Мы и спецназовцы вылезли из машин и растянулись цепью поперек маршрута. Группа Иванова встала слева от нас; группы Грицая и Райли – по другую сторону Прорезной. Мы с Дашей держались рядом, охраняя Крошку, которая с улыбкой пообещала нам не уходить в себя слишком глубоко. В ее задачу входило обнаружение артефактов из другого мира, по которым можно было бы сделать предварительные заключения, каков этот мир. Бушевавший при рождении хоула межпространственный смерч мог забросить что-то легкое даже туда, где мы сейчас находились. Ближе к хоулу всякое разное «что-то» валялось наверняка. Однако ничего чужого здесь пока не нашли и отсюда не вывезли из-за проблем с беспилотниками, а на разведку «вживую» мы вышли первыми.
Кое-где руины поросли чем-то похожим на кедровый стланник, только был он черен и выглядел неприветливо. Вместо шишек на нем висели бугристые шары величиной с кокосовые орехи. Зазубренные гибкие иглы типа хвойных имели утолщение там, где крепились к веткам, – наверно, семена. Местами сквозь груды мусора пробивались уже знакомые грибы-штыри. Я вытащил нож и провел кончиком лезвия по одному из них – поверхность оказалась твердой, как сухой бамбук. Поваленные взрывами деревья не погибли, а продолжали расти в горизонтальном положении, превращая ветки в корни и пуская вверх голые прямые побеги. А еще здесь было много серого мха, сухого и колючего. Он рос прямо на асфальте тротуаров, захватывал даже участки уличной брусчатки, и попробовав ботинком, я убедился, что он держится на ней крепко. Казалось, что чем жестче поверхность, тем больше она ему нравится.
Я опять подумал, что уже видел когда-то нечто похожее, – но где? За пять лет работы скаутами мы с Дашей побывали в двадцати четырех мирах. Постоянно приходилось изучать материалы по другим, из которых были хоулы на Землю, и смотреть компьютерные фильмы-реконструкции по рассказам возвращенцев с тех планет, откуда хоулов пока не было, но могли появиться. Попробуй сразу вспомни. Да и обстановка не располагала к ковыряниям в памяти.
Согласно вводной, зачистка местности сводилась к следующему: иди вперед и дожидайся, пока мутанты сами на тебя набросятся. Развалины домов проверяй, но в подвалы не спускайся: только ищи места, где что-то может вылезти оттуда через сохранившиеся входы в них и проломы в перекрытиях, – обнаруженные дыры строители потом бетоном зальют. Главный смысл зачистки не в уничтожении всех мутантов до единого на пути следования, а в выявлении свежих гибридов, о которых пока не знают беспилотники, – следовательно, не могут и охотиться на них. А вот когда ты убьешь кого новенького – операторы наведут машины на мысль, что неплохо бы найти других таких же и сделать то же самое. Ну а если кого живьем добудешь ученым для исследования – честь тебе, хвала и соответствующая отметка в досье.
Мы осторожно продвигались вперед, зондируя георадарами подземное пространство прямо перед собой. Периодически останавливались, брали пробы воздуха и почвы, проводили экспресс-анализы и тут же передавали результаты Смиту и в Центр общего контроля обстановки. Пять лет назад на забор проб уходила четверть часа, а полевая мини-лаборатория занимала половину рюкзака. Десять минут требовалось только на то, чтобы ее оттуда достать, развернуть, настроить, а по завершении процедур свернуть и сунуть обратно. Однако с тех пор наше оборудование сильно улучшили и облегчили, и теперь каждый мог таскать лабораторию на ремне рядом с аптечкой и фляжкой. Снял, открыл, включил – и сделал все за минуту…
Позади грохотали путепрокладчики, расчищавшие основной проезд и боковые ответвления от него. Колонна расползалась в стороны, охватывая полумесяцем территорию будущего четвертого сектора зоны отчуждения вокруг хоула. Отвратно воняло из взломанной бомбежками канализации. Со стороны Трехсвятительской то и дело доносились выстрелы.
– Мы такую приманку там оставили, что здесь никого не дождемся, – вздохнул Грицай. – Все твари отсюда сбежались крысаками обедать. Известных мутантов бэплы1 перебьют, а неизвестные нажрутся под завязку и залягут спать по подвалам.
– Вот и замечательно, – сказал практичный Райли. – Не случись этой миграции, ее стоило бы организовать.
– За каждую новую разновидность премия полагается, – желчно возразил ему Грицай.
– Там премия-то, – презрительно буркнул Иванов. – Патроны дороже стоят.
– Ну не скажи. Да и вообще – цент доллар бережет.
– Дождешься ты своих мутантов, – успокоил Грицая комбат, следивший за нашим продвижением. – Отсюда они на Трехсвятительскую ушли, – а сюда сейчас их соседи подтянутся.
Идущий на правом фланге нашей группы Пашич дал короткую очередь.
– Мышак, – сказал он. – Типичный. Премии не будет.
Еще через несколько минут один из ребят Райли подстрелил гутангера – тоже типичного. Следом я убил крысака-одиночку.
– Здоровый какой, – заметила Даша. – И где так отъедаются? Ведь все трупы здесь они уже наверняка нашли и сожрали.
– В сточной, – сказал Гридин. – Человеческое дерьмо очень питательно.
– Вон там у крысаков большое гнездо, – предупредила Крошка, указывая вперед и влево.
– Зунг, Артем, сделайте, – приказал Гридин.
Ребята выдвинулись к остову разрушенного почти до фундамента дома, нашли дыру в подвал и накидали туда ручных гранат. Сзади тоже бабахали взрывы – саперы уничтожали остатки зданий и обваливали отдельные устоявшие стены.
– «Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено», – процитировал Даго.
– Это из Библии? – спросил я.
– Да. Евангелие от Матфея, глава двадцать четвертая, стих второй.
Одному из ребят Иванова стало дурно, и он потерял сознание. Двое других подхватили его и потащили назад. Комбат немедля вызвал вертолет с «Арсенала». Пока тот оттуда летел, грохнулся в обморок командир саперов. Обоих пострадавших эвакуировали. Мутаген их свалил или гиперинфекции – осталось неизвестным.
– Вот и первые потери, – буркнул Гридин. – И скольких еще потеряем.
– Кто-то вернется в строй, – сказал комбат. – По статистике, в первую же неделю оклемывается процентов тридцать. Я здесь почти с самого начала, могу подтвердить.
– Ты-то можешь не беспокоиться. А мы если хотя бы двоих лишимся еще здесь, это будет сокращение личного состава разведгруппы на четверть. И чем меньше нас останется, тем тяжелее будет на той стороне. Ничуть не лучше сидеть тут и ждать возвращения выбывших неделю, – вдруг они не успеют оклематься. Да и за это время еще кто-то может выбыть.
Мы продолжали движение, отстреливая редких мутантов. Больше всего фартило Иванову. Предсказание комбата сбылось: твари с соседних улиц поодиночке и мелкими стаями шли в сторону Трехсвятительской на запах дохлых крысаков, а группа Иванова попадалась им на пути первой. Мутантами, пробиравшимися позади нашей цепи, занимались строители – им приходилось работать и стрелять попеременно.
В полукилометре от хоула Крошка остановилась возле ничем не примечательного автомобильного колеса и уселась перед ним на корточки.
– Это не из нашего мира, – сказала она.
– Ты уверена? – спросила Даша.
– Да.
Гридин сообщил новость Смиту и запросил еще один вертолет на предмет немедленной отправки трофея куда следует. Согласно теории Скопина, находка ничего не значила: колесо как таковое относилось к тем изобретениям разума, чья техноэволюция в связанных мирах обязана идти совершенно одинаково. То есть по обнаруженному колесу нельзя было определить, что за планета по ту сторону хоула и кто ее обитатели, а лишь оценить их уровень развития. Но это мог бы сделать и каждый из нас прямо на месте, а также прикрутить внеземной артефакт к шасси любого подходящего киевского грузовика. Скопинская теория оставалась нерушимой со дня ее создания, однако ученые еще на что-то надеялись; да и в любом случае все найденные возле свежего хоула инородные предметы подлежали тщательному обследованию.
Дальше по нашему курсу стоял особенно прочный дом, от которого уцелело аж два этажа. Стекол в окнах не было ни единого, кое-где их выбило вместе с рамами. У стен громоздились откосы из кирпича.
– Осторожно! – сказала Крошка. – Вон тот проем напротив, на первом этаже, третий от угла… Внимание… Сейчас!
Из проема выпрыгнул баскер – мы с Дашей ударили по нему из автоматов. Одна очередь попала в грудь, вторая разворотила голову – мутант кувыркнулся на лету и шлепнулся на землю перед нами уже полностью мертвым.
– С тобой ходить – одно удовольствие, – сказала Даша Крошке. Та скромно пожала плечиками – не о чем, мол, говорить.
Из дома, в котором только что царила тишина, неслись замогильные завывания, прерываемые яростным ревом, однако наружу больше никто не выпрыгивал. Наши окружили здание и постреляли по окнам из подствольных гранатометов. Рев смолк, но кто-то еще подвывал откуда-то снизу. Комбат прислал саперов. Те посмотрели, посовещались, и поделились с ним неутешительными выводами. Комбат приказал всем убраться подальше. Через пять минут прилетел беспилотник и сбросил на дом высокоточную бомбу.
На группу Иванова напали сразу четыре крюгера. Спецназовцы мгновенно порешили всех и запросили экспертизу: никем еще не отмечалось, чтобы крюгеры охотились стаями. Но надежды на премию не сбылись – мутанты оказались самыми обычными, каких полно по всему городу.
– Они, наверно, подраться меж собой собрались, – поделился соображениями Грицай. – А тут видят – еда мимо идет.
– Мои ребята – не еда, – мрачно сказал Иванов. – А если и еда, то такая, что любой подавится.
Райли обнаружил большой провал поперек попавшегося на его пути переулка. Оттуда по одному и по двое выскакивали крысаки и убегали в сторону Трехсвятительской. Райли отправил шестерых из своей группы дальше вперед, а сам с оставшимися расположился у провала со всеми удобствами и методично отстреливал тварей, пока они не кончились. Одному Грицаю не везло, и Гридин приказал ему поменяться местами с Ивановым.
На перекрестке Прорезной улицы с Владимирской торчал беспилотный вездеход-разведчик. Преодолев множество завалов и других препятствий, это чудо проходимости заглохло посреди чистого места. Крошка обошла машину вокруг и, позабыв о своем обещании не уходить в себя, отключилась от реальности.
– Что ее так заинтересовало? – спросила у меня Даша десять минут спустя.
– Не знаю.
– Может, вам ласково ее пнуть? – предложил Артем. – Нас путепрокладчики скоро догонят. А вездеход здесь не один такой.
– Да, а еще самолеты есть, – подтвердил Гридин.
– Сколько их всего вокруг? – спросил я у него.
Гридин помолчал – видно, ковырялся в своей командирской вводной, которая во многом отличалась от наших.
– Сперва дистанционную разведку вела украинская армия, – сказал он после паузы. – По ней точных данных нет. А Объединенные силы потеряли восемь самолетов и шесть вездеходов, прежде чем им стало жаль техники, и они прекратили.
– Еще бы не жаль. Каждая такая балда – что на гусеницах, что с крыльями, – это ж гора баксов.
– Конечно. Здесь даже обычная съемка местности для интерактивки велась абы как. Из четырех с лишним процентов погрешностей карты четыре приходится на этот район.
– Внимание, воздух! – подал голос Грицай.
Со стороны бульвара Шевченко к нам приближалась большая стая птицеров, похожая издали на летящее в небе драное одеяло. Охранявшие строителей «Терминаторы» открыли огонь с дальней дистанции. «Одеяло» распалось на отдельные лоскуты, но движения не прекратило, и вскоре стая была над нами. Вокруг падали на брусчатку и кучи мусора подбитые твари, а другие уже пикировали на нас, заодно спасаясь от пушек и пулеметов «Терминаторов». Даша ухватила Крошку поперек туловища и без всяких церемоний сунула под вездеход. Невесть откуда вынырнувший жабоящер кинулся туда же, заранее разевая пасть, но я его застрелил. В маленького Зунга вцепились сразу два здоровых птицера, потащили вверх, но добыча оказалась им не по силам, и они его бросили. Зунг упал на крышу стоявшего на перекрестке сгоревшего микроавтобуса и скатился вниз. Подбежавший Артем помог вьетнамцу подняться, отстреливаясь от наседавших птицеров с одной руки. Даша обогнула вездеход и встала спереди, защищая щель в Крошкино убежище с той стороны, а я прижался к задку. Гридин, Даго и Пашич сперва подбежали к нам, но увидев, что помощь не требуется, помчались на подмогу Грицаю, чье подразделение оказалось в самой гуще событий. Группы Иванова и Райли, до которых никто из стаи не долетел, палили поверх наших голов, сильно уменьшая число птицеров, с которыми нам и Грицаю приходилось иметь дело. С тыла тем же самым занимались строители. Очнувшаяся от своей медитации Крошка попыталась выползти из-под вездехода, но я запихал ее обратно. У всех нас появилась возможность оценить тупость мутантов: некоторые из них, даже раненые, опускались на тела убитых и принимались их пожирать, наскакивали друг на друга и дрались за лучшее место у добычи, хотя прикончить их на земле было несравненно проще. Однако через несколько минут инстинкт самосохранения все же победил их аппетит. Птицеры взмыли высоко вверх, покружили над нами, еще и еще теряя своих от наших пуль, и потянулись в сторону Трехсвятительской. Иванов и Райли со своими бойцами мстительно стреляли им вслед, пока прицельной дальности хватало, а потом пересекли Прорезную и присоединились к нам.
Кто-то настойчиво и больно долбил меня прикладом по щиколотке – я вспомнил про Крошку и помог ей вылезти.
– Почему сразу не выпустил? – спросила она, хмуро глядя на меня снизу вверх. – Я умею стрелять. А лишний ствол в такой заварухе никому бы не помешал.
– Крошечка, родная, эти твари едва не утащили Зунга, а он в два раза тяжелее тебя. И ведь утащили бы – если б не тянули его в разные стороны. Так что не жалуйся.
Зунг отделался ушибленным плечом и шишкой на голове. Всех парней Грицая и его самого птицеры исцарапали когтями, но тяжелораненых и погибших не было. Гридин, Даго и Пашич тоже заработали по нескольку царапин, а остальные остались невредимы.
– Это ты накаркал, – сказал Грицаю Артем. – Все плакался, блин, что тебе мутантов не хватает. Теперь хватило?
– Хватило, хватило, – ответил тот. – Чуть было не стал еще красивее тебя. – И обратился к Гридину: – Нам новое обмундирование нужно. Ты только посмотри…
– А то я не вижу. И что – кто-то из вас разучился вдевать нитку в иголку?
Между ними завязался спор, в который они тут же вовлекли Смита. В итоге Грицай пробил своей группе три комплекта камуфляжа из первоначально затребованных одиннадцати, и пошел к передвижному батальонному лазарету на перевязку.
– Узнала что-нибудь? – спросил я у Крошки, кивнув на вездеход.
Крошка коснулась браслета, выключая связь, и щелкнула пальцами, давая понять, что я должен сделать то же самое, хотя мы и находились на конфиденциальном канале.
– Нет, только проверила то, что знала и раньше, – ответила она. – В проблемах с беспилотниками виноват мутаген.
Я попытался уложить в голове идею, согласно которой некая субстанция, заставляющая мутировать все живое, способна воздействовать также и на технику, и у меня аж мозги заскрипели от натуги.
– А как это может быть? – спросил я.
– Потом расскажу, – ответила Крошка. – А то объяснять долго. Ну и желательно остальных сразу просветить.
– А тебе ничего за это не будет?
– Я в «оспе» на особом положении, и меня пока не трогали, чего б я ни творила. А я, со своей стороны, стараюсь не слишком наглеть. В этот же раз вообще буду выполнять неофициальное задание отдела стратегического планирования. Смит подсунул меня вам в том числе и для того, чтобы организовать утечку информации. Впрямую он не говорил, но сто процентов, что так и есть. Смит законченная бездушная сволочь, но он преданный своему делу человек. И понимает, что вся эта долбанутая секретность осложнит сбор и анализ разведданных так сильно, как только возможно. Ему это не надо, и никому в Главном управлении тоже.