1. Вы не можете заставить ребенка делать что-то против его воли.
2. Вы не можете заставить ребенка захотеть то, чего он не хочет.
3. Вы не можете заставить ребенка не хотеть того, чего он хочет.
4. И пусть ваши дети (по крайней мере пока) хотят того, чего хотят, и не хотят того, чего не хотят.
Когда мы в лекциях подчеркиваем, что нельзя заставить кого-то делать что-то против его воли, некоторые слушатели кивают в знак согласия, как будто это совершенно очевидно. Но другие категорически не согласны. (Один из клиентов Билла, психолог, сказал: «Не говорите этого моим детям!») Вопрос о принуждении может вызвать весьма эмоциональную реакцию. Когда Билл заговорил об этом с группой преподавателей и кураторов, один из них сердито возразил: «Конечно можно! Я постоянно заставляю своих детей что-то делать». Но это не совсем так. Предположим, ваш ребенок не хочет есть то, что ему предлагают, и вы собираетесь его заставить. Как? Откроете ему рот, положите в его рот еду и начнете двигать его челюстями вверх-вниз? И если так, то кто на самом деле ест? Ребенок не ест – его кормят насильно. А что вы будете делать с уроками, если ребенок сопротивляется попыткам заставить его работать? Раздвинете ему веки, откроете книгу перед его носом? Даже если бы это было возможно и действительно сработало, будет ли это полезно ему? Будет ли он учиться на самом деле?
У Неда была ученица, мама которой настаивала на том, чтобы она подала заявление в Чикагский университет, если не поступит в тот колледж, куда девочка хотела больше всего. «Но, мама, – сказала она, – мне не нравится Чикаго».
«Это неважно, – ответила мама. – Там очень хороший вуз».
«Я не буду отправлять туда заявку», – заявила дочь.
«Я отправлю ее сама. А твоя старшая сестра напишет эссе», – решила мама.
К счастью, девушка поступила туда, куда хотела больше всего, и ничью решимость не пришлось подвергать испытанию, но нас беспокоит наметившаяся в этой семье тенденция.
Иногда мы можем помешать детям и подросткам сделать то, чего нам не хочется, физически удерживая их или придумывая наказания. Мы можем физически что-то с ними сделать – например, затащить их в кабинет зубного врача с пинками и криками. Мы можем попытаться пересмотреть подход и попытаться склонить их к сотрудничеству или переубедить. Можем попытаться мотивировать их, предлагая «пряники» или угрожая. Но реальность такова, что по-настоящему заставить детей что-то делать нельзя. Мы живем не в тоталитарном мире «Заводного апельсина», где поведение людей можно контролировать, подключая их к машинам. Лучшее, что мы можем сделать, – обозначить возможные неприятности, чтобы дети подчинились. Даже если нам здесь и сейчас кажется, что этот метод работает, в долгосрочной перспективе он совершенно неэффективен. Это как страх – краткосрочный мотиватор, заставляющий вас быстро бежать, но в долгосрочной перспективе он не приносит положительного результата, потому что постоянно жить в страхе нельзя.
Вы почувствуете облегчение, когда осознаете, что ребенка нельзя заставить. Напряжение уйдет. В следующий раз, когда вы поймете, что пытаетесь заставить своего ребенка что-то сделать, остановитесь и напомните себе: «Здесь что-то не так. Я веду себя так, будто могу заставить его, а на самом деле это не так».
Именно об этом Билл рассказал родителям Джоны. Он объяснил: попытки родителей усилить контроль над сыном привели к тому, что Джона стремился восстановить собственный контроль над ситуацией, даже если это означало делать противоположное тому, что в его собственных интересах. Сказав Джоне, что он в конечном счете сам несет ответственность за свои уроки, родители избавили его от рефлекторных попыток изо всех сил противиться любому проявлению доминирования. Кроме того, Билл объяснил родителям Джоны: если их тревожит тот или иной выбор сына, это еще не значит, что они должны постоянно демонстрировать неодобрение. Они могут – и должны – веселиться и отдыхать с ним, не думая, что каждую минуту их совместного времяпрепровождения обязательно надо сигнализировать о серьезности ситуации.
«Как же так? – спросили родители мальчика. – Мы должны просто позволить ему потерпеть неудачу?»
В их вопросе отражается распространенное заблуждение. Как правило, родители думают, что есть два способа воспитания – автократия и вседозволенность. Автократический стиль воспитания – это упор на послушание, а вседозволенность предполагает, что главное – это счастье ребенка, а значит, надо удовлетворять все его желания.
Но практически все специалисты по возрастной психологии, в том числе влиятельные ученые и писатели, такие как Мэдлин Левин и Лоуренс Стейнберг, выступают за третий вариант: воспитание авторитетом. Это подразумевает поддержку, но не контроль. Авторитетные родители хотят от детей сотрудничества, потому что любят и уважают их и желают, чтобы дети учились на собственном опыте. Как минимум шестьдесят лет исследований в этой сфере подтверждают тот факт, что воспитание детей авторитетом – самый эффективный подход[38]. Таким образом делается упор на самостоятельность, а зрелость ценится выше послушания. Придерживаясь этого стиля, вы посылаете сигнал: «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе добиться успеха, но я не собираюсь заставлять тебя что-то делать только потому, что я так считаю». Авторитетные родители не дают своим детям полной свободы действий. Они устанавливают ограничения и говорят, когда что-то кажется им неправильным, но авторитетные родители не заставляют ребенка делать что-либо. При воспитании авторитетом развивающийся мозг ребенка не тратит огромное количество энергии на сопротивление тому, что в его собственных интересах.
Родители Джоны последовали совету Билла, хотя им было нелегко. Вместо того чтобы спрашивать: «Тебе задано домашнее задание на завтра?», мама начала говорить так: «Тебе нужна какая-нибудь помощь сегодня вечером? Я хотела бы знать, чтобы спланировать свой вечер». Она дала понять, что готова оказать любую помощь и выделит время, если только Джона захочет принять эту помощь. Она позаботилась о том, чтобы у него была тихая комната для занятий без отвлекающих факторов. Она предложила нанять репетитора или кого-нибудь из старших классов, чтобы они приходили и объясняли Джоне материал. (Многие из тех, кто сопротивляется родителям в процессе выполнения домашних заданий, охотно откликаются на слова репетитора или ученика постарше, которого можно сравнительно недорого нанять в качестве репетитора.) Родители Джоны сказали: «Мы не хотим вести себя так, будто наша задача – заставить тебя трудиться, потому что в этом случае ты станешь слабее». И, как вы увидите позже, когда мы вернемся к истории Джоны, это сработало.
Почему мозгу нравится модель советника
Родители, знакомые с исследованиями мозга, говорят: «Разве я могу переложить ответственность за образование на ребенка? Ведь его мозг еще не созрел». До определенной степени это верно: умение здраво рассуждать у ребенка развито недостаточно. Но на этом все: ребенку нужно пространство для развития. Ответственность нужна ему больше, чем, казалось бы, он того заслуживает. В случае с большинством подростков и даже детей младшего возраста, если ждать, не прибегая к роли полицейского, пока они созреют, сами сделают все уроки и вовремя сдадут их, то можно и не дождаться этого. Как мы уже упоминали, участки префронтальной коры головного мозга, которые регулируют эмоции, созревают только после тридцати лет. Едва ли можно найти родителей, согласных ждать до того возраста, когда «ребеночек» начнет принимать собственные решения.
Мозг развивается в соответствии с тем, как им пользуются. Предоставляя ребенку возможность самостоятельно принимать решения, пока он еще мал, вы поможете его мозгу выстроить цепи, необходимые для формирования стрессоустойчивости. Небольшой опыт контроля над обстоятельствами, например выбор одежды или декора своей комнаты, активирует префронтальную кору мозга ребенка и заставляет ее эффективно реагировать[39]. Подкрепленный этим чувством контроля, Пилот в мозге становится сильнее, чем в случае, когда он уступает бразды правления охотнику на львов при первом же признаке стресса. Разрешите своей пятилетней дочери носить несочетающиеся вещи, если ей этого хочется, – так вы поможете ей в будущем лучше справляться с любой ситуацией, включая те, которые она не может контролировать (например, когда она будет сдавать экзамены или когда ее бросит парень).
Безусловно, путь к активированию префронтальной коры иногда бывает болезненным (и не только с виду). Помните мотивационную поговорку: «То, что стоит сделать хорошо, стоит сначала сделать плохо»? Так вот, согласно одной известной модели, есть четыре стадии компетентности[40], по сути (хотя и более многословно) описывающие то же самое.
Стадия 1: неосознанная некомпетентность. Вот как рассуждает в этом случае ребенок: «У меня все хорошо. Мне не нужно учить математику, я и так достаточно знаю». На самом деле он понятия не имеет ни о чем. Именно в такой ситуации нам легче всего сбиться с пути родителя-советника. Вы наверняка думаете о предстоящем экзамене и хотите помочь ребенку избежать провала. Но, как только вы предложите помощь, а он даст понять, что не хочет ее, вы уже не сможете убедить ребенка в его некомпетентности, да и не надо. Конечно, рано или поздно ситуация взорвется… Но потом ваш ребенок пойдет дальше, и если вы сможете донести до него мысль, что неудача – это не более чем ошибка, на которой нужно учиться, он извлечет ценный урок.
Стадия 2: сознательная некомпетентность. Теперь ребенок думает: «Ладно, супер. Это было труднее, чем я думал. Пожалуй, мне нужно учить математику». Он по-прежнему не разбирается в материале, но уже осознает это. Обычно он сам делает следующий шаг и, знаете ли, учится.
Стадия 3: сознательная компетентность. Ребенок думает: «Я очень усердно учился, я знаю математику, я сдам этот тест». Он прав. Мы в восторге, что наш ребенок дошел до этого этапа. Просто мечта!
Стадия 4: неосознанная компетентность. Перенесемся на двадцать лет вперед, ребенок теперь сам родитель. Он занимается математикой столько лет, что уже не задумывается об этом. Он искренне не может понять, почему его дочери так трудно дается то, в чем он ориентируется как рыба в воде. (Между прочим, именно поэтому из детей старшего школьного возраста часто получаются репетиторы лучше, чем из родителей. Они сами не так давно выучили таблицу умножения и помнят, каких усилий им это стоило.) Дети могут стать неосознанно компетентными в некоторых областях – например, в чтении или завязывании шнурков, – пока живут дома с родителями. По большей части о четвертом этапе можно не думать, стоит только отметить для себя, в чем вы сами находитесь на этом этапе.
Мы хотим, чтобы наши дети достигли стадии 3 (сознательной компетентности), но не добьемся этого, если не дадим им самостоятельно пройти предыдущие этапы. В этом процессе вы не должны отсутствовать – нужно стоять рядом, постоянно предлагая поддержку и наставления.
С некоторыми детьми достаточно всего одного шага назад, как это сделали родители Джоны. Как только ребенок начинает контролировать свои школьные занятия, он соответствует этому уровню. Многие дети вначале будут колебаться, как Джона. Его отношения с родителями улучшились, но еще в течение нескольких месяцев он плохо успевал в школе. Однажды школьный консультант сказал Джоне, что ему, вероятно, предстоит дополнительный год обучения в старших классах, поскольку Джона не отвечает требованиям, предъявляемым к выпускникам средней школы. Это заставило Джону задуматься. Получается, он не сможет пойти на выпускной вечер со своими друзьями. Джона стал уделять занятиям больше внимания и попросил родителей помочь ему. В течение двух лет он в дополнение к основной учебе посещал вечерние курсы, чтобы окончить школу в срок. Потом Джона поступил в колледж, с отличием окончил его и стал психологом, а ведь когда-то его родители об этом не могли даже мечтать.
Сноски
1
Обширные исследования, посвященные чувству контроля и его роли, хорошо обобщены в книге Why Zebras Don’t Get Ulcers («Почему у зебр не бывает инфаркта») выдающегося специалиста по стрессу Роберта Сапольски (Sapolsky Robert. 3rd ed. New York: Holt Paperbacks, 2004). См. также важную обзорную статью: Haidt Jonathon, Rodin Judith. Control and Efficacy as Interdisciplinary Bridges // Review of General Psychology 3. No. 4 (December 1999). P. 317–337.
2
Психолог Джин Твендж изучила смещение локуса контроля у студентов колледжей и выяснила, что у среднестатистического студента в 2002 году внешний локус контроля был сильнее, чем у 80 % учащихся начала 1960-х годов. Твендж полагает, что причина такой перемены кроется в культуре, где все выше ценятся показные и эгоцентричные атрибуты, такие как деньги, статус и внешняя привлекательность, а вот товарищество, взаимопомощь и поиск смысла в жизни значат все меньше. Внешний локус контроля связан с плохой успеваемостью, ощущением беспомощности, неумением справляться со стрессом, плохим самообладанием и подверженностью депрессиям. См.: Twenge Jean M. et al. It’s Beyond My Control: A Cross-Temporal Meta-Analysis of Increasing Externality in Locus Of Control, 1960–2002 // Personality and Social Psychology Review 8. No. 3 (August 2004). P. 308–319. О выводах Твендж касательно учащения случаев душевного расстройства среди современной молодежи см. здесь: Twenge Jean M. et al. Birth Cohort Increases in Psychopathology Among Young Americans, 1938–2007: A Cross-Temporal Meta-Analysis of the MMPI // Clinical Psychology Review 30. No. 2 (March 2010). P. 145–154. Также см.: Twenge Jean M. Generational Differences in Mental Health: Are Children and Adolescents Suffering More, or Less? // American Journal of Orthopsychiatry 81. No. 4 (October 2011). P. 469–472.
3
Mele Christopher. Pushing That Crosswalk Button May Make You Feel Better, but… // New York Times. 27 октября 2016 года, доступно на 11 мая 2017 года, URL: www.nytimes.com/201610/28/us/placebo-buttons-elevators-crosswalks.html?src=twr&_r=1.
4
Rodin Judith, Langer Ellen. Long-Term Effects of a Control-Relevant Intervention with the Institutionalized Aged // Journal of Personality and Social Psychology 35. No. 12 (December 1977). P. 897–902.
5
Первая часть экзамена SAT, который сдают все учащиеся, желающие поступить в американские вузы. Национальную премию за заслуги (частную стипендию для учебы в колледже) могут получить только те, кто сдал тест на очень высокий балл. Прим. перев.
6
Международная некоммерческая организация, занимающаяся строительством доступного жилья для бедных. Прим. перев.
7
Доказательства учащения случаев душевного расстройства среди молодых людей содержатся во многих источниках, включая уже упомянутые исследования Джин Твендж. Кроме того, в ходе исследований, описанных в журналах Школы общественных и международных отношений имени Вудро Вильсона при Принстонском университете и Института Брукингса, выяснилось, что впервые за пятьдесят лет пять самых распространенных причин инвалидности детей в США – это психические расстройства, а не физические заболевания. Currie Janet, Kahn Robert. Children with Disabilities: Introducing the Issue // Future of Children 22, No. 1 (Spring 2012). P. 3–11; Slomski Anita. Chronic Mental Health Issues in Children Now Loom Larger Than Physical Problems // Journal of the American Medical Association 308. No. 3 (July 18, 2012). P. 223–225. Также см.: Munsey Christopher. The Kids Aren’t All Right // APA Monitor on Psychology. January 22. 2010. В недавней статье в журнале Time озвучена схожая тема; там сообщается, что количество тревожных расстройств и депрессия среди старшеклассников растет с 2012 года, особенно среди девочек-подростков: Schrobsdorff Susanna. Teen Depression and Anxiety: Why the Kids Are Not Alright // Time. October 26. 2016. Доступно на 12 мая 2017 года, URL: time.com/4547322american-teens-anxious-depressed-overwhelmed/. Свежие данные Национального института психического здоровья США (NIMH) позволяют сделать вывод, что тревожным расстройством страдают около 30 % девочек и 20 % мальчиков. Вероятно, в этой статистике несколько недооценен реальный масштаб проблемы, так как огромное большинство молодых людей, страдающих тревожным расстройством и депрессией, не обращаются за помощью к специалистам. Merikangas Kathleen Ries et al. Lifetime Prevalence of Mental Disorders in US Adolescents: Results from the National Comorbidity Study – Adolescent Supplement (NCS-A) // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry 49. No. 10 (October 2010). P. 980–989. Более того, согласно недавнему исследованию, около 30 % подростков в штате Монтана сообщают, что за последние две недели чувствовали грусть и беспомощность почти каждый день. В статье подчеркивается роль социальных сетей в возникновении у школьников стрессовых ситуаций, о которых их родители обычно не подозревают: 2015 Montana Youth Risk Behavior Survey // Montana Office of Public Instruction. 2015. Доступно на 12 мая 2017 года, URL: opi.mt.gov/pdfYRBS/15/15MT_YRBS_FullReport.pdf.