Маленькое привидение из дверного замка - Вильке Дарья Викторовна 2 стр.

Пауль пошёл в свою комнату. Циппель летел вслед и с любопытством оглядывался, а на пол осыпалась серебряная пыль.

– Здесь ты живёшь?

– Да, это наша квартира. Я тут живу с мамой и папой.

– О-го-го! – Циппель посмотрел на Пауля с уважением. – Ваша квартира куда больше моего замка. Так вы короли?

– Нет, мы самая обычная семья. Папа учитель, а мама…

– Семь ты? – перебил Циппель, с любопытством облетая вокруг Пауля. – Странно. Я-то всего один. Ну, если не считать пустоты внутри.

– У тебя внутри пустота? – удивился Пауль.

– Тестественно. Привидения сделаны из света и воздуха. Свет и воздух, больше ничего… Что ты смеёшься?

– Потому что ты говоришь «тестественно», а надо…

– Ага, ага! – Циппель совсем не слушал. Он замер в воздухе и глядел во все глаза на игрушечную железную дорогу посреди комнаты. – О-о-о, что это у тебя тут?

– Моя железная дорога, – пояснил Пауль и подтолкнул поезд. Вагончики покатились по рельсам.

– Ух ты-ы! – обрадовался Циппель. Теперь он ярко светился от радости и летал туда-сюда как огромный резиновый мяч. – Ух ты-ы-ы-ы! Как здорово! Можно мне прокатиться?

– Конечно, – разрешил Пауль.

Циппель подплыл к последнему вагону, уменьшился вдвое и мягко приземлился на крышу. Удивительно, как это у него получалось! Пауль уже видел, как привидение исчезает в замочной скважине и появляется оттуда, но вот так запросто уменьшиться в два раза прямо посреди комнаты – это было совсем невероятно. Пауль подтолкнул поезд, и Циппель прокатился по кругу.

– А быстрее можно? – осведомилось привидение.

– Можно! – Пауль снова толкнул поезд, и тот помчался по рельсам быстро-быстро.

– Едет-едет-едет, дом с привидениями! – радостно завопил Циппель.

– Ты знаешь, что такое дом с привидениями? – рассмеялся Пауль.

– Ну конечно, – кивнул Циппель. – Вот это, на колёсах, дом, а это я – привидение. Всё вместе – дом с привидениями.

– Дома с привидениями огромные.

– Да ладно? – Циппель недоверчиво посмотрел на Пауля.

– Ага. Например, в парке аттракционов. Или на Октоберфесте. Туда даже взрослые ходят, чтобы бояться.

– Чтобы бояться? Рослые? Чего же они боятся? Самые страшные-то – они.

– Привидений.

Циппель засмеялся и никак не мог остановиться.

– Мы же совсем не страшные. Я ничего им не сделаю, стопроцентно. – Он покачал головой. – Рослые иногда такие глупые…

– Привидения в парке развлечений жуткие, – пояснил Пауль. – Высоченные, весь рот в крови, глаза вывалились, в голове топор – ужас. Ещё они стонут или страшно кричат.

– Бедненькие, они поранились? – участливо спросил Циппель. – Парк аттракционов – это больница для привидений?

– Нет, это совсем не настоящие привидения. Это куклы, их делают такими страшными, чтобы все боялись. Хочешь, пойдём посмотреть на них, как только начнётся Октоберфест?

– Хочу! Пойдём завтра?

– Нет, Октоберфест в следующем месяце.

– В Следующеммесяце? Это такой город? Далеко? За день не дойти?

– Не. В году двенадцать месяцев – январь, февраль, март и так далее. Сейчас сентябрь, октябрь будет потом. Октоберфест всегда в октябре. Придется ещё немного подождать.

– Ладно, – махнул ручкой Циппель, – я подожду. А что будем делать до октября? Ой-ой-ой, останови, останови! – вдруг закричал он.

Пауль придержал вагончик. Циппель слетел с него и снова стал расти.

– Как ты здорово умеешь надуваться и сдуваться, – восхищённо сказал Пауль.

– Да-да! – Циппель его не слушал. – Что это у тебя тут такое?

– Игрушечный магазин.

У Пауля был магазин, в котором можно покупать всякую всячину – фрукты, молоко, хлеб, стиральный порошок. Всё игрушечное.

Циппель подплыл к кассе на прилавке.

– Я вот про эту штуку.

– Это касса.

– Для чего?

– Сюда кладут деньги. – Пауль выдвинул ящичек – в нём лежали монетки в один, два и десять центов.

– О-го-го! – вскричал Циппель и взмыл вверх. – О-го-го! Ты всё-таки король!

– Я? Нет, совсем нет! С чего ты взял?

– Ну, у тебя же полным-полно сокровищ! Гляди, как сверкают!

– Да это просто сдача. Если кто-нибудь покупает у меня всякие вещи и платит деньги, монетками я даю сдачу.

– Э-ге-гей, как они блестят! И кто у тебя покупает эти всякие вещи?

– Друзья. Или мама и папа.

– У твоих родителей нет своих вещей?

– Так это всё понарошку! Такая игра.

– Ш-ш-ш-ш! – Циппель прислушался. – Кто-то идёт!

Пауль огляделся: куда же его спрятать?

Было слышно, как в замочную скважину вставили ключ. Циппель съёжился, стал крошечным, словно горошина, нырнул в ящичек кассы и зашептал:

– Быстрее, быстрее закрывай!

– Точно, – пробормотал Пауль и закрыл ящичек.

В комнату заглянула мама:

– Привет, Пауль!

– Привет, мам! – Он украдкой взглянул на кассу: не видно ли Циппеля?

– О, магазин! – сказала мама. – Давненько ты в него не играл. Продашь мне что-нибудь?

– Ой нет, магазин закрыт. Уже поздно.

Мама засмеялась:

– И правда. Почитать тебе на ночь?

– Не, мам, я так устал… – соврал Пауль.

– Ну хорошо, – пожала плечами мама.

Пауль нырнул в постель.

– Спокойной ночи! Закрой дверь, пожалуйста: свет в коридоре такой яркий…

– Ничего себе. – Мама покачала головой. Каждый день она оставляла дверь широко открытой, потому что Пауль ужасно боялся духов и привидений. – Закрою. Сладких снов, мой дорогой.

– И тебе тоже, – ответил Пауль.

– И мне тоже, – пробормотал Циппель, – я тоже дорогущий дорогой.

Мама снова заглянула в комнату.

– Ты что-то сказал?

– Я тебя очень люблю, – сказал Пауль, – спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Пауль!

В комнате стало темно. Пауль дождался, пока в гостиной включат телевизор, вскочил и поспешно выдвинул ящичек, где прятался Циппель.

– Уф, – выдохнул он. – Тебя чуть не схватили!

– Где ты собираешься спать?

– В моём замке, где же ещё?

– Там, наверное, будет тесновато: на ночь папа оставляет в нём ключ.

– Что? Прямо в моём замке? – Циппель в ужасе смотрел на Пауля.

– Ну он не знает, что это теперь твой замок. Он всегда так делает. Чтобы по утрам точно знать, куда девал свой ключ, как он говорит. Но я-то думаю, он просто не хочет, чтобы к нам забрались грабители.

– Разве хранители забираются в квартиры?

Пауль сначала не понял. А потом рассмеялся:

– Грабители. Воры. Они забираются в квартиры по ночам и крадут всё, что попадётся под руку.

– Пусть только попробуют заявиться! – Циппель затряс белыми кулачками. – Так, я буду спать у себя, и будь что будет! Ты не мог бы вытащить этот дурацкий ключ?

– Я попробую.

Пауль тихонько открыл дверь и выглянул в тёмный коридор. Из большой комнаты доносились голоса родителей.

– Давай, быстрее! – шепнул Пауль. – Они как раз смотрят телевизор!

Он прокрался на цыпочках в прихожую. Циппель обогнал его, напевая:

– Ш-ш-ш-ш! – Пауль осторожно вытащил ключ и положил его на комод. – Быстрее, давай!

– Спасибо!

Циппель становился все меньше, меньше и наконец превратился в крошечную светящуюся точку. А потом исчезла и она.

– Спокойной ночи! – прошептал Пауль в замочную скважину.

И пока Пауль крался к себе в комнату, он слышал, как Циппель напевает где-то в замке:

Глава 3

На следующее утро Пауль открыл глаза и понял, что всю историю с привидением по имени Циппель он выдумал. Но потом увидел открытый ящичек кассы и поезд, стоявший точно там, где Циппель вчера с него слез.

Пауль торопливо оделся – так быстро он никогда не одевался – и вышел в коридор. Было слышно, как на кухне мама готовит завтрак. А в дверном замке снова торчал папин ключ. Пауль расстроился.

– Циппель! – зашептал он в замочную скважину.

Тишина.

Он приложил ухо к двери и забормотал:

– Эй, Циппель, слышишь меня?

В замочной скважине было тихо.

– Доброе утро! – Мама стояла в дверях кухни и всматривалась в темноту коридора. – Что там такое?

– Ой, привет, мам! – Пауль вздрогнул. – Да какой-то странный шум на лестнице. Наверное, показалось…

– Идёшь завтракать? Уже поздно.

– Ага, – буркнул Пауль, – только умоюсь.

В ванной он включил воду, а сам кинулся к входной двери и тихонько постучал.

– Циппель! Циппель, ты тут?! Ну скажи же что-нибудь!

Но никто не ответил. Тогда Пауль заглянул в замочную скважину. Там было совсем темно. У Пауля заныло сердце. Не мог же Циппель вот так просто исчезнуть!

– Пауль, ты идёшь? Уже почти полвосьмого! – крикнула из кухни мама.

– Иду, – тихо ответил Пауль, закрыл в ванной воду и пошёл завтракать.

Тосты опять подгорели. Пауль старательно счищал чёрную сажу – и тут мама спросила:

– Что-то случилось? Ты какой-то грустный…

– А, нет, ничего. – Пауль помотал головой. – Просто не хочу в школу.

– Могу представить, – сказала мама. – У меня на следующей неделе спектакль, и я ужасно нервничаю, потому что…

– Сделаешь мне с собой бутерброд? – перебил её Пауль.

– Ну конечно!

– Спасибо. А на хлеб чего-нибудь положишь? Вчера ты дала мне два сухих кусочка чёрного…

– Ох, прости! – Мама вздохнула. – Я сейчас такая рассеянная. Моя роль в опере ужасно сложная…

Но Пауль не дослушал – он кинулся в свою комнату, быстренько написал записку и спрятал её в игрушечном магазине. Записка была такая:

Потом он пошёл в школу В школе всё было как всегда. Тим и Том задирали его на первой переменке. И на второй. И на уроках тоже задирали, пока господин Ампермайер не видел. Тим был выше всех в классе, а Том толще всех – и думать было нечего их одолеть. Когда Пауль только-только пошёл в школу, он ещё решался давать сдачи. Или просто убегал. Но Тим и Том всегда догоняли его и били – чем больше он сопротивлялся, тем больше им нравилось его задирать. Поэтому теперь он просто молчал и терпел. С Тимом и Томом было точь-в-точь как с плохой погодой: ты видишь на горизонте чёрные тучи и надеешься, что их протянет мимо. Но дождь всё-таки начинается, и ты сначала мокнешь, а потом ждёшь, пока одежда высохнет. Только вот дождь заканчивается, а обиды никуда не деваются. Даже по вечерам, засыпая, Пауль вспоминал, как Тим и Том кричали ему: «С Паулем никто не дружит!», «Пугало огородное!», «Уродец, страшила!».

Сегодня всё было хуже некуда. На переменке Тим отобрал у Пауля бутерброд. На уроке по рисованию Том вылил ему за шиворот воду для мытья кисточек. Но Паулю было не до них, и он совсем не расстраивался, потому что всё время думал о Циппеле. Только бы он не исчез, только бы снова его увидеть.

День перевалил за середину, и, когда в полчетвёртого наконец-то закончилась продлёнка, Пауль как угорелый помчался на велосипеде домой. А в подъезде понёсся наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Пауль добежал до квартиры и остановился у двери, переводя дух. Подождал, пока сердце перестанет биться как сумасшедшее. Прислушался. Тишина. Он наклонился и заглянул в замочную скважину. В коридоре, как и вчера, стояли неразобранные чемоданы. А в замочной скважине было темно и тихо.

Пауль тихонечко позвал:

– Циппель!

С улицы слышалось: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш – кто-то подметал двор. И больше ничего.

Пауль позвал опять:

– Циппель! Ты слышишь меня?

Тишина.

Он осторожно вставил ключ в замочную скважину и медленно-медленно повернул его. Дверь, тихо скрипнув, отворилась. Пауль вытащил ключ. Постоял в коридоре, а потом крикнул в темноту:

– Циппель! Ты здесь?

Но всё было тихо, и тогда Пауль пошёл в свою комнату. Вагончик железной дороги стоял там же, где и вчера, а записка, которую он написал утром, всё так же лежала у кассы игрушечного магазина.

Пауль снял ранец и медленно поставил его на пол. Ему стало очень грустно. Циппель ушёл. Папа прогнал его. Чёрт!

Пауль выглянул во двор: господин Ритче подметал осенние листья и болтал с фрау Вильгельм. Фрау Вильгельм прижимала к себе сумку в цветочек, смеялась чему-то и глядела одним глазом на листья, которые сметал в кучу домоуправ: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш. Пауль прислонился лбом к холодному стеклу и долго смотрел на господина Ритче и фрау Вильгельм, не замечая их, и ему стало ещё грустнее. Вдруг он насторожился. Затаил дыхание. Неужели кто-то поёт? Какой-то ребёнок? Тихо-тихо. Совсем рядом. Где-то в квартире. Пауль вышел в коридор и прислушался. Звуки доносились из спальни родителей.

Пауль осторожно заглянул в комнату. Большой платяной шкаф был открыт. Половина ящиков выдвинута, на полу лежали горы трусов и носков. Циппель, напевая, рылся где-то внутри. Раз – и на пол вылетел красный носок, а вслед за ним – синий.

Сердце Пауля подпрыгнуло от радости.

– Что ты делаешь? – спросил он.

В шкафу стало тихо. Потом гора белья зашевелилась, и показался Циппель с носком на спине.

– Тут полно таких прекрасных вещей, – сообщил он. – Пальто. Одеяла. В них можно нырять. – Он плюхнулся на стопку носков. – И столько мягонького, чтобы сидеть.

Циппель подплыл к краю ящика и посмотрел вниз, на пол – туда, где лежали папины трусы.

– Послушай-ка, можно мне взять один из этих расчудесных флагов? – поинтересовался он. – Красненький, например?

– Это папины трусы, – сказал Пауль. – Они у него все по счёту. Он сразу заметит, если что-то исчезнет. Но я знаю, что можно взять вместо флага.

– Пф! – Циппель вдруг разозлился. – Твой папа! Что за злющий тип! Жуткий человек. Настоящий рослый. Да!

– Почему? – удивился Пауль.

– Как – почему? – вскричал Циппель так, словно было ясно как день почему. – Я тебе скажу! Сегодня ночью он разворотил ключом мой дом. Мне некуда было деваться, он зажал меня так, что теперь у меня всё болит. Я и секундочки глаз не сомкнул! Так не годится, стопроцентно!

– Ой, прости! Папа не нарочно, он ведь не знает, что ты живёшь в замке.

– Всё равно. Это мой замок. Где мне теперь жить?

– Мы что-нибудь придумаем. – Пауль принялся собирать трусы и носки, раскиданные по полу, и складывать их обратно в шкаф. – Обещаю. А сейчас помоги мне убраться.