сижу на краю кровати и смотрю в одну точку. Перед глазами до сих пор этот кошмар, но я стараюсь его развеять. Часы показывают 6:23, а дома уже никого нет, кроме меня самой. Вчерашний день и его произошедшее оставляют за собой мысли, что это был очередной бред моих мыслей, который стоит забыть. На какую-то долю секунды, так оно и показалось.
Я вздрагиваю от следующего сигнала. Что-то зазвенело у меня под подушкой. Я засовываю руку и достаю оттуда ту штуку, что дали мне вчера в "ВСС". Маленький мониторчик, похожий чем-то на смартфон, не имеющий ни единой кнопки. Загорелось синее окно, где было написано от номера "2215": "У тебя пять минут. Жду тебя внизу. Стас."
Я смотрела на эту надпись, нахмурившись.
– Пять минут… – проговорила я вслух и повернулась к зеркалу, что находилось на противоположной стене. На меня смотрело светлое, лохматое и сонное существо, не имеющее ни малейшего понятия о предстоящих трудностях впереди.
***
Солнце светит так, что невыносимо слепит глаза. Я щурюсь, выходя из подъезда и вижу блестящий чёрный "Лансер" прямо перед собой. Всё на самом деле. При виде Стаса я становлюсь какой-то неуверенной, и, по пути к машине, слегка спотыкаюсь. Он видит это и начинает улыбаться, а мне хочется провалиться под землю.
– Что смешного? – ворчу я, садясь рядом на сидение.
– Извини, – говорит он и заводит мотор. – Кстати, я удивлён, что ты смогла разобраться с передатчиком.
– А кто сказал, что я разобралась?
Мы выезжаем из дворика, и Стас произносит:
– Готова принять реальный мир?
– Нет, мне вчера хватило. До сих пор голова пухнет от всего. – я вздыхаю. – Давай по-порядку – Объясни мне как этим пользоваться, для начала. – я показываю ему передатчик. – И зачем мне это?
– Устройство наилегчайшей установки. Действует только в руках того человека, которому оно принадлежит. Начинает действовать от определённого отпечатка пальца, который туда запрограммировали. В данном случае твой.
У меня округляются глаза.
– Это невозможно. У вас нет моих отпечатков чтобы закладывать их в программы.
– Вчера, когда ты убегала от Владимира, уронила свой телефон. Он подобрал его, и перед тем, как отдать тебе, снял с него отпечатки твоих пальцев, перевёл в базу по сети в архив, и «вуаля»! Их ввели в программу и создали твой личный передатчик информации.
Я смотрю на свои руки, а Стас продолжает заливать:
– Стоит только нажать на нижний правый угол, экран загорится. Сбоку появляется таблица с цифрами. Это номера других передатчиков, которые находятся у каждого агента. Можно отправить письменное сообщение, голосовое и видео- звонок. Можно совершать прямой звонок и непрямой – на твоё усмотрение. Прямой – это прямая трансляция, непрямой – запись.
– Клавиши, – произнесла я.
– Сбоку экрана. Проводишь пальцем.
Я действием повторила то, что сказал парень. Сбоку вывелась панель с клавишами набора букв.
– Почти как телефон, только с новейшими задачами. Нет ограничений в функциях. Здесь так же есть словарь всех языков, которые только существуют. Ты с лёгкостью можешь общаться с человеком, не зная его языка. Говоришь что-то, а передатчик обрабатывает информацию на нужный язык и отправляет нужному человеку, и наоборот. Но тебе это врятли потребуется. Это я так… Все цифры запомнить невозможно, поэтому, когда тебе кто-то отправляет сообщение, внизу появляется подпись того, кто тебе его прислал. Ясно?
– Зачем они нужны?
– Как ты помнишь, нам нельзя пользоваться мобильной связью.
Я чувствую себя наиглупейшим созданием в мире.
– Почему? – спрашиваю я.
– Все сим-карты регистрируются на паспорта людей, их разговоры прослушивают, и можно определить по звонку: кто такой? Где проживает? И чем дышит. Человеку всё равно, потому, что он является как бы частью общества, и это ему необходимо – связь, общение, всё друг про друга знать. Они живут прямо на блюдце друг у друга, и у всех операторов, что их обслуживают. – Стас говорил так, будто давно отрепетировал этот текст. – Нас же здесь, в вашем мире не существует, потому, что Хамелеоны отделены от всех и живут совершенно другой жизнью.
– Мне не по себе. Ты говоришь об агентах, как о существах из потустороннего мира.
– Потому, что каждый Хамелеон когда-то был обычным человеком, и жил так же, как и все, но кое-что произошло (у каждого своя история). Например, человека посчитали по-ошибке погибшим, и все его бумаги были уничтожены. Кто-то сам ушёл от людей к агентам. Тут много ситуаций, у меня дня не хватит рассказывать.
Я задумалась. Стас продолжил.
– Многие служивые – это ранее пропавшие без вести люди, которые не захотели возвращаться назад. И у каждого на это своя причина. Кто-то вышел из детдома. Кого-то по ошибке считают погибшим или человек просто решил, что эта жизнь ему ближе, чем та. К чему это я: к тому, что Хамелеоны "ВСС" – уже не существующие люди. Им нельзя быть замеченными. Они есть, но их нет во Внешнем мире. – он смотрит на передатчик. – Это то, что нас соединяет без прослушек, без сим-карт, без зависимой связи. Устройство ловит волны от спутника на любом расстоянии, и может быть полезным даже под землёй или водой. А главное, никто не сможет никогда взломать эту систему. Ребята должны оставаться незаметными, и благодаря некоторым штукам, нам это хорошо удаётся.
Я сдвинула брови. То, что сейчас сказал мне мой друг, завело меня в заблуждение. Я долго смотрела в одну точку и наконец выпалила:
– Я, конечно, знала, что мир чокнутый и что в нём есть что-то, но не настолько. Живёшь и видишь одно, а на самом деле вокруг тебя всё иначе.
– Просто люди живут и думают, что они знают этот мир, как свои пять пальцев, и то, что у них всегда есть какой-то выбор, но на самом деле нет. Всё, что они видят каждый день – всего лишь иллюзия реального мира. Каждый день они видят шоу, которое мы создаём для них.
Я совсем теряюсь и замолкаю на какое-то время. Не могу подобрать слова чтобы ответить.
– Славно. Если б мне об этом рассказал другой человек, я бы решила, что он спятил. Но это рассказываешь ты… и… я всё равно думаю так же. Только о себе. – настаёт тишина. – Мне страшно. Мне сказали, что устройство убьёт меня.
Он молчит.
– Ты знаешь об этом? – я смотрю на него в ожидании.
– Знаю.
Он не хотел произносить это.
– Я знаю, как устройство попало к тебе, но так и не понял, как ты оказалась ночью на Крайней улице одна?
– Мои родители многое мне не говорят, как будто что-то скрывают, и я тоже решила промолчать. Хотела разобраться сама, как бы это не было глупо. И отправилась на то место, где устройство попало в меня. Так даже лучше – не нужно знать об этом никому, будут беспокоиться очень. Ты сам их знаешь…
Мы мчались прямо к Штабу. Здание уже было перед нами. Издалека я уже видела некоторые служебные машины агентов и их самих, собирающихся выезжать в город на очередное задание.
– Кстати, как они? – вдруг с интересом спрашивает Стас. – Твои родичи?
– Всё, как всегда. – я пожимаю плечами. – Ничего не изменилось с того дня. – я поворачиваюсь к Стасу. – А как твои?
Выражение лица парня мгновенно меняется:
– Никак. – отвечает он.
– То есть?
– Их нет.
Я немо открываю рот, и не могу поверить в то, что сейчас сказал мне Стас. Я давно знала его семью, и хорошо помню их до сих пор.
– Стас…
Но он не даёт продолжить мне фразу. Парень резко меняет тему.
– Я должен рассказать тебе многое. То, что теперь тебе так необходимо. – Стас поворачивает к отсеку с автомобилями и заезжает внутрь. – Итак, – его тон меняется на служебный. – Вероника Морозова, с сегодняшнего дня ты упорно тренируешься вместе с нами, обучаешься всему, что умеем мы. Ты должна уметь постоять за себя, когда останешься одна. (Я ведь не всегда могу оказаться рядом) Всё это время мы будем изучать устройство и пытаться всеми возможностями его отключить. Георгий Борх единственный знает, как это сделать. И мы обязательно его найдём. Ты должна не рассказывать об этом ни единой душе. И чётко выполнять наши требования. Тебе ясно?
– Да ясно, – наплевательски отвечаю я и отстёгиваю ремень.
– И ещё: по скольку я твой Опекун, ты должна меня слушаться – самодовольно заулыбался Стас.
Я смотрю на него укорительным взглядом, а затем тоже натягиваю пафосную улыбку.
– Ты мой Опекун, а значит должен выполнять мои просьбы.
– Тоже верно. – говорит Стас.
– Так вот, – я приближаюсь к нему. – У меня уже есть одна просьба.
– Я весь во внимании.
Он улыбается и смотрит на меня, а я в то время подставляю кулак к его лицу и злобно говорю:
– Больше никогда не говори со мной в таком тоне Стас, будто я посторонний человек, иначе я тебя ударю. Не люблю этот служебный тон!
Я открываю дверь и выхожу из машины.
– Ещё что-то? – спрашивает он.
– Да. Я хочу холодную "Колу".
– Ты прежняя, – смеётся он, и тоже, покидает салон.
– А ещё я хочу есть. Я не завтракала.
– Исполним, но несколько позже.
– А если у меня заболит нога, ты понесёшь меня?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что на данный момент, перед нами другая задача.
– А если?..
– Тоже нет.
– Но!..
– На всё – "нет"!
Машина издаёт короткий сигнал и замыкается. А мы со Стасом, смеясь, как два идиота, направляемся к кабинету Громова.
***
Громов сидел за компьютером у себя в кабинете и что-то рыскал в программах. Дверь открывается, и в кабинет входит Владимир. Он выглядит каким-то бледным и нервным. В руках у него синяя папка с бумагами. Он кладёт её на стол Громову и говорит:
– Я нашёл всю информацию об этой девочке, как ты просил.
Громов оставляет своё дело и берётся за папку. Он открывает её и начинает пролистывать.
– Что с тобой? – спрашивает Громов у Владимира, замечая, что тот выглядит не спокойным.
– Я внимательно изучил всю её биографию. Выходит, так, что Ника не только важнейший человек по охране…
– Ну и что? – Громов усмехается, – Что тебя так напугало?
– Прочитай и узнаешь. Сам удивишься.
Громов с такой же усмешкой опускает взгляд в папку и принимается листать. Десять минут молчания. Владимир терпеливо ждёт реакции своего начальника, и кажется, что за это время он становится ещё бледнее. Выражение лица Громова поменялось уже под конец, когда он подошёл к концу папки и достал из неё фото. Он удивился не менее, чем агент Волков. Спустя несколько минут, он тревожно поднимает глаза на мужчину.
– Я же не дебил? – спрашивает Владимир.
– Что за чёрт?.. – говорит Громов. – Ты уверен, что это правильная информация? Ты не перепутал папки?
– Я несколько раз проверял. – нервно отвечает тот. – Но я сам не могу поверить. Это ведь не может быть она?
Громов молчит. Он сам не может поверить в то, что там было написано. В глазах помутнело, и он снимает очки. Он трёт глаза, и ещё не долго сидит, и молчит. Главный смотрит в никуда и думает, а потом переводит взгляд на Владимира.
– Может, – вдруг отвечает он.
***
Я шкандебала рядом со Стасом и с интересом глядела по сторонам. Сейчас мне хотелось больше узнать о том, кто такие Хамелеоны "ВСС" и какую роль исполняют.
Мы идём по огромному и светлому коридору. Здесь гладкий и блестящий пол. Навстречу нам попадаются и другие агенты, спешащие по своим делам. Я смотрю на них и обращаюсь к своему другу – Опекуну.
– Ты обещал подробнее рассказать об этих людях. – напоминаю я. – Кто и что они?
Стас только этого и ждал. Он натягивает улыбку и начинает балаболить:
– Хамелеоны делятся на пять групп: Приближённые, Военные, Опекуны, Разведчики и Пробники. У каждой группы имеются на руке электронные браслеты с определенным цветом. – он говорит это даже с какой-то гордостью. – Начнём сначала – Приближённые – их всего пара десятка. У них красные браслеты.
Мой взгляд упал на руку Станислава. На руке у него болтался красный маячок.
– Это те, кто находится ближе к Главному и постоянно ему помогают. – продолжил он. – У каждого своя функция. Я и Владимир (тот, кто тебя вчера привёз сюда) тоже среди них. Владимир – "Правая рука" Громова, а я посыльный. Иным словом – перевозчик или транспортёр. Доставляю информацию и ценный товар в Центр. Так же я могу перевезти в целости и в сохранности важного человека, даже если за нами будут лететь вертолёты с пушками. Уйти от погони может каждый хамелеон, но я умею проскальзывать там, где проехать совсем нереально.
– Кое кто бравирует?
Я почувствовала не сильный щипок на руке в районе локтя и засмеялась.
– Но если ты перевозчик, то почему тебя назначили, как Опекуна?
– Я не думаю, что Громов знал о том, что мы были друзьями, – нахмурился Стас. – Скорее всего он посчитал идеальным назначить в Опекуны лучшего водителя, потому, что наш враг очень страшный тип, а подопечная всего лишь маленькая девочка. Стас улыбается и смотрит на меня, ожидая моей реакции – я корчу ему рожу. Он кладёт руку мне на голову, словно хочет снять с меня скальп, направляет рукой чтобы я повернулась в сторону, где стояла неизвестная мне толпа, и продолжает тему:
– Затем идёт группа Военных. Их здесь большее количество. У них зелёные браслеты. Они участвуют во всех перестрелках и битвах. Они лучшие стрелки и техники. Их функция самая опасная, и некоторые могут погибнуть в любой момент.
– Зачем так рисковать? – я недоумённо смотрю на Стаса и убираю его руку. – Им так много платят за это?
– Дело здесь не в деньгах, – поясняет Стас. – Тут важнее другое. Об этом я расскажу позже. Сейчас слово об Опекунах – третья группа агентов с жёлтыми браслетами. Но о них ты уже немного знаешь: они берут под охрану людей, которым грозит огромная опасность и находятся с ними рядом пока ничего не утихнет. Они хорошие психологи и морально устойчивые люди. Затем миссия заканчивается, и хамелеон-опекун прощается с подопечным навсегда.