ШОК О ЛАДУШКИ. Бредущая по граблям - Абайкина Ольга "Бредущая по граблям"

ШОК О ЛАДУШКИ

Бредущая по граблям

Ольга Абайкина

© Ольга Абайкина, 2020

ISBN 978-5-4498-4983-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ШОК О ЛАДУШКИ

ИЩИТЕ ВАШИ ШОКОЛАДУШКИ

***

Акростих

***

Истоптан путь души из рая —

Щель между сутью и обочиной:

Из неизбежного: «Караю!»

Тоннель, грехами отороченный.

Едины цели и финалы

Всех, кто собрался под знамёнами;

А тем, кого судьба пинала,

Шутами слыть обожествлёнными.

И басурманин из сарая,

Шаманя бородой всклокоченной,

Оплатит, словно обирая,

Край, что твоей назначен вотчиной.

Очнитесь: крошки каравая

Ласкают с нежностью затрещины,

А самобранка роковая

Дарована, но не завещана.

Улыбка сгладит перегибы,

Шутя, как к празднику оладушки.

Когда ж поймёте: что могли бы,

На город ночь легла изнемогая

***

На город ночь легла изнемогая,

Как Клеопатры ветреность на Гая,

Жар дня приняв в прохладу чёрной кожи,

Шептала томно: Нет тебя дороже!

Как в лоне страсти без следа тонули,

Наложники египетской пилюли,

Пред каковой не устоял и Юлий,

Он растворялся в сумраке июлей.

И утолённого на время отпускала,

Сокрыв, что ей, греховной, вечно мало,

Как царственная шлёнда утром Цезаря,

А краской залилась в конце… заря.

Я не могу, пойми, слагать тоску

Глазами, что цветущий лён

Какая-то любовь пыталась сниться

Тепло Покрова роздых до зимы

***

Тепло Покрова – роздых до зимы.

Природа к холодам почти готова,

Когда метели, затянув псалмы,

Отпустят боль под истинное слово.

Тепло нездешнее – снега на Покрова

Моей земле измученной привычней.

И золотая клёна голова

В нём кружится от счастья в жизни личной.

Тепло в туманы окунув дома,

Пророчит в сны и тем, кому не спится;

И зорко, словно око без бельма,

Следит за нами древняя столица.

Тепло и тонко поздняя листва

Дрожит в предчувствии суровых казней.

Да, прихоть осени, конечно, не нова,

Но мы себя обманом тёплым дразним.

Я не спала, как две зимы назад

***

Я не спала, как две зимы назад,

До самого холодного рассвета,

И в окна не ломился снегопад,

Земля была заранее одета.

Где память, словно горницу тепла,

Закрыла давней болью злая стужа,

А в ней души усердная метла

Из прошлого весь сор метёт наружу.

На нас защитой мамин льётся взгляд,

А разум ищет глупые приметы

Два лета, две зимы, две осени назад,

Тишь родилась над безответным: «Где ты…»

С высот, что недоступны для орла,

Наверно, всё тут видится иначе.

Я не спала, а мама умерла,

Себя кляла… тогда… теперь кляну, тем паче.

Улыбкой небо залатаю

***

Улыбкой небо залатаю,

В ладони звёзды соберу,

И выйдет осень золотая

Встречаться с летом на юру.

Обеим птицы, улетая,

Доверят крепкие крыла,

Как паутинка, мысли витая

Мелькнёт: «А так ли я жила?!»

Мне в детстве косы заплетая,

Давала бабушка совет:

«Удача, словно птичья стая:

Сегодня тут, а завтра нет…

Судьба, без удержу болтая,

Поставит ряд своих задач —

Как чудо древнего Китая:

Хоть бей башкой, хоть стой и плачь!

И опыт жизни обретая,

Сметёшь ты тысячи преград,

Сверяя с чистотой Алтая

Решенье: «Рад?! Али не рад…»

И ни одну проломишь стену,

И ни один отыщешь брод,

Пока: «Я до души раздену!»

Тебе не скажет весь твой род.

И оказавшись без покрова,

Мудра, как истина сама,

Она, потребовавши Слова,

Вдруг изречёт: «Пришла зима!»

Как жить, её, чудачку, грея

Тем, что ложится под перо?!

Да, так же, как до юбилея,

С девизом: «Победит Добро!»

Я не забыла боль души

Я играла словами, и голос

***

Время чёрно-белых фотографий

И кристально-алых миражей

Проиграло времени понятий,

И героев выгнанных взашей.

Время чёрно-белых фотографий,

Властью долго правящих мужей

Бремя нарождающихся мафий

Возложило на плечи пажей.

Время чёрно-белых фотографий,

Не железных, а живых коней,

Стремя поддержав для эпитафий

Вскачь пустило эскадрон теней.

Время… Или люди, как на блюде,

С кровью, от себя урвав кусок,

В рот нам положили… для прелюдий

Счастья, затянувши поясок.

Мы ли? Капитал надежд отмыли

До абсурдно-жалкой пустоты?

Время? Люди чёрно-белой были?

Кто-то? Что-то?! Или, всё же, ТЫ?!

Когда судьба ступает королевой

Не в силах вынести потерю

***

Не в силах вынести потерю,

Я повторяла сотни раз:

«Не может быть! Я сплю! Не верю!»,

Боль выставляя напоказ.

Скорбь сердца выпростав наружу,

Я проклинала декабри,

В душе удерживая стужу,

Мир умоляла: «Забери!»

Тем выжав до седого пепла

Из слов и воду, и огонь,

Казалось, духом я окрепла,

Вселенной вымолвив: «Не тронь!»

Застыв пред образом печали,

Ловила в пламени свечи,

Из фраз, что дикостью кричали,

Прощеньем мамино: «Молчи…»

Почти смогла, лишь Божьи твари

Поймали то, что жгло внутри.

Три года… Три! Средь прочей гари,

Три слога просьбы: «Говори…»

Не Богу, Он не слышит… Зверю!

Метели! Лето не поймёт,

Как приговор несу: «Не верю!

Врёт! До кристальной сути лёд!»

Не понимая, как права я,

Тепло, как ржавая игла,

Живая строчка черновая

Прошила снег: «Не сберегла…»

Когда душа поёт, смолкает муза

***

Когда душа поёт, смолкает муза,

И космоса расплавленного хлад,

Не творческого требует союза,

А к истинному таинству возврат.

Чтоб без конца, начала, дна и края,

Чтоб всё, о чём не говорится вслух,

Как Божий перст шутя, с огнём играя,

Впитал в себя Любви единый Дух!

Не стало легше, горше мне не стало

***

Не стало легше, горше мне не стало,

На людях не рыдаю, не грущу,

Глас не дрожит под нотками металла,

Когда слезу срывает глаз прищур.

Сознанье, помня, как душа летала,

Решает бесконечную задачу,

Используя известные лекала:

Я не скулю, я не ропщу, не плачу.

Где горечь беспросветная упала,

Прогнив в тепле до гумуса мечты,

Без остроты минувшего запала

Надеждою насеяны цветы.

Для орошенья раздобыть бы поршень,

Не иссушить бы, тем на смерть обрекши,

Бывает, что её на свете горше ль?

И как мне быть, чтоб сердцу стало легше…

Белым пуделем ластится вьюга

Уже почти ничем не обладая

***

Уже почти ничем не обладая,

Без лжи и лести, слов и суеты

Прощается владычица седая

Со всеми, кто хвалил её мечты.

Без верных слуг и ледяного трона

Она вдруг стала ближе и родней.

Мироточат сосульки, как икона,

Чтоб, не таясь, могли всплакнуть о ней.

Дырявой мантией обрюзгшие сугробы

Давно не ждут заботы от пажей,

А юная прелестница для пробы

Лучом щекочет бороды мужей.

Один призыв: Красавицу на царство,

И зазвенят капелей бубенцы…

Безвластие… Безвременье… Бунтарство!

Всё спишут, сбросив в воду все концы.

А вспомнит ль кто надёжность власти строгой,

Холодный, неприступный, снежный тыл,

Когда, увлёкшись спелой недотрогой,

Чихнёт на всех, забыв, на ком простыл.

Развесеннилось почки набухли

Ожидание с безнадёгою

Дотянуться б душой до месяца

***

Дотянуться б душой до месяца,

Коль он вздумал крутым родится,

Да, простить всех, кто с жиру бесится,

Под чинами не мая лица.

Прогуляться бы за околицу,

Насладиться б беседой мудрой,

Да, простить всех, кто Богу молится,

Иль мозги посыпает пудрой.

Превратить бы в дорогу долгую

Ту тоску, что мечтой манила

Слёзы, что изливались Волгою,

Да, иссохли, как в пойме Нила.

Всю печать, что лежит, как старица,

Бросить б под ноги, словно скатерть,

А попытки пустые каяться

Для блаженных сложить на паперть.

С тем и вынести всё, что строится

В холода, что даруют зимы,

Как святых от греха из горницы,

Что по сути невыносимы.

Луна топталась у окна

В нас струны Вселенной колками любви

Дождик прошел, и прошла голова

Юность шлёпает по лужам

Девочка наша светлая