Врач смотрит на меня, не отрывая ручку от тетради. Он какое-то время пишет, а потом останавливается – он укладывает пьяную балерину в тетрадную кровать. А потом делает паузу, как написано в инструкции «Помоги своему ближнему пережить утрату». Потом он делает ещё одну паузу. И потом ещё одну.
Он говорит:
– Я посещаю тренинги, организованные неправительственными организациями, и нам рассказывают, что чувствуют пациенты.
Говоря о пациентах, врачу следует добавлять «смертельно больные».
– Медицина совершила большой прорыв! Мы каждый день приближаемся к ответу.
Тик… так… тик… так… тик…
Спрашиваю:
– И сколько нужно ждать?
Врач говорит:
– Поверьте, вы доживёте до старости.
Он говорит:
– Некоторое время у вас точно есть!
Говоря «некоторое время», врач имеет в виду «никто не знает, сколько».
– Психика человека так устроена, что все умирающие люди чувствуют примерно одно и то же. Поэтому я понимаю ваше состояние. Вы чувствуете себя раздавленным, так? Вы пытаетесь ухватиться за секундные стрелки, вы пытаетесь считать. И ещё вам кажется, что эта шариковая ручка над вами издевается. Да?
Врач говорит мне:
– Соберитесь!
Он добавляет:
– Вам нужно сохранять позитивный настрой.
То ли цитируя очередную главу из психологических брошюр, то ли вспоминая какой-то свой личный опыт, он говорит:
– Позитивный настрой – это половина успеха.
На тренингах врачам рассказывают, что сначала они должны оценить реакцию пациента на известие о смертельном диагнозе и дать ему время на осознание. Врачам сообщают, что первая реакция на страшный диагноз – отрицание.
Так… тик… так… тик… так…
– Не падайте духом! – говорит мне врач. Его имя на бейдже написано мелким шрифтом – так, что не разглядеть.
Секундные стрелки… Отрицание… Опухоль в паховой области. Я спрашиваю:
– А вы уверены насчёт диагноза? Может, нужно сдать повторные анализы? Может, это ошибка?
Врач кивает. Вчитываясь в буквы на бейдже, я вижу его имя.
Его зовут Виктор.
ГЛАВА 3
Мы проезжаем плакат, на котором изображена душевая кабинка, – вода стекает с тонированных стёкол, под струёй стоит молодой человек, крупным планом запечатлены его густые волосы. Прядь к пряди. Оттенок «платиновый блонд». Шевелюра аккуратно уложена назад. В руках у парня пузырёк с жидкостью изумрудного цвета. На нём надпись:
«Непревзойдённое увлажнение!»
Лили продолжает делать записи в блокноте. Иногда оттуда выпадают её старые фотографии. Из кожаного переплёта выглядывают ресторанные чеки, пластиковые авиабилеты, липкие оранжевые стикеры. Все они исписаны латинскими буквами. Каждый кусок бумаги испачкан простым карандашом.
Я слышу «РАЗРЯД!» и вижу, как Лили выходит из машины и, спустя некоторое время, возвращается. Так мы и будем ехать – постоянно останавливаясь, попадая из точки А в точку В. Из точки В – в точку С. Из точки С – снова в точку А. Мы постоянно возвращаемся сюда. В мир, где никого больше не остаётся, только я и Лили.
– Рассказывать историю нужно с конца, – говорит Лили. Она считает, что только так можно добраться до сути и сделать правильные выводы, понять тему и добиться главного.
– Главное в любой истории – это развязка, – говорит Лили.
Она резко обрывает повествование – сначала рассказывает историю, а затем останавливается, финал повисает в воздухе, как дым ментоловых сигарет.
Лили говорит, что у них на телевидении постоянно так делают. Этот художественный приём называется «клиффхэнгер». Когда эпизод прерывается на самом интересном месте.
Лили просит, чтобы я тоже использовал «клиффхэнгер».
– У тебя получится, – говорит Лили. – Расскажи свою историю с конца.
Порадуй членов киноакадемии! Удиви всех, дёрни за рычаг и распахни пыльный занавес! Заставь всех аллергиков в зале хвататься за горло! Убей кого-нибудь, а потом стащи с мёртвого тела смокинг и используй его в качестве бронежилета.
По привычке я тянусь к приёмнику, чтобы включить радио и послушать прогноз погоды. Но Лили останавливает меня: – У тебя получится, поверь мне.
Лили говорит:
– Главное – начать.
В своём блокноте Лили проводит плавные линии. Вверх, вниз и по диагонали.
Каждые десять-пятнадцать минут Лили обрывает моё повествование. Она разминает запястье и жалуется на туннельный синдром. Она произносит свои заклинания или предсказывает погоду.
Она говорит:
– Сегодня пойдёт снег. Нам лучше остановиться и переночевать где-нибудь.
В своём ежедневнике, больше похожем на кулинарную книгу с рецептами, она расчерчивает всё новые и новые линии. Направо, налево, крест-накрест.
Так мы и едем – на полной скорости обгоняя рекламные плакаты вдоль дороги. Скрываясь и убегая.
Закат окрашивает небо в цвет марганцовки и превращает его в гладкий натяжной потолок. Я закидываю в рот таблетку и запиваю её минеральной водой. Каждый раз, когда я так делаю, всё вокруг меняется. Пространство искажается, вытягивая стены и вращая бетонный пол против часовой стрелки. Каждый приём таблеток – это небольшое землетрясение, лёгкая турбулентность.
Я знакомлюсь с Лили на обочине дороги.
Когда она садится ко мне в машину, Меркурий входит во вторую фазу активности. Лили говорит:
– Благодаря Меркурию даже совсем заблудшие путники находят дорогу домой. Путешественники в этот день практически не испытывают усталости. Дорога в этот день благоприятная.
На Лили надета меховая накидка холодного серого цвета.
Она говорит мне:
– Спасибо.
На рукавах её серого, как сталь, полушубка я замечаю тёмно-алые разводы, похожие на застывшую кровь. На секунду меня ослепляют стразы в её ушах.
– Нам нужно повернуть направо и спуститься вниз, – рукой Лили показывает вперед, – за автозаправкой, напротив веганского магазина, есть одна аптека.
Бросив дорожный рюкзак на заднее сиденье, она протягивает руку и говорит:
– Меня зовут Лили.
Кисти её рук покрыты тонкими, как нить, царапинами. На безымянном пальце сверкает золотое кольцо.
Мы въезжаем в город как раз в тот момент, когда туман на улице рассеивается. В стеклянных витринах я успеваю увидеть своё отражение. На мне плащ горчичного цвета, вязаная шапка натянута до бровей, она скрывает лоб, затылок и уши. В отражении витрины я вижу, как изо рта у меня идёт пар.
Мы проносимся мимо рекламных вывесок, которые сообщают нам о концерте в честь Дня независимости, о большой распродаже в магазине New Yorker, об открытии новой клиники по пересадке волос.
Я слышу «РАЗРЯД!» и вспоминаю свою прежнюю причёску. Вспоминаю, как я начал терять волосы. Вспоминаю свою первую вязаную шапку, украденную в супермаркете.
Мои воспоминания – как бирки на одежде. Оторви и выбрось.
Я слышу «РАЗРЯД!» и снова возвращаюсь в машину. Мы проезжаем мимо рекламного плаката, на котором изображён молодой парень. 99 и 9 десятых процента опрошенных женщин назвали бы его привлекательным. Он держит в руках ключи от автомобиля и улыбается белыми ровными зубами. Его лоб прикрывает филированная чёлка цвета «медовый блонд», её можно небрежно откинуть назад при жаркой погоде, во время дискотеки ею можно трясти в разные стороны. На подбородке у парня через толстую корку тонального крема пробиваются ростки щетины. Уголки плотных губ приподняты вверх. Ни одной морщины, взгляд ясный. На плакате большими ровными буквами написано:
«Тебя ждёт незабываемое путешествие!»
Лили достаёт из своего рюкзака ежедневник и говорит, что может предсказать будущее.
– Вообще-то я не люблю копаться в чужом грязном белье, – говорит Лили. – Но я могу рассказать всё о твоём прошлом. Кем ты был раньше, и что привело тебя сюда.
Лили открывает свой ежедневник и начинает трясти его. На коленях Лили вырастает целая куча бумажного мусора. Билеты на ночные киносеансы, вырезки из медицинских журналов, магнитные карточки метро. В этой куче я замечаю несколько скомканных газетных страниц. На некоторых из них напечатана фотография Лили.
Я успеваю прочесть в заголовке слово:
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ»
Мы проезжаем мимо многоэтажных домов. Если двигаться медленно, то можно разглядеть обстановку в окнах. Можно увидеть мебель в стиле прованс, зеркала в стиле барокко и колонны в стиле рококо. Всё потрескавшееся и пыльное. Сухое и безжизненное. Брошенное.
Так мы и будем ехать.
Над нами свешиваются троллейбусные провода. Нас сопровождают рекламные плакаты, справа и слева, как тюремные надзиратели, ведущие заключённого на прогулку. На одном из щитов во весь рост изображён молодой парень. 99 и 9 десятых процента женщин назвали бы его «человеком приятной наружности». Он стоит, закинув на плечо клюшку для гольфа. Надпись под ним гласит:
«Добро пожаловать в новую жизнь!».
Ниже кто-то от руки написал розовой краской:
«Ещё не поздно передумать и повернуть назад».
Лили собирает с колен свой бумажный хлам и расфасовывает его по карманам рюкзачка. Открытки, банковские чеки, рекламные буклеты. И даже газетные вырезки, в которых написано, что Лили разыскивают за совершение тяжкого преступления.
– Я могу усилить твою денежную энергию. Для этого мне понадобятся свечи и карманное зеркальце, – говорит Лили.
Мы проезжаем ювелирные салоны и мебельные магазины. В зеркальных витринах скользят наши изображения, искажённые версии меня, Лили и моей «Зелёной Миндальки» – так я называю свой «мерседес».
– Если мы не найдём свечи, ничего страшного. В качестве альтернативы я могу использовать рисовую крупу, – говорит Лили.
Она спрашивает:
– В аптеках ведь продаются каши для завтрака?
Мы проезжаем мимо городского дворца бракосочетаний, мимо разбитых лимузинов, ветер поднимает в воздух клочки чужих свадебных платьев, с деревьев свисают кружевные свадебные лоскуты. Город, по которому мы едем, похож на роскошный особняк после ограбления. Тысячи осколков с хрустом въедаются в автомобильные шины. Бедная «Зелёная Миндалька».
– Ты спас меня, и в знак благодарности я могу наладить твою личную жизнь.
Лили говорит:
– Это займёт пару минут.
Если раньше для какого-нибудь таинственного обряда требовалось раздобыть волос 33-летней девственницы, то сейчас всё намного проще. Достаточно набрать стакан кипячёной воды, раздеться догола и намазать свою промежность мёдом.
Лили украшает страницы своего блокнота новыми иероглифами. Она выстраивает буквы в ряд, как на модельном подиуме, а затем зачёркивает – одну за другой, меняет их местами, соединяет стрелочками, будто подбирая код к электронному замку. Одну из газетных полос Лили прячет в карман рюкзачка. Рядом с фразой «РАЗЫСКИВАЕТСЯ особо опасная ПРЕСТУПНИЦА» написано:
«ВЗЯТЬ ЖИВОЙ ИЛИ МЁРТВОЙ»
Я успеваю прочесть это. Там написано:
«Ни в коем случае не вступайте в контакт! Сразу сообщите в полицию».
Город, по которому мы едем, пуст, как коробка конфет после Рождества.
Шёпотом Лили рассказывает о том, как приворожить чужого мужа. Как излечиться от алкоголизма. Как навсегда устранить конкурента по бизнесу. Как защититься от негативных эмоций.
– А сейчас, – говорит Лили, – я могу предсказать твоё будущее, хочешь?
ГЛАВА 4
Если резко затормозить и пересечь двойную сплошную линию, а потом так же резко надавить на газ, то можно упасть в кювет, перевернуться несколько раз и вонзиться в рыхлую землю – там в этой яме среди зарослей бурьяна и крапивы можно оказаться в прошлом, в том самом моменте, когда мне звонит Шанталь – так она просит называть её.
Когда звонит Шанталь, я убеждаюсь в том, что моя жизнь находится под контролем. Отвечаю на звонок и слышу:
– В десять утра у нас встреча в холле гостиницы Holiday Inn.
Шанталь не здоровается. Всё, что я слышу, когда она звонит:
– Надень какую-нибудь футболку, которая приносит тебе удачу, и вызывай такси! Алло, ты меня слышишь?
Где бы я ни находился, Шанталь заставляет меня выполнять упражнения для увеличения мышечного атласа.
– Перед тем как выйти из дома, не забудь сделать жим лёжа, – говорит Шанталь в трубку. – Внимательно осмотри своё лицо перед зеркалом. Проверь, не торчат ли волоски из носа.
Так мы и будем ехать.
В руках у Шанталь – мини-планшет, он помогает ей следить за пульсом и считать количество калорий. По электронной почте Шанталь присылает мне фотографии успешных, по её мнению, людей. Они, в свою очередь, рассказывают, как изменить жизнь. Как модифицировать свою личность. Чем обогатить свой образ и стиль. Эти люди с картинок учат эволюционировать и прогрессировать.
На экране высвечивается очередной жизнеутверждающий лозунг. А под ним – девушка с загаром «вишня в шоколаде», она сидит в шезлонге у бассейна. На ней неоново-розовый купальник. Над девушкой склоняется загорелый молодой человек и что-то шепчет ей на ухо. Он прикрывает свой пенис бокалом из-под мартини. Его глаза спрятаны за солнцезащитными очками с черепаховой оправой.
Жидкость в бассейне и в бокале у парня – неестественного ярко-голубого цвета.
Шанталь в это время, пока я разглядываю картинку, находится со мной на линии. В трубку она говорит:
– Прекрати прятать плечи. Выставляй плечи вперёд! И еще! – Шанталь делает паузу… – Мне неловко тебе это говорить, но… – Шанталь делает ещё одну паузу… – Пожалуйста, не забывай втягивать живот. Если бы мне нужен был гиппопотам, я бы пошла в зоопарк.
Разговаривая по телефону с Шанталь, я втягиваю живот, напрягаю длинную головку трицепса, выдавливаю из себя капли пота, оставляя их белыми разводами на одежде, я прослушиваю аудиосообщения, которые Шанталь отправляет со своего телефона.
Записанный голос Шанталь произносит:
– Как следует натяни плечевые мышцы! Это особое пожелание отдела маркетинга. Кстати, мне кажется, их начальник на тебя запал. Пригласи его куда-нибудь. Говорят, он любит суши. Я знаю один японский ресторан недалеко отсюда…
Не дожидаясь, когда я прослушаю это аудиосообщение, Шанталь перезванивает и говорит:
– Все в восторге от фотографий! Маркетинговая служба осталась довольна. Я разговаривала с боссом, он хочет с тобою познакомиться лично. Приглашает нас к себе на ужин. Предлагаю завтра в шесть, только будь добр, в следующий раз не напрягай так запястье. Помни о лучевом сгибателе. Держи бокал спокойно, ладно? У тебя же в руках «Грязный Мартини», а не селёдка с сыром.
Или китайский портсигар «Золотой снег».
Или новая модель айфона, похожая на ручку для письма.
Или что там у тебя.
Тик… так… тик… так… Я ещё не умею отслеживать движение секундных стрелок, я не знаком с Виктором, не болен Вирусом-44. Всё, чем я занимаюсь, выполняю рекомендации Шанталь. Так уж и быть: я не напрягаю запястье. Контролирую свою жизнь. Читаю подпись к фотографии:
«Клабмастеры и очки в стиле ретро – проведи лето клёво!»
Спрашиваю у Шанталь, кто автор этой подписи? Какая связь между авиаторами и обнажёнными людьми?
– Не кажется ли тебе, – спрашиваю, – что эти линзы слишком уж голубые?
А Шанталь отвечает:
– В финансовом департаменте считают, что ширина плеч и оттенок загара должны быть именно такими, как на снимках. Производственный цех тоже с этим согласился. Не переживай так сильно, я отправлю тебе графики! Ты умеешь пользоваться Excel?
Шанталь спрашивает:
– Ты завёл будильник на шесть тридцать утра?
Она говорит:
– Запомни, у тебя всего десять минут на пробежку и ещё тридцать – на приседания и отжимания. Тебе же хватит тридцати минут? Вот и отлично!
Оставшиеся полчаса Шанталь предлагает потратить на антигравитационную йогу. По телефону – изо дня в день – она объясняет, как должен выглядеть мой брахирадиалис и трицепс. Она сообщает адреса и названия компаний, называет даты и схемы проезда, в трубку, прикрывая рот ладонью, она говорит: