Вот и всё что, у меня с собой. Правда ещё есть велик и он тоже ценный ресурс, да по карманам всякая мелочь обретается типа ключей или абсолютно бесполезных денег. Единственной ценной вещью были очки, вдаль то я вижу отлично, а вот буквы в книге только на вытянутой руке различаю. Ближе всё расплывается. Возраст – чтоб его.
Гл. 2
Первые шаги
Вот уже шестые сутки как я ползу, иначе и не скажешь, вдоль оврага. Хорошо если я в день прохожу километров двадцать. Время от времени, по пути следования, я складываю каменные пирамидки. Для чего… я и сам не знаю, складываю и всё. Солнце днём греет прилично, приходится практически раздеваться, а на ночь снова одеваться.Постоянно вылезаю на гребень осмотреть окрестности. Там ни чего не меняется, та же лесостепь, то же кипение жизни, и совершенное нежелание туда соваться. Прошлой ночью, после сытного ужина я почти уже задремал, как из за бугра раздался такой жуткий рык, который всё тянулся и тянулся и закончился на таких низких регистрах что, меня аж до пяток пробрало. И вслед за этим резко оборвавшийся дикий визг. Ох… я конечно богатырь но, от таких звуков могу и обосраться! Я потом ещё пол ночи вздрагивал. Так что, надежда на Прелесть да на костёр. Огонь – это наше всё! Хотя не стоит преувеличивать его значение, сведущие люди говорят что, дикие звери конечно не лезут к костру но, и в ужасе не разбегаются. Рассказывают что, в Африке львы подходят порой к костру достаточно близко. Уж как не хочется проверять на себе подобные утверждения – кто бы знал!
Зато, менялся овраг. Его берега постепенно становились ниже и более пологими, его края заметно раздвинулись. А вот каменистый гребень наоборот – стал выше и круче. Речка тоже расширилась, метров до пятидесяти, её берега покрывали не только старые камыши но, и лозинник, а кое-где росли вербы и плакучи ивы.Стали попадаться ключи, бьющие прямо из склона оврага. На противоположной стороне несколько раз встречались распадки, из которых в речку впадали небольшие но, шустрые ручьи.
Рыба – кишела! Я просто кидал с руки обычную колебалку, два, три энергичных рывка и уже сидит щука либо окунь. Да какие! Хочешь побаловать себя сомятинкой, нет проблем, отрезаешь кусок мяса от той же щуки, забрасываешь закидушку и через десять, пятнадцать минут… прошу любить и жаловать. А ещё может попасться крупный налим, а он, на секундочку, родственник трески. Никаких костей кроме рёбер и позвоночника, и печень ни чем не уступит тресковой. Я на другую рыбу даже не целюсь, просто смысла нет. Ради такой рыбалки сюда и попасть не жалко!
С птицей и вовсе – беда. В смысле, её столько что, ощущение будто попал на птичник! Говорят что, когда то в Сибири, когда шла основная волна перелётной птицы, небо темнело. Верю! У меня тут тоже темновато.
Как дома просто было. Ну с пяток видов уток, ну два три вида гусей, столько же видов цапель, иногда промелькнут журавли, да если сильно повезёт – увидишь лебедя и… всё. ВСЁ!!! Там где когда-то темнело небо от пролетающих стай – ни-че-го!!! А тут такое разнообразие что, голова кругом.
Гвалт стоит – услышу какого-нибудь медведя, когда он мне ноги начнёт отъедать. Над головой постоянно туда-сюда что-то летает. Некоторые стаи, особенно гуси, вообще на таран идут, видать моя фигура у них вообще ни каких ассоциаций не вызывает. Клянусь! Вчера одна стая шла на меня так низко что, я скинув рюкзак схватил Прелесть, размахнулся и… подпрыгнув просто отсёк одному гусю крыло. Это я вам скажу – что-то!!!
Что сказать… на вкус гусятина конечно жестковата но, по сравненью с уткой очень даже и ничего. Особенно если нашинковать по мельче, да потомить подольше, риску добавить и специями присыпать, получается очень хорошо. Этакая а-ля шурпа.
А утку я всё же поймал. Правда, обошелся без корки, а использовал рыбий пузырь, для плавучести, и кусок кишок, от той же рыбы. Неоднократно слышал что, перелётная утка рыбой отдаёт, ну может в наше время и отдаёт, а тут полное ощущение что, это рыба себе крылья отрастила, чтобы из водоёма в водоём перебираться. Такое только с реальной голодухи есть станешь. Но пока, слава богу, не голодаю. Так и двигаюсь, с утра доедаю что, не съел с вечера и в путь, как солнце встанет в зенит – привал и очень лёгкий перекус, а ближе к вечеру начинаю приглядывать место для ночёвки. Каверну какую нибудь в склоне холма, несколько больших камней, лежащих рядом, береговая промоина. Не то что бы это было реальной защитой, а так… скорее для психологического комфорта.
На берегах жизнь кипела. Лисы, мелкие шакалы, хорьки, ласки – это только кого я сумел опознать, постоянно шмыгали вдоль берега, в надежде на зазевавшуюся уточку. Несколько раз, невдалеке, видел мелких толи косуль, толи коз. Зайцы и всевозможные суслики так вообще чуть ли не под ногами бегали, можно, при желании, кого-нибудь и добыть но, пока не такой необходимости. В реке тоже движуха. Изо всех виденных сумел опознать бобра, ондатру и нутрию. Последнюю – едал. Очень даже неплохое мясо!
Но главное, пока, не видел ни одного серьёзного хищника. В принципе понятно, воды сейчас везде много но, вот когда лесостепь подвысохнет и травоядные потянутся на водопой к реке… тогда за ними придут и «серьёзные товарищи». В какой-то мере мне очень повезло со временем попадания но, расслабляться не стоило. Я и не расслаблялся и… гиен заметил вовремя!
Их подвёл инстинкт, а меня спасло человеческое зрение!
Гиены сделали всё правильно. Ветер дул мне в спину и поэтому две из них залегли впереди, а ещё две на склоне холма с боку. Был бы я, какой-нибудь газелью, то как только поравнялся с засадой на холме, гиены кинулись бы в атаку, одна на газель, другая отрезая путь назад. И конечно, газель рванула бы прямо и … нарвалась на сидящих в засаде, а там… у кого больше удача.
Зрение человека работает не так как у травоядных. Как и у всех млекопитающих хищников, оно – бинокулярное. Гиены, со своим окрасом идеально маскировались среди камней и прошлогодней травы. У газели не было бы шансов их разглядеть – увы такова особенность их зрения.
Я мерно толкал велосипед, стараясь не наехать колесом на какой-нибудь острый камень и посматривал по сторонам, скоро нужно останавливаться на ночлег. Вдруг моё внимание привлекла небольшая стайка мелких птах, летевшая низко вдоль склона, которая резко взмыла вверх. Я остановился и сняв рюкзак внимательно присмотрелся к этому месту. От меня до этого места было метров пятьдесят – наискосок. Вроде ни чего, вроде всё нормально и… словно фотография проявилась, в один миг я разглядел и напряженные силуэты, и внимательные, злые глаза, и торчащие белые клыки. Несколько тягучих секунд мы, казалось, смотрели друг другу в глаза, а потом, видимо поняв что, добыча их заметила, гиены бросились ко мне. А я, схватив Прелесть кинулся к реке. Как не быстры были гиены, у края оврага я был быстрее, и уже прыгая вниз, краем глаза успел засечь что, вдоль кромки ко мне мчатся ещё два хищника. Два десятка прыжков по склону и мощно оттолкнувшись ногами я с шумом рухнул в воду. Вынырнув метрах в десяти, я нащупал ногами дно, вода доходила до груди, повернулся к озадаченным охотникам. Гиены с мерзким хныканьем и повизгиванием топтались на берегу не решаясь последовать за мной.
–Что падлы!!! Получили от Петьки нежданчик!!! Ну – я махнул глефой – кто хочет тела варяжского воеводы – подплывай по одному!
Гиенам тела хотелось, а в воду нет. Но и уходить они не собирались, с горящими глазами, с тягучей слюной из оскаленных пастей они то отходили, то подходили к кромке воды. Пат!
А меня колотило. Колотило так что, зуб на зуб не попадал. И от стуженой воды и от выброса адреналина и… от страха. Да! Страх – вот что, самое поганое! В воде оставаться нельзя. Если заболею – это смерть. Можно переплыть на ту сторону и дождаться пока эти мерзкие твари свалят. Рано или поздно они уйдут, но… вместо них со мной останется страх. Ненадолго. Мой страх и этот суровый мир быстро оборвут жалкие трепыхания испуганной тушки, в которую я превращусь, если сейчас отступлю.
– НЕТ!!! НЕТ!!! – Заорал я, ударяя глефой поводе – Мне страшно но, я ни когда не был тварью дрожащей! Вы не мерзкие гиены. Вы мой страх! И сейчас либо мой СТРАХ убьёт меня, либо я убью его навсегда!
Нащупав с зади, на поясе, кобуру я расстегну её и достал туристический топорик – метать самое то. Может я и не великий специалист но, с шести-семи метров давно не промахиваюсь. Когда я медленно пошел на гиен они не поверили своему счастью. Засуетились и захныкали ещё активней, собрались прямо напротив меня и чуть ли сами не полезли в воду. Я вышел на нужную дистанцию, воды было по колено. Не теряя темпа я стремительно метнул топор. Врядли гиены когда нибудь видели метательное оружие. Та, в которую я метил, даже не дёрнулась, пока топор с силой не ударил её между плечом и шеей, и в тот же миг, широко размахнувшись, с диким воплем я кинулся в атаку. Пронзительный визг боли раненой, мои вопли и стремительное наступление повергло противника в панику. Отпрянув и в первые секунды, мешая друг другу, они развернулись и устремились в верх по склону. Но я был уже рядом, крутнув над головой и выпростав на всю длину и руку и древко я ударил ближайшую тварь. Сверкнув молнией, моя Прелесть без всякого сопротивления, словно просто махнул, отсекла ей заднюю лапу практически под самым телом. От удара гиену крутануло, и она с истошным визгом закувыркалась вниз. Всё произошло столь быстро что, я успел настичь ещё одну под самым гребнем оврага, она практически выскочила, когда я с двух рук саданул её в крестец. От удара гиену опрокинуло прямо на меня.Конечно, такая туша сбила меня с ног и мы вместе покатились под откос….
Когда я успел выхватить нож, когда успел оседлать эту гадину честно – не помню. Осознал я себя когда я, сидя на гиене, наносил ей удары ножом.
– Получи – тварь! Получи – мразь! Получи – сука! – на очередном ударе я понял что, гиена давно мертва. Схватив за ухо я повернул тяжелую, измазанную в кровавых слюнях морду, и заглянул в остекленевшие глаза. – Что, сдохла вонючая гнида?
Да уж, вонь исходившая от неё была и самом деле фееричная.
Вложив нож в ножны, я на подгибающихся ногах добрёл до своей Прелести и упал рядом с ней. Меня мутило и колотило – начался отходняк. Через некоторый промежуток времени мне наконец-то стало легче. Я встал и на много более уверенной походкой подошел к той первой гиене, с отсеченной задней лапой. Какое-то время она пыталась ползти, но сильнейшая кровопотеря не дала делать ей это слишком долго. Когда я подошел, она лишь слегка приподняла голову и тихонько захныкала. На какую-то секунду, на один удар сердца мне вдруг стало жаль её. А потом моя Прелесть поднялась и опустилась.
Третью, и последнюю гиену, ту в которую я метнул топор, я увидел когда выбрался из оврага. На подгибающихся ногах, сотрясаемая конвульсиями, то падая, то вставая, она пыталась уйти как можно дальше от места, где она получила такую страшную рану. Неспешны, прогулочным шагом, чуть ли не насвистывая, я «настиг» её. Собрав остатки сил, тварь повернулась ко мне на встречу,глухо рыча и тяжело поводя боками.
– Ну, вот и всё – произнес я подходя ближе – Пётр Алексеич Зотов оказался вам не по зубам. Нельзя связываться с самым ужасным существом на планете – человеком. Даже самые страшные хищники убивают – что бы есть. А человек убивает – что бы убить! На! – я сунул лезвие под нос гиене и она послушно схватила его пастью. Зубы противно заскрипели об металл. Я где-то читал что, сила сжатия челюстей у гиены почти такая же, что и у крокодила, во всяком случаи сильней, чем у льва.
Но не сильней стали!
Резким и мощным толчком я вогнал лезвие в пасть несостоявшейся моей смерти, практически отделив верхнюю половину головы от нижней.
Глядя па затихшее у моих ног тело я не испытывал ни чего, ни каких эмоций. Ничего!
Мой Страх умер!
Я переродился!
Не спеша, аккуратно, внимательно, я продвигаюсь куда-то в южном направлении. Прошло три дня с момента эпического сражения. Мало что поменялось вокруг меня но, в нутрии меня бурлили процессы, которые я и сам толком не мог объяснить. Будто, вдруг, я задышал полной грудью, звуки стали чётче, краски ярче, запахи резче. Внутренний подъём и ликование переполняли меня. Да, я могу погибнуть от сотен причин но, я теперь ни когда не буду жертвой!
Смешно, но кроме пары царапин да нескольких синяков я тогда больше ни как не пострадал. Собрав манатки я отъехал километра на три, пока не нашел подходящее место для ночёвки. Потом были постирушки и купание, что бы смыть вонизм оставшийся от гиен.Навёл ведро горячей воды и наслаждался,обтираясь посудной губкой. Потом устроил себе пир, открыл банку тушенки, взял несколько картофелин, я сегодня считай заново родился, и к чаю… эх, гулять так гулять, открыл банку сгущёнки. И проспал всю ночь как младенец.
А ещё я вырвал у гиен верхние клыки и сделал себе ожерелье. Пока скромное, но… чёрт возьми – какие наши годы!
Анализируя схватку, пришел к однозначному выводу – мне необходимо метательное оружие. Тот бросок топором очень помог, но кидаться им всё же не лучший вариант. Лук – пока отпадает. Это только в кино да книжке – согнул палку, из ботинка достал шнурок, привязал, всё – лук! Ну-ну. Уж я то точно знаю, сколько нужно времени и сил потратить, что бы получить простенький, но рабочий инструмент. Приходилось сталкиваться. Необходимы дротики и, возможно, сулицы. И с тем и с другим я знаком не понаслышке. До тридцати метров у меня самая рабочая дистанция, хотя могу кинуть по «площадям», так сказать, и на пятьдесят. Да и технология изготовления мне прекрасно известна. Эх, спасибо тебе – Российская реконструкция! Что бы я сейчас без тебя делал?
Но самый главный элемент – наконечники, делать пока было не из чего. Использовать ножи глупость несусветная. Воткнется такой дротик неудачно – не поразив важных органов, и ускачет какая нибудь коза а пампасы, лови её там. Хорошо если найдешь, а если нет? Тю-тю ценный ножичек! Долго думал, что бы такого оторвать от велосипеда… оторвать и нечего, Вроде весь железный – а тонкий, если только рычаг педалей но, «на коленке» из них наконечник не сделаешь. Можно отпилить кусок рамы, один конец расплющить, заточить, но… не до такой степени я бедствую. Всё ещё ищу варианты.
Ещё тогда, после драки, думая о дротиках перед сном, занозило мне мозг слово пампасы. Вот что-то вертится такое, а ухватить не получается,… плюнул, уснул.А утром как озаренье! Пампасы это – боло! Или – боллас, мать его, кому как больше нравится. Вот его-то «на коленке» сделал махом. Три самодельных свинцовых грузила по форме напоминающих сливу грамм по двести весом, к ним привязал нейлоновые шнуры, сантиметров по шестьдесят, связал вместе и с ещё одним куском верёвки с метр длинной – боллас готов.
Вот иду теперь, мечу его во всё что движется. Пока результат неоднозначный. Сбил двух уток и гуся. Но в такую толпу что, тут над головой носится проще попасть, чем промахнутся. Поэтому я «работаю» сейчас только по неземной живности. Зайцы, суслики, бурундуки всякие, лисы – если близко подпускают. Тут результат средний – между плохо и очень плохо. И не то, что они как-то отпрыгивают или там, уклоняются. Нет! Просто я банально мажу. Но – это пока, скоро у меня откроется второе дыхание, за ним третье, а уж на пятом… количество перейдёт в качество. Вроде шутка. Но так и произойдет, потому, что так было, когда я учился кидать и топор, и ножи, и сулицы.
У меня полное ощущение, что сейчашнее зверьё вообще не осознаёт угрозу летящего предмета. Видно не накоплен ещё печальный опыт тысяч и тысяч поколений. Учёные утверждают что, у хищника впервые увидевшего незнакомое существо первая реакция – опаска, осторожность – «кто его знает что, за хрень такая», а если это существо не проявляет агрессии то, как правило, следом идет любопытство – «интересно, эта хрень съедобная или нет». Возможно, они правы, ведь именно такую реакцию я наблюдал у соседского кота на впервые увиденную черепаху. Кот, конечно не тигр, но тут, по моему, важен сам принцип. Звери тут друг в друга ни чего не кидают, а встречали ли они людей на своём пути неизвестно. И таки да – хороший вопрос? А люди тут есть?