«Гараж открыт», – сообщил механический голос через несколько секунд.
Я осторожно вывел автомобиль по длинному пандусу на дорогу и повел его вперед. Управление оказался знакомым и вполне привычным. Хотя, я раньше и не водил машины такого размера, я быстро и легко освоился, а масса свободного пространства, которого лишены городские автомобили, меня только радовала. Машина оказалась хорошо отлажена и находилась чуть ли не в идеальном состоянии. Несмотря на свой неуклюжий внешний вид, Странник шел легко, быстро набирал скорость и отлично входил в повороты.
– Так что за дело нам завтра предстоит? – спросил я, ведя машину по городу.
– Ничего опасного, – безразлично ответил Джим.
Он курил, откинув боковую решетку и явно наслаждаясь поездкой.
– И все же? – настаивал я.
– Пусть это будет для тебя сюрпризом, – он лукаво улыбнулся.
– А разве вам не нужно проинструктировать и подготовить меня перед выходом за стену города?
– Дело простое и не требует от тебя ничего, кроме управления машиной. Ну, а если наткнемся на кого-нибудь, то там уж никакой инструктаж не поможет. Ты, главное, быстро делай все, как скажут, и никаких импровизаций. Всё будет пучком…
Я не стал более расспрашивать Джима и погрузился в собственные мысли. Вновь подступил страх перед завтрашним днем. Оказавшись в родной для меня стихии, я совсем позабыл о том, что на этом самом автомобиле мне в скорости предстоит поездка за стену, из которой можно и не вернуться живым. Я постарался отогнать от себя эти мысли и вновь сосредоточиться на том, что люблю и умею делать. Но это оказалось не так-то просто. Почувствовав брешь в моем сознании, страх ринулся в нее, отдаваясь легкой дрожью в конечностях и заставляя сердце биться быстрее.
Сделав несколько кругов по городу, мы вернулись на прежнее место, и я аккуратно завел автомобиль в гараж.
– Ну, как тебе? – спросил Джим, когда за нами закрылись гаражные створки.
– Да я бы на ней и гонку выиграл.
Он рассмеялся, и в этом смехе звучало одобрение и удовлетворение, так мне, во всяком случае, показалось.
Мы покинули грузовик, и я не смог не потешить свое любопытство.
– А что там? – я указал на неизвестный объект, накрытый брезентом.
– Пойдем, покажу.
Джим проводил меня в ту сторону и приподнял одну часть полотна. Моему взгляду открылся ржавый, частично разобранный кузов, в очертаниях которого я узнал те самые обтекаемые, стремительные формы, что так манили с плакатов отца. Я не поверил своим глазам. Это был настоящий автомобиль предков!
– Мой брат купил ее еще в молодости. Бешеные деньги выложил какому-то торговцу в Горизонте.
– Это же… – я подошел и коснулся ладонью холодного металла, словно не веря в его реальность и ожидая, что он исчезнет, растворится в воздухе подобно видению.
– По твоим глазам вижу: ты знаешь, что это такое, – сказал Джим.
Я кивнул, не в силах оторвать взгляда от автомобиля. Я видел перед собой ожившую детскую мечту. Она стояла тут, в тени гаража, словно никому не нужная, накрытая брезентом и забытая, но она была, существовала, и я мог к ней прикоснуться.
– Она не на ходу. Брат искал хорошего механика, чтобы привести ее в порядочный вид. Но они заломили нереальную цену. Ну, а потом как-то забылось. И вот теперь, блин, стоит тут, пылится.
– Я бы занялся ею бесплатно. Но потребуется очень много времени и вложений.
– Ну, это лучше с братом обсудить. Если он тебя к нам примет, то, может, тебе и выдастся такой шанс.
Я неохотно убрал руку, и Джим вновь накрыл мою мечту брезентом. Покидая гараж, я все еще находился под впечатлением от увиденного. Кто бы мог подумать, что я найду эту нереальную красоту в таком месте? Теперь никакой страх не мог помешать мне стать одним из Грешников. Конечно, эти мысли были навеяны открывшимся мне чудом, но все же в тот момент я был уверен, что, во что бы то ни стало, займусь этой машиной. Пусть она будет не моей, все равно. Я не мог представить себе, что сказал бы отец, увидь он подобное. Меня захлестнула череда воспоминаний. Картинки в мастерской отца, которые и он, и я могли разглядывать часами, его слова о том, что это настоящие произведения искусства.
Мои раздумья прервал спокойный голос Джима:
– Ну, вот и все, в общем. Экскурсия закончена.
Мы снова стояли в помещении, которое Джим назвал логовом Грешников.
В следующую секунду из двери, что вела в лабораторию, появился Хирург. Он прошел мимо нас так, словно и не заметил вовсе, даже никак не отреагировав на приветственный кивок Джима.
– Я ему не очень нравлюсь? – спросил я, когда высокая фигура скрылась за дверью, ведущей к бару.
– Нет, – отмахнулся Джим. – Он со всеми так общается. Весьма немногословен. Но если уж скажет чего, то по существу, будь уверен. Они с моим братом вместе организовали Грешников, а до того вместе были в Койотах. Проще говоря, они самые старые члены команды.
– А Стив?
Джим усмехнулся:
– Не обращай на него особо внимания. Стив сам еще малец. Они с Крисом вместе пришли к нам, около года назад. До того вместе служили в охране. Так что, сам понимаешь, как тяжело ему переживать гибель друга. А тут ты, который еще зеленей него самого, претендуешь на место Криса. Стив заносчивый, но в принципе, неплохой парень. Проявишь себя, и он начнет тебя уважать, вот увидишь.
Я кивнул, а про себя подумал, что проявить себя, выражение весьма абстрактное, и может оказаться, что в худшую сторону эти проявления будут выказываться куда более активно. Я совершенно не представлял, как поведу себя в экстремальной ситуации, и потому боялся самого себя, боялся собственной трусости, которая может нахлынуть и разом смести всю гордость и здравый смысл.
Джим предложил немного выпить в баре, мотивируя это тем, что алкоголь помогает набраться храбрости перед вылазкой за стену, но я отказался. В первую очередь потому, что не хотел пересекаться ни с кем из Грешников, а все они в полном составе снова расположились в баре за тем же столиком, что и вчера. Я чувствовал, что буду чужим среди них, и не хотел ловить на себе презрительный взгляд Стива. Была и другая причина. Я ощутил усталость, и надеялся, что она поможет мне выспаться этой ночью.
– Приходи завтра в семь утра, – сказал напоследок Джим. – Проходи сразу в логово, тебя пропустят. И постарайся не опаздывать, брат чертовски педантичен в этих вопросах.
Кивнув, я попрощался с Джимом и направился домой, вновь погруженный в невеселые мысли. Даже нахлынувший энтузиазм от увиденной мною мечты, притаившейся в углу гаража Грешников, и словно, ждавшей меня там все эти годы, куда-то испарился и его место снова заняли неуверенность и страх, с присутствием которых мне оставалось лишь смириться.
Глава 4
Вопреки моим ожиданиям, выспаться мне так и не удалось. Я проспал часа три-четыре, да и те больше походили на какую-то болезненную дрему, чем на здоровый сон. Вроде бы мне снова снилась Джулия, она что-то оживленно рассказывала, как раньше, и, проснувшись, я еще несколько секунд ощущал ее присутствие. Осознав же, что все это был только сон, я еле сдержался, чтобы не завыть от отчаяния. Я больше не мог выносить эти воспоминания, сны, вечную усталость и тупую боль в груди.
Оставшуюся часть ночи я пролежал в темноте. Сначала старался уснуть, а потом мысли, наслаиваясь друг на друга, унесли меня прочь. Странно, но в ночь перед первым, по-настоящему опасным путешествием в моей жизни, я думал не о нем, а о Джулии и о том, как хотелось бы вновь обнять ее, провести рукой по огненно-рыжим волосам, прильнуть к ее губам и больше никогда и никуда не отпускать. А потом пришла новая, странная мысль. А если я погибну там, за стеной, она будет скорбеть по мне? Задумается ли Джулия над тем, что, может, совершила ошибку, или, возможно, станет винить себя в моей смерти? Но подобные мысли мне показались низкими, и потому я постарался переключить свой мозг на что-то более приятное.
Сон так и не вернулся, а усталость так и не ушла, но, несмотря на все это, в шесть сорок утра я вновь вошел в двери бара «Кожа да кости». Внутри оказалось пусто и темно. Видимо, заведение закрывалось на это время суток, а двери в Филине редко кто запирает.
Пройдя по коридорам, которыми меня вчера вел Джим, я обнаружил, что дверь в логово Грешников тоже открыта. В помещении уже собралась вся команда. Хирург с Пастырем что-то тихо обсуждали, стоя у гало-проектора в центре комнаты. Стив расположился на диванчике с кружкой кофе в руке, а чем занимался Джим до моего прихода, я так и не успел понять, так как он, завидев меня раньше, уже шел навстречу.
– Неважно выглядишь, – сообщил он, пожимая мне руку.
На его лице сияла все та же веселая улыбка, словно нам предстоял не выход за стену, а долгожданная поездка в парк развлечений.
– Бессонница, – сказал я и тут же поспешил добавить, – это никак не отразится на моем вождении.
– Поверь мне, когда вернемся, ты будешь спать, как убитый.
Это вселяло надежду. «Вот только бы вернуться», – подумал я, но вслух ничего не сказал.
– Заканчиваем расчеты, – Джим небрежно махнул рукой в сторону проектора. – Иди сюда.
Он подвел меня к столу в углу комнаты, и взял с него небольшой пистолет для инъекций.
– Закатай-ка рукав.
– Что это?
– Прививка. Хирург приготовил тебе специальный коктейль, чтобы, вернувшись домой, ты не помер на следующий день он аллергии, простуды или еще какого-то дерьма.
– Но разве такие вещи не индивидуальны?
– Конечно. Он мешал его, основываясь на твоей медкарте. Ну, так что, я колю?
Я закатал рукав до локтя на левой руке и вытянул ее вперед.
– Но я же не давал ему доступа к своей карте?
Джим, хихикнув над моими словами, прижал пистолет к руке, и я почувствовал, как несколько игл вошли в мою кожу и выпустили в кровь лекарства.
– Ну, вот и все, – Джим отбросил пистолет в сторону. – Если почувствуешь головокружение или слабость в ближайшие пару минут, значит, дело плохо.
Взглянув на мое лицо, он широко улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
– Да не волнуйся ты так. Хирург свое дело знает. На моей памяти он никогда не ошибался. А теперь пойдем в гараж, пора выезжать.
Проходя по комнате, я обратил внимание на то, что все прочие члены группы даже не посмотрели в мою сторону, и ощутил укол гордости. Да, конечно, я впервые выхожу за стену и еще не заслужил уважения, но и смотреть на меня, как на пустое место, им совсем не обязательно.
Настроение немного поднялось, когда мы оказались в гараже, и я вновь бросил взгляд на брезент, покрывающий машину моей мечты. Мы забрались в кабину серого Странника, и Джим закурил, откинув боковую решетку.
Остальные члены группы появились очень скоро. Они тащили с собой какие-то массивные свертки и грузили их в кузов. Затем я услышал, как хлопнула задняя дверь, и через пару секунд кто-то с силой постучал по перегородке.
– Заводи, – сказал Джим. – Выезжаем.
Мы покинули гараж, и Джим, опередив мой вопрос, сказал:
– Веди к южным воротам. Как выйдем за стену, езжай прямо, я скажу, когда нужно будет менять направление.
Вот и наступил тот самый момент. Я вел машину к воротам, ощущая с какой силой колотится мое сердце. Отступать было поздно, и потому сомнения покинули мои мысли. Я больше не думал о том, правильно ли поступаю. Остался только страх. Он не был кричащим и бушующим, как прежде. То был холодный страх. Назойливое чувство опасности, мерзкий ком, засевший в груди и нарушающий равномерность дыхания.
Скоро они показались впереди – гигантские шлюзовые ворота, окруженные постоянной охраной из десятка солдат, над которыми возвышались две массивные гуманоидные фигуры без голов. Было сложно поверить, что внутри этих трехметровых бронированных колоссов сидят операторы, но именно так оно и было. Экзоскелеты «Геркулес-3», как и предыдущие две модели, разрабатываются Филином исключительно для военных нужд и, несмотря на вероятный большой спрос, не продаются ни своим, ни чужим. Прежде я никогда не видел эту модель так близко, детально удавалось рассмотреть лишь Геркулес-1, который выставлен в городском музее обороны, и уже заметно устарел. Геркулес-3 чуть меньше предшественников, но заметно маневреннее. На его правой руке был установлен шестиствольный пулемет, лента от которого тянулась за спину, исчезая под массивным горбом, в котором покоился не только патронташ, но и целый арсенал дополнительных орудий для самых различных целей. Одного лишь взгляда на такого гиганта хватало, чтобы понять политику города по отношению к их продаже. Попав не в те руки, такая штука могла доставить много неприятностей.
Джим набрал что-то на пульте перед собой и громко сказал:
– Машина номер двенадцать два ноля десять. Собираемся вас покинуть.
– Принято, – практически сразу же раздался в ответ хрипловатый голос оператора. – Сбавьте скорость. Открываем ворота.
Я сбавил скорость до минимума, и оставшиеся сто-сто двадцать метров мы преодолели словно ползком, медленно подкрадываясь к воротам, будто специально для того, чтобы я успел ощутить весь ужас происходящего и проникнуться им. Словно таким образом судьба предоставила мне последний шанс открыть дверь и, выскочив из машины, броситься наутек. И я подумал о том, что еще могу пожалеть, что не воспользовался им.
Пока мы катились черепахой, огромные металлические створки начали с грохотом распахиваться, а за ними зиял черный зев шлюзовой камеры, похожий на пасть мифического чудовища, намеревающегося проглотить нашу машину. Подобная аналогия казалась мне настолько же пугающей, насколько и уместной.
Автомобиль вкатился в эту пасть, и ворота с лязгом и грохотом закрылись за нами. Несколько мгновений нас окружал мрак, а затем под потолком зажглись красные лампочки, давая мне возможность оценить невероятные размеры помещения.
– Машина двенадцать два ноля десять, – послышался голос оператора. – Мы открываем внешние ворота.
– Принято, – ответил Джим.
– Удачи вам там, филинцы, – это пожелание показалось мне, скорее, скорбным, чем приободряющим, хотя возможно, тому виной было мое собственное беспокойство.
Джим выглядел спокойным и умиротворенным. И, даже не имея возможности видеть остальных членов команды, я был полностью уверен, что они ведут себя так же непринужденно. Это добавляло мне немного смелости. Мысль о том, что эти люди уже не в первый раз покидают город, знают свое дело и умеют выживать в том враждебном мире, оказывала некий успокоительный эффект.
Вновь раздался грохот, и створки ворот, ведущих наружу начали медленно расходиться в стороны. Полоска яркого света сверху донизу прорезала стену, и, ослепив меня, стала быстро расширяться. Это было солнце. Восходящее солнце, на которое я впервые смотрел не сквозь защитный экран. Я ощутил на себе греющее прикосновение его лучей. Внутрь шлюза хлынул поток свежего воздуха, и вместе с ним ворвалось бесчисленное множество запахов. Это был совсем другой воздух. Свежий, дышащий прохладой. По коже побежали мурашки. Я зажмурился, пряча глаза от уколов солнечных лучей.
– Прости, – услышал я голос Джим. – совсем забыл.
Я повернулся в его сторону и открыл глаза, слезившиеся от яркого света. Я ощущал себя кротом, который, выбравшись на поверхность из-под земли, неожиданно прозрел.
Джим набрал что-то на мониторе, и сверху вниз по внутренней части решетки, заменяющей нам лобовое стекло, пробежала тонкая, тускло светящаяся полоса, заполняя все ее квадратики темным слоем защитного поля, сильно снижающего проникновение яркого света в кабину.
– Нужно было включить фильтры еще в городе, – сказал Джим извиняющимся тоном – Я совсем забыл, что ты у нас впервые видишь настоящий солнечный свет.