«Чего вдруг этот гад приснился? – думал Степан Ефимович, тяжело поднимаясь в гору – Все настроение насмарку». Ефимыч, крайне редко вспоминал своего компаньона. Прошедшие года практически полностью стерли его воспоминания о первой фирме. А сегодня вдруг этот сон.
Он идет по старому подвалу-офису по колено в воде. Кругом сыро, холодно как в склепе. Свет дневных ламп мерцает, хаотично выключается и неожиданно вспыхивает. Мерзко. Где-то капает. Вода под ногами противно шуршит. Письменный стол. На нем ночная лампа с зеленым абажуром. За столом Артемьев. Пишет. Ефимыч виновато смотрит на компаньона. Тот поднимает глаза, улыбается и подмигивает. Ефимыч пытается собраться мыслями, но вдруг на столе зазвонил факсовый аппарат. Компаньон снимает трубку, слушает, потому улыбнувшись, протягивает трубку Степан Ефимовичу. Ефимыч прикладывает ее к уху. В трубке тишина, ни голоса, ни гудка, не даже шипения. Мужчина вопросительно смотрит на Артемьева. Тот продолжает широко улыбаться. Срабатывает приемник факса и из аппарата с жутким скрежетом выходит тонкая белая бумага. Ефимыч в ужасе смотрит на Артемьева. Тот заговорчески ему подмигивает. Из факса медленно вылезает огромный доллар, с кошачьей мордой вместо портрета Вашингтона.
– Подъем, команда, приехали. Давай, давай разгружаемся!
Только сейчас Степан Ефимович замечает у Артемьева на лбу, с лева ближе к виску, красное отверстие. Вокруг отверстия черная, запекшееся кровь.
– Это не я! – орет во сне Степан Ефимович. – Это не я! Не я!
– Давай, рота, подъем!
Автобус. Снег. Горы. Похмельные рожи коллег.
Глава 5
Из снежной пелены выросли деревянные, наглухо закрытые ворота. От ворот тянулась высокая, в человеческий рост, изгородь.
Артур подошел к забору и заглянул во двор.
– Дома не видно. Ира, куда ты нас привезла? – пошутил молодой человек.
Парень застучал по воротам, и весело закричал.
– Эй, хозяева! Открывайте дверцы, пришли крутые перцы! Эй!
– Он не слышит, – сквозь частые снежинки можно было разглядеть красный пуховик. Оля сидела на пеньке под густыми ветками высоченной ели.
Коллеги обернулись. Оля продолжила:
– Игорек, ты самый легкий. Прыгай через забор, разбуди хозяина. Заодно, под крыльцом лопату захвати. Ворота замело.
– Почему «хозяин»? – удивилась Ира. – По телефону я говорила с женщиной. Она обещала встретить, поселить…
– Хозяйка в деревне, – поднимаясь, сказала Ольга. – Разве нормальная женщина в такую погоду останется в горах?
Игорь перелез через ограду и исчез в белой мгле. Несколько минут спустя послышались голоса. Из-за снежной шторы появился силуэт Игоря с лопатой в руках и приземистая фигура хозяина.
– Здравствуйте. А я уже и не ждал вас, – обратился он к гостям. Послышалось лязганье железного затвора. Ворота дернулись. Потом еще раз. С ворот посыпался снежок, но отворятся, они не желали.
– Игореха, кидай лопату, – Славик подошел к забору. Лопата неуклюже перевалилась через забор.
– Вы уж извините, – приговаривал хозяин, – намело за ночь.
Всеобщими усилиями ворота приоткрылись, достаточно чтобы в неширокую щель протиснулся человек.
– Честно говоря, – продолжал хозяин, – я и не думал, что вы приедете. Супруга еще со вчера в деревню уехала. Обещала связаться с вами, уточнить приедете или нет. Ой, осторожно!
Протискиваясь, Татьяна Михайловна зацепилась сумкой за затвор. Высвобождая ее, мужчина не умолкал:
– Говорит мне: «Ты жди до часу. Если не появятся, то спускайся в деревню. А если я до них дозвонюсь, позвоню тебе, скажу что делать». А как же она дозвонится сюда, если связь оборвалась? – тут он тихонько захихикал. – Вот я и дождался. Идемте.
Последним пролез Петр:
– Надо вниз спустится, помочь ребятам с коробками.
– Само собой, дядя Петя, – согласился Славик, – эти скинем и вернемся.
– А в перерыве тяпнем, для согрева, – встрял Вадик. – И с собой возьмем. Ребята там наверняка замерзли.
– Успеется, – спокойно сказал Петр. – Сначала, разгрузимся, поселимся, а потом под шашлычок можно и выпить.
Вадик остановился, пропуская Петра. Поймав на себе его неодобрительный взгляд, парень, обращаясь к Славику, добавил:
– Помоги мне с сумкой, ручка обрывается.
Дождавшись, когда завсклада удалился, Вадик скинул сумку, а коробку подпер коленом. Освободившейся рукой, он ловко открыл ящик. Славик вопросительно на него посмотрел. Вадик подмигнул, достал бутылку водки и погрузил ее в сугроб. Славик приторно заулыбался.
Дом оказался достаточно большим. Добротного вида снаружи и просторный внутри. Два этажа плюс мансарда. Стены стилизованы под деревянный кругляк, черепичная кровля, резные рамы и перила. Над кирпичным дымоходом завлекающее кружился дымок, пронзая морозный воздух домашним ароматом. Дом живописно вписывался в окружающий горный пейзаж. Парадный вход на западной стороне вел через широкую летнюю веранду. На пороге стоял, говоривший без умолку, хозяин.
– Вот это главный, так сказать, вход. С обратной стороны есть еще один, через кухню. А там беседка с мангалом. Сухие дрова под кладкой, ну вы найдете, – хозяин обращался к Степану Ефимовичу, считая его главным. – Банька вон в той пристройке. Дрова у топки. Ну, вы там разберетесь.
Хозяин услужливо пропускал гостей в дом. Каждый, кто заходил, еще на веранде неистово трусили от снега ноги.
– Проходите. Пожалуйста. Я печь растопил. Вот здесь раздевайтесь, вот вешалка, да.
– Коробки куда? – поинтересовался Артур.
– На кухню, ребятки. Там холодильник. А если чего не поместятся, можно и в сени, на улице холодно.
Гости понемногу осваивались. Ольга первая сняла красный пуховик и плюхнулась в кресло у окна, лениво наблюдая за происходящим. Катя, сняв куртку, подошла к окну и задумчиво посмотрела на снежный пейзаж. Татьяна Михайловна и Ирина о чем-то шушукались. Мужчины перетаскивали продукты на кухню. Юля, расстегнувшись, копалась в сумке. Достала сигареты и спросила хозяина:
– А где у вас курят?
– С этим извините. Вынужден предостеречь, у нас в доме не курят. Супруга на дух не переносит запах табака. Даже в агентской анкете указала.
– Да, да, – подтвердила Ирина, отвлекшись от беседы, – все помещения для некурящих. Я специально так выбрала.
– Вот видите. Но на веранде можно. Там лавочка есть, столик, пепельница. Двери в дом закрывайте, и курите, так сказать, на здоровье, – хозяин захихикал.
– Да уж, отлично, – Юля кинула недовольный взгляд на Ирину. Та и не заметила недовольства, вернувшись к общению с Татьяной Михайловной. – Кать, идем курить. На мороз.
– Да, пошли, – Катя накинула на себя куртку. Проходя мимо кресла, в котором расположилась Ольга, спросила. – Оля, идешь с нами? Постоишь.
– Не. Я еще не согрелась, – лениво ответила Оля и тут же продолжила, обращаясь к чуть слышно шептавшимся женщинам. – Не стоит об это беспокоиться. Все комнаты четырех местные. Спальня хозяев будет свободной. Там и сможете расположится в гордом одиночестве, не опускаясь до уровня плебса, уважаемая Татьяна Михайловна!
Слово «уважаемая» Ольга произнесла с переваливающимся через край приличия сарказмом. Татьяна Михайловна жестом остановила Ирину и уперлась злобным взглядом в Ольгу. Та, отвечала ей невинным, даже кротким взглядом. Главбух расценила это как насмешку.
– Постарайтесь объясниться, милочка, – сквозь зубы выцедила женщина.
– В чем? – удивлено спросила Ольга.
– Ваш тон более чем неприемлем, – зло продолжила Татьяна Михайловна. – Я никогда никому не позволяю разговаривать с собой в таком тоне.
– Ну? – выждав, спросила Ольга.
– Что «ну»? – переспросила главный бухгалтер.
– Не позволяйте разговаривать с собой в таком тоне … и что? – продолжила Ольга.
– И вам не позволю! – почти крикнула Татьяна Михайловна.
Окружающие наблюдали за словесной стычкой. Никто не смел вмешаться.
– Уже позволили, – Оля широко улыбнулась.
– Ты что издеваешься? – крикнула женщина
– Что вы, – Ольга положила подбородок на кулачек, внимательно следя за пожилой дамой.
– Что ты себе позволяешь? – Татьяну Михайловну понесло – Соплячка! Возомнила себе! Издеваться над людьми?! Хамка! Тебе не стыдно!? Посмотрите на нее!
– На себя посмотрите, – невозмутимо парировала Ольга.
– Да как у тебя язык поворачивается?! Я тебе не … С мамой своей так говорить будешь. Хамка! – исчерпав запал, Татьяна Михайловна прослезилась и, немного театрально пряча в носовой платок лицо, вышла из комнаты.
– Оля! – осуждающе заступилась Ирина – Уважала бы хотя бы возраст!
– Как ты уважала возраст своей квартирной хозяйки, Иришка? – улыбнулась Ольга.
От удивления глаза Иры расширились.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, шагнув к креслу.
– Что знаю, Иришка? – не меняя интонации, спросила Ольга.
– Иришка? – снова удивилась Ирина. – Только она меня так называла? Откуда ты знаешь?
– Знаю, – Ольга продолжала смотреть Ирине в глаза.
Ирина вздрогнула, продолжая молчать. Но, не выдержав взгляд Ольги, направилась за Татьяной Михайловной.
Ольга оглядела присутствующих.
– Вадик, водка мерзнет? – обратилась она к коллеге, застывшему с коробкой в руках.
– В смысле? – рассеянно спросил Вадик.
– В сугробе, – Ольга мило улыбнулась.
Она глазами указала на Славика. Вадик заулыбался ей в ответ:
– А, это. Славентий, идем к дороге, пацанам с барахлом поможем.
– Идем, – обрадовался Славик. Он не любил конфликты.
– Дядя Лёня, – обратилась Ольга к хозяину дома. – Можно вас так называть?
– Безусловно, – приветливо заулыбался хозяин.
– Сделайте мне, пожалуйста, чашку чая с молоком и медом. Я бы и сама, но на кухне, эта истеричка. Не хватало нам еще инсульта, раньше времени, – Ольга одарила Леонида своей самой очаровательной улыбкой.
– Конечно. Но боюсь что … – начал дядя Лёня.
– Не бойтесь. Молоко не скисло, – успокоила его Ольга.
– А, хорошо, – подойдя к дверям, хозяин подумал «Откуда она все знает?»
– Мед не забудьте, две ложки! – отвечая его мыслям, крикнула в след девушка.
Степан Ефимович включил телевизор. На экране появилась бело – черная рябь. Мужчина нажимал на копки пульта. Картинка на экране не менялась. Разочаровавшись, он выключил телевизор и уселся на стул за обеденным столом.
– Веселуха!
Артур включил радиоприемник на полке над камином. В динамиках зазвучал Джингл Беллс.
– Кстати, – оживился Артур, – сегодня же Рождество.
– Завтра. У католиков. Сегодня канун, – уныло уточнил Степан Ефимович.
– Ну да. Так я … это, чем же не повод? – Артур постучал себе пальцами по горлу.
– Утро еще, – строго сказал Петр. Но, подумав, добавил. – Я бы тоже не отказался. А, Ефимыч?
– Хоть остальных дождитесь, – неуверенно посоветовал Степан Ефимович.
Уловив в его тоне сомнения, Петр перехватил инициативу.
– Ха. Игореха, тащи бутылку. И хозяина позови, как его там, Леонид.
Звать не пришлось. Он вошел в гостиную, с огромной дымящейся кружкой.
– Вот, пожалуйста, – сказал хозяин, протягивая Ольге кружку. – Вы уж господа, извините, но дальше сами. Чайник на столе, кружки в серванте.
– Оставь ты чай, – успокоил его Петр. – Иди, мы тебе другого горячительного налили.
– Ой, нет, нет, нет. Мне еще в деревню идти, – запротестовал хозяин, и тут же добавил, – Ну разве чуть-чуть, на дорожку.
Глава 6
Несмотря на то, что уже порядочно намело, вниз спускались быстро. Разглядев через снежную пелену силуэты коллег, Вадик крикнул:
– Ну что замерзли, цуцики?
Николай и Владимир переминались с ноги на ногу, время от времени хлопая себя руками по бокам.
– И не говори. Водку всю забрали, оставили сырой шашлык, – возмутился Вова.
– На, держи, – Вадик протянул бутылку водки. – Грейтесь. Ну и мы с вами.
– Обойдетесь, вы там уже нагрелись, – Вова нетерпеливо схватил бутылку. Замершие пальцы не слушались.
– Дай сюда! – разозлился Николай. Ловкими движением распечатал водку – Будем! – выдохнул и приложился к горлышку.
По очереди друзья зависали в позе горниста. Закурили.
– Твоя там такой цирк устроила. Старая главбухша в слезах, всё, говорит, не уважаете меня, не любите, – рассказал про ссору Вадик.
– Оля? – удивился Николай.
– Ну да. Опустила старуху ниже плинтуса. Все в шоке. А сама, главное, сидит не нервничает, даже ржет.
– Странная она стала, – вступил в разговор Славик. – Я еще офисе заметил. Не орет, не ругает. Даже улыбается. А по коже все равно мурашки. Страшнее генерального.
– А тебе то что? – поинтересовался Вова, – Твой босс – дядя Петя. Но, если баба не в духе, чей косяк? А, Коля?
Все засмеялись. Кроме Николая.
– Никакая она не моя. Послал я ее, – затянулся и добавил – Есть же и другие? Я бы Ирке засадил. Давно хочу, а тут горы, воздух, романтика.
– Кстати, – спросил Вова. – вы там наверху девку в мини юбке не встречали?
– Где? В горах? – удивился Вадик. – В мороз? В мини юбке?
– Неважно, – Вова был уверен, в том, что видел Анжелу. Но решил, пусть это останется его секретом. Пока.
– А с Олей что? – спросил Славик Николая.
– Ничто. Надоела. Бери, если хочешь.
– Да нет, я не о том, – засмущался Славик.
– А что? Разведенный же. Флаг в руки, – приободрил коллегу Вадик.
– Разведенный … – задумчиво произнес Вячеслав.
***
Семейная жизнь Славика не задалась. Причина, без сомнений, в водке. В залете, в женитьбе и в разводе. Со своей «благоверной» молодой человек, так сказать, познакомился в шаражной общаге – общежитие местного ПТУ. Славик – городской колобродник, с детства в округе знал все и всех, ходы, выходы, гопников, ментов, где чё достать, где чё толкнуть. За это его уважали.
Попойки случались часто, даже слишком. В тот вечер Слава вырубился еще в ДК. Как он оказался в общаге, да еще и на женском этаже не помнил. Вспышки памяти рисовали веселую компанию с гитарой, приличной закуской и танцами в тесной, но аккуратной общажной комнатушке. Утром очнулся там же, на пружинной койке. Рядом полуобнаженная девка. Оставив ее досыпать, с похмельной головой отправился на занятия. На выходе из общаги, уже забыл о нескучной ночи, которая ничем не отличалась от многих других таких же.
Через пару недель домой явился участковый, сосед и друг семьи. Слава ужинал. Мама наполнила большую тарелку борща. Без стука и приглашения ввалился дядя Митя.
– Ну что, паршивец, кусок в горло лезет?
– Да, – удивился Слава. – Здрасте.
Участковый дядя Митя, сурово посмотрел на парня.
– Митя, да ты садись. В ногах правды нет, – пригласила соседа мать. – Борща налью. С пылу с жару.
– Да какой борщ, Галя. Ты этому засранцу баланды налей, чтобы привыкал, – не отводя от Славы глаз, прогавкал полицейский.
– А что случилось? – спросила мать, насыпая во вторую тарелку. – Сядь, перекуси!
– Что сучилось? Сто тридцать первая случилась, от трех до шести. Знаешь, что с такими на зоне делают? – продолжал лаять участковый.
– Какая зона? За что? Да объясни ты толком! – занервничала женщина.
– За что? За групповое изнасилование …
Следующие дни стали сущим адом. Оказалось, девушка из общаги заявила, что четверо, среди них и Славик, опоили ее и надругались. Мать Славы надела траур – единственный ребенок насильник и зек. Отец влепил сыну пару мощных затрещин, сказав, что больше у него нет сына, и ушел в долгий запой. Но, к счастью или, к сожалению, на первой же очной ставке, где Слава даже не узнал свою «жертву», стало ясно, как «дело закрыть».
– И что теперь? Дуреха моя, одна мучиться будет? – озвучила свою позицию мать «изнасилованной». – Пусть и другие помучаются. Хоть в тюрьме, хоть где, не моя забота.
– Она то, не сильно мучится, – говорила другая женщина, мать одного из «насильников». – Посмотри-ка на нее, юбка короткая, вымя наружу. Ясно, чего ей надо-то.
Девушка, сидевшая рядом с матерью у стола следователя, спрятала глаза в пол.
– Что тебе понятно? Ты сыну то своему объясни, откуда дети-то берутся? Засунуть-то все мастера, – не унималась мать девушки.
– Ты бы своей объяснила. Раздвигает ноги налево и направо. Срамота! Товарищ следователь, ну видно же, давалка она безразборная. Сама же хвост задирала. Без насильничества. А дурашлепов этих в тюрьму? – защищала сына другая мать.