– Gracias, muchas gracías, – услышала Виктория, возвращая ключи хозяйке. Она ответила, что все хорошо и зашагала дальше. Ей хотелось пройти еще несколько кварталов. Вот сейчас она пройдет Плазу де Сибелес, потом свернет налево, пройдет еще немного и найдет какую-нибудь уютную кафешку, чтобы отдохнуть и поразмыслить об увиденных в Прадо полотнах.
Пьянящий мадридский воздух проникал в нее, и сама того не желая, она становилась частью толпы, праздно гуляющей по улицам. Обрывки беглой испанской речи, смех и довольные лица вокруг. Виктории захотелось покататься по улицам Мадрида, и она решила поймать такси. Не прошло и двух минут, как она мчалась по улице Алкала в неизвестном ей направлении, любуясь вечерним городом.
А ведь всего несколько минут назад она намеревалась пройтись до излюбленного места туристов Пуэрта дель Соль, но почему-то отбросила эту мысль. Безумно захотелось увидеть что-то новое, а не затертую взглядами туристов фигуру медведя с земляничным деревом.
Внезапно она остановила машину на улице Сан Висенте Ферерра и быстро вышла. Сама не понимая, почему ей вдруг вздумалось здесь выйти, она решила немного пройтись и посмотреть совершенно незнакомый ей район. Невдалеке на другой стороне улицы ее внимание привлекло название кафе-бара «Jazzed Siglo». Захотелось заглянуть туда, джаз всегда ей нравился. Она быстро перебежала улицу и направилась к открытым дверям заведения, откуда была слышна музыка. Кто-то явно пытался подражать Фрэнку Синатре. Перед ней вырос охранник и потребовал билет или флаер. Виктория вынула из сумки десять евро, сунула в руки охраннику и решительно прошла внутрь.
Проскочив несколько ступенек вниз, она нырнула в тускло освещенное помещение в стиле осовремененной классики с колоннами из фарфора и стекла. Лепнина на высоком потолке блестела позолотой, а пол был из узорчатого паркета. Все это дополняли лакированные балюстрады и перила, отделяющие танцпол от столиков и кресел в стиле румынской мебели 1950-х годов. Вдалеке на сцене пел какой-то молодой человек, отдаленно напоминающий ее недавнего приятеля. Она всмотрелась, подошла ближе и остолбенела. На сцене стоял Глеб Жуков и легко вытягивал ноты из «Mrs. Robinson» Фрэнка Синатры.
– Жуков? – ее удивлению не было предела.
В ответ она услышала громкую музыку, рвущуюся из динамиков. Здесь были в основном иностранцы и туристы, по всей вероятности, англоязычные граждане, и, конечно, местная публика, любящая мелодии пятидесятых.
Жуков на некоторое время замешкался, заметив удивленную Викторию, стоящую среди танцующих. Она продолжала пристально смотреть на него, а он делал вид, что увлечен пением и продолжал приплясывать на сцене, как некогда это делал молодой Синатра.
Через некоторое время Глеб допел очередную песню из репертуара Боба Дилана, спустился со сцены и направился к столику, за которым сидела Виктория. Она уже переварила увиденную сцену и приготовилась слушать его историю. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, затем одновременно прыснули.
– Я не пойму, как ты докатился до этого? – Виктория продолжала смеяться. – И когда ты начал петь?
Глеб помолчал, не зная с чего начать. Он провел ладонью по лицу, как будто стирая смех, и ответил, казалось, вполне серьезно: – Я всегда мечтал об этом.
– Но как, почему ты никогда ничего не говорил? – на Викторию вновь нахлынула волна смеха.
Глеб выждал, пока она кончит смеяться.
– Не знаю, это было сокровенное… а ты что делаешь в этом испанском мегаполисе? – Глеб попытался придать голосу немного иронии, чтобы скрыть непонятный страх, охвативший его при виде Вайдман.
– Я-то?.. Я в командировке, а вот ты что здесь делаешь? Да еще и с микрофоном корчишь из себя Синатру? – Виктория хотела скрыть свою радость и поэтому тоже пыталась ехидничать.
– У меня долгая история, – Глеб почесал лоб. Он недоумевал и не мог поверить в происходящее, убежденный, что такое могло произойти только в кино.
Через некоторое время он вернулся на сцену и продолжил выступление. Виктория пропустила очередной глоток красного вина, хваля себя за то, что решила заглянуть в этот ресторан. А может, ее привела интуиция? Как будто чувствовала: что-то необычное должно произойти. И кто мог подумать, что Жуков окажется именно здесь в Мадриде! Ведь она не имела никакого понятия, в какую страну он мог уехать. Очевидно, эта судьба, но вот какое будущее у этой встречи? Ведь Жуков, не моргнув глазом, укатил из Москвы и даже, черт бы его подрал, не попытался сообщить ей об этом!
Мог ли родившийся в Орле активный общественник, юный редактор местной молодежной газеты «Форум» при всем своем богатом воображении представить, что в будущем по воле судьбы он выйдет на сцену какого-то мадридского ночного клуба петь джаз? Родной Орел с раннего детства был для Глеба центром вселенной. Его никогда не тянуло в другие города, да и постоянная увлеченность интересными общественными делами не оставляла времени мечтать о путешествиях.
Мама Глеба, врач по профессии, каждое утро уходила в больницу, а он спешил в школу не только на уроки, но и встретиться с друзьями, вместе они придумывали новые необыкновенные школьные мероприятия. А после уроков он деловито спешил в редакцию, небольшую комнату, выделенную в здании местного издательства, и до самого вечера корпел над дизайном и материалами очередного номера молодежной газеты.
Домой Глеб возвращался поздно. Мама уже ждала с ужином. Уютно устроившись за небольшим столом, они рассказывали друг другу, как прошел день.
Иногда Глеб начинал задавать вопросы об отце, живущем в Канаде. Обычно после этого мама прекращала разговор и уходила смотреть телевизор. Глеб усаживался за компьютер – подарок отца, вызывавший острую зависть друзей (в то время компьютеры были еще редкостью). Поиграв немного, он приступал к работе над очередным материалом для газеты.
Время от времени он ходил на местные вечеринки, пел в караоке с одноклассниками, флиртовал с девушками. Несмотря на заметную внешность, стройную фигуру и некоторую известность среди молодежи, в сердечных делах ему не очень везло. Возможно, мешали застенчивость и нерешительность при первом знакомстве, они объяснялись скорее его недостаточным донжуанским опытом, чем отсутствием все более возрастающего сексуального влечения, которое он старался скрыть от посторонних. Нравившиеся ему местные красавицы не отвечали взаимностью, а бороться за их внимание было для него обременительно, принимая во внимание занятость другими делами.
Вместе с тем немногочисленные поклонницы Глеба, мечтающие о симпатичном юном журналисте, но не интересовавшие его, оставляли свои, как они понимали, бесперспективные заигрывания и переключались на более податливых ребят. В общем, до поры, до времени, это была обычная картинка юношеского взросления со своими открытиями, ошибками, радостями и обретением жизненного опыта.
Возможно, поэтому Глеб иногда чувствовал себя одиноким, хотя постоянно бывал среди людей, занимался успешной общественной работой. Равнодушие нравившихся ему девушек порождало некоторое высокомерие и негативную реакцию к тем, кто выражал ему свою симпатию.
Так не могло продолжаться бесконечно. Глеб понял, что ему надо быть более активным и расстаться с уже порядком обременявшей его девственностью, особенно на фоне более успешных в этом отношении друзей. Он был уверен, что сексуальный опыт поможет развитию отношений с нравившимися ему девушками.
Переход во взрослую жизнь случился в одиннадцатом классе. Это сопровождалось чередой важных поступков и событий.
На одной из дискотек он увидел незнакомую девушку. Его поразили необыкновенные зеленые глаза, завораживающий блеск которых периодически скрывался под рыжей челкой. Длинные густые волосы, свободно спадавшие на плечи, прекрасная точеная фигурка невольно притягивали взгляд. Искусственно мятая серая майка и стильные голубые джинсы очень шли ей. Она танцевала с двумя подругами, ярко выделяясь из толпы сверстниц.
Глеб огляделся по сторонам – пока только он положил на нее глаз. Его возможные соперники, например главарь местной банды Матвей, по кличке Рейнджер, бросивший школу три года назад, или школьный авторитет Ефим, ровесник Глеба, относились к нему с вынужденным уважением из-за его газетной деятельности. И Глебу вовсе не хотелось портить с ними отношения из-за девчонок. По удачному стечению обстоятельств ни Ефима, ни Матвея, ни их постоянных дружков сегодня не было. Тогда Глеб решил действовать. У него появилось какое-то смутное, но стойкое чувство, что в ближайшие дни в его жизни произойдет важное событие, о котором он давно мечтал. Заказав ди-джею, своему хорошему знакомому, известную песню «No Ordinary Love» в исполнении певицы Шаде, он решительно пересек зал.
До конца вечера с Виолеттой они уже не расставались. Конечно, он проводил ее до дома и в подъезде решительно обнял. Она слегка надулась и, вырвавшись из его нежных, но настойчивых рук, взлетела по лестнице и позвонила в дверь своей квартиры. Глеб, почувствовавший приятное томление в теле и довольный столь удачно, на его взгляд, начатым знакомством, отправился домой. Он долго не мог заснуть. Когда же его глаза закрылись, он явственно почувствовал близость нежного девичьего тела, которое он ласково гладил, упругую грудь, мягкие и вкусно свежие губы. На следующий день он пришел с цветами к Виолетте в школу. Но ее подруга передала ему записку, где девушка писала, что между ними ничего серьезного быть не может.
Это был удар – ведь Глеб был уверен, что на этот раз удастся завести серьезные отношения. И этот скорый, болезненный и однозначный ответ его сильно расстроил.
Необычные, порой сумасшедшие мысли приходят в голову в такие стрессовые моменты. Так случилось и с Глебом.
Оправившись от первого шока, он оценивающе посмотрел на стоящую перед ним Полину, которая вчера тоже была на дискотеке. Она пыталась изобразить на лице озабоченность и сожаление, но по ее смеющимся глазам можно было догадаться, что она знает содержание письма. Почувствовав прилив симпатии, Жуков расплылся в улыбке, подарил цветы Полине и тут же назначил свидание.
Ни секунды не колеблясь, она согласилась. Впервые Глеб был активен, смел и раскован. Он сумел так очаровать Полину, что уже на третьем свидании она не устояла перед его натиском. Ярко пережив первую близость с девушкой, Глеб наконец-то почувствовал себя настоящим мужчиной. Их первый в жизни секс был бурным, хотя и неумелым. Но природные инстинкты и чутье быстро сделали свое дело. Взаимное удовольствие, сразу возникшее острое физическое влечение и новизна ощущений, сделали этот вечер особенным. Глеб открывал все новые возможности для интимных ласк, находивших благодарный отклик у первой в его жизни женщины.
Но вот странность – он продолжал думать о Виолетте, как бы в отместку которой он так успешно и быстро добился внимания ее подруги. Однако как истинный джентльмен счел необходимым отблагодарить Полину за эту новую и неповторимую страницу своей жизни. Глеб написал о ней хвалебную статью под новой рубрикой «Обаяние Орла» и поместил ее фотографию в газете. Это вызвало большой резонанс среди старшеклассников орловских школ. Полина искрилась от счастья за подаренную звездность. А Глеб, получив удовольствие от произошедшего, уже через неделю решил бросить ее ради Ульяны, другой подруги Виолетты. Но в это раз ему пришлось приложить больше усилий.
К тому времени стало известно, что Виолетта разругалась с Полиной из-за ее предательства – та стала девушкой парня, которого Виолетта отвергла. Она запретила Ульяне общаться с Полиной и с Глебом. Но разве можно обуздать непреодолимую страсть молодости к чему-то запретному? Ульяна все время вспоминала откровенные рассказы Полины о сексе с Глебом, о его красивом, стройном горячем теле, о том, как он страстно и нежно уносил ее в глубины ни с чем несравнимого удовольствия. Почему она должна отказываться от этого? Глеб – вот он, рядом, такой красивый и настойчивый!
А Глеб продолжал кружить голову Ульяне только что в полной мере постигнутой мужской страстью. Он даже почувствовал древний инстинкт охотника, выслеживающего очередную жертву. Впрочем, к девушке, которую он погрузит в мир неизведанной сексуальной радости, такое определение не применимо.
Через неделю ухаживаний, она покорилась его магнетическому обаянию. Как и ожидалось, все прошло замечательно. Характерно, что Глеб стал даже нежнее к своей новой женщине. В постели он предупреждал каждое ее желание, ласково преодолевал сомнения и страхи, дарил ей новый мир удовольствия, от которого она теряла голову. Так постепенно формировался стиль поведения Глеба в постели с женщинами – нежный, необузданно страстный и одновременно предупредительно уважительный к потребностям и желаниям партнерши.
В благодарность Глеб сделал ее второй героиней рубрики «Обаяние Орла», поместив ее самое лучшее фото с яркой статьей на первой странице «Форума». Эта публикация вызвала еще больше откликов у молодых читателей газеты.
Однако продолжать отношения с Ульяной было уже неинтересно – ведь он сполна отомстил красавице Виолетте, которая поздно поняла причину всех этих событий, и то, что произошли они в какой-то мере по ее вине.
В отличие от Полины, Ульяна продолжала страдать от разрыва с Глебом. Она не смогла скрыть свои проблемы от родителей. Поняв, что их дочь все сделала добровольно и без принуждения, исходя из соображений деликатности, и чтобы не нанести ей вреда, родители не стали раздувать публичного скандала с привлечением школы и милиции. Однако, они пообщались на повышенных тонах с матерью Глеба в больнице, где она работала, и куда они привезли на лечение потерявшую аппетит дочку.
Время лечит. Эта истина еще раз нашла свое подтверждение в случае с Ульяной. Все постепенно успокоилось и ушло в прошлое, как неприятный, но такой нередкий эпизод, который, к счастью, не повлек за собой каких-то других, вполне возможных и крайне нежелательных в таком юном возрасте последствий.
Интересно, что через весьма короткое время Виолетта, Полина и Ульяна восстановили дружеские отношения, философски решив, что в жизни случается всякое, а детскую дружбу не заменишь ничем. Девушки даже с некоторым удовольствием обсуждали свою связь с Глебом. При этом Полина и Ульяна несколько свысока, с позиций обретенного опыта, посматривали на подругу. Порой они даже шутливо укоряли Виолетту за ее отказ, а то бы подробностей интимных встреч было бы больше.
Глеб после трудного разговора с матерью некоторое время отлеживался дома, получив справку о болезни, выписанную знакомым врачом. Когда все улеглось, он благополучно забыл и красавицу Виолетту и ее подруг.
Приобретя ореол взрослости и мужской опытности, новоявленный юный мачо, отпустивший симпатичные усики, стал уважаемым авторитетом среди одноклассников в столь специфической и крайне интересующей их сфере.
Глеб всегда сторонился Матвея Рейнджера и его компании и старался как можно реже попадаться им на глаза. Крутые пацаны местного масштаба также особо не досаждали своим вниманием, перебрасываясь приветствиями и самыми общими словами при встречах с газетчиком, как они его между собой называли. Но после слухов о его любовных приключениях, к его прозвищу добавилось еще одно, почитаемое в молодежной среде словцо, – журналист-пикапер. Вырос и его рейтинг среди районных «перцев».