у нас сам знаешь учебные стрельбы раз в три месяца, и то лимит три патрона на
человека, какие тут показатели стрельб, в мишень лишь бы попали.
Я снова согласно кивнул . Ротный уже попевал чай.
К столовой двигалась колонна солдат.
– Пакет, хоть не посеял?
Я сделав глоток чая, ударил себя в грудь.
– Опять в за пазуху сунул, догадался ротный. – А если по нужде? – Попробуй, в штабе планшетку выпросить, ну хоть старую, не уж то не найдут, эх Кропоткин – Кропоткин не будет из тебя дельного командира без планшета, а ещё князь.
Старший лейтенант встал. Я тоже вскочил. Солдаты по команде старшины, сели за стол. Я нагнал ротного, который широкими шагами шел к казарме.
– Послушай Сергей,– обратился я к нему, – я не говорил, там в комендатуре в НКВД, видел немца перебежчика. – Так вот, его допрашивали в соседней комнате, на повышенных
тонах, и я подслушал, там говорили о том, что рано утром в воскресенье, немцы на нас нападут, не объявляя войны, будут бомбить ближайшие к границе селения, и гарнизоны подвергнуться усиленным артобстрелам.
Старший лейтенант, остановился как вкопанный, и внимательно уставился на меня, взгляд его не предвещал нечего хорошего.
Ну вот, сунулся со своими всезнаниями, тоскливо подумал я.
– Знаешь, что товарищ сержант, – прошипел ротный. – Не вздумай не кому говорить эту чушь, мало нам по твоей милости нерв попортили, сам едва не загремел, а теперь слухи распускаешь, да за такое. Старший лейтенант со злостью сплюнул, – в общим ты понял?
– Понял и молчу, – проговорил я. Мало ли что, болтают всякие дезертиры.
– Вот именно, – проговорил Сергей. – Езжай давай, да караул не забудь. Он скрылся за дверями.
– Чего это ротный, такой злой стал?
– Из за слухов, – ответил я.
– Это каких таких слухах, – спросил озабоченный старшина.
– Да так, разных ответил я. И больше нечего не произнес.
– Пошли сух пай получать, – сказал старшина.
–Пошли Петрович, – ответил я.
Царство Афанасия Петровича, было расположено неподалеку, так называемого гаража.
Большой сарай с раскрытыми двустворчатыми воротами, рядом с которыми топтался часовой. Из ворот тарахтя выехала полуторка, и направилась к стоявшему напротив
гаража амбару. Часовой потопал следом.
Старшина придирчиво осмотрел большой висячий замок, достал из кармана ключи на цепочке и отпер охраняемый объект. Амбар, не сказать чтоб был заставлен полностью .
В нем были бочки, судя по запаху с квашеной капустой, на полках лежали мешки с крупой, стояли ящики, чуть подальше виднелись тюки с формой, лежали шинели,
стояло несколько пар новеньких сапог, и прочее нужное в хозяйстве старшины.
Тебе банки с чем, – спросил старшина .Тушенка, или рыбные .
–Давай часть тех, часть тех.
Старшина хмыкнул. Итого десять банок тушенки , десять рыбных.
Старшина быстро распределил консервы, и я подхватив ящик, подал его Федорчуку,
который уже находился в кузове машины. Я заметил бункер с картошкой.
– Петрович дай бульбы, вдруг где задержимся, давно печеной картошки не ел.
– Ишь ты бульбы ему подавай, да ладно через месяц новая будет, он сунул мне мешок набирай.
В это время подошли солдаты заступающие в караул, во главе с сержантом, тот увидев меня крикнул. – Виталий, тут тебе хлеборез, пять буханок хлеба передал.
– Отдай Федорчуку. Водитель замялся, – это куда я хлеб дену, не можно его на грязное.
– Держи, – старшина сунул водителю старый, но чистый вещмешок, по приезду отдашь.
Я набрал картошки, почти килограмм двадцать. Уладив свои дела, я сел в кабину рядом с водителем и стали ждать, когда загрузятся солдаты с сержантом. По кабине постучали, мол можно ехать.
Федорчук со вздохом завел мотор, и мы тронулись.
– Заправка в норме, – спохватился я.
– Порядок старшой, еще канистра у меня в запасе, а в полку подзаправимся.
Дорога была грунтовка, лишь в городке, местами брусчатка.
Миновав поля, почти въехали в лес. И тут я понял почему наша рота, находилась отдельно от полка. Вот это был склад. Куда не глянь тянулись груды ящиков, по видимому снарядных, стояли зарастающие травой пушки, еще времен балканской
войны, это был хлам, опасный хлам.
Начальство просто не знало, что с ним делать и поэтому ограничилось, пока охраной, чтоб не дай бог детвора, а то и диверсанты, не рванули все это.
Редкая колючая проволока, две вышки по углам, на которых маячили часовые, небольшой домик для караула. Сержанты сменяя друг друга, ограничились приемкой вещей караула. В кузов закинули два ящика, со старыми патронами.
Я заглянул в один, подходят для наших винтовок, вот только гильзы дореволюционные
Латунные, местами позеленевшие, подхваченные патиной.
– Этого добра, еще ящиков двадцать, пояснил начальник караула, сперва хотели забрать все,
но старшина обеспокоился, вдруг проверка, спросят откуда в роте не учтенное добро.
Я кивнул соглашаясь. Потом озадачил сменившегося сержанта тем, что в роту им придётся идти пешком.
– Ну наконец то, – Федорчук прибавил газу.
– К вечеру бы успеть, мне ещё в штаб надо, оформить пополнение, передать пакет.
– И поужинать, чай в столовке двоих покормят, – добавил водитель.
Я в это время заряжал наган, разорвав бумажную коробку, в ней было двадцать штук патронов, взял семь, остатки сунул в боковой карман гимнастерки.
– Притормози, и снаряди магазин карабина.
Приказал я водителю. Тот подчинился, не чего не спрашивая, выполнил требуемое.
Дорогой попадались редкие машины, чаще повозки запряженные одной, двумя
лошадьми.
И тут я увидел их, три поваленных подряд телеграфных столба обрывки телефонных проводов.
– Это что же деется, – проговорил водитель.
– А ты спрашиваешь зачем оружие, – проговорил я. Поднажми еще чуток.
Только бы не нарваться одинокие машины привлекают внимание диверсантов,
а Бранденбург – 800 похоже уже в действии.
Выдут в форме на дорогу и попробуй разберись настоящий это патруль или нет.
Мы въехали в довольно большое село и решили чуток передохнуть.
Оставив Федорчука у машин, я направился к сельскому совету, возле него стоял младший лейтенант милиции и о чем то спорил с пожилым, дородным мужчиной.
Я подошел и отдав честь спросил. – О чем спор товарищи.
– Да тут воно у чем дело, у милиционера участкового, затриманный у подвале сидит.
Ему, его у город надо, а звязку не мае, ещо у чора був, а теперяче нетути.
машина зовсим зломалося, а подводой и к ночи не добратися.
Милиционер обратился ко мне, слушай старшой выручай ты я гляжу в город едешь,
доставь задержанного в участок я сопроводиловку дам, мне еще в одно село смотаться надо, участковый показал на велосипед прислоненный к стене сельского совета.
Я оторопел от такого предложения. – Товарищ младший лейтенант, у меня своих забот хватает и охранять вашего задержанного я не буду, тут на дороге черт знает что творится, столбы телефонные повалены, поэтому и связи нет.
– Где это? – встревожился сержант.
– Километров в десяти от сюда.
Тот бросился к велосипеду.
– Остынь лейтенант, остановил я его, с Белостоком тоже, как я понял связи нет, а это значит и там кто то постарался.
Милиционер задумался, надо в ту сторону ехать, смотреть. И снова взялся за велик.
– Знаешь что, садись ко мне в кузов, подброшу до места сказал я.
– Можно и так, согласился участковый.
– Панас Сидорович, – крикнул он пожилому мужчине. Федьку в случае чего по утру, как обычно из подвала отпустите, как раз проспится.
– Это скотник здешний, как напьётся жену гоняет, хотел проучить немного, суток на десять посадить, – пояснил он мне.
И этого субчика мне хотели всучить, подумал я о семейном дебошире.
Помог милиционеру затащить велосипед в кузов и мы тронулись в город .
Уже был полдень, что меня не очень то радовало.
– Часа через полтора подъедим, – как бы читая мои мысли, сказал Федорчук.
Но недалеко от пролеска, снова показались поваленные столбы.
В месте с участковым, мы осмотрели их. Они были подпилены, провода порезаны.
– Вот что, – сказал я, – мне надо спешить. Тут мы все ровно не чего не сделаем, до своего участка ты только к вечеру доберёшься, наган хоть заряжен, ещё нарвешься на этих
столба рубав.
– У меня два патрона в барабане всего лишь, – признался он. Федьку пришлось попугать.
Я порылся у себя в кармане, и протянул пяток патронов.
– Спасибо, – обрадовался он. И достав из кобуры наган, начал его заряжать.
– Может, тебя в город подбросим спросил я.
– Доложишь начальству, пусть меры принимают.
– Связь нужна, да и вместе поспокойней будет, мне командир сказал, чтоб поосторожней был, нквдшники случайно остановили патруль военных, позавчера это было что-то им не понравилось, а те ряженые оказались, одного задержали, а двое ушли, на мотоциклах передвигаются.
– А ладно, поехали. Милиционер снова забрался в кузов.
Я как накаркал, нас остановил невдалеке от города военный патруль.
Особисты, один лейтенант и два сержанта. И что делать, ряженые они или нет. Один из сержантов внимательно всматривался в меня, лейтенант проверял наши документы.
Рядом стоял мотоцикл. Младший лейтенант, напуганный мной даже не стал вылезать из кузова, правая рука его покоилась на кобуре. Напряжение росло.
– Вспомнил! – вдруг вскрикнул сержант, пялившийся на меня, а ты старшой неужто не узнал? Вот это попал, подумал я, встретить знакомого и не узнать его, вдвойне подозрительно.
– Попробуй не узнай, – ответил я нейтрально.
– Ну ты старшой, не обижайся, – служба у нас такая.
– Наши это, товарищ лейтенант, соседи со 125 полка.
Лейтенант кивнул, вернул документы.
– Нечего подозрительного не видели?
– Кто то столбы телеграфные повалил, вот с младшим лейтенантом едим докладывать.
– То -та связь кругом пропала, нас и послали выяснить в чем дело.
– Где это произошло, лейтенант был взволнован.
– Мы видели в двух местах, опоры подпилены, провода порезаны, без ремонтников там не обойтись.
– Укажите где именно,– особист достал из планшета карту.
– Так Левицкий заводи, надо срочно доложить. Мы поехали вслед за ними. Милиционера, высадили у городского отделения. Тот попрощавшись покатил свой велосипед.
В штабе полка царило напряжения, все куда то спешили.
Наконец я добрался до зама командира полка, майор был не один, рядом с ним склонился над бумагами судя по ромбам, батальонный комиссар.
– Разрешите?
Увидев меня, они казалось обрадовались. – Входи, входи сержант.
Я достал пакет и протянул майору.
– Это хорошо, что именно ты приехал, – майор отложил пакет.
– Тут такое дело, с вашей ротой с утра нет связи, с 3 батальоном тоже, но туда хоть вестовых можно послать, а к вам полдня добираться.
– Связи пока не будет, на линиях совершена диверсия,– сообщил я.
Майор уставился на меня. В это время зазвонил телефон. Зам командира полка, автоматически снял трубку.
– Забелин у аппарата, а что уже в курсе, послать связистов в помощь, выделить машину слушаюсь.
Забелин положил трубку, и закрутил ручку, снова поднял трубку.
– Дайте шестого. – Ворошин, срочно берите отделение связистов, на складе получите
провода, отделение хозяйственного взвода, с пилами и лопатами будут ждать у КПП.
– Пусть возьмут оружие, встреченные нами особисты сказали, что диверсанты
вооружены, – подсказал я.
– Да пускай вооружатся, мало ли что, – продолжил в трубку майор.
Зам командира полка, вновь посмотрел на меня и вновь сказал.
– Да это хорошо старший сержант, что приехали именно вы.
– Вас все ровно бы пришлось вызывать.
– У лейтенанта Воронцова аппендицит, – сообщил я. Сегодня утром, его прооперировали.
– Вот как, в разговор вмешался батальонный комиссар, печально надеюсь с ним
всё будет в порядке.
– Вот в чем дело, – продолжал майор.
– Поздравляю, пришел приказ о присвоении вам, звания младшего лейтенанта.
Он пожал мне руку. Комиссар сделал тоже самое. Я вытянулся по стойки смирно и рявкнул. – Служу трудовому народу. Едва-едва не вырвалось, служу Советскому Союзу, вот был бы цирк.
Батальонный комиссар продолжил снова. – В воскресенье, в местном доме трудящихся, будет концерт для военнослужащих, будут выступление артистов, номера трудовых коллективов.
– И будет неплохо, если выступите вы, расскажете о своем дедушке, о том как воевали с белофиннами. Комиссар кивнул на медаль.
Да опять я попал, нет концерта я не боялся, он будет, но совсем другой, страшный и кровавый.
– Я бы с радостью, – ответил я. – Но товарищ батальонный комиссар, увы в воскресенье я должен быть в своей роте, в ней на этот момент не осталось не одного командира
взвода, а положение сами знаете какое.
– Сейчас у нашей роты, очень ответственное задание, охрана важного объекта.
– Давайте так, как только лейтенант Воронцов поправится, я буду в полном вашем распоряжении, к сожалению о своем двоюродном дедушке, я знаю не больше чем вы, но надеюсь вы поможете мне, правильно составить доклад о нем.
– Война с белофиннами, я готов рассказать о мужестве и героизме наших бойцов, о том как коммунисты первые поднимались в атаку, увлекая всех за собой.
– Ведь я сам был, участником этих событий.
– Могу рассказать, как молодой политрук, прикрыл собой юную медсестру, когда она под огнем выносила раненого. (Действительный случай, сам когда то прочитал в газете.)
Комиссар не довольный сперва моим отказом, похоже проглотил наживку.
– Ну а конкретно, за что ты получил медаль, – спросил он?
– Как и многие другие, за прорыв линии Маннергейма, – закончил я.
– А как звали того политрука.
– К сожалению я только видел это, мы шли в атаку и больше я ничего не знаю, как все там было, меня самого контузило в том бою, наш танк горел. – Ребята вытащили меня из
танка, мы целые сутки отбивали атаки в захваченном нами доте, пока не подошла помощь.
– А вот и подвиг, – воскликнул комиссар. – Именно об этом вы должны, рассказать, ну скажем недели через две.
– Ну вот и договорились, вмешался зам командира полка, он снова крутанул ручку телефона.
– Строевая часть, Криницкий? – Документы на Кропоткина готовы?
– Что, нужны только фотографии. – Хорошо, он сейчас к вам зайдет.
– А пополнение, я за ним прибыл, – забеспокоился я.
– Все завтра, а сейчас бегом в строевую часть, пока фотограф не ушел.
В строевой я проторчал два часа, правда успел пока сохли фотографии,
смотаться в финн часть получить подъемные.
Потом к кладовщику, тут же в подвале выдали командирскую форму и все что к ней прилагается, в том числе так желаемый ротным планшет. Опять в строевую, фотографии готовы, китель взятый для съёмки у одного из штабистов сидел как влитой. И вот, у меня на руках удостоверение – командира красной армии.
Первая ступенька – младший лейтенант. Переоделся в подсобке, сапоги оставил свои, лишние вещи сунул в новый вещмешок, купленный у начхоза.
Начало темнеть. Федорчук уже выспался в кабине, увидев меня пожаловался, уже и обед и ужин пропустили. Тут, он разглядел меня.
– От те раз, уходил сержантом, вернулся лейтенантом.
– Пока младшим. – Но обещали в следующий раз, если я станцую и спою, дадут лейтенанта.
– А что касается еды, у нас есть сух пай, но надо решить вопрос с ночевкой.
Машина хоть и на территории части, должна быть под охраной.
– Ну это понятно согласился Федорчук, я могу и в кабине ночь провести. – А вы?
– Сейчас лето, можно и в кузове. – Видел мне и шинель новую выдали, не хочу проситься в казарму на ночлег. – Здесь, в уголке двора тихо. КПП с удобством неподалёку. – В общем Леша, я сейчас выйду с части, тут я видел магазин через дорогу, надо кое что купить.
Я так и сделал прошел к КПП, предъявил свое удостоверение, сказал что из этого же полка, но откомандированный вместе с ротой в другой город.
– Я скоро вернусь, мы тут с водителем в машине ночь пересидим, чтоб вы знали в казарме душно, да и надоело.