И бысть в лето, в не́же у́мре Озиа царь, ви́дех Господа, седя́ща на престоле высо́це и превознесе́нне… и проч. (Ис. 6, 1). Прежде чем станем говорить о видении, кажется, должно рассмотреть, кто был Озия, сколько лет он царствовал, кто был современниками его у других народов. Что касается его личности, то, как читаем в книгах Царств и Паралипоменон, он был муж праведный и делал угодное пред очами Господа: воздвигнул храм, устроил водопроводы, собрал сосуды, в награду за это победил неприятелей и, что служит особенным знаком его благочестия, имел в своем царстве многих пророков (4 Цар. 15, 34; 2 Пар. 26, 1–15). Пока жил священник Захария, по прозванию «разумный», Озия угождал Богу и с полным благоговением подходил к Его жертвеннику. Но по смерти Захарии, пожелав сам приносить жертвы, не столько богобоязненно, сколько нахально присвоил священнический сан; и так как не хотел внимать воплям левитов и других священников: «Не царь ли ты, Озия, а не священник?» – то и поразила тотчас проказа чело его, по слову пророка, говорящего: исполни, Господи, лица их безчестия (ср.: Пс. 82, 17). Эту часть тела священник покрывал золотою дщицею (Исх. 28, 36–38; 39, 30), ее повелел Господь Иезекиилю отметить оттиском буквы тав (Иез. 9, 4), о ней говорит восторженный Давид: зна́менася на нас свет лица Твоего, Господи (Пс. 4, 7); в нее пораженный пращным камнем погиб дерзкий филистимлянин (1 Цар. 17, 49–50). Царствовал Озия пятьдесят два года в то время, когда у латинян властвовал Амулий, у афинян – Агаместор Одиннадцатый.
После смерти Озии пророк Исаия видел то видение, которое мы постараемся объяснить теперь, то есть в тот год, в который родился Ромул, основатель Римской империи, – что может быть известно тем, которые захотели прочесть книгу Времен (Паралипоменон), переведенную нами с греческого языка на латинский.
И бысть в лето, в неже умре Озия царь, видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне (Ис. 6, 1). Так как история предпослана, то следует смысл духовный, для которого раскрыта и сама история. При жизни царя, прокаженного и по мере своих сил ниспровергавшего священство, Исаия не мог видеть видения. Доколе Озия держал царство в Иудее, пророк не возводил очей к небу: не раскрывались ему небеса, не являлся Господь Саваоф и в таинстве веры не слышно было имя Трисвятаго. Но когда Озия умер, то все, что покажет следующая речь, явилось в открытом свете. Нечто подобное пишется и в Исходе; пока жил фараон, народ израильский, угнетенный глиняными, кирпичными и полевыми работами, не вздыхал к Господу; пока он царствовал, никто не искал Бога отцов – Авраама, Исаака и Иакова. Но, когда он умер, воздохнули сыны Израиля, как говорит Писание, и взыде вопль их к Господу (Исх. 2, 23); хотя сообразно с историческими обстоятельствами израильтяне должны были тогда более радоваться, а прежде, пока фараон жил, вздыхать. Также и во дни пророчества Иезекиилева умер Фалтия, сын Ванеев, и по смерти этого негодного старейшины, падо́х, говорит пророк, ниц и возопи́х гла́сом великим, глаго́ля: горе мне, лю́те мне, Адонаю́ Господи! на скончание ли твори́ши ты останки израилевы? (Иез. 11, 13). Следовательно, если ты будешь разуметь в лице Озии, фараона, Фалтии и других подобных враждебные силы, то поймешь, отчего при жизни их никто из нас не имеет видений, не воздыхает, не сокрушается в покаянии. Да не царствует, говорит апостол, грех в мертвеннем вашем теле (Рим. 6, 12). Пока царствует грех, мы сооружаем города для египтян; живем в пыли и грязи, вместо хлеба ищем мякины, вместо твердого камня – плинфоделания[82].
Далее: видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне (Ис. 6, 1). Видел и Даниил Господа, только не сидящим на престоле высоком и превознесенном (Дан. 7, 9–10). И в другом месте Божественный голос обещает, говоря: «Приду, и сяду, и буду судить народ в долине Иосафатовой», что изъясняется: «суд Господень» (Иоил. 3, 2). Кто грешник и подобен мне, тот видит Господа, сидящего в долине Иосафатовой; не на холме, не на горе, но в долине, и в долине суда. А кто праведен и подобен Исаии, тот видит Его сидящим на высоком и превознесенном престоле. Можно предложить и другое объяснение: когда я мысленно созерцаю Господа царствующим над Престолами, Господствами, Ангелами и другими силами, я вижу престол Его высоким; но, когда воображаю, как Он управляет родом человеческим и для нашего спасения, по многократному выражению Писания, нисходит до земли, я вижу престол Его не высоким и особенно близким к земле.
Далее: видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне, и испо́лнь дом славы Его. И Серафимы сто́яху о́крест Его (Ис. 6, 1–2). Некоторые, до меня изъяснявшие это место, как греки, так и латиняне, под Господом, сидящим на престоле, разумели Бога Отца, а под двумя Серафимами, которые представлены стоящими с той и другой стороны, – Господа нашего Иисуса Христа и Святаго Духа. Хотя эти толкователи и отличаются замечательною ученостию, но я не согласен с их мнением. Гораздо лучше объяснять попросту, но истинно, чем красноречиво, но ложно, особенно когда евангелист Иоанн пишет, что в этом видении являлся не Бог Отец, но Христос. Ибо, говоря о неверии иудеев, евангелист тотчас объясняет причины неверия так: и потому не могли веровать в Него, что, как сказал Исаия: слухом услышите – и не уразумеете, и видя будете смотреть – и не увидите (Ис. 6, 9–10). А это сказал, когда видел славу Единородного, и свидетельствовал о Нем[83] (Ин. 12, 40–41). Следовательно, в настоящем месте сказать: слухом услышите – и не уразумеете – повелевает Исаии Тот, Кто сидит на престоле. А повелевающий это, как разумеет евангелист, есть Христос: отсюда теперь понятно, что нельзя разуметь Серафима Христом, когда Христос есть Сам сидящий. Хотя в Деяниях апостольских против спорящих между собою иудеев Павел и говорит: до́бре Дух Святый глагола Исаием пророком ко отцем нашим, глаголя: иди к людем сим и рцы: слухом услышите, и не и́мате разумети; и зряще у́зрите, и не и́мате видети. Одебеле́ бо сердце людей сих, и уши́ма тяжко слы́шаша, и очи свои смежи́ша; да не ка́ко увидят очи́ма, и ушима услышат, и сердцем уразумеют и обратятся ко Мне, и исцелю их (Деян. 28, 25–27); однако же различие лица не поставляет меня в недоумение, поелику я знаю, что и Христос и Дух Святый суть одной сущности, и что слова Духа не иные, как и Сына, и что не иначе повелевал Сын, как Дух.
Далее: и исполнь дом славы Его. Дом Божий, который вверху, усматривается полным славы; а тот, который внизу, не знаю, полон ли славы, разве, может быть, по понятию Псалмопевца, говорящего: Господня земля и исполнение ея (Пс. 23, 1). Мы скажем также, что на земле полны славы те, которые могли бы сказать: от исполнения его мы вси прия́хом (Ин. 1, 16). Этот дом мудрые жены строят, а безумные разрушают руками (Притч. 14, 1). О нем говорит и Исаия: и будет в последние дни явле́на гора дома Господнего на версе́ гор, и возвысится превыше холмо́в (Ис. 2, 2). Это дом, о котором и в другом месте вышеупомянутый апостол Павел свидетельствует священным голосом: и Моисей убо верен бе во всем дому́ Его, якоже слуга, во свидетельство глаго́латися иму́щим; Христос же якоже Сын в дому Своем, Егоже дом мы есмы́, аще начало сущности Его даже до конца известно удержи́м (Евр. 3, 5–6). О том же доме говорит апостол Павел и к Тимофею: сия пишу к тебе… да уве́си, како подобает в дому Божии жити, яже есть Церковь (1 Тим. 3, 14–15).
Далее: и Серафими сто́яху о́крест Его; шесть крил единому и шесть крил другому; и двема́ убо покрыва́ху ли́ца… и двема́ покрыва́ху ноги… и двема́ лета́ху. И взыва́ху друг ко другу и глаго́лаху: Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф, испо́лнь вся земля славы Его (Ис. 6, 2–3). Мы желаем знать, какие это Серафимы, стоящие вокруг Бога, почему шесть крыл у каждого, а у обоих вместе – двенадцать; каким образом двумя они закрывают лицо, и двумя – ноги, и двумя летают, когда выше говорится, что они стоят вокруг Бога, или каким образом стоят вокруг, когда их двое и притом они летают; что значит то, что они восклицают один к другому и повторяют имя Трисвятаго; каким образом выше называется дом полным славы, а теперь – земля (полною славы).
Так как эти вопросы возбуждают немало затруднений и с первого взгляда представляются неудоборазрешимыми, то помолимся сообща Господу, да будет послан и мне с алтаря уголь, чтобы, по истреблении всякой греховной нечистоты, я мог сначала созерцать тайны Божии, затем возвестить то, что увижу.
Серафим, как находим в изъяснении имен евреев, значит «жар», или «пламя», или «происхождение их (еврейского) языка». Спрашиваем, что значит это пламя? Спаситель говорит: огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он возгорелся! (Лк. 12, 49). Два ученика, которым в дороге Господь изъяснял Писания, начав от Моисея и всех пророков, узнавая Его, когда открылись им очи, сказали друг другу: не сердце ли на́ю, горя́ бе в на́ю, егда́ глаго́лаше на́ма на пути и егда́ ска́зоваше на́ма Писания? (Лк. 24, 32). И во Второзаконии о самом Боге пишется, что Он – огонь пожирающий (Втор. 4, 24); и Иезекиилю также Он является огненным с ног до пояса (Иез. 8, 2); и: словеса Господни – словеса чистые, сребро переплавленное, очищенное от земли, очищенное седмерицею (ср.: Пс. 11, 7), – и многое другое, что собирать из всех Писаний, если бы захотел, было бы слишком долго. Итак, спрашиваем, где это спасительное пламя? Нет сомнения, что в Священных книгах, чрез чтение которых очищаются все пороки людские. Приступая теперь к объяснению дальнейшего значения слова Серафим и намереваясь раскрыть, как может относиться к Писаниям происхождение еврейского языка, я опасаюсь, чтобы не показаться не столько изъясняющим, сколько насилующим Писания.
За начало языка, и общей речи, и всякого слова, которое произносим, вся древность признает язык еврейский, на котором написан Ветхий Завет. А после, когда при построении башни за оскорбление Бога произошло смешение языков, различие речи распространилось на все народы. Итак, и пламя, и начало языка примечается в двух Заветах, и неудивительно, что они стоят вокруг Бога, когда Сам Господь чрез них познается. Шесть крыл единому, и шесть крыл другому. Наш Викторин разумеет двенадцать апостолов. Мы можем принять и двенадцать камней алтаря, которых не касалось железо (Исх. 20, 25), и двенадцать драгоценных камней, из которых делается знак отличия священника (Исх. 28, 9–12), о которых говорит и Иезекииль (Иез. 28, 13) и упоминает Апокалипсис (Апок. 21, 19–20). Что из всего этого истинно – Бог знает; а что правдоподобно – изложим впоследствии.
Далее: и двема убо покрываху лица… и двема покрываху ноги… и двема летаху. Закрывали не свое лицо, а Божие[84]. Ибо кто может знать Его начало, которое, прежде чем основал Он этот мир, было в вечности вещей, когда Он сотворил Престолы, Господства, Власти, Ангелов и все небесное чиноначалие? Далее: и двема покрываху ноги, не свои, но Божии[85]. Поелику кто может знать Его последующее? Что будет по прошествии века, что будет после суда над родом человеческим, какая последует жизнь? Опять будет ли иная земля и, опять, иные элементы после смерти или будет ли сотворен иной мир и солнце? «Возвестите мне прежнее и последнее, что будет, и я скажу, что вы – боги», – говорит Исаия (Ис. 41, 23), означая, что никто не может высказать бывшего до мира и будущего после мира. Мы знаем только среднее, что открывается нам чрез чтение Писаний: когда сотворен мир, когда образован человек, когда был потоп, когда дан закон; что от одного человека наполнились все земные пространства, и что в последнее время Сын Божий принял плоть для нашего спасения. А прочее, о чем сказали, то два Серафима закрывают в лице и ногах. И взываху друг ко другу. Прекрасно поставлено: друг ко другу.
Ибо что читаем в Ветхом Завете, то самое находим и в Евангелии; и что будет прочитано в Евангелии, то выводится из свидетельства Ветхого Завета – ничего в них нет несогласного, ничего различного. И глаголаху: Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф. В обоих Заветах говорится о Троице. А что и Спаситель наш называется Саваофом, пример того ты найдешь в двадцать третьем псалме. Силы, служащие Господу, восклицают к другим небесным силам, чтобы они отворили врата возвращающемуся Господу: возьмите врата князи ваша, или, как толкует Аквила, «поднимите врата верьхи ваши», и внидет Царь славы. Те с своей стороны видят Его, облеченного плотию, и, изумленные новым таинством, спрашивают: кто есть сей Царь славы? – и получают ответ: Господь сил, Той есть Царь славы (Пс. 23, 9–10), что по-еврейски пишется: «Господь Саваоф». Должно знать, что, где семьдесят толковников выражаются: «Господь сил» и «Господь всемогущий», – по-еврейски поставлено: «Господь Саваоф», по переводу Аквилы, «Господь воинств». И самое слово
«Господь» состоит здесь из четырех букв, то есть из двух iа, – поелику собственно в Боге поставляется iод ге, iод ге, – которые, быв повторены, и дают это неизглаголанное и славнейшее имя Божие[86]. Исполнь вся земля славы Его. А это Серафимы говорят о пришествии Господа Спасителя, как Его проповедь распространится по всей земле и голос апостолов проникнет до пределов мира.
Далее: и взя́ся наддве́рие от гласа, и́мже вопия́ху (Ис. 6, 4). В Ветхом Завете читаем, что Господь всегда говорил с Моисеем и Аароном при двери скинии (Исх. 29, 42; 33, 9; Лев. 1, 1; Чис. 1, 1; 12, 4–5), как бы пред Евангелием, и не вводил их во Святая Святых, как после введена Церковь Божия, по словам: введе́ мя царь в ло́жницу свою (Песн. 1, 3).
Итак, когда Господь наш сошел на землю, это наддверие, то есть как бы какая-нибудь помеха желающим войти, поднялось: и весь этот мир наполнился дымом, то есть славою Божией. Где по-латыни читаем elevatum, там погречески стоит ἐπήρθη (sublatum). Но поелику это последнее слово (sublatum) по своей обоюдности может быть истолковано и так, и иначе, то наши перевели elevatum (вознесено) в смысле ablatum (взято прочь). И дом наполнися дыма. Бог, как сказали мы выше, есть огонь: когда Он сходил к Моисею на гору Синай, при шествии Его являлись бегущие светильники и вся гора – полною дыма. Посему в псалмах говорится: прикаса́яйся горам, и дымятся (Пс. 103, 32). Итак, как мы не можем понять самой сущности сего огня, то есть Божества, то от него и распространяется на весь мир некоторый легчайший и, так сказать, тончайший элемент дыма, восприемля который, мы говорим: отчасти разумеваем, и отчасти пророчествуем. И: видим ныне яко зерца́лом в гадании (1 Кор. 13, 9, 12).
И Серафимы стояху окрест; шесть крыл единому и шесть крыл другому. Один из греков, весьма сведущий в Писаниях[87], изъясняет, что Серафимы суть какие-то силы на небесах, которые славят Бога, предстоя пред Его престолом, и посылаются на различные служения, особенно к тем, которые нуждаются в очищении и заслуживают быть оправданными посредством каких-нибудь наказаний за прежние грехи. А что, говорит, поднялось наддверие, – это указание на разрушение иудейского храма и сожжение всего Иерусалима, который видим ныне разрушенным. Но некоторые, согласные относительно первого, не согласны относительно последнего. Ибо гласят, что наддверие поднялось в то время, когда раздрался занавес во храме, и весь дом израильский потемнен был облаком заблуждения, когда, по сказанию Иосифа, священники услыхали из Святая Святых во храме голос небесных сил: «Выйдем из этого места».
Есть один муж, у которого я радуюсь, что многому научился, и который до того изучил язык евреев, что между писателями их почитался халдеем. Он пошел далеко иным путем; ибо говорит, что никто из пророков, кроме Исаии, не видел Серафимов, стоящих вокруг Бога, и что даже самые Серафимы не упоминаются ни в каком другом месте Писания. Отсюда он предполагает указание на разрушение и пленение Иерусалима, случившиеся при Навуходоносоре. Так как от Озии, при котором начал (Исаия) пророчествовать, и до Седекии, который царствовал последним и который слепым отведен в Вавилон, было одиннадцать царей, а Годолия двенадцатый, которого поставил над страною царь Вавилонский и которого среди пира умертвил Исмаил, сын Нафании, губитель последнего в отечестве (4 Цар. 25, 25; Иер. 41, 1–2); то это и есть те двенадцать крыл, из которых четырьмя (Серафимы) закрывают лицо свое, как находим в некоторых экземплярах, четырьмя летают, а четырьмя закрывают ноги. Поелику из этих двенадцати царей только четыре было праведных: Озия, Иоафам, Езекия и Иосия, – то они, величественные во всех пленениях, а дерзают славословить Бога: Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф. А остальные, по причине грехов своих, закрывают лицо; некоторые же, отведенные в плен, закрывают ступни ног. А под наддверием поднятым и домом, полным дыма, он разумеет, как сказали мы выше, разорение Иерусалима и сожжение храма.