– Бэм-бэмм-бэммм-бом-бом-бом-бам-бу-у-у-ум-блямс! – это куранты пробили девять раз, и в распахнувшиеся двери вломилась толпа радостных сотрудников резиденции «Сиам-13» в карнавальных костюмах и звериных масках. А что удивляться, народ подобрался в основном молодой, большинству и тридцатника нет. И давай Ваню-Любаню обнимать-поздравлять-желать! Даже под потолок несколько раз подбросили. Вот только подарков пока нет. Хоть бы шоколадку черно-белую кто подарил…
Наконец появляется великолепная пятерка с кухни. Впереди повар Тигран и повариха Тамара, а за ними поварята – Славик Белков, Владик Желтков и Рита Закусон, – обливаясь потом, тащат на тележке праздничный тортик, полтора метра в диаметре, метр в высоту. Тортик сделан по спецзаказу юбиляров: птичье-молочная половина – для Любани, наполеоновая – для Вани. И горят на том торте пять толстых свечек, все съедобные: зефирная, безешная, шоколадная, марципановая и самая вкусная – помадная с цукатами.
– А задувать как будете? – крикнул кто-то из толпы в маске крокодила.
Вопрос непростой, можно сказать, с подковыркой. Два года назад трехлетний Ванечка задул все свечки с первой попытки – метким пердопуком метров с трех. Потом игровую комнату весь день и всю ночь проветривали! А в прошлый раз Любаша задула все свечки тоже с первой попытки – четким визгокриком, с семи метров. У нескольких человек тогда барабанные перепонки в ушах полопались!
Но сегодня ребятам даже как-то стыдно и неловко вспоминать свои дурацкие детские фокусы. Повзрослели они. Люба скромно пару раз ресничками похлопала – свечки вздрогнули и мигом задулись. Все облегченно вздохнули, зааплодировали.
– Гляньте, Ванюшка первый раз с зимы улыбается, – прошептала красивая математичка Сонечка своим коллегам, природоведьме Еве Львовне и новой музыкантше-певичке Сюзанне Игоревне. Хотя какая она новая – месяца три уже оттрубила.
…Ваня любил старую, прежнюю. Молодую. Самую прекрасную. Ирину Николаевну. Ох, как любил! Как еще никого в этой жизни. Он научился одной правой так играть на фортепиано, как другому и тремя руками в жизни не сыграть! Он уже начал осваивать балалайку, помогая себе вместо левой руки левой ногой. Он с первого раза выучил цикл негритянских спиричуэлс из пяти песенок, и сестренка только подпевала да еще подыгрывала подходящим цветом лица. Бог ты мой, как они свинговали с Любкой в этом цикле, а капелла и под аккомпанемент Ирины Николаевны, – вся свободная обслуга под окнами собиралась! Бисировали по несколько раз.
И все эти музыкальные подвиги – только ради того, чтобы видеть, как Ира улыбается. И от этой сдержанной радостной улыбки у нее в глазах зажигаются солнечные зайчики, от которых у Вани глубоко внутри тоже что-то такое зажигается, отчего становится хорошо-хорошо. Так сладко, что даже есть, пить и спать совсем не хочется. И Ира это замечает, она это чувствует – Ваня знает… А Любка ни о чем таком даже не подозревает, хотя вечно где-то под боком болтается. Это только их с Ирой тайна. Была.
Недолго музыка играла. В сентябре Ирина Николаевна не вышла после каникул на занятия. Говорили – заболела, лечится, не сдается, химия, облучение. В самом начале зимы она вдруг пришла похудевшая, с коротко остриженными волосами под платочком. Провела несколько занятий. Как Ваня старался! Он эти три дня был гением, настоящим самородком. Моцартом и Робертино в одном флаконе! И улыбка на любимом лице появлялась почти такая же, как раньше. А в глазах уже все по-другому было. Темно, непонятно и страшно. В феврале Ирина Николаевна умерла в тридцать четыре года.
С того черного снежного февраля музыка для Вани перестала существовать. Он на занятиях с Сюзанкой рта ни разу не раскрыл, ни к одному инструменту не притронулся. Присутствует как глухонемой довесок к родной сестре и только морщится иногда от ее вдохновенного громогласного музицирования.
…Да, а подарков-то все нет и нет (торт ведь не считается).
Стали играть в игру «Маска, я тебя знаю!». Игра серьезная, на деньги. Двенадцать взрослых дуралеев в картонных масках устроили вокруг ребят скачущий звериный хоровод – и как начнут рычать-мычать, выть, реветь, и гоготать, и гавкать, ме-е-екать-кукарекать, и хрю-хрюкать, и мяукать! Но маленьких Ваню-Любаню не испугаешь и не проведешь, они людей насквозь видят. Любую маску пристальным взглядом просвечивают, кто бы там за ней не прятался.
Клыкастый свирепый кабан – это на самом деле оказалась приветливая медсестра Варя. Под маской серого волка – главный киберохранник Сева Зайцев. Бык – дворник-грузчик-разнорабочий Алтынбай Раздолбаевич. Кот – ближний телохранитель лейтенант Огурцова, а пес – дальний телохранитель лейтенант Огурцов. Кстати, молодожены. Их и по фигуре можно угадать… Овечка – неутомимая уборщица-посудомойка-прачка-маляр-швея Гуля, Айгуль Алтынбаевна. А медведь – банщик-массажист Харитоныч, здоровенный дядька с бандитской рожей и самыми добрыми в мире руками.
В общем, всех ребята распознали, кто под масками скрывался. И от каждого угаданного получили по тысяче рублей. Такие правила. Один лишь крокодил в маске старшего надсмотрщика Стукаченко не заплатил. Или Стукаченко в маске крокодила? Кто их там разберет… У него наличных, видите ли, не оказалось, только банковская карточка. Жмот. Зато петух – сантехник Мамука Папукашвили – показал трюк невиданной щедрости и протянул ребятам новенькую купюру аж в пятьсот долларов!
Все были счастливы! Кроме Вани-Любани. Потому что – ну зачем им эти весело хрустящие фантики? Никаких магазинов на территории «Сиама-13» нет, а в дремучем лесу вокруг – тем более. Для ребят здесь все бесплатное: и учеба, и еда, и медицинское обслуживание.
А подарков все нет и нет.
А может, их уже не будет? Поздравили, поиграли-потрепались, пожрали торт и быстро разбежались? До следующего Деньрожденья? Ваня почувствовал, как слева от него начинают набухать слезы и сопли. Еще несколько минут, и они с ревом прорвутся наружу, забрызгивая праздничный стол вместе с празднично сидящими гостями. Только скандала ему не хватало! Сеструха – мастер на эти дела…
И вдруг что-то взорвалось совсем рядом.
Глава четвертая. Подарок № 3
Без паники, это не Любаня – это торт взорвался. И из самой его серединки как ракета вылетел тот, кого все так ждали, сделал кувырок над столом и мягко приземлился перед юбилярами, обдав их волной своего знаменитого одеколона «Служу Отчизне!». Да, так вкусно пахнет только он – лучший друг всех сиамских близнецов во Вселенной, маленький человек с большим авторитетом, кап-майор Белкин-Летягин! Ростом он не вышел – метра полтора без фуражки. Но в эти крепенькие румяные полтора метра вмещается столько доброты и отзывчивости, храбрости, юмора, смекалки, такта, ума и фантазии! И много-много чего еще.
– Торт – объедение, половину изнутри слопал, пока сидел. Вы уж извините… – виновато шепнул кап-майор Ване-Любане, вытер салфеткой лицо со следами торта и стал ждать, когда радостный галдеж за столом утихнет.
Но шум не стихал, и тогда Белкин-Летягин выстрелил из пистолета в жирную навозную муху, прилетевшую сюда из кухни. Муху он легко ранил в ухо, зато в игровой комнате моментально воцарилась звенящая тишина.
– Дамы и господа, товарищи-резиденты, разрешите мне обронить пару слов виновникам нашего торжества, – откашлявшись, начал он. – Ребята, ну чего греха таить, вы большие молодцы. Первую пятилетку отработали просто на отлично. Скажу честно – никто не ожидал. По показателю ай-кью вы опережаете девяносто девять и восемь десятых процента своих сверстников. Рядом с вами обычные, нормальные дошколята – откровенные дебилы, ать-два. По семи зимним и тринадцати летним видам спорта вы уже сейчас на уровне кандидатов в мастера спорта, это тоже супердостижение. Ваши паранормальные способности мы только начали изучать – но и тут уже есть кое-какие интересные результатики. Многообещающие, хм… Но это все ерунда! Потому что тот, у кого хорошо работают мышцы и мозги, – это еще не человек. Не обязательно человек… Он может быть и биороботом последнего поколения. Или там маньяком и отморозком неисправимым. А человек – это тот, у кого душа работает. Как говорится, и день и ночь, ать-два, и день и ночь. Как показала наша прослушка и подглядка, ваша душа – не лентяйка, не халтурщица, она трудится и во сне и наяву. Настоящая работящая человечья душа, ребята!
– Слушай, а у нас с тобой же вроде две души. А, Вань? И разные совсем… – прошептала Люба. – А Белкин правда думает, что она у нас одна на двоих, типа общая? Во дурачок!
– Да тихо ты, дай послушать, – Ваня ткнул сестру плечом в лопатку.
– У вас есть взаимовыручка! – взволнованно и вдохновенно продолжал кап-майор. – У вас есть тайны от нас. И даже начинают появляться маленькие секреты друг от друга! У вас есть вопросы, на которые мы пока не можем ответить. Или не хотим. И у вас есть такие мечты, которые многим из нас даже не снились! Короче, Ваня-Любаня – вы настоящие, ать-два! И я пошел бы с вами в разведку…
– Пойдешь, когда Родина пошлет… – громыхнул вдруг откуда-то сверху страшно вежливый голос, от которого задрожали руки и уши, рюмки и бутылки, окна и стены. Это вмешался дядя Вовася по прозвищу Гудвин. – Хватит комплиментов, майор, ты мне детей испортишь. Переходи к подаркам.
– Перехожу, товарищ надполковник, – кивнул в потолок Белкин-Летягин и спрыгнул со стола. – Хоп! Значит, так. Сегодня все уроки отменяются! А с завтрашнего дня вы будете изучать только те предметы, которые захотите. И сможете сами выбирать себе преподавателей! Ну как вам первый подарок?
– Круто, – выдохнул Ваня, не веря своим ушам.
– Идем дальше, ать-два. Мы тут посовещались и решили, что хватит уже вам сидеть взаперти, будто попугайчикам в золотой клетке. Пора выходить в свет, находить новых друзей, раздавать и получать лайки. Вот вам, – Белкин-Летягин сунул руку за пазуху и вытащил оттуда планшет – новенький, предпоследнего поколения. – Бороздите на здоровье просторы мировой паутины!
– Что, один планшет на двоих? – недовольно забурчала себе под нос Люба. – Ну вот, я так и знала. Значит, интернет тоже будет один на дво…
Это Ваня вежливо ей на ногу наступил, и она язычок прикусила.
– Ищите полезную информацию, знакомьтесь в соцсетях с хорошими людьми! А с плохими мы вам не дадим познакомиться – мигом заблокируем, ать-два! И аватарку подыщем симпатичную. Ну, как вам второй презент? – подмигнул ребятам кап-майор, сияя от радости, словно отполированная пряжка со звездой на ремне.
– Офигеть, – выдавила Любочка сквозь кислую улыбочку.
– Презент очень… презентабельный, – веско добавил Ваня.
– А теперь – внимание! – хлопнул в ладоши Белкин-Летягин. – Подарок номер три! Подарок-сюрприз… Мы тут посовещались и решили устроить вам в день рождения экскурсию в знаменитый Московский зоопарк. Не виртуальную, а самую настоящую экскурсию! А?! Сразу после завтрака за вами вертолет прилетит. Ну? Так, не понял – чего это вы с такими дебильными лицами сидите, ать-два?
…Нет, а с какими лицами им прикажете сидеть? Ребята всю жизнь ползали, гуляли, слонялись, шныряли, носились и ездили только по территории резиденции «Сиам-13», за высоким забором с колючей проволокой. И наружу, на свободу, ни разу даже носа не высовывали, бедняжки. От такого крутейшего сюрприза, пардон, и описаться можно. Причем одновременно.
Только минут через пять до Вани-Любани начало понемногу доходить, какое потрясающее событие произойдет сегодня в их маленькой засекреченной жизни. Это не просто подарок-сюрприз № 3. Это взрыв! Это революция. Они от радости так разволновались, что забыли даже сказать спасибо. Они вообще забыли, как говорить, – временно онемели, задохнулись и вдобавок оглохли от избытка чувств. Поэтому не услышали тех важных слов, которые сказал им дядя Вовася своим проникновенным, невыносимо вежливым голосом. А сказал он вот что:
– Ребята, мы на большой риск идем. Я вас не как Главный резидент, я вас как хороший человек хорошего человека прошу: ведите себя хорошо там, на свободе. Если с вами что-то случится, если вы, не дай бог, засветитесь и провалитесь – пострадают все. А больше всех знаете кто? Вы, мои дорогие. Счастливого пути!
Глава пятая. Вертолетик-теремок
Ваня-Любаня даже не помнят, как одевались-собирались, они словно во сне были. И только оказавшись внутри вертолета, ощутили каждой извилиной: все это не глюк, это происходит с ними на самом деле. Через час они впервые увидят Москву, столицу своей великой родины! Сидят, волнуются страшно. Люба вообще вся как на иголках. И вдобавок не в своей тарелке – тут ей жмет, там давит, здесь натирает. Зачем-то дурацкие брючки серые на нее напялили, пилотку голубую нахлобучили. А главное – всё как у Ваньки, один в один. Будто бы из одного инкубатора вылезли…
– Ты планшет взял? – спрашивает брата через губу.
– А зачем?
– Как зачем? А селфи с жирафом и бегемотом? Где планшет?
– Кажется, на праздничном столе оставил. Или на праздничном стуле…
– Ах так? Ну все, я никуда не лечу. Давай вылезай из вертолета.
– Тебе надо, ты и вылезай.
Вдруг резко потемнело – это в вертолет, загородив собою небо и солнце, втискивается громадный лейтенант Огурцов (оперативный псевдоним – Шкаф). Сам еле влез, улыбнулся, развернулся и начал протаскивать в вертолет лейтенанта Огурцову. А у нее оперативный псевдоним – Шкаф-купе с тумбочкой. Попробуй протащи такую.
– Ну все, теперь точно не взлетим, – убито прошептала Люба.
Огурцовы уселись и дружно пыхтят, как два паровоза. Но самое удивительное, что они в своих прошлогодних нарядах жениха и невесты!
– Вы чего, в свадебное путешествие? – ехидно поинтересовалась Люба.
– Ага, в Африку, – кивнул довольный Огурцов. – А в Африке, Любаньк, гиены – р-р-р-р! В Африке гориллы – у, у, у, у! В Африке большие злые крокодилы – ам-ам! И все они очень любят маленьких вкусненьких сиамских близнецов, ха-ха-ха!
Нашел кого Африкой пугать, обормот. Молочно-шоколадная Любаня наконец-то улыбнулась, во все свои тринадцать молочных зубов.
– Отставить, Огурцов! – Огурцова ткнула мужа локтем в бок. – С вами мы, в зоопарк. Просто нам надеть больше нечего. Всю жизнь только форму носим, еще с детских кадетских времен. Она на нас лучше всего сидит. А в зоопарк нельзя в форме, Гудвин запретил. А из цивильной одежды у нас только эта, свадебная, и больше ничего нет, – призналась лейтенант Огурцова и уронила на пол слезу размером с фасоль.
– Ты что, Оль, не плачь – тебе очень идет платье невесты, – пожалел ее Ваня.
Огурцовы в недавнем прошлом – социальные сироты с большой дороги. Страна нашла их, вырастила, воспитала, поставила на правильный путь.
– Ворваться можно? – в вертолет просунулась вихрастая и очкастая голова старлаба Кости Кукарекина, старшего лаборанта резиденции «Сиам-13». А затем, как длинный-предлинный солнечный луч, начало проникать в вертолет Костино тощее туловище в сером халате с пятнами йода, зеленки, марганцовки, крови и многих других химических препаратов и биологических жидкостей.