В оперативном плане 6-я кавалерийская дивизия находилась в первом эшелоне, а 36-я кавалерийская дивизия – во втором эшелоне войск прикрытия государственной границы.
Перед началом Великой Отечественной войны 6-й кавалерийский корпус считался одним из наиболее подготовленных кадровых соединений Красной Армии, боеготовность его была на достаточно высоком профессиональном уровне.
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» так писал о боевой подготовке в период его командования 6-м кавалерийским корпусом в Белоруссии в 1937–1938 годах, в ходе которой широко использовался полученный опыт широкомасштабных маневров 1935 года: «В 6-м корпусе мне пришлось заняться большой оперативной работой. Больше всего мы отрабатывали вопросы боевого применения конницы в составе конно-механизированной армии. Тогда это были крупные проблемные вопросы. Мы предполагали, что конно-механизированная армия в составе 3–4 кавалерийских дивизий, 2–3 танковых бригад, моторизованной стрелковой дивизии при тесном взаимодействии с бомбардировочной и истребительной авиацией, а в последующем и с авиадесантными частями сможет решать крупнейшие оперативные задачи в составе фронта, способствуя успешному осуществлению стратегических замыслов»[3].
Но это в теории!
А как же в действительности развивались события в эту роковую ночь? Долгие годы в нашей стране поддерживался миф о внезапности нападения вермахта на приграничные части, которые мирно отдыхали в ночь на выходной.
В фильмах советской поры часто показывали, как полуодетые красноармейцы мечутся под ударами германской авиации и артиллерии, не сразу понимая, что произошло и что делать.
Нападение действительно было вероломным, но о какой-то уж полной внезапности говорить не приходится. Войска приграничных округов ждали нападения Германии. И многие командиры, несмотря на строжайший запрет, рискуя многим, еще до получения приказа № 1 о приведении войск в боевую готовность, начали принимать меры по подготовке к отражению возможного нападения вероятного противника.
На границе было уже и раньше неспокойно. Еще 19 июня по просьбе начальника 87-го погранотряда, из состава 6-й кавалерийской дивизии на усиление пограничников были направлены два кавалерийских эскадрона, усиленных двумя взводами танков.
В первом часу ночи 22 июня командиру 6-й кавалерийской Чонгарской Кубано-Терской дивизии генерал-майору М.П. Константинову в штаб дивизии позвонил начальник этого погранотряда и доложил, что враг сосредоточивает крупные силы пехоты и танков на самой границе и не исключено, что он вот-вот перейдет в наступление.
После того как генерал Константинов закончил телефонный разговор с начальником погранотряда, дежурный офицер штаба доложил командиру дивизии, что его вызывает к себе командир корпуса генерал-майор И.С. Никитин.
Командир дивизии выслушал сообщение командира корпуса о том, что получено телеграфное сообщение из штаба округа (из Минска) о готовности получить важное распоряжение. Это происходило в первом-втором часу ночи 22 июня 1941 года.
В это же время командиру корпуса начальник погранотряда доложил о задержании двух немецких шпионов, следовавших в Белосток с задачей – не допустить подрыва мостов до подхода гитлеровских войск.
В 3 часа из штаба округа был получен приказ (по телеграфу) вскрыть «красный пакет», означавший подъем частей дивизии по боевой тревоге. После этого телеграфная связь была нарушена. 6-я кавалерийская дивизия была поднята по тревоге командиром дивизии генерал-майором М.П. Константиновым.
Вскоре после этого расположение соединения подверглось авианалету, в результате которого части дивизии понесли большие потери, но не потеряли управляемость и сосредоточились в лесном массиве в трех километрах южнее военного городка.
Из воспоминаний начальника штаба 94-го кавалерийского полка, 6-й кавалерийской дивизии Гречаниченко Владимира Алексеевича: «Примерно в 3 часа 30 минут на квартиру мне позвонил дежурный телефонист полка и сообщил, что полку объявлена боевая тревога, но со странным дополнением: “Быть в полной боевой готовности, но людей из казарм не выводить”… Пытались связаться с одним из отделов дивизионного штаба, но здесь сообщили, что все на совещании у командира дивизии генерал-майора М.П. Константинова.
Время приближалось к 4 часам утра. Вдруг мы увидели большую группу самолетов, летевших с востока… Удар с воздуха по городку был комбинированным. После массированной бомбардировки налетели вражеские истребители прикрытия, расстреливая из крупнокалиберных пулеметов выбегавших из казарм бойцов и командиров, коней привязанных к коновязям…»
По устному приказу командира дивизии 94-й и 48-й кавполки заняли оборону на рубеже железной дороги Ломжа – Лапы с целью не допустить противника в Ломжу со стороны Остроленки и Замброва.
Первым вступил в бой 48-й Белоглинский казачий кавалерийский полк подполковника Н.Г. Петросьянца. Вскоре к полю боя подошли 94-й Белореченский Кубанский подполковника В.В. Рудницкого и 152-й Ростовский Терский казачий подполковника Н.И. Алексеева полки. Казаки спешились и, заняв оборону на широком фронте, завязали упорный бой. Несмотря на превосходящие силы врага, они отражали его яростные атаки, отбрасывали немецкую пехоту огнем и штыковыми ударами. Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита.
Из воспоминаний В.А. Гречаниченко: «…примерно в 10 часов 22 июня мы вошли в соприкосновение с противником. Завязалась перестрелка. Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита. Правее оборону держал 48 кавалерийский полк..»
Фашисты в первых же боях почувствовали силу сопротивления советских кавалеристов, показавших себя мужественными и умелыми воинами. В бой был введен 35-й танковый полк. Но численное превосходство оставалось за противником. Казаки сделали все для того, чтобы выполнить боевую задачу на своем участке[4].
Кстати, необходимо отметить, что именно танковые полки кавалерийских дивизий в первые дни войны сыграли значительную роль в ходе отражения атак и предотвращении прорывов противника в полосах действия кавалерийских частей и соединений.
В 4 часа 22 июня по тревоге была поднята и 36-я кавдивизия. Однако в 4 часа 20 минут Волковыск, где дислоцировались части кавдивизии, также подвергся бомбардировке, тем не менее дивизия выступила на соединение с 6-й кавдивизией с задачей отразить наступление противника на ломжевском направлении.
В 5 часов был подписан и разослан в части боевой приказ № 1 по 36-й кавдивизии. Он имел следующее содержание:
«1. Противник нарушил договор и совершил нападение на нашу Родину.
2. Частям дивизии в 7.00 22.06.41 г. выступить на защиту границы. Рубежи и районы сосредоточения: – 42 кавполк с выходом на рубежи войти в связь с впереди действующими частями. С подходом танкового полка, последний подчинить себе, обеспечивая сосредоточение главных сил дивизии в районе Заблудов.
– 8 танковый полк после прохождения 42 кавполком Васильков, следовать перекатами за ним по маршруту Крынки, Супрасль, Васильков, войдя в подчинение командира 42 полка.
– 102 кавполк выдвигается по маршруту Рось, Большая Берестовица, Заблудов.
– 144 кавполк выдвигается по маршруту Свислочь, Заблудов.
– 24 кавполк выдвигается по маршруту Волковыск, Свислочь, Заблудов.
– штаб и эскадрон связи следуют в голове 24 кавполка.
– отдельному саперному эскадрону следовать за 24 кавполком. – каждому кавалерийскому полку иметь головной отряд в составе усиленного эскадрона (взвод станковых пулеметов и отделение саперов).
– конно-артиллерийскому дивизиону по прибытии в Волковыск получить указания у начальника снабжения дивизии полковника Козакова на дальнейший путь следования.
– отдельному зенитно-артиллерийскому дивизиону и зенитным пулеметным взводам кавполков после выгрузки из эшелона следовать на присоединение к дивизии в район Белостока.
3. Моему помощнику, полковнику Калюжному, организовать эвакуацию семей начальствующего состава.
4. Командиру 24 кавполка оставить один взвод полковой школы в помощь начальнику снабжения дивизии для приема пополнения и формирования 2 эшелона дивизии.
Командир дивизии Зыбин. Начальник штаба дивизии Яхонтов».
Вполне разумный и последовательный приказ, указывающий каждой части, что конкретно делать, и никакой паники.
Хочу обратить внимание на пункт 3 приказа, относительно эвакуации членов семей начальствующего состава. В первые же часы войны командование частей и соединений думало о том, как спасти семьи командного состава от захвата их агрессором. Эта мысль не покидала командный состав 6-го кавкорпуса, так как судьба их семей была неизвестна.
Все части 36-й кавдивизии выступили из районов дислокации согласно приказу своевременно. До рубежа м. Большая Берестовица, м. Свислочь 102-й и 24-й кавполки вместе со штабом дивизии неоднократно подвергались налетам авиации противника небольшими группами в 3–5 самолетов. Потери были только в 102-м кавполку, и то незначительные. Были убиты командир эскадрона, 4 бойца и 6 лошадей.
Далее указанные в приказе маршруты частей дивизии шли по закрытой местности и воздействию авиации противника не подвергались. Дивизия следовала форсированным маршем, все части вышли в район сосредоточения Новосад, Заблудов (юго-восточнее Белостока) в ночь с 22 на 23 июня.
В 23 часа 30 минут 22 июня по приказу командира корпуса генерал-майора И.С. Никитина части 6-й кавдивизии оставили занимаемые позиции и двумя колоннами форсированным маршем выдвинулись в направлении Гродно.
Несмотря на воздействие вражеской авиации, расстояние в 75 километров было пройдено без привалов, и уже к 17 часам 23 июня 6-я кавдивизия остановилась на привал в лесном массиве в 2 километрах севернее Белостока.
После небольшого отдыха, с наступлением темноты части дивизии продолжили движение и, пройдя еще 35 километров, в ночь на 24 июня вышли в район Сокулки и заняли оборону на широком фронте вдоль железной дороги Сокулка – Белосток.
Утром 23 июня Никитин прибыл в штаб 36-й кавдивизии и отдал приказ к исходу дня перейти в район Старая Дубовая, Одельск и после сосредоточения поступить в распоряжение заместителя командующего войсками Болдина.
Исполнявший в те дни обязанности начальника штаба 36-й кавдивизии Петр Валерьянович Яхонтов вспоминает: «Выступив в северном направлении в новый район сосредоточения, нам предстояло пересечь шоссе Белосток – Волковыск. Подойдя к последней части дороги, дивизия вынуждена была остановиться, так как по шоссе из Белостока на восток шла танковая колонна до полка (в основном танки «КВ»). Они шли до станции Валилы, а затем поворачивали на север, на Гродно. При скрещивании колонн, авиации противника удалось небольшой группой самолетов произвести бомбометание. (Потери были незначительные.) Далее перейдя шоссе, используя закрытую местность (перелески), мы ни разу не были обнаружены и вышли в район Одельск скрытно».
В этом районе находился командный пункт генерала Болдина, которому было приказано сформировать конно-механизированную группу. Яхонтов доложил о сосредоточении 36-й дивизии в заданном районе. По его воспоминаниям, на КП находились также командир 6-го кавкорпуса генерал И.С. Никитин и командир 6-го мехкорпуса генерал Хацкилевич.
36-я кавдивизия получила задачу в течение ночи занять оборону на широком фронте, главным образом обеспечив за собой узлы дорог и крупные населенные пункты, используя гребень высот. Местность кавалеристам была знакома – здесь неоднократно проводились учения. Кавалерийские полки приступили к его выполнению».
24 июня начался советский контрудар в районе Гродно силами сформированной конно-механизированной группы (КМГ) под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта И.В. Болдина. К контрудару привлекли боеготовый 6-й мехкорпус (более 1000 танков) генерал-майора М.Г. Хацкилевича и 6-й кавкорпус, однако господство в воздухе немецкой авиации, плохая организация удара, атака на подготовленную противотанковую позицию и разгром тылов привели к тому, что немецким войскам удалось остановить войска КМГ Болдина. Отдельно действовал 11-й мехкорпус 3-й армии, которому удалось даже выйти к пригороду Гродно.
К рассвету 24 июня части 36-й кавдивизии заняли оборону фронтом параллельно дороге Кузница – Соколка – Белосток. В первом эшелоне 24, 102 и 144-й кавполки, во втором – 42-й кавполк и 8-й танковый полк. Левее, в стык со 144-м кавполком занимала оборону 6-я кавдивизия. А танковые полки 6-го мехкорпуса прошли через Соколку в направлении м. Кузница.
В районе полудня части 6-го мехкорпуса начали контрнаступление. А в 16.00 по приказу Болдина начала наступление по маршруту Верхолесье, Жуки, Сидра и 6-я кавдивизия. Передовым отрядом выступил 94-й кавполк, усиленный одной батареей 15-го конно-артиллерийского дивизиона.
В.А. Гречаниченко вспоминает об этом наступлении: «В связи с отсутствием локтевой связи с соседями на флангах следовало иметь усиленные разведгруппы не менее взвода. Головным отрядом полка шел усиленный взводом станковых пулеметов 1-й сабельный эскадрон под командованием старшего лейтенанта Ф. Липко. Он успешно выполнил свою задачу. Примерно в 21 час 24 июня эскадрон вошел в соприкосновение с противником в долине реки Бебжа южнее Сидры.
Командир полка для поддержки головного отряда ввел в бой артиллерию. Противник не выдержал натиска и отошел за реку. Одновременно открыла огонь его артиллерия. Наступила ночь. Полк спешился и принял боевой порядок. Поскольку вражеский артобстрел не прекращался и ночью, мы вынуждены были окапываться. Готовясь к продолжению утром наступления, вели ночную разведку сил и группировки противника».
Следует отметить, что именно в этот день, 24 июня, в дневнике Гальдера и появляется запись о «довольно серьезных осложнениях, возникших на фронте 8-го армейского корпуса, где крупные массы русской кавалерии атакуют западный фланг корпуса»[5].
Гитлеровский генерал еще не раз будет отмечать в своем дневнике тот факт, что советские кавалеристы часто и весьма эффективно нарушают планы германского генерального штаба (Примеч. авт.).
На рассвете 25 июня на линии боевого охранения 36-й кавдивизии появились конные разъезды противника[6]*, которые были отброшены огнем ручных пулеметов. Позднее подошли пешие разведгруппы, пытавшиеся проникнуть вглубь боевого охранения, но они также не имели успеха. В полдень боевое охранение было сбито, и непосредственно перед передним краем обороны дивизии появилась в боевых порядках пехота противника, которая была остановлена пулеметным огнем. Артиллерии у дивизии не было. Через некоторое время немцы вновь начали наступление, также без предварительной артподготовки. Но, оказавшись под шквальным огнем станковых пулеметов, а их в первом эшелоне дивизии насчитывалось 48, они вторично были остановлены.