В воздухе по-прежнему деловито порхали птицы и дроны-наблюдатели.
На улицах города было весьма не многолюдно.
Редкие прохожие испуганно жались к заборам каждый раз как только на дороге появлялись агитационные бронеавтомобили с мощными динамиками на крыше, раз за разом вещавшие о том, что для того, чтобы получить продовольствие и необходимые предметы первой необходимости, жителям «Освобожденных территорий» необходимо явиться с документами, подтверждающими личность, в жандармерию, располагавшуюся в здании бывшей мэрии города.
Помимо агитационных машин по дорогам периодически проносились на большой скорости военные грузовики с наглухо задраенными тентами.
Холодный ствол обрезанного карабина приятно холодил под спортивным поношенным костюмом Аркадия правую ногу Димы, придавая ему уверенности в себе. Холодил ли револьвер что-нибудь Мишке, Линевич не знал. Зобов очень сильно нервничал и от этого обильно потел. Пэтому Аркадий выдал ему перед выходом из подвала серый безразмерный легкий плащ, который больше походил на чехол от танка. В условиях надвигающейся жары, Мишка смотрелся в плаще более чем странно, но прикрепленный на его груди прозорливым Аркадием значок альянса, играл сейчас роль оберега, позволив им беспрепятственно миновать два блокпоста сил альянса, пройти мост и оказаться на противоположном берегу реки в районе Варшавского шоссе.
Шагая в противоположную сторону от границы, Дима только сейчас обратил внимание на то, что почти все военные грузовики сворачивали в сторону мусороперерабатывающего завода.
Заинтересовавшись, Дима ускорил шаг и через несколько минут нагнал, пыхтящего на жаре как паровоз, Мишку.
– Ты, видел? – спросил он у товарища, поравнявшись с ним.
– Да, интересный персонаж, – отозвался тот.
– Ты, про что? – изумился Линевич.
– А ты? – в свою очередь удивился Зобов.
– Я про то, что все грузовики идут в сторону мусороперерабатывающего завода, а ты, что имел ввиду?
– Я вон про эту пожилую женщину в татуировках, – пояснил Мишка и взглядом показал в сторону худосочной старушки в белом ситцевом платье в голубой василек, все тело которой было покрыто цветными рисунками. Женщина шла им на встречу со стороны самого большого перекрестка в этом районе города, делившего его на несколько спальных районов.
Она двигалась очень медленно, потому что толкала перед собой загруженную какими-то тюками грузовую трехколесную тележку, видимо, позаимствованную из разрушенного прямым попаданием снаряда самого крупного строительного гипермаркета города, чадившего горелым пластиком чуть в стороне от перепаханной тяжелой техникой дороги.
Заметив товарищей, бабулька неожиданно быстро перебежала на их сторону дороги и остановилась, устало опершись локтями о тележку, внимательно вглядываясь в лица приближающихся к ней парней.
– Ребятушки, помогите бабушке, – жалобным голосом взмолилась женщина, как только Дима с Мишкой поравнялись с ней.
Она хотела что-то сказать еще, но тут ее взгляд упал на значок Демократического альянса, задорно бликовавшем на плаще у Зобова.
– А.. не надо… Я сама справлюсь… Нам не по пути, – тут же передумала бабулька, зло сверкнув глазами.
– Это… Вы не подумайте… Мы это так… Это для маскировки, – сбивчиво попытался объясниться Мишка, уразумев в чем дело.
Изумрудные зрачки женщины озорно засветились, что особо было видно на фоне избитых желтизной белков ее глаз.
– Вы волонтеры? – прямо спросила она.
– Нет… Нет… Мы свои… Мы наши, – затараторил Зобов.
– Это чтобы нас не лишний раз не трогали солдаты и волонтеры, – пояснил Дима, не отрываясь взглядом от искусно прорисованного красно-зеленого дракона на правой руке бабульки, хвост которого терялся где-то в районе ее шеи.
– Мы в Южный идем, чтобы узнать, все ли в порядке у моих бабушки и дедушки.
– Не надо вам никуда идти, – грустно подобрев лицом, сказала женщина. – Нет там больше никого…
– Как нет? – изумился Мишка.
– Вот так, – ответила та и, выдержав паузу, добавила: – Нет там больше живых людей… и района такого уже нет… Выгорело почти все. Все воинские части и все дома в радиусе пяти километров уничтожены. А когда огонь спал, то прошлись по руинам отряды зачистки. Всех кто был еще жив… добили. Так что нечего вам туда идти. Никому вы уже не поможете и сами пропадете.
От этих слов Мишкины губы задрожали.
– Я отомщу, – сжимая кулаки, прошептал Зобов, подняв голову к небу.
– Может быть и отомстишь… Если успеешь, – загадочно произнесла пожилая женщина. – При условии, что доживешь до этого момента.
– Что вы имеете ввиду? – загорелся интересом Дима, оторвав взгляд от витиеватых татуировок женщины.
– А то и имею, что у тебя в штанах или огромное хозяйство, или обрезанный ствол ружья, или винтовки.
– Карабина, – удивленно таращась, поправил женщину Линевич.
– А пухляш в этом плаще только привлекает лишнее внимание.
В это время со стороны чадящего строительного гипермаркета показалась большая колонна крытых вражеских грузовиков.
– Так, пухляш, не дергайся, – скомандовала старушка и вытащила из одного из тюков мощный охотничий нож.
Пока Мишка недоуменно вращал глазами, пытаясь понять, что происходит, женщина быстрыми и уверенными движениями профессионала, отрезала ножом рукава и полы плаща Зобова, превратив тем самым вещь похожую на чехол от танка в вполне приличную жилетку.
– Толкайте тележку и не поднимайте глаз, – приказала бабулька, молниеносным движением руки выхватив из штанов у Димы обрез карабина, который тут же спрятала в тот же тюк, куда и вернула обратно нож.
Мишка и Линевич без лишних слов схватились на ручки тележки, на которую уже успела взобраться чудаковатая женщина, и что есть силы заработали ногами.
– Не гоните вы так, – сердито прошептала женщина, – не дай бог перевернете.
В это время мощный рокот тяжелых грузовиков приблизился к ним вплотную.
Старушка расплылась в широкой улыбке удивительно белых и ровных для ее возраста зубов и активно замахала в знак приветствия обеими руками.
Через минуту, когда колонна удалилась от них на несколько сотен метров, Дима наконец-то с нетерпением оторвал глаза от земли и проводил взглядом грузовики. Часть из них ушла через мост в сторону центра, а часть в сторону мусороперерабатывающего завода.
– А…а…а… Помогите… Где я? – послышался из под тюков на тележке мужской стон.
– Молчи, лейтенант, если жить хочешь. Лежи и не шевелись. Сейчас через мост переберемся, и будешь ты уже в безопасности, – быстро зашептала женщина, спрыгнув с тюков на землю.
– Кто там? – спросил, оторопевший от удивления, Зобов.
– Раненный военный наш… Контузило его… Я как раз там была в районе Южного, когда раненных добивали, вот и подобрала парнишку.
– А сейчас вы куда? – поинтересовался Дима.
– Эвакуируюсь я на тот берег, – показала пальцем в сторону центра бабулька. – Там у меня знакомец один есть у которого можно собраться с силами и дождаться прихода наших.
– Наши идут? – в один голос спросили товарищи.
– Идут, идут, – недовольно буркнула старушка, – и вы за мной идите, если не хотите просто так погибнуть зазря.
Мишка с Димой недоуменно переглянулись, но перечить странной татуированной женщине не решились.
Тележка, ведомая двумя «человеческими силами», уверенно покатилась в сторону моста.
– А как вас зовут? – потея от натуги, решился наконец-то спросить Мишка.
– Любовь Анджеевна меня зовут, – ответила та.
– А можно я буду вас звать бабушкой Любой? – поинтересовался Зобов.
– Какая я тебе на фиг бабушка! – зло кинула через плечо, бодро шагавшая впереди тележки, женщина. – Мне только сорок семь.
– Извините, я не хотел вас обидеть, – еще сильнее покраснел лицом Мишка. – По вам так не скажешь. Вы чем-то болеете?
– Это последствия беспорядочных половых связей и неуемной тяги к спиртному, – ни сколько не стесняясь, ответила Любовь Анджеевна и ускорила шаг.
По мосту в обе стороны шли люди.
В основном, поток хмурых и напуганных людей двигался из спальных районов, раскинувшихся на правом береги реки, в сторону центра. В обратную сторону возвращалось лишь несколько человек, в руках у которых было по несколько бумажных пакетов с эмблемой альянса, из которых выглядывали края иностранных упаковок с продуктами питания.
– Если кормят, значит не все так плохо, – сделал вывод, шагавший за товарищами, плотно сбитый мужчина лет пятидесяти и, растолкав, двигавшихся впереди него людей, бегом бросился в сторону центра.
– Эй, сосед, ты куда так рванул? – окликнул его какой-то пожилой мужчина.
– Рвут на себе волосы такие дураки как ты, а я не рванул, а поспешил, – отозвался тот: – потому что жратвы на всех в этом городе точно не хватит.
Услышав это, размеренно шагавшие до этого горожане, заволновались и тоже ускорили шаг.
К этому моменту Любовь Анджеевна в сопровождении своих помощников уже прошла весь мост и свернула во дворы в сторону пляжа, откуда Мишка с Димой начинали сегодня свой путь.
– Долго нам еще идти? – спросил, выбившийся из сил, Зобов и нечаянно наехал колесом тележки на кусок металлической трубы, валявшейся на дороге.
Тележку ощутимо подбросило вверх, отчего верхние тюки чуть не упали на землю.
– А…а…а… – застонал под тюками раненный.
– Почти пришли, – ответила Любовь Анджеевна. – Надеюсь, Аркашка в своей конуре…
III
Когда на пороге его жилища нежданно-негаданно появилась извечная обидчица, периодически совершавшая рейды по территории дворов, считавшихся его угодьями, и без зазрения совести потрошившая его источники доходов в виде мусорных контейнеров, возмущению, слегка выпившего с утра Аркадия, не было предела, что повлекло за собой выброс негодования из его организма в виде удушливых газов.
– Все… Остынь ты… Времена не те… Помощь твоя нужна, – проморгавшись, после того как ее глаза испытали на себе воздействие, вырвавшегося на волю негодования Аркадия, сдавленным голосом миролюбиво произнесла Любовь Анджеевна.
– Ах… ты… мошенница… Как ты нашла меня? – оправившись от первого шока, изумился хозяин убежища.
– А чего тебя искать? – в свою очередь удивилась женщина. – Тут все собаки в окрестностях знали про твою лежку.
– Может и знали, но войти никто без ключа не мог, – окрысился Аркадий.
– Они не могли, а я могла, – хитро улыбнулась Любовь Анджеевна, вытащив из-за пазухи массивный ключ от входной двери подвала.
– А…а…а… – потерял дар речи Аркадий, который до этого считал, что ключи от входной двери подвала остались лишь в двух экземплярах: у него и у ныне покойной дворничихи Аглаи Степановны.
– А твою конуру, когда тебя здесь не было, я вообще ногтем открывала, – решила до конца выдать матку-правду Любовь Анджеевна. – Иногда спиртным у тебя разживалась втихаря, а иногда тебе тут и пакостила в отместку за то, что не давал нормально мне работать. А все потому, что о системе безопасности своего жилища нужно думать более ответственно.
– А…а…а… – продолжал лишь издавать пораженный Аркадий, который только теперь догадался почему иногда его матрас, когда он возвращался из очередного рейда, пахнул не его мочой.
– Все. Успокойся. Мне срочно нужна твоя помощь, – не теряя времени даром, перешла к делу женщина. – У меня, там в тележке, раненый солдат, который у тебя отлежится немного.
– Что? – испуганно вытаращил глаза хозяин.
– Не бесплатно конечно, – сразу же решила внести ясность Любовь Анджеевна. – Я там тебе много полезного барахла притаранила, которое тебе пригодится, а когда придут наши, это тебе еще и зачтется.
– Наши идут? – вышел из ступора Аркадий.
– Это расскажет тот человек, которого я к тебе привезла. Поэтому оторвись от своего матраса и открой грузовые ворота, пока доброжелатели не сообщили о том, что у меня кто-то стонет в тележке.
– Если я запущу механизм, то весь дом узнает, что у меня есть доступ к халявному электричеству, – возразил Аркадий.
– Тогда откроем ворота вручную.
– Сил у нас двоих не хватит.
– У меня есть помощники, – хитро подмигнула Любовь Анджеевна и подтолкнула к выходу из комнаты Аркадия.
Через несколько минут, после того как хозяин подвала снял внутренние блокираторы с грузовых ворот, специально предусмотренных на случай ремонта сложных сантехнических систем, и вышел к основному входу, его опять охватило негодование.
– Вы? – прошипел сквозь зубы он в сторону, мявшихся возле тележки, Зобова и Линевича.
– Это не мы ее привели. Она сама пришла, – виновато произнес Мишка, испуганно поглядывая на мимо проходящих людей, совсем не обращавших на них внимания.
Аркадий лишь досадливо сплюнул на землю коричневой слюной из смеси дорогого виски с шоколадом и схватился за тележку.
Только они вчетвером закрыли тяжелые металлические ворота и оказались в полумраке аварийного освещения, как Любовь Анджеевна тут же всем приказала носить по узкому техническому проходу тюки с тележки в комнату хозяина.
Под верхними пакетами оказался молодой лейтенант в обрывках формы войск радиоэлектронной борьбы. Его руки и нижняя часть тела были сильно обожженными, но грудь и голова, за исключением сочащейся из ушей крови, были относительно целыми.
– Аркашка, бери его за ноги, а я возьму его за руки, – скомандовала Любовь Анджеевна и пока ребята с хозяином стояли с разинутыми ртами, первой схватила офицера за подмышки.
– Ага, – согласился Аркадий и взялся за обожженные ноги раненого.
– А…а…а… – застонал не приходя в сознание офицер.
– Куда ты прешь его вперед ногами! – прикрикнула на Аркадия Любовь Анджеевна и развернулась с раненым спиной к проходу.
Как только они удалились, Мишка и Дима продолжили разгружать тележку.
– Ой! – вскрикнул Зобов, как только они сняли очередной тюк с чем-то увесистым внутри.
На них смотрел застывшими глазами мертвый польский солдат, которого они вчера видели на машине заграждения.
– Шклянки-банки! – выругался, вернувшийся в это время обратно, Аркадий.
– Трупак нужно припрятать, – деловито произнесла за их спинами Любовь Анджеевна.
– Люба – тварь! Зачем мне тут это?! – прошипел сквозь зубы Аркадий, показывая пальцем на мертвого солдата альянса.
– Не мандражируй. Я с него сняла коммуникатор, – поспешила успокоить хозяина подвала женщина.
– У них у каждого маячки вживлены. Нас же вычислят и всех порешат, – заскулил Аркадий.
– Я не дура? – возразила Любовь Анджеевна. – Я что? Зря в воздушно-десантных войсках пятнадцать лет отслужила?
Она деловито откинула с трупа какую-то тряпку и подняла вверх закоченевшие руки трупа.
Мишку сразу же вырвало…
У трупа отсутсвовали обе кисти рук.
– Маяки у бойцов в армии Демократического альянса вживлены между большим и указательным пальцами. Поэтому я решила не гадать и отрубила обе кисти, – обнадежила их Любовь Анджеевна.
– А…а…а… – застонал хозяин подвала.
– Успокойся, – осадила его удивительная женщина. – Прикопай его где-нибудь.
– Как я его в бетон прикопаю? – зло огрызнулся Аркадий.
– Молча! – рыкнула в ответ Любовь Анджеевна. – Положи пока под трубы, потом ночью вынесем подальше.
IV
За полчаса, пока Аркадий прятал где-то в подвале труп, Любовь Анджеевна успела навести в жилище свои порядки, выкинув половину его скарба в коридор.
Когда он вернулся, та уже успела обколоть лейтенанта обезболивающим, обработала его ожоги какими-то мазями и поставила восстанавливающую капельницу.
– Такой плащ испортил, – страдальчески шептал хозяин подвала, осматривая укороченный вариант обновки, утром щедро выделенной во временное пользование Мишке.
– Есть будешь? – спросила Любовь Анджеевна, когда тот, не найдя своего матраса, уселся на небольшой пластиковый контейнер, который Мишка с Димой принесли последним.