Дверь мне отворила крашенная худощавая блондинка:
– Саша? Меня тётя Аня предупредила. А я – жена Ивана, Соня. Сейчас народ разойдется и чай будем пить.
Затем Соня крикнула в приотворенную дверь:
– Расходитесь, на сегодня приём окончен, у Иваныча срочные дела!
– Ох, надоели они мне, – посетовала Соня, – особенно девицы влюблённые. Иваныч-то мой им заливает, что я больная, потому не бросает и будто мы как муж и жена не живём давно, а я сейчас на втором месяце беременности.
– А как же вы это терпите? – поинтересовался я.
– Да нормально, привыкла уже. Пусть надеются, а деньги-то все в семью. Иной раз то одна у нас весь дом приберёт, то другая двор вылижет. Пусть будут.
Наконец, вышел сам Иваныч, мужчина лет сорока, с очень располагающим лицом.
Что было в его лице располагающего? Наверное то, что сразу возникло чувство, будто знаешь его давно. Лицо у него было такое типовое, прямо-таки родное и знакомое с детства.
Сели пить чай, а Иваныч разговаривал со мной, будто мы только вчера расстались и будто он всё обо мне знает:
– Ну что, на журналиста собираешься учиться? Хорошее дело.
Я удивился, так как тёте Ане ничего о своих планах не рассказывал, и спросил:
– А откуда вы знаете?
Иваныч ответил:
– Так у тебя на лбу написано: «Журналист».
Да уж, исчерпывающий ответ.
– Ну что тебе накуземничать? – спросил меня Иваныч.
Накуземничать?! Я впервые слышал такое слово. Наверное, это изобретение Иваныча, производное от его фамилии.
– Наколдовать, – пояснил Иваныч.
– Да я как-то в это не верю, – ответил я.
– Веришь- не веришь, а всё равно помогает, – парировал Иваныч.
Он неожиданно и сильно надавил мне на макушку, резко отпустил руку и сказал:
– У тебя тоннельный взгляд.
И что бы это значило?
Позднее я понял, что Иваныч мастер говорить непонятные слова и всякими парадоксами вводить человека в состояние полу-гипноза, примерно, как в НЛПи. Но тогда всё это произвело на меня впечатление, несмотря на критичный склад ума.
К Иванычу я стал заходить каждый день, как-то тянуло меня к этому человеку. А вот зачем это нужно Иванычу было совершенно непонятно, так как я никаких денег не платил и никто их с меня не спрашивал.
Иваныч постоянно рассказывал случаи из своей жизни один круче другого. Например:
– Я вообще-то не Иван, а Ян Янович Кузминос, родом из Прибалтики. До сих пор там мой дом стоит, с виду простой, а в кабинете шкаф с книгами, нажимаешь на потайную кнопку и дверь открывается, а за ней дворцовые палаты и даже подземный сад. И ход там есть до самой границы. По этому ходу я от спецслужб и ушёл. Вышли они на меня. Я ведь когда-то в Африке служил.
Ну, я тебе скажу, там и порядки! Стреляешь, например, из окна по человеку, а к тебе полицейский приходит и говорит: «С вас штраф, так как с окна стрелять нельзя».
В Африке я в деле с бриллиантами был замешан, но во время ушёл.
Или:
– Надо мне в Москву ехать. Медаль мне будут вручать. Не могу только сказать где и за что.
Местные рассказывали про Иваныча удивительные вещи, будто ехал он как-то в автобусе, привязался к нему хулиган, вышли они на остановке, а Иваныч легонько рукой стукнул хулигана по лбу и тот застыл на месте, пошевелиться не мог. Так и стоял минут тридцать, много народу это видело.
Я лично никаких чудес не видел, но оторваться от Иваныча не мог.
Когда я уехал из этого городка в Москву, продолжал иногда общаться с Иванычем по телефону. Как-то я пожаловался, что к экзаменам надо готовиться, а гости меня отвлекают.
Жил я в центре, недалеко от института, в котором учился и сокурсники повадились ко мне забегать, а отказывать я тогда ещё не научился.
Иваныч сказал:
– К тебе человек от меня зайдёт, скажет что от Яна Кузминоса и даст фигурки из пластилина. Ты их расставь по всей квартире.
Через дня три посыльный принёс эти фигурки, я их расставил, хотя и не понимал – для чего.
День сижу, занимаюсь, два сижу – никто не заходит.
Через три дня зашёл Венька Спирин, присел на краешек стула, ёрзал, вёл себя странно и минут через пятнадцать пулей вылетел из квартиры.
Экзамены я сдал успешно и стал уже скучать по посиделкам с друзьями, позвонил Иванычу. Тот сказал:
– Убери фигурки, в газету заверни и спрячь подальше.
Убрал я фигурки и тут же друзья стали заходить.
Чем это объяснить, я не знаю до сих пор, но уверен, что когда-нибудь наука сможет пролить свет и на это. Возможно, я поверил в силу фигурок, настроился определённым образом и, как бы, излучал энергию, отталкивающую гостей.
Иваныч даже приезжал ко мне в Москву и не зря. У меня дома он познакомился с девушкой Тоней, договорился с ней о фиктивном браке (со своей женой он оказывается даже не был зарегистрирован) и переехал жить в столицу в Тонину трёшку. Фиктивный брак перерос в настоящий. Гражданской жене и родившейся дочери Иваныч помогал.
Я по работе на год уехал в другую страну, а когда вернулся, узнал, что Иваныч развёлся с Тоней, женился на девушке из Голландии и уехал туда. Иногда он звонил, рассказывал, какой фурор произвёл своим куземничеством. Потом наша связь с Иванычем как-то сама собой заглохла. Были слухи о том, что кто-то встретил Иваныча в Мексике, кто-то в Бостоне, кто-то на Мальдивах.
Этого странного человека я так и не смог разгадать, не смог дать этому явлению названия и характеристики.
Прошло уже много лет, но иногда я ловлю себя на мысли, что жду: раздастся звонок и я услышу знакомый голос:
– Ну, что тебе накуземничать?
Вот вам чудо из чудес
М. Зонтикова
28.01.20.Мечты
М. Зонтикова
28.01.20.Когда её совсем не ждёшь
Наталия Варская
Тоня ненавидела всех замужних женщин. Но ещё больше она ненавидела женатых мужчин. Вот идёт такой, с детьми, гуляет видите ли. Благообразный, правильный, как пакет кефира. Ни огонька в глазах, ни мужской энергетики. Евнух, а не мужчина.
Попадались игривые папаши, оглядывающие женщин с ног до головы. А толку-то? Кому он нужен, с чужими личинками?
Или в гостях: собирается компания, мужчины приходят «со своими самоварами». «Самовары» пыхтят и цепляются ручками за своих благоверных. А самоваровы мужья сидят, как пришибленные, сами не свои, как имущество жёнушек. Тоне доводилось видеть тех же примерных семьянинов без жён. Другое дело: юмор, флирт, живые глаза. В присутствии жён глаза у мужчин рыбьи, пустые, бесцветные.
Нетрудно догадаться, что Тоня была дамой незамужней, по совершенно непонятной причине, которую иначе как судьбой не назовёшь. Подруги Тони, и глупее, и некрасивее, давно обзавелись семьями, а Тоня в свои 36 лет так ни разу замужем не побывала. Даже к специалистам обращалась. Психолог сказал банальное: «Надо полюбить себя.» Астролог сообщил, что гороскоп Тони безнадёжен в плане семейного счастья. Гадалка нагадала, что «всё ещё будет», но когда – неизвестно.
Характер Тони стремительно портился, она стала злой и эта злость отражалась на её лице: поджатые губы, колючий, оценивающий взгляд.
И вот однажды Тоня встретила в парке мужчину с ребёнком.
«Ещё один евнух», – подумала Тоня, а мужчина вдруг к ней обратился: – Девушка, вы случайно не знаете, где здесь туалет? Ребёнку срочно нужно.»
Тоня ответила: – Туалет-то есть, но он в таком виде, что ребёнка туда водить не стоит. Лучше за кустик зайдите. Ребёнок-то маленький совсем. Года три ему?
– Да, точно. Три года и два месяца. Не могли бы вы мой рюкзак покараулить?
Тоня осталась с рюкзаком, через минут пять из-за кустов появились счастливый малыш и его отец.
Тоня спросила: – А что ж это ребёнок без памперсов?
– Его мама считает, что с трёх лет от памперсов пора отказаться.
– А что это вы жену «его мама» называете?
– Я на матери своего сына никогда женат не был. Так бывает в жизни.
Мужчина был настолько естественен, открыт, без дешёвых заигрываний, что не вызвал у Тони отрицательных эмоций, а даже напротив, показался симпатичным. Разговорились о том, о сём и вы не поверите – стали встречаться. Мало того, вскоре они поженились. Ребёнок часто подолгу у них гостил. Думаю, что и общий ребенок со временем появится.
Теперь Тоня смотрит на женатых мужчин совершенно иначе. Никакие они не евнухи, не скучные, а нормальные, что ни на есть настоящие. И у каждого своя история. А гадалка-то оказалась права.
Старая сказка
Наталия Варская
Мне бы в горы подняться
М. Зонтикова
Не для меня отъезд и переезд
Наталия Варская
Местный Казанова
Наталия Варская
Гриша Шапкин пользовался бешеным успехом у противоположного пола и был очень этим горд.
Правда ареал успеха ограничивался рамками небольшого городка в котором Гриша родился и вырос.
По статистике «на десять девчат» там было не «девять ребят», а один. И не на десять, а на все пятьдесят.
Но такая статистика не мешала Грише быть довольным своей востребованностью и жить весело, удобно и беспроблемно.
Гриша был два раза женат официально, в этих браках родилось по ребёнку и мужчина решил, что нарываться на ещё одни алименты не стоит, а потому обращал внимание не на молодых девушек, а на своих ровесниц, дам за сорок.
И вот появилась в жизни Гришы новая пассия. Появилась она ещё до развода со второй женой, но не из-за любовницы семья распалась, а из-за того, что Гриша не мог с одной женой жить более трёх лет. Надоедала она ему, заедал быт и становилось скучно.
А как можно позволить себе скучать, когда он на весь город один такой?
С новой дамой, Викой, Гриша жил наездами, не хотел терять свободу и портить отношения рутиной. Кроме того, вторая жена Гриши, Валя, была уверена, что именно Вика является разлучницей и была переполнена жаждой мести и желанием сломать эту новую связь бывшего. Валя подружилась с бывшей свекровью, с которой раньше была в очень плохих отношениях, а также с первой женой бывшего. Казалось, что эти три женщины создали клуб по перетягиванию каната в виде альфа самца Григория.
Дамы по очереди звонили Грише и придумывали всякие неотложные дела: то маме становилось плохо, то некому было везти ребёнка ко врачу, то срочно надо было сделать перестановку мебели в комнате другого ребёнка. Гриша, конечно, понимал, что за него идёт ожесточённая борьба и это ему льстило. Он не обращал внимания на то, что Валя распространяет в интернете всякую ложную информацию о Вике, что оскорбляет её. А что? В конкурентной борьбе все средства хороши. Казалось, что Грише самому было интересно, кто победит. Если бы букмекерские конторы принимали ставки, он бы, наверняка, поучаствовал.
Видимо, для пущего интереса Гриша всячески раззадоривал всех участниц этого «забега»: никому ничего внятного не говорил, от прямых вопросов уклонялся и бегал от одной участницы конфликта к другой, где каждой говорил, что она – главная в его жизни, не смотря ни на что.
Для усиления эффекта в игру вводились и другие участницы – статистки: девушки из ночного клуба, сотрудницы с работы и прочий био материал. Статистки быстро исчезали, а мать, две бывших жены и Вика были постоянными участницами этого спектакля.
С каждым днём самооценка Григория росла и вскоре выросла до комичного размера. Мужчина всё выше задирал голову, всё придирчивее относился к женщинам, всё вальяжнее раскидывал своё драгоценное тело по знакомым диванам. Возможно, Гриша ощущал себя султаном в гареме.
Вике давно надоела эта борьба и неопределённость. Женщине хотелось нормальной семьи.
Много раз Вика спрашивала: – Гриша, ну почему ты не скажешь всем, что я твоя женщина, что ты меня любишь? Почему до сих пор мы не расписались?
Мужчина раздражался и отвечал: – Тебе мало того, что я с тобой? Непременно хочешь повесить об этом объявление на площади? Не любил бы тебя, с тобой бы не был!
– Но мы ведь даже не живём вместе. Ты приезжаешь, когда тебе удобно. Очень обидно, что ты не вводишь меня в свою семью, не знакомишь с родителями и роднёй, а обе твои бывшие жены присутствуют на всех праздниках.
– Ну так они же матери моих детей, это навсегда. А маму нельзя волновать. Я сделаю всё постепенно. Не торопи меня и не усложняй и так сложную жизнь.
Надо сказать, что и первой жене, и второй, Гриша говорил почти те же слова, обещал снова сойтись и просил не торопить события.
Гриша понимал, что каждой женщине надо что-то обещать, иначе могут сорваться, а этот «гарем» уже давно стал мужчине необходим. Вон что ради него делается! А значит он неотразим, он Казанова нашего времени, он круче всех мужиков города!
Однажды Вика споткнулась, сильно подвернула ногу и её увезли на скорой в больницу.
Конечно же Вика тут же бросилась звонить своему Грише.
Гриша отреагировал странно: – Хватит уже нарочно к себе внимание привлекать! Ты же знаешь, что сейчас я с дочкой, её мать к зубному пошла, ребёнка оставить не с кем.
В трубке раздавался, отнюдь, не детский смех. Вика расплакалась, а Гриша сказал: – Ты нарочно ногу подвернула, сама и разбирайся!
Казалось бы, после этого логичнее всего было бы Гришу забыть, как страшный сон.
Но когда через месяц Григорий пришёл к Вике, женщина не смогла выставить подлеца за дверь.
И снова потянулась череда обид и измен.
– Допрыгалась! – воскликнула Вика, когда её подозрения о беременности подтвердились.
Не ожидала этого сорокатрёхлетняя дама.
Вечером Вика сообщила радостную новость Грише.
– Ты с ума сошла! Ну не думал я, что ты такая подлая интриганка! Надо же что придумала – нарочно забеременела, лишь бы своего добиться, меня возле своей юбки удержать! А может быть ты врёшь? Может быть эти результаты анализов поддельные? От тебя можно всего ожидать! Только попробуй об этом раззвонить по всему городу!
Гриша был вне себя, ведь матери и бывшим жёнам он говорил, что с Викой не спит, что она на голову больная и он её просто жалеет, помогает иногда, а у неё, мол, фантазии, что у них есть отношения. А тут на тебе – беременность!
Терпение Вики кончилось, она выгнала Гришу, да так, что он чуть не скатился с лестницы, крича при этом: – Всё! Ты меня потеряла!
А через месяц Вика неожиданно встретила своего бывшего одноклассника Пашку, он давно жил в Питере и наведывался в родной городок редко. И как-то так получилось, что старые знакомые поженились. У Пашки не могло быть детей и он беременности Вики очень обрадовался.
Вика уехала в Питер. Гриша продолжал свою «альфасамцовую» деятельность ещё лет пять, а потом в городе появился новый герой-любовник, и внимание общественности переключилось на него. Бывшим жёнам с отъездом Вики стало неинтересно бороться за Григория. Видимо, вся пьеса на Вике и держалась.
Об истории Вики в городе вспоминали ещё долго, а о Грише все забыли, он как сахар растворился в заварке провинциальной пьесы о нелюбви, гордыне и женском желании простого счастья.
Письма
Оксана Чернышова
Каждый год, на Масленицу
Наталия Варская
С праздником, защитники страны
М. Зонтикова
19.02.20Настоящая женщина
Наталия Варская
Соседка Лада иногда пугала меня чуть не до дрожи. Так уж получилось, что я невольно давно наблюдал её жизнь, как сериал. Для Лады это была мелодрама, а для меня что-то типа мелодраматического триллера. Монологи соседки поражали цинизмом и уверенностью в своей правоте.
– Лёша, представляешь, одна моя знакомая с мужем развелась, отобрала квартиру, машину и чуть не посадила. Вот это настоящая женщина! – восхищалась Лада, а у меня кровь стыла в жилах.
Соседка разводилась на моей памяти три раза и всякий раз оставалась не в накладе. С последним мужем Лада нажила ребёнка, и сделала всё для того, чтобы оставить сына без отца. Поначалу её бывший стремился к общению с сыном, а потом куда-то исчез,
а довольная Лада мне рассказывала: – А я с него стала справки от венеролога всякий раз требовать. Не известно же, с кем он время проводит, какую заразу притащит. Нет, я, конечно, понимаю, что ничего такого от Владика быть не может, но пусть ко врачу побегает, в очередях посидит. А то он мне ультиматумы выдвигал, что не будет помогать деньгами, если не дам видеться с сыном. Теперь как миленький алименты платит, а за справками бегать надоело. Я ведь заявление написала в органы опеки, что не доверяю моральным принципам отца ребёнка и требую справки. Имею право!