Соловьев задает вопрос: «Но кто станет приводить в исполнение эту программу?» Патриарх Адриан умер в 1700 г. Вместо него был назначен не новый патриарх, а лишь местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский. Это свидетельствовало о приготовлении Петра к упразднению патриаршества и о том, что церковные преобразования будут проводиться государством – т.е. самим Петром и его сподвижниками.
Среди священнослужителей было много противников петровских нововведений. В их числе был и Стефан Яворский. Некоторые духовные лица приняли активное участие в заговоре царевича Алексея, одним из главных заговорщиков был его духовник.
В числе сторонников петровских реформ были Димитрий Ростовский и Митрофан Воронежский.
Димитрий Ростовский. Митрополит Димитрий Ростовский (в миру Даниил Саввич Туптало, 1651–1709) – русский церковный деятель, религиозный писатель и публицист, был одним из самых образованных людей своего времени, заботился о просвещении и нравственности населения, боролся с невежеством и пьянством, старообрядческим расколом и католицизмом. Сетуя на необразованность духовенства, он писал: «Что человека вразумляет, как не учение?» Димитрий завел при своем доме славяно-греческое училище и сам работал в нем учителем, потому что других не мог найти. Скончался Димитрий в ночь на 28 октября 1709 года, но его погребение состоялось только 25 ноября. Оно откладывалось до приезда Стефана Яворского, который был другом Димитрия и обещал отпеть и похоронить его.
Епископ Митрофан. Воронежский епископ Митрофан (в миру Михаил, 1623–1703) своим нравственным авторитетом и молитвами содействовал преобразованиям Петра, необходимость и цель которых хорошо понимал. При постройке в Воронеже флота Митрофан убеждал народ всемерно помогать Петру. Это было очень важно, поскольку многие считали флот бесполезным. Он передал Петру последние оставшиеся в архиерейской казне 6000 руб. на войну с турками и потом все накапливающиеся в казне деньги отсылал царю или в Адмиралтейство с надписью «на ратных» (подробнее см. [178, с. 142–143]). Cвятитель Митрофан скончался 23 ноября 1703. При его погребении 4 декабря присутствовал Петр. Царь лично нес гроб владыки, а после похорон, обратившись к приближенным, сказал: «Не осталось у меня такого святого старца».
Среди немногих сподвижников Петра, имевших духовное звание, были также Феофан Прокопович и Гавриил Бужинский.
Феофан Прокопович. Феофан Прокопович (1681–1736) был выдающейся фигурой своего времени. Широкое образование, полученное в Киево-Могилянской академии и Римской иезуитской коллегии, блестящие литературные и ораторские способности позволили Прокоповичу стать одним из самых ярких выразителей и пропагандистов реформаторских и просветительских начинаний Петра.
С 1705 г. Прокопович преподавал в Киево-Могилянской академии пиитику и риторику, а позднее – Философию, физику и математику. Помимо преподавания он выступал с проповедями, привлекавшие большое количество прихожан. В 1706 г. на проповеди в Печерском монастыре присутствовал Петр, находившийся в то время в Киеве. В 1709 г. в Софийском соборе Прокопович в присутствии царя произнес проповедь в честь победы русского войска над шведами под Полтавой. Петр запомнил красноречивого проповедника и во время неудачного прутского похода вызвал Прокоповича в Яссы. Затем по велению царя Феофан был назначен профессором богословия и ректором Киево-Могилянской академии.
В 1716 г. Прокопович был вызван Петром в Петербург, где он составлял родословную царя и читал проповеди с разъяснениями государственной политики. В 1718 г. он был назначен епископом Псковским и Нарвским, но находился в основном в Петербурге. С этого времени Феофан стал главным помощником царя в делах церковной реформы и народного просвещения. По поручению Петра он написал «Апостольскую географию», «Краткую книгу для учения отрокам» и другие учебники.
Прокопович составлял или редактировал все важнейшие законодательные акты по делам церкви, им был написан проект Духовного регламента 1721 г. Согласно регламенту, вместо патриаршества учреждалось новое высшее церковное учреждение – Духовная коллегия (позднее Синод{62}). В состав Синода входили архиереи, архимандриты, игумены и протопопы – всего 12 человек. Первым президентом стал Стефан Яворский, вицепрезидентами – Феофан Прокопович и Феодосий Яновский. В качестве советников в Синод были привлечены известные литераторы и проповедники из круга Прокоповича: редактор и переводчик ученых сочинений, «школ и типографий протектор» Гавриил Бужинский, прославленный оратор Феофил Кролик, ректор славяно-латинских школ и духовный писатель Феофилакт Лопатинский и другие (подробнее см., например, [206], [134], [167]).
Феофан Прокопович был приверженцем новой науки, созданной трудами Бэкона и Декарта, и придавал большое значение просвещению. Ему принадлежат знаменитые слова: «Пусть просвещение волнует век». Многие просветительские идеи он воплотил в предписаниях Духовного регламента, касающихся образования священнослужителей. Согласно регламенту, в каждой епархии должны были быть открыты школы при архиерейских домах. Наблюдение за ними поручалось не светским, как в цифирных школах, а духовным властям. Учителями были по большей части местные церковнослужители, иногда выпускники Московской или Киевской духовной академии. Постепенно часть епархиальных школ преобразовалась в духовные семинарии, задачей которых была подготовка квалифицированных священнослужителей. В семинариях изучали курсы церковнославянской грамматики, а также риторики, философии и богословия. Прокопович написал несколько учебных пособий для семинарий. Особенную популярность приобрел его учебник риторики, в нем Прокопович высмеивал ораторские приемы иезуитов, хорошо известные ему по годам учебы в иезуитской школе в Риме. Кроме блестящих проповедей, на которые собиралось множество людей, Прокопович был знаменит также своими богословскими и политическими трактатами. Важнейшее сочинение Феофана Прокоповича «Правда воли монаршей» – это своеобразная энциклопедия государственного права. Однако спрос на нее оказался невелик: «в 4 года не раскупили и 600 экземпляров» [94, т. 4, с. 269].
Костомаров писал о Прокоповиче: «Феофан был одним из самых ученых и развитых людей своего времени, но вместе с тем резко носил на себе все пороки своего века. Пока жив был Петр, Феофан был деятельным, энергическим и полезным его сотрудником: где только нужна была умственная жизнь, ученый труд и свежая мысль, обращенная к практическим потребностям времени, там Феофан являлся понятливым и трудолюбивым исполнителем предположений и видов Петра, преимущественно в сфере церкви и народного воспитания. …Но после кончины своего покровителя, Феофан неожиданно очутился в страшном омуте интриг, козней и лукавства. …из мирного ученого времен Петра стал, после его кончины, ужасным тираном, не разбиравшим никаких средств… [101, т. 3, с. 885].
Гавриил Бужинский. Гавриил Бужинский (?–1731) – талантливый проповедник, переводчик, публицист и педагог. Выходец из Малороссии, он получил прекрасное образование в Киево-Могилянской академии. В 1706 г. Бужинский был приглашен в Москву преподавать в Славяно-греко-латинской академии (в то время она называлась Славяно-латинской академией). Вскоре он постригся в монахи и занялся активной проповеднической и публицистической деятельностью. По-видимому, не без участия Прокоповича Бужинский стал известен Петру. В 1714 г. он был переведен в Александро-Невскую лавру. Вскоре царь назначил Бужинского обер-иеромонахом флота.
В своих проповедях и сочинениях Бужинский прославлял реформы Петра, в которых видел путь к подлинному возвышению России. В 1720 г. Бужинский стал префектом Славяно-греко-латинской академии. На первом заседании учрежденного Петром Святейшего Синода в феврале 1721 г. Бужинский был назначен одним из советников Синода и протектором школ и типографий [167, с. 246].
После смерти Петра большинство в Синоде получили противники реформ. Наиболее влиятельным из них был ростовский архиепископ Георгий Дашков. Сподвижники Петра Феодосий Яновский, Гавриил Бужинский и другие подвергались нападкам и постепенно были отстранены от активной деятельности. Так, по обвинению в ереси Яновский был лишен сана и заточен в тюрьму Николо-Карельского монастыря, где и умер через четыре месяца. В 1726 г. Бужинский подвергся опале и был назначен епископом в Рязань. В Рязани он проявил себя подлинным ревнителем просвещения. В частности, он восстановил деятельность славяно-греко-латинской школы, ко времени его приезда прекратившей существование из-за недостатка учителей.
2.1.8. Итоги просветительских начинаний Петра
Подводя итоги петровским реформам, Ключевский подчеркивал, что все они входили «составными частями в общий и широкий план – образовать, облицевать русских людей внутри и снаружи по подобию просвещенных народов, дать их наружности, управлению, мышлению и самому общежитию склад, не отчуждающий, а сближающий с европейским миром» [94, т. 4, с. 249].
Составить и реализовать столь «общий и широкий» план было абсолютно необходимо, поскольку к началу петровского правления Россия во всех отношениях существенно отставала от ее конкурентов. Такую Россию было невозможно «вздернуть на дыбы» подобно могучему коню, увековеченному Фальконе. Предстояла кропотливая и продолжительная реформаторская деятельность. О том, как широко и возвышенно Петр ставил задачи, ярко свидетельствует тот факт, что даже в полиции он видел «душу гражданства и всех добрых порядков». В Уставе Гражданского магистрата о роли полиции в общественной жизни было сказано: «…Оная споспешенствует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, принуждает каждого к трудам и честному промыслу, чинит добрых домостроителей, тщательных и добрых служителей, городá и в них улицы регулярно сочиняет, препятствует дороговизне и приносит довольство во всем потребном жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в домах, запрещает излишество в домовых расходах и все явные прегрешения, призирает нищих, бедных, больных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим воспитываетюных в целомудренной чистоте и честных науках…» (цит. по [89, с. 192]).
Длительный период самоизоляции привел страну в такое состояние, когда все передовое (науку, образование, корабельное дело и т.п.) приходилось импортировать.
Петра упрекали, что он ошибался в последовательности предпринимаемых преобразований. Например, С.С. Демидов в [55] описывает историю о том, что Петра отговаривали от создания Академии наук, «советовали начинать насаждение наук и просвещения в государстве совершенно с другого конца: организовать сеть начальных школ, следом училищ более высокого уровня, наиболее способных их выпускников отправлять учиться за границу, возвратившиеся впоследствии могут организовать и высшие школы, из которых начнут выходить ученые. Вот тогда можно думать и об учреждении Академии». Учреждать же Академию в неграмотной стране – это то же самое, «что выстроить водяную мельницу, не подведя к ней вначале воду». На это Петр, якобы, ответил: «Я свой народ знаю. Если действовать так, как вы предлагаете, то ничего никогда и не будет. Вот я мельницу построю, тогда может быть к ней и воду подведут».
Здесь мы видим, что Петр очень заботился о том, чтобы его предприятия были наполнены внятным смыслом. Действительно, зачем подводить воду к какой-то никому неведомой мельнице? Иное дело, когда она будет работать, движимая водой хотя бы из небольшой речки. Тогда будет понятно, что нужно вести к мельнице полноводный канал.
В результате петровских реформ стала формироваться российская система образования. Она создавалась как профессиональная, ее целью была подготовка кадров для неотложных нужд армии, флота и государственного управления. Высшими учебными заведениями классического типа в то время были только Славяно-греко-латинская академия в Москве и Киевская духовная академия.
Символично, что проект Российской академии Петру помогал разрабатывать Лейбниц, что в списке обязательной рассылки экземпляров второго издания «Начал», составленном Ньютоном, на первом месте значилось: «6 – царю для него самого и для главных библиотек Московии». Символично и то, что Лейбниц обращался к Петру с просьбой выяснить, отделена ли Азия от Америки. Все такие факты мы воспринимаем как признание огромного просветительского значения реформ Петра.
Пушкин в записке «О русской истории XVIII в.» писал: «По смерти Петра I движение, переданное сильным человеком, все еще продолжалось в огромных составах государства преобразованного» [160, т. 7, с. 191]. Поэт крайне негативно оценивал деятельность «безграмотной Екатерины I, кровавого злодея Бирона и сладострастной Елисаветы»: «Ничтожные наследники северного исполина, изумленные блеском его величия, с суеверной точностью подражали ему во всем, что только не требовало нового вдохновения. Таким образом, действия правительства были выше собственной его образованности и добро производилось ненарочно, между тем как азиатское невежество обитало при дворе» [160, т. 7, с. 191].
В 1854 г., в тяжелое время Крымской войны, Грановский{63} писал Герцену: «Чем более живем мы, тем колоссальнее растет перед нами образ Петра» [41, т. 3, с. 484]. Его отличие от государей XVII в. заключалось в том, что его предшественники «мало заботились о распространении знаний в народе, а Петр считал это одним из главных своих дел. …он дал своему народу полную возможность материального и духовного общения со всем цивилизованным миром» [152, с. 440]. Как, когда и в какой степени народ воспользовался этой возможностью и какую роль в этом играла власть, составляет предмет дальнейшего изложения.
2.2. После Петра до Елизаветы (1725–1741 гг.)
Первые годы после смерти Петра заметную просветительскую роль продолжали играть некоторые члены его «ученой дружины», в первую очередь, Василий Никитич Татищев (1696–1750). Мы знаем Татищева как первого российского историка, автора «Истории Российской с самых древнейших времен». Но помимо этого, он был выдающимся просветителем и автором ряда педагогических работ.
Просветительская деятельность Татищева. В 1720–1723 гг. и 1734–1737 гг. Татищев управлял уральскими казенными заводами. С самого начала одним из главных направлений его многообразной деятельности стала организация школьного дела. Поскольку Татищеву не удалось уговорить владельцев заводов создать школы при их заводах, всю энергию он направил на создание школ при казенных предприятиях. В 1721 г. были организованы казенные школы для детей рабочих при Кунгурском и Уктусском заводах, в 1734–1737 гг. – горонозаводские школы и училища в Екатеринбурге, Соликамске, Каменске. В школах обучали чтению, письму, арифметике и геометрии. Поскольку не на всех заводах были учителя арифметики и геометрии, обучение этим предметам Татищев возложил на «надзирателей работ тех заводов». Начальное образование дополнялось специальной подготовкой, необходимой для конкретных производственных нужд и предназначенной не только детям, но и взрослым заводским работникам «от нижнего ремесленника и до вышнего начальника» (цит. по [105, с. 235]). Таким образом, татищевские школы были первым опытом государственного начального профессионально-технического образования.