– Люди, много мудрее тебя, считают, что ты готов, значит, твои сомнения напрасны. – Инария медленно складывала свои стрелы назад в колчан.
– Твои слова вселяют надежду, – Лит слабо улыбнулся. Его лицо только-только успело обсохнуть после дождя, но коротко остриженные волосы всё ещё стояли торчком.
– Раз больше некому, то придётся мне, – Инария встала, чтобы лучше оценить положение на улице. Дождь с градом уже почти прекратились, что удивило её даже больше, чем само ненастье.
«Кто-то наслал этот дождь, но кто и с какой целью? И зачем он прекратился сейчас? Отчего у этого монаха такая странная судьба? Лжёт ли он о себе?» Инария искоса взглянула на сидящего Лита. «Кажется, что не врёт, я не чувствовала лжи в его словах. Но что заставило меня пойти с ним? Что заставило помогать ему?» Сплошные вопросы в темноте и нет ответов, только мудрые знают их, а мудрость что ветер в поле – никогда не поймаешь его.
– Думаю, можно уже выходить, – воительница показала на лучи света, пробивающиеся сквозь облака: тучи быстро уходили на юг. Дождь заметно ослабел, и совсем скоро должен был вернуться день.
Они вышли из каменной залы преддверия Лактарн-Огата и, перемахнув через заросли можжевельника на обочине, снова двинулись в путь.
– Мне всё не даёт покоя эта подземная крепость. Кто же выстроил её и с какой целью?
– С целью защиты – это же ясно как день, – Инария указала пальцем в небо. И действительно, был день.
– Это понятно, – слегка смутившись, продолжил монах. – Но от кого понадобилась такая защита? В древних летописях я не нашёл упоминаний о том, что на берегах Горлицы жили какие-то племена энелов в древности, кроме риндов. Да и о самой этой крепости ни слова.
– Летописи писали, когда здесь поселились первые люди из Хагнеона. Но и до нас здесь кто-то был. Это совершенно точно. Только вот они исчезли задолго до того, как сюда пришли первые люди из-за моря.
– Это очень интересно, но я почти ничего не знаю об этих древних существах! – в досаде воскликнул ученик Гирта.
– Это и неудивительно. Тебя учили умнейшие люди нашего времени, а умнейших выводят из себя неразрешимые загадки, вот они и молчат о них, – Инария лукаво улыбнулась и продолжила: – Мало что известно о тех, кто населял эти земли до нас, людей из Хагнеона. Почти всё, что известно, можно смело назвать выдумкой или ложью. Поговаривают, например, что те, кто жил здесь, звались легритами и были это не люди, как мы с тобой, а некие полузвери… Так, во всяком случае, изображено на некоторых их древних домах, которые только под землёй и сохранились: тулово вроде бы людское, а голова звериная, больше на птичий клюв походит. В Лактарн-Огате, глубоко внутри, множество разных изображений, много интересных картинок. Годами можно смотреть на них и ничего не понять, – улыбка сползла с лица Инарии, и она посуровела. – Никто так почти ничего толком и не узнал об этих легритах, как ни старался. А если и узнал, то не рассказывает об этом.
– Но почему они исчезли? Почему от них осталось так мало?
– На этот вопрос много ответов, но есть ли среди них хоть один правдивый, никому неведомо. Говорят, их победило древнее зло, или Единый уничтожил их, или они сами постарались, а может, они всегда были мертвы, может, эта насмешка Бога над нами.
– Зачем Ему это нужно?
– А зачем мы Ему? Зачем Он создал нас? Ради своего тщеславия.
– Ты сомневаешься в том, что для каждого из нас уготован Божий Замысел?
– Я не вижу Божьей воли в крестьянине, вспахивающем поле, и в горняке, добывающем железо. Они делают это, чтобы прокормить себя, а не для того, чтобы их считали праведниками.
– Но ведь это и есть путь праведника! Честная работа и тяжкий труд – всё это путь к вечной жизни под сенью Господа. В этом и есть Божий Замысел для каждого из людей.
– Для тебя в этом смысл жизни? В честной и тяжёлой работе?
– Для меня он в служении Создателю. Труды монахов иные, нежели других людей. А для тебя в чём он? В поиске истины?
– Да, я думаю, да.
– Вот видишь, каждому из нас уготован Божий Замысел.
– Может быть, только тогда получается, что мы всего лишь безвольные орудия в руках всемогущего существа.
– Ты всё-таки ошибаешься, у нас есть свобода выбора.
– Да, не выполнять Божью Волю и быть жестоко наказанным на Страшном Суде за это, – Инария недовольно сверкнула глазами.
– И это тоже выбор, – спокойно отвечал Лит.
Инария только заливисто рассмеялась в ответ. Но внезапно она прекратила и прислушалась к чему-то.
– Подожди, постой! – быстро прошептала она, останавливая Лита жестом.
– Ты слышишь что-то? – в груди монаха начало расти волнение.
– Да! Надо уйти с дороги!
Инария быстро свернула вправо на обочину, и Лит последовал за ней. Они прошли сквозь изгородь из дикой малины и вошли в ясеневую рощу. Она была достаточно густой, чтобы позволить скрыться двум путникам с лошадьми. Они затаились, чтобы треском сучьев не привлечь к себе внимания, так как теперь даже Лит слышал, что по дороге кто-то скачет.
Монах обернулся к дороге и увидел, что их прикрывают несколько рядов деревьев, но всё равно их можно было заметить, если присмотреться, да и по примятой траве было легко определить, что здесь кто-то прошёл.
Лит не успел поделиться своими опасениями с Инарией, хоть в этом и не было ровно никакой надобности: она знала об этом и так. Лицо воительницы не выражало абсолютно ничего, словно она надела каменную маску.
По дороге промчались наконец три всадника. Они были в тёмно-зелёных плащах, под которыми тускло светились зачернённые кольчуги. Их лица были скрыты капюшонами и масками из тряпок, а на поясе у каждого висело по длинному изогнутому ятагану.
Всадники проехали мимо и, кажется, даже головы не повернули в их сторону, но об этом нельзя было сказать с уверенностью. Вроде бы один из них, замыкающий, всё же скользнул взглядом по обочине, но Лит подумал, что это могло ему только показаться.
– Кто это были?! – прошептал он, когда удары конских копыт стихли вдали.
– Наёмники на ирманских конях, – спокойно ответила Инария.
– Ирманских?! Но что это значит?!
– Значит, что они прибыли издалека.
«Так вот зачем был нужен дождь. Чтобы задержать нас и позволить застать себя врасплох! Но что-то пошло не так. Непогода закончилась раньше, чем они рассчитывали. Кто прекратил дождь? Неужели этот монах? Но, кажется, он не понимает этого. Можно ли творить чудеса и не ведать об этом? Наверное, можно. Всадники промчались так, словно не ожидали кого-то здесь застать. Они не заметили следы лошадей на земле, но скоро они всё поймут и повернут обратно».
– Надо скорее уходить отсюда, они вот-вот вернутся, – заявила Инария и тут же пошла ещё дальше в лес, скрываясь меж ясеневых крон.
– Постой! Ты думаешь, что они за нами?!
– Кроме нас здесь никого нет, – последовал ответ издалека: Инария твёрдо решила скрыться в лесной чаще.
Лит поторопился последовать за ней, ведя за собой Гевру. Лошади очень не нравилось в лесу.
– Так они из Ирмана? Но как они оказались здесь?
– Прискакали, – весьма лаконично ответила Инария.
Монах замолчал, поняв, что больше ничего не сможет вытянуть из своей спутницы. Они шли сквозь густой широколиственный лес с подлеском из крушины и рябины, который скрывал все следы. Свет щедро проникал на землю, и поэтому здесь росли многочисленные ягоды. Пока они шли по лесу, Лит непрерывно брал дикую смородину с кустов, которые тоже здесь попадались. Ягоды были кислыми на вкус, но оставляли приятное, бодрящее послевкусие. Смородина была крупной и полна сока.
– Вот и она, – сказала Инария, когда они набрели на лесную тропку. Она была основательно пробита в земле. По тропинке везли телеги, судя по всему, но вряд ли ей пользовались очень часто: тропа постепенно зарастала.
– Мы шли сюда? Чья это тропа и куда ведёт?
– По ней игносийцы в своё время перевозили припасы в Обратную твердыню, когда везти их по дороге не представлялось возможным. Она ведёт туда, куда нам нужно. По ней мы и пойдём.
– Игносийцы ей пользовались? А сейчас ей кто пользуется?
– Местный гарнизон иногда высылает сюда патрули.
– И они здесь возят телеги? – спросил Лит, пнув по стенке колеи во влажной земле.
– Телеги здесь возят бандиты со всяким своим ворованным барахлом, – слегка рассеянно ответила Инария.
– Так здесь бандиты?! У нас есть возможность их встретить? – Лит начал озираться вокруг, ожидая, что за каждым кустом сидит по ватаге головорезов с мясницкими ножами наготове.
– Поверь, для нас сейчас бандиты представляют наименьшую проблему, – монаху послышалась насмешка в голосе воительницы.
– Может, ты всё-таки объяснишь мне, наконец, от кого мы убегаем?
Инария помолчала немного, но всё же ответила:
– Наверное, об этом мне лучше у тебя спросить, ведь они преследуют тебя, но… – она искоса взглянула на него. – Вряд ли бы я добилась от тебя ответов, даже если бы и спрашивала. Это были люди Хайнолла. До всех этих ирманских войн, когда Ирман ещё был в силе, то Хайнолл был чем-то вроде ордена благородных воителей или могущественного клана, поддерживающего безопасность на границах государства. Но после этих… войн, – Инария тяжко вздохнула. Тут Литу пришло на память, что она говорила о том, что родом с юга, а Ирман ведь был на юге… – Оказалось, что лучшие из лучших хайнолларов пали в битвах и влияние клана было подорвано. Ныне они стали вроде гильдии наёмников, не гнушающихся никакими заказами.
Пока Инария говорила, они вышли на развилку, и воительница, не раздумывая, повернула в левую сторону. Путники шли спешившись, а Эрго и Гевру каждый вёл рядом собой.
– Как бы там ни было, – продолжала Инария, – они очень быстро заработали себе определённую славу, и сейчас, если ты встречаешь хайноллара, то лучше тебе не переходить ему дорогу. Многие из них плевали на закон. Хайноллару ничего не стоит устроить резню на главной площади в базарный день.
– Ты говоришь о них так, словно хорошо знаешь их.
– Когда-то так и было, я была знакома с ними… Во всяком случае, мне так казалось.
Литу показалось знакомым название ордена, и он начал припоминать, где он мог его слышать ранее:
– Я вроде бы читал в «Ирманской хронике», что Хайнолл изначально был кругом советников для королей Ирмана. Они помогали королям управлять страной.
– Так было очень давно, – отозвалась Инария. – После этого Хайнолл стал нанимать соглядатаев, чтобы они следили за тем, что происходит у соседних народов, а потом они разрослись до воинского ордена. Короли тогда уже перестали на что-либо влиять, и вся реальная власть сосредоточилась в руках главы Хайнолла, так как он ведал секретами всех знатных людей Ирмана. Если ты читал хронику, то знаешь, что после смерти короля Октана Четвёртого глава Хайнолла Карл Дион отказался признавать права наследника Октана по причине его малолетства и, по сути, упразднил королевскую власть, учредив Совет первых людей, и сам же встал во главе Совета. Это время – это был пик расцвета власти хайнолларов: тогда вся страна была под ними, и никто не решался противостоять им. В это же время Энелия и начала борьбу за Крестовицу – великий порт на юге. Королю Аристару этот порт должен был обеспечивать выход в Лунное море, что превращало Энелию в государство от моря на севере до моря на юге.
Аристар тогда верно рассчитал, что недавно установленная власть Совета первых людей окажется слабой, так как она зиждется на кнуте хайнолларов. Так оно и оказалось: воля осаждённых в Крестовице ирманцев была подорвана обещаниями освободить их от тирании Хайнолла. Город был взят очень быстро, а Карл Дион безуспешно пытался вернуть его ещё двадцать лет в трёх войнах, но не приобрёл ничего, зато растерял последние остатки величия королевства. Ирманский народ, в конце концов, восстал против власти Совета первых людей, восстановив тем самым власть династии Бергонов, а Карл Дион был казнён в столице Имрахиле вместе со своими наиболее отъявленными головорезами из числа сподвижников.
– В хрониках есть также упоминания, что династия Бергонов была восстановлена не столько ирманским народом, сколько силой энелианского оружия. Ратники короля Аристара подступили совсем близко к Имрахилю, и, возможно, он тайно влиял на положение дел в Ирмане.
– Как и всегда: историю пишет победитель. А король Аристар победил, когда Карл Дион решил, что может открыто взять власть себе. Он не был законным правителем, и потому власть его была слаба, даже несмотря на то, что он стоял во главе могущественного воинского ордена. Страх – не самое лучшее подспорье в управлении государством. Как бы там ни было, в Хайнолле тоже многие убеждены, что Гайсат Бергон, сын Октана, был посажен на трон только благодаря силе энелианских копий, не зря же он сразу же признал Крестовицу за Аристаром и лишил воинов Хайнолла всех древних привилегий. Ныне они до сих пор почти что изгои в родном государстве и ненавидят всех, кто привёл их к такому состоянию.
– Но почему же они здесь? Кто допустил их на нашу землю? Ведь наверняка они хотят перерезать энелианцев всех до единого!
– Точно, они хотели бы этого и достигли бы, если бы могли, а что касается того, кто допустил их… На них ведь не написано, что они из Хайнолла. Они теперь не ходят в открытую. Всё больше рядятся под обычных торговцев с юга, и это им удаётся, да и старый добрый подкуп даёт о себе знать. Для многих жителей Инафора Хайнолл вообще перестал существовать. Они этим и пользуются. Узнать их можно, только если знать их повадки, а я знаю их все, и даже те, которые позволяют им скрываться от других людей, но обычно они открывают своё истинное лицо только тому, кого хотят убить. Они ходят тайными тропами, где нет места добру. Впрочем, те, кого мы видели сейчас, не очень-то и скрывались, даже коней не поменяли.
– Выходит, их лучше обходить стороной.
– Если уж хайноллар захочет, так он и сам тебя не обойдёт стороной, – Инария обернулась назад и застала Лита потихоньку набивающим рот ягодами.
– Я бы поостереглась брать какие ни попадя ягоды в рот, в этом лесу есть и ядовитые, – предупредила она монаха.
– Например?
– Червонник, например. По виду почти ничем не отличается от черники, только красный и слегка просвечивает, если смотреть на него при ярком свете. Несколько ягод вполне могут парализовать тебя.
– Я читал в «Травнике» Гевольта, – он вспомнил об одной из книг в котомке, что висела у него за плечами, – о том, что те ягоды, о которых ты говоришь, часто встречаются в колдовских ритуалах.
– Об этом мне неведомо, – просто ответила Инария, а Лит продолжил:
– Червонник также входит в состав множества зелий. Для травника это очень ценная ягода. Я-то, впрочем, никогда особо не работал с такими аспектами травничества, но кое-что знаю об этой материи.
– Тебя обучали знаниям о травах?
– Немного, – уклончиво ответил Лит, который всё свободное время в монастыре посвящал поиску новых растений и способу их применения в зельеварении. О червоннике он знал всё, что только можно знать человеку, прочитавшему все известные труды самых достойных зельеваров и переписавшему знаменитый «Травник». Он никогда не находил эту ягоду в природе, потому что в окрестностях монастыря она не росла, но теперь, узнав о том, что здесь она есть, Лит загорелся идеей собрать эти ягоды и вдоволь поработать с ними.
Размышляя о травах и зельях и об их воздействии на человека, Лит не заметил, как тропа, по которой они двигались, стала шире и ровнее. Теперь на ней встречались даже следы древней каменной дороги. Монах обратил внимание на неё, только когда справа вдруг начали вырастать руины какой-то старой и разломанной постройки.
Инария остановилась у ближайшей стены и отпустила Эрго.