– Очнись! – взревел Джонсон. – Трей! Очнись и скажи, кто это сделал!
– Мик, остановись…
– Я сказал, очнись и скажи! – вопил тот. – Открой чертовы глаза!
– Ради всего святого, ты спятил! – Гудман резко дернул напарника за плечо. – Уймись. Оставь парня в покое! Какого черта с тобой происходит?
Джонсон обернулся, его лицо было перекошено от злости. Казалось, он собирался дать Лу по морде. В этот момент в палате раздался тихий всхлип, словно кто-то с усилием сделал вдох.
Детективы повернулись на звук. Один глаз Трея, тот, что не окончательно заплыл, распахнулся.
– Я не знаю, – прохрипел парень, судорожно сжимая пальцы, будто пытался во что-то вцепиться. – Прошу вас! Я не знаю. Не знаю! – Он замотал головой и слабо запищал. В горле что-то клокотало.
Даже Джонсон встревожился.
Один из приборов запищал, и через несколько секунд в палату вбежали медики и бросились к пациенту. Трей забился на постели и внезапно затих.
– Кто вас впустил? – заорала на детективов одна из медсестер. – Сюда можно только персоналу. Уходите!
Гудман вылетел за дверь и быстро зашагал по коридору. Джонсон отставал всего на шаг.
– Ты что творишь? – Гудман резко обернулся. – Да семья парня может подать на нас в суд!
Джонсон нервно хохотнул.
– И что будет? Черные подали в суд на копов, эка невидаль! – В его тоне отчетливо слышались презрительные расистские нотки, говорившие о непоколебимой уверенности в том, что мир держится на белых, а черным в нем места нет. Уверенности в том, что Маршу Реймондс, мать-одиночку из Вестмонта, едва ли станут слушать в суде.
Глядя на Мика, Гудман уже не в первый раз почувствовал брезгливость. Ему дьявольски хотелось оказаться как можно дальше от напарника.
Меж тем Джонсон направился к выходу.
– Куда это ты?
– Тут нам ловить больше нечего. Парень долго не протянет. Так что хирург впустую потратил время, зашивая этого черного. Впрочем, кое-что нам удалось узнать.
– Неужели?
– Когда Трей умрет, у нас будет две жертвы за одну неделю, погибшие от рук одного и того же психа.
– Велико открытие, – покачал головой Лу, не понимая, зачем с таким пафосом говорить об очевидных вещах.
– Это не все, – фыркнул Джонсон. – Вспомни, кто из наших знакомых хорошо знал обе жертвы.
Повисла пауза.
Признавать правоту напарника Гудману не хотелось. Однако все ниточки действительно вели к одному человеку, который знал и Лизу Флэннаган и Трея Реймондса.
К доктору Никки Робертс.
Глава 11
Никки Робертс, тяжело дыша и ощущая дрожь в теле, словно ее облили ледяной водой, рывком села в постели. Футболка была мокрой от пота.
Взглянув на часы, которые показывали 4:52, Никки рухнула обратно на подушку.
Один и тот же сон на протяжении уже нескольких месяцев терзал ее ночами и заставлял с криком просыпаться. В этом сне умирающий Дуглас просил Никки о помощи, умолял сделать хоть что-нибудь, но она оказывалась бессильна. Сегодня ночью все повторилось: Дуглас умер, и его смерть была на ее совести. Каждый раз муж погибал по-разному. То тонул в реке и тянул к Никки руку, а она стояла на берегу и смотрела, как он уходит под воду. То летел в скоростной тачке, у которой отказывали тормоза, а Никки могла каким-то образом остановить машину, но бездействовала. Этой ночью она увидела очередную версию личного ада: они с Дугласом прогуливались по краю обрыва, муж оступился и чуть не упал в пропасть. Цепляясь одной рукой за каменный выступ, вторую он тянул к Никки, умоляя помочь. Но она просто стояла и смотрела, а затем села на корточки и принялась разжимать пальцы мужа. Никки следила за его полетом вниз, слышала удар о скалы, видела распростертое тело. Она убила Дугласа и при этом, что было самым страшным, чувствовала невероятное удовлетворение. Власть. Освобождение.
В полдень миссис Робертс встретилась со своей подругой Гретхен Адлер в кафе «Глориус гринс». Они договаривались о позднем завтраке.
– Мне снова снился Дуглас, – выдавила Никки.
– Опять тот сон?
Она кивнула.
– Только в этот раз было еще хуже.
И пока официант расставлял на столе чашки и тарелки, Никки в подробностях рассказала о кошмарном сне.
Она, как обычно, заказала яйца пашот, тост и латте на цельном молоке, тогда как Гретхен ограничилась смузи из свеклы и шпината с каплей сливок и чашкой каких-то зерен в йогуртной заливке. Они с Гретхен дружили давно, еще со школы, и сколько Никки себя помнила, подруга всегда вела войну с лишним весом. Серьезно похудеть Гретхен не удалось ни разу, однако диеты позволяли ей хотя бы не переходить из разряда «пышек» в разряд «толстух». Все эти годы Гретхен не складывала оружия и пробовала все новые и новые диеты. Сейчас у подруги был этап сыроедения и веганства.
– Выглядишь усталой, – заметила Гретхен. – Если у тебя проблемы со сном, подумай о том, что ты ешь. Веганская пища легкая, но вкусная. Съеденные на ночь овощи и фрукты сделают сон крепким и здоровым. Вот что ты ела вчера на ужин?
– Бургер, – ляпнула Никки.
– Вот видишь! – Гретхен улыбнулась, радуясь, что ее догадка подтвердилась. – Красное мясо. Прямо подарок для твоих кошмаров.
– Неужто?
– Ага. А уж если с сыром… только не говори, что это был чизбургер! – Гретхен драматично закатила глаза.
Никки расхохоталась и призналась, что это действительно был чизбургер.
– Но едва ли сыр и котлета заставляли меня убивать собственного мужа.
– Тогда что?
– Не знаю. Может, чувство вины?
Гретхен не купилась.
– Надуманное объяснение по старине Фрейду. Откуда взяться чувству вины? Смерть Дугласа – случайность.
– Да знаю я. И что с того?
– Ты была прекрасной женой.
– Прекрасной, любящей и очень наивной женой, – добавила Никки.
Гретхен нахмурилась.
– Да перестань! Ваша любовь была взаимна, вы заботились друг о друге.
А так ли было на самом деле? Никки казалось, что память изменяет ей.
– Тогда, может, это гнев? Возможно, я все еще бешусь из-за того, что он умер и бросил меня? И пытаюсь отомстить за причиненную мне боль, убивая его снова и снова в своих снах?
– Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что проблема всех психотерапевтов в том, что они подавляют в себе эмоции, которые их обуревают. Серьезно! Вот ты, Никки, пережила настоящий стресс, но вместо того чтобы предаться скорби, принялась анализировать себя и создавшуюся ситуацию. Ты терзала свой мозг чертовым психоанализом, пытаясь докопаться до истины! Тебе нужно отвлечься.
– Я не могу, – вяло ответила Никки.
– Ну, – Гретхен подалась к ней навстречу, – ты же смогла переключиться с собственных переживаний на убийство любовницы Уильяма Бадена. Разве нет?
– Что?
Гретхен достала из сумочки планшет и открыла электронную версию журнала «Ю-Эс уикли», опубликовавшего статью под броским названием «Предательство Уилла» о недавнем романе Уильяма Бадена и Лизы Флэннаган. Статья сопровождалась фотографиями самого владельца команды «Рэмс», развалившегося в шезлонге на мексиканском пляже, его жены и Лизы Флэннаган трехлетней давности, когда она еще работала моделью.
Никки внимательно смотрела на снимок миссис Баден. Стройная, элегантная, с коротким светлым бобом, она выглядела довольно привлекательно для своих шестидесяти, однако на всех фотографиях на лице Валентины Баден застыло мученическое выражение, которое не скрывали даже большие зеркальные очки.
– Бедняжка, – протянула Никки. – Почему они просто не оставят ее в покое?
Гретхен пожала плечами.
– Репортеры безжалостны и никого не оставляют в покое. И я не согласна: Валентина Баден кто угодно, но только не бедняжка.
– Ты же знаешь, что я не о деньгах говорю.
– Знаю. Но думаю, ты ошибаешься. Мне кажется, Валентина отлично знала об изменах мужа: в конце концов, она не дура, – и его интрижки были в порядке вещей.
– Вот ублюдок!
– А если они заключили соглашение о невмешательстве в личную жизнь друг друга? Я слышала, у Валентины тоже рыльце в пушку.
– Да это сплетни. Обычно изменяют мужики, а не женщины! – зло выпалила Никки, чем удивила подругу.
– Я думала, тебя больше заинтересует, что в прессе пишут об убийстве. Твоя пациентка погибла от руки маньяка, а ты считаешь главным злом Уильяма Бадена, потому что он изменял жене?
– Но ведь Лизе уже не помочь, – смутилась Никки. – А жена Бадена страдает. Представь, каково ей сейчас! Выходя за Уильяма замуж, она вряд ли давала согласие терпеть его измены и при этом сохранять лицо в глазах окружающих.
– Но ведь твоя пациентка была молода и наивна и не заслуживала смерти, ведь правда?
– Да, Лиза была молода, – откликнулась Никки, смягчаясь. – И знаешь, она работала над собой, даже пыталась уйти от Уилла. То, что я сочувствую его жене, не означает, что мне не жаль Лизу. Но она не была невинна, пойми! Лиза думала только о себе и спала с чужим мужем, потому что он был богат!
Гретхен промолчала, но бросила на Никки странный взгляд.
– Допустим, допустим. Может, ты права и Лиза была злодейкой, а Валентина – невинной жертвой измен мужа. Кстати, у миссис Баден благотворительный фонд по розыску пропавших без вести. Она выросла в Мексике, где в один далеко не прекрасный день пропала ее сестра.
– Откуда ты все это знаешь? – изумилась Никки.
– Из Интернета! Девушку так и не нашли. Возможно, продали на органы или в секс-рабство!
– Какой ужас!
– У Валентины нет детей, и все деньги мужа она тратит на благотворительность и на поиски пропавших без вести. Помнишь случай с исчезновением Шарлотты Клэнси лет десять назад?
Никки нахмурилась. Имя казалось смутно знакомым.
– Ей было восемнадцать, и она тоже пропала без вести в Мехико-Сити. Валентина Баден рассказала об этом в прессе и на телевидении, чтобы привлечь внимание общественности.
– Шарлотту нашли?
– Увы, – уныло сказала Гретхен. – Как и сестру Валентины. Я хочу сказать, что Валентина нашла себе занятие по вкусу и едва ли ей есть дело до интрижек мужа, а вот твою пациентку действительно жаль. У нее вся жизнь была впереди.
Никки покачала головой.
– А вдруг ее пристукнул Уилл? – внезапно округлила глаза подруга. – Лиза хотела его бросить, вот он ее и замочил.
Никки рассмеялась.
– Ты снова пересматриваешь «Клан Сопрано»? Что значит «замочил»?
– Я серьезно! – перебила ее Гретхен. – Ну, не своими руками, конечно. Он же богатенький, у него наверняка есть связи в разных сферах, если ты понимаешь, о чем я.
Никки закатила глаза.
– Уилл не убивал Лизу. Между ними давно все шло наперекосяк. Хотя, конечно, решение Лизы разозлило его, как любого властного мужика. – Никки вспомнила последний разговор с покойной – Лиза упоминала, что Уилл угрожал ей расправой.
– Вот видишь! – взмахнула руками Гретхен. – У него был мотив.
Никки покачала головой.
– Мотив и действие – разные вещи. Да, гордость Уилла была задета, ведь не он первым бросил любовницу. Но мне кажется, даже Лиза не считала его опасным.
– Может быть, и зря. И если не Уилл, то кто?
Никки, прищурившись, уставилась на подругу и призналась:
– Понятия не имею. И почему все спрашивают об этом именно меня?
– Но ведь ты была психотерапевтом Лизы. А кому, как не вам, люди поверяют душевные раны.
– Напрасно все думают, что на терапии люди делятся самым сокровенным. Они говорят о том, о чем хотят поговорить. А между тем один коп считает, что я скрываю какие-то важные факты.
Гретхен нахмурилась.
– С чего он так решил?
– Да кто же его знает? Очень неприятный человек, злой, раздражительный и весьма подозрительный. Он меня невзлюбил с первой встречи и сразу занес в список подозреваемых.
– Но это нелепо!
– Нелепо? – Никки вздохнула. – Я была последней, кто видел бедняжку живой.
– Пусть так, но…
– У всех людей есть темная сторона, и копы хорошо об этом знают. Мое подсознание убивает Дугласа с несвойственным мне злорадством. И что любопытно, я получаю от этого удовлетворение. – Никки криво ухмыльнулась.
Гретхен покачала головой. Она все больше и больше переживала за подругу. Нельзя же годами жить, скорбя о прошлом! И кажется, состояние Никки не только не улучшалось, но становилось хуже. А это странное жестокое убийство стало дополнительным стрессом для истерзанной психики.
Чем быстрее полиция найдет виновного, тем лучше.
Глава 12
Хеддон Дефо приехал в больницу в пять часов и поспешил в отделение реанимации, молясь, чтобы не опоздать. Однако к пострадавшему его не пустили, а проводили в отделение семейной терапии. Это означало, что дела плохи. У Хеддона упало сердце. Марша Реймондс, заливаясь слезами, бросилась к нему.
– Он умер, доктор Дефо, четверть часа назад он умер! – простонала она, мотая головой как одержимая. – Я держала моего мальчика за руку, когда его сердце остановилось. Он не сказал ни слова после ухода полиции. Хирург клянет этих копов на чем стоит свет.
Хеддон инстинктивно прижал Маршу к груди и принялся гладить по волосам. Мысли неслись галопом. Всего полтора часа назад она позвонила и, рыдая, сообщила, что Трея похитили и порезали ножом. Марша умоляла Дефо приехать в больницу, и он тут же бросился к машине. Доктор не верил в произошедшее. Как могло случиться, что мальчик, который завязал с наркотиками и так круто изменил свою жизнь, больше не дышит? Он умирал в больнице, а его, Хеддона, не было рядом! Как вышло, что какой-то коп нарушил запрет хирурга и тряс мальчишку, которому едва зашили смертельные раны? Что за нелепая, страшная история?
– Больше пятидесяти ножевых, – причитала Марша, освобождаясь из его объятий и падая в кресло. – Трея изрезали, искромсали! Ему вонзили нож в сердце и бросили умирать. Они думали, что он мертв.
«А что еще они могли подумать?» – промелькнула у Хеддона мысль.
– Кто мог сделать такое, док? Кто мог убить моего мальчика?
– Не знаю, Марша, – тихо ответил Хеддон. – Мне так жаль.
– Мне не нужна жалость! – Глаза женщины загорелись гневом. – Я хочу знать, за что! Я хочу знать кто! Мой Трей никого не обижал, док. Да, он совершал ошибки и едва не загубил свою жизнь, но он никого не обижал! Он был хорошим мальчиком и смог завязать с дурью. У него впереди была целая жизнь! – Она взвыла, как животное, а затем зашлась в рыданиях.
– Полицейские что-то сообщили? – мягко спросил Хеддон.
Марша, хлюпая носом, покачала головой.
– А Никки… доктор Робертс уже в курсе?
Она вновь покачала головой.
– Я успела позвонить только вам. Его тело еще даже не остыло.
В дверях появилась медсестра со шприцом: видимо, хотела сделать укол успокоительного, – однако Хеддон жестом остановил ее.
– Не нужно, сестра. Я друг семьи. – Он повернулся к Марше. – Если хотите, общение с полицией я возьму на себя. И доктору Робертс сообщу.
Миссис Реймондс промокнула глаза скомканным платком.
– Спасибо. Мне нужна помощь. Я должна присматривать за матерью, она осталась дома. Она волнуется и ждет новостей. А потом еще надо организовать… ну, вы понимаете.
– Не переживайте, я все сделаю, – пообещал Хеддон. – Поговорю с полицией, чтобы тело выдали как можно быстрей. А вам надо утешить бабушку Коретту. Мне очень жаль, Марша, мне безумно жаль. Такой хороший парень.
Миссис Реймондс улыбнулась сквозь слезы.
– Вы очень добры, док. Спасибо, что откликнулись.
– Не благодарите. Звоните в любое время, я на связи.
Никки услышала звонок в дверь и закрыла кран. Обернув волосы полотенцем и укутавшись в большой халат Дугласа, выкинуть который не поднималась рука, она заспешила вниз.
– Хеддон! Вот это неожиданность!
Никки отступила назад, впуская старого друга и партнера покойного мужа. После смерти Дугласа Хеддон ни разу не заехал к ней, хотя время от времени звонил узнать, как дела. Почему-то Никки всегда казалось, что Хеддон общается с ней чуть натянуто, с какой-то тщательно скрываемой неловкостью, словно дурные воспоминания мешают приятельским отношениям.
Стоя на пороге ее квартиры, Дефо был необычайно напряжен.