Взвалив узел на плечи, Ши Цзинь отправился в путь. Почти все разбойники провожали его. Чжу У и двое других главарей со слезами на глазах простились с ним и огорченные возвратились в свое горное убежище.
Спустившись с горы Шаохуашань, Ши Цзинь с мечом в руках прямой дорогой направился в западный пограничный район области Яньань. Шел он около месяца, порой перенося и голод и жажду, и наконец добрался до города Вэйчжоу.
«Тут тоже есть управление пограничной охраны, – подумал Ши Цзинь. – Может статься, что мой учитель Ван Цзинь служит именно здесь».
Вэйчжоу оказался большим и благоустроенным городом. На одном из перекрестков Ши Цзинь увидел небольшую чайную, зашел туда и занял место за столом.
– Какой чай прикажете вам подать? – спросил слуга.
– Простой, заваренный в чашке.
Слуга заварил чай и поставил чашку перед Ши Цзинем.
– Скажи, где здесь управление пограничных войск? – обратился к нему Ши Цзинь.
– Как раз напротив, – ответил тот.
– А не служит ли в здешнем управлении учитель фехтования Ван Цзинь из Восточной столицы? – осведомился Ши Цзинь.
– Здесь очень много учителей фехтования, – ответил слуга, – и есть человека четыре, которые носят фамилию Ван. Я не знаю, который из них Ван Цзинь.
В это время в чайную большими шагами вошел дюжий мужчина. Взглянув на него, Ши Цзинь сразу признал в нем военного. Ростом он был не меньше восьми чи, широкоплечий и мускулистый. У него было круглое лицо, огромные уши, прямой нос, большой рот, а борода и усы – как у барсука. Голова его была повязана косынкой из полосатого шелка, скрепленной на затылке золотыми кольцами, какие выделываются в Тайюани. На нем был боевой халат из зеленой ткани, подпоясанный двойным поясом – гражданским и военным, обут он был в светло-желтые сапоги, сшитые в четыре шва и с носками в форме когтей коршуна.
Когда вошедший опустился на стул, слуга шепнул Ши Цзиню:
– Это командир пограничных войск. Можете узнать у него все, что вам нужно об учителе фехтования, которого вы разыскиваете.
Ши Цзинь поспешно встал, поклонился незнакомцу и сказал:
– Прошу вас выпить со мною чаю!
Взглянув на Ши Цзиня, военный по его мужественному облику решил, что это человек достойный, и ответил на поклон. Они сели рядом, и Ши Цзинь сказал:
– Простите меня за смелость, разрешите узнать ваше имя.
– Я командир пограничных войск, – отвечал военный, – зовут меня Лу Да. Разрешите в свою очередь и мне узнать ваше имя?
– Я родом из уезда Хуаинь округа Хуачжоу. Зовут меня Ши Цзинь, – отвечал тот. – Был у меня учитель – мастер фехтования при войске Восточной столицы, по имени Ван Цзинь. Я хотел бы спросить вас, не служит ли он здесь, в вашем управлении?
– Уж не тот ли вы господин Ши Цзинь, которого прозвали Девятидраконовый, родом из деревни Шицзяцунь? – спросил Лу Да.
– Он самый, – с поклоном отвечал Ши Цзинь.
Лу Да поспешил ответить на его поклон и сказал:
– Вот уж поистине: «Никакая молва не заменит личной встречи». Так вы разыскиваете мастера фехтования Ван Цзиня? Не того ли Ван Цзиня, который в Восточной столице пострадал от военачальника Гао Цю?
– Того самого! – воскликнул Ши Цзинь.
– Я тоже слышал о нем, – сказал Лу Да. – Но его здесь нет, он несет службу в пограничном управлении старого Чуна в округе Яньань. Во главе же нашей охраны в Вэйчжоу стоит молодой Чун. О вашем славном имени я так много наслышан, что счел бы для себя большой честью пригласить вас выпить вина по случаю нашей встречи.
Взяв Ши Цзиня под руку, Лу Да повел его из чайной. У дверей он обернулся и сказал слуге:
– За чай я расплачусь сам.
– Пожалуйста, не беспокойтесь! – почтительно ответил слуга.
Рука об руку Лу Да и Ши Цзинь вышли из чайной; пройдя несколько шагов, они увидели большую толпу.
– Посмотрим, что там происходит, – предложил Ши Цзинь. Протискавшись вперед, они увидели человека, державшего в руках дюжину палиц. На земле возле него стоял большой лоток с разного рода снадобьями, мазями и пластырями. Это оказался бродячий аптекарь и фехтовальщик.
Ши Цзинь сразу же признал в нем своего первого учителя фехтования Ли Чжуна, по прозвищу Победитель Тигров.
– Учитель! – крикнул из толпы Ши Цзинь. – Давненько мы с вами не видались!
– Как ты сюда попал? – радостно воскликнул Ли Чжун, узнав своего ученика.
– Раз ты учитель господина Ши Цзиня, пойдем вместе с нами пить вино, – вставил Лу Да.
– Подождите, господин командир, вот я сейчас распродам свои лекарства, заработаю немного денег и тогда пойду с вами.
– Кто же это будет ждать тебя? – возмутился Лу Да. – Если хочешь идти с нами, так идем сейчас же.
– Это мой единственный заработок, – возразил Ли Чжун, – и я не могу от него отказаться. Идите вперед, господин командир, а я догоню вас. И вы, дорогой ученик, идите, – обратился он к Ши Цзиню.
Эти слова вывели Лу Да из себя, и он набросился на толпу зевак, громко крича:
– Эй вы, чертовы бездельники, расходитесь сейчас же! Кто не уйдет – бить буду!
Собравшиеся, узнав Лу Да, тотчас разбежались. Выходка Лу Да рассердила Ли Чжуна, но он не осмелился показать этого и только с улыбкой сказал:
– Ну и горячий же вы человек!
Он уложил свои вещи в мешок, поднял пики и палицы, и они отправились дальше втроем. Повернув за угол, друзья подошли к известному кабачку около Чжоуского моста. У дверей питейного заведения стоял шест, на котором развевалось полотнище с надписью, извещавшей, что здесь торгуют вином.
Войдя в кабачок, трое поднялись наверх и выбрали чистую и уютную комнатку. Лу Да занял место хозяина, Ли Чжун сел против него, пониже поместился Ши Цзинь.
Слуга приветствовал гостей и, узнав Лу Да, обратился к нему:
– Господин начальник, сколько прикажете подать вина?
– Для начала подай нам четыре рога.
Расставляя закуски, фрукты и вино, слуга снова спросил:
– Что господа будут кушать?
– Что ты все лезешь с вопросами? – закричал Лу Да. – Что есть, то и подавай, тебе за все будет уплачено! Вот болтливый негодяй попался! – выругался он.
Слуга убежал и вскоре принес подогретое вино, а затем уставил весь стол мясными блюдами.
Они выпили уже по нескольку чашек вина, поговорили о различных приемах фехтования и, довольные друг другом, вели спокойную беседу, когда из соседней комнаты вдруг послышался тихий плач и всхлипывания. Это так рассердило Лу Да, что он в гневе смахнул со стола все тарелки и чашки.
На шум прибежал слуга и при виде разгневанного командира взмолился, сложив руки:
– Если вам что-нибудь нужно, господин начальник, пожалуйста, приказывайте, и вам все будет подано.
– Что мне нужно? – закричал Лу Да. – Не знаешь ты меня, что ли? Как это ты допускаешь, чтобы кто-то плакал в соседней комнате и мешал нашей пирушке? Мало я тебе давал за труды?
– Не сердитесь, господин, – оправдывался слуга. – Как бы я смел допустить, чтобы кто-нибудь помешал вам? Это плачут отец и дочь – певцы, которые выступают перед нашими гостями. Они не знали, что вы здесь, и потому не сдерживали своих слез.
– Очень странно, – промолвил Лу Да. – Ну-ка, позови их ко мне!
Слуга исчез, и немного погодя вошли певцы, впереди – девушка лет восемнадцати, за ней – шестидесятилетний старик с кастаньетами. Девушку нельзя было назвать красавицей, но была она очень привлекательна. Утирая слезы, она подошла к гостям и трижды глубоко поклонилась, пожелав им счастья и здоровья. Вслед за ней поздоровался с гостями и старик.
– Кто вы такие? И почему вы плачете? – спросил Лу Да.
– Разрешите мне, недостойной, рассказать вам нашу историю, – начала девушка. – Мы – жители Восточной столицы. Вместе с отцом и матерью я приехала в Вэйчжоу к родственникам, но оказалось, что они переехали в Южную столицу. Матушка моя заболела в гостинице и умерла, а мы с отцом, на свое горе, остались здесь. В этом городе живет один богач – господин Чжэн, именующий себя Сановником западных районов. Я ему приглянулась, и он, желая сделать меня своей наложницей, подослал сватов и принудил меня заключить с ним контракт. Но кто бы мог подумать, что контракт о нашем сожительстве он подпишет, а от выплаты трех тысяч связок монет откажется? Он привел меня к себе. Но не прошло и трех месяцев, как его старшая жена, очень злая женщина, выгнала меня из дому. Мало того, она еще подговорила хозяина гостиницы, где мы с отцом остановились, потребовать возвращения денег, которые мне следовали по контракту. Отец у меня слабый и робкий, он не может тягаться с людьми богатыми и влиятельными. Но ведь мы с отцом не получили ни одной монеты, а теперь с нас требуют возвращения всех денег. Вот так мы и попали в беду. Хорошо еще, что отец с детства обучил меня петь песенки; мы каждый день приходим сюда и поем перед посетителями, это дает нам небольшой заработок. Большую часть денег нам приходится выплачивать Чжэну, а остаток мы откладываем на дорогу. За последние два дня посетителей в кабачке было мало, и мы не заработали даже того, что вынуждены отдавать. Теперь мы боимся, что господин Чжэн придет и будет над нами издеваться. Защиты нам искать негде, некому даже пожаловаться. Плакали мы от безысходного горя и не знали, что мешаем вам, уважаемые господа. Будьте милостивы и простите нас. – Как вас зовут? В какой гостинице вы остановились? – спросил Лу Да. – И где живет это сановник Чжэн?
– Зовут меня Цзинь-эр, так как я был вторым в семье, – отвечал старик. – Имя моей дочери – Цуй-лянь. Господин Чжэн – это мясник, хозяин лавки у моста Чжуаньюань. Он известен под прозвищем Сановник западных районов. Мы живем с дочерью в гостинице у Восточных ворот, которую содержит некий Лу.
– Тьфу, пропасть! – сплюнул Лу Да, выслушав старика. – А я-то думал, кто же это сановник Чжэн? Оказывается, это всего-навсего мясник Чжэн, который режет свиней. Грязная тварь! Нажился на поставках пограничной охране, открыл мясную лавку, а теперь еще обманывает бедных людей! Подождите меня здесь, – сказал он Ли Чжуну и Ши Цзи-ню. – Я убью эту скотину и сейчас же вернусь.
Ли Чжун и Ши Цзинь стали успокаивать его и уговаривать отложить расправу до завтра. После долгих стараний им удалось уломать его.
– Подойди-ка сюда, отец, – снова обратился Лу Да к старику. – Что ты скажешь, если я дам тебе денег на дорогу и ты завтра же сможешь уехать обратно в Восточную столицу?
В ответ на это предложение отец и дочь в один голос отозвались:
– О! Если бы вы помогли нам возвратиться на родину, вы стали бы для нас дороже родного отца. Вы бы вернули нас к жизни! Но разве нас отпустит содержатель гостиницы? Ведь господин Чжэн поручил ему требовать с нас деньги!
– Это ничего не значит, – отвечал Лу Да. – Я знаю, как уладить это дело. – Он порылся в карманах, вытащил пять лян серебра, положил их на стол и, взглянув на Ши Цзиня, сказал:
– Сегодня у меня с собой маловато денег. Если у тебя есть, одолжи мне, а завтра я их возвращу тебе.
– Стоит ли об этом говорить! – отозвался Ши Цзинь и, вынув из узла слиток серебра в десять лян, положил его на стол.
Тогда Лу Да обратился к Ли Чжуну:
– Одолжи немного и ты.
Пошарив в кармане, Ли Чжун достал два ляна серебра.
Увидев, как мало он дает, Лу Да проворчал:
– Ну и скряга!
Передавая старику Цзиню пятнадцать лян серебра, Лу Да сказал:
– Эти деньги возьмите на дорогу, а сейчас идите и собирайтесь. Завтра рано утром я приду проводить вас, и мы посмотрим, осмелится ли хозяин гостиницы вам помешать!
Низко кланяясь и повторяя слова благодарности, старый Цзинь и его дочь ушли. Оставшиеся два ляна Лу Да швырнул Ли Чжуну.
Осушив еще два рога вина, друзья спустились вниз. Уходя, Лу Да сказал хозяину кабачка:
– Деньги за вино я пришлю завтра.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – отвечал тот. – Заходите только к нам почаще!
Выйдя из кабачка, друзья расстались. Ши Цзинь и Ли Чжун отправились каждый в свою гостиницу. Лу Да возвратился домой сердитый и лег спать, не поужинав. Хозяин дома, видя, какое у него настроение, не посмел даже и спрашивать его о чем-нибудь.
А старый Цзинь, проводив дочь в гостиницу, отправился в пригород, чтобы заранее нанять повозку. Вернувшись оттуда, он уложил вещи, расплатился за жилье, рассчитался за дрова и питание и стал дожидаться рассвета. Ночь прошла спокойно. Поднявшись рано утром, отец и дочь развели огонь, приготовили завтрак, поели и собрались в дорогу. В это время в гостиницу торопливо вошел Лу Да и громко позвал:
– Эй, сторож! Где тут живет старый Цзинь?
– Почтенный Цзинь, – крикнул сторож, – тебя хочет видеть командир Лу Да.
Старик Цзинь открыл дверь и, обращаясь к Лу Да, произнес:
– Господин командир, пожалуйста, проходите и присядьте!
– Для чего мне садиться? – бросил Лу Да. – Если думаешь ехать, так отправляйся, чего ты еще ждешь?
Старик Цзинь, отвешивая Лу Да бесчисленные поклоны, взял коромысло с вещами и совсем уж собрался было идти с дочерью, как вдруг сторож преградил ему дорогу:
– Куда же это ты уходишь, почтенный Цзинь?
– Разве он должен за комнату? – спросил Лу Да.
– Нет, за комнату он уплатил вчера. Но господин Чжэн поручил проследить, чтобы он вернул деньги, которые должен.
– С мясником расплачусь я сам, – сказал Лу Да, – а сейчас отпусти старика, он уезжает на родину!
Но сторож продолжал настаивать. Тогда Лу Да рассвирепел и, раскрыв свою пятерню, дал ему такую затрещину, что у того сразу же хлынула изо рта кровь. Ударив его еще раз, Лу Да выбил ему два передних зуба, после чего сторож в мгновение ока исчез за дверью. Хозяин все это видел, но, разумеется, не осмелился высунуть носа и вмешаться. Тем временем старик Цзинь с дочерью поспешно ушли. Выйдя из города, они нашли нанятую еще накануне повозку и уехали.
Между тем Лу Да, опасаясь, как бы сторож не бросился за ними в погоню, сел на скамейку около гостиницы. Просидев так две стражи и рассчитав, что Цзинь отъехал уже далеко, Лу Да поднялся и направился прямо к мосту Чжуаньюань.
К этому времени в лавке мясника Чжэна уже были открыты обе двери, за стойками на крюках висели куски свинины, а сам мясник Чжэн спокойно сидел за прилавком около дверей, присматривая за своими подручными, торговавшими мясом.
– Мясник Чжэн! – позвал его Лу Да, приблизившись к лавке.
Завидев командира охраны, мясник поспешно вышел из-за прилавка и приветствовал Лу Да поклонами. Потом он велел принести скамью и пригласил его сесть. Усевшись, Лу Да сказал:
– Я получил приказ начальника пограничных войск заказать десять цзиней18 лучшего мяса, которое должно быть мелко нарублено, да так, чтобы в фарш не попало ни капли жиру.
– Будет сделано, – ответил Чжэн и отдал распоряжение своим подручным. – Нарубите побыстрей фарш из самого лучшего мяса!
– Я не хочу, чтобы мясо рубили твои грязные слуги, – вскричал Лу Да, – сделай это сам!
– И то правильно, – согласился Чжэн и направился к прилавку. – Конечно, я сам сделаю лучше.
В это время к мясной лавке подошел сторож из гостиницы; голова его была обвязана полотенцем. Он пришел, чтобы рассказать мяснику о том, что произошло, но, увидев Лу Да около стойки, не решился войти и остановился в сторонке, издали наблюдая за тем, что делается в лавке.
Чжэн рубил мясо целый час, затем завернул готовый фарш в листья лотоса и обратился к Лу Да с вопросом:
– Разрешите отправить, господин командир?
– Не торопись! – ответил Лу Да. – Кроме этого фарша, мне требуется еще десять цзиней чистого жира, без всякой примеси мяса. Жир тоже надо мелко нарубить.
– Я приготовил вам самое лучшее рубленое мясо, – заметил Чжэн. – Полагаю, что у вас в управлении будут варить пельмени. Но для чего же вам нужен еще и рубленый жир?
Лу Да свирепо посмотрел на него и прикрикнул:
– Если мне сам начальник приказал это, как ты смеешь рассуждать?
– Ну, раз так нужно, я сделаю, – присмирел Чжэн.
Он взял десять цзиней чистого жира, мелко-мелко нарубил его и тоже завернул в листья лотоса. Работа заняла у него все утро; прошел уже час завтрака. А сторож гостиницы так и не рискнул приблизиться. Даже покупатели не решались войти в лавку. – Теперь можно послать людей отнести все это в управление, господин командир? – спросил Чжэн.
В ответ на это Лу Да сказал:
– Мне нужно еще десять цзиней фарша, сделанного из сухожилий. Но никакого мяса там быть не должно.
– Вы, верно, потешаетесь надо мной? – кисло улыбаясь, спросил Чжэн.
Тут Лу Да вскочил, схватил оба свертка и, с яростью глядя на мясника, закричал:
– Ты прав! Я пришел сюда для того, чтобы поиздеваться над тобой! – и с этими словами он с такой силой бросил свертки в Чжэна, что залепил мясом и жиром все его лицо.
Мясник рассвирепел. Гнев душил его. Не владея собой, в порыве злобы он схватил со стойки острый нож, которым очищают кости от мяса, и ринулся вперед. Но Лу Да был уже на улице. Никто из соседей и приказчиков Чжэна не осмелился его остановить. Прохожие застыли на месте, а сторож гостиницы словно окаменел от страха.
Сжимая в правой руке нож, мясник подбежал и хотел левой рукой схватить Лу Да, но тот, улучив момент, поймал его за руку и с такой силой пнул в живот, что Чжэн тяжело рухнул на землю. Лу Да наступил ему ногой на грудь и, подняв свой огромный увесистый кулак, закричал:
– Я начал свою службу в пограничных войсках старого сановника Чуна, дослужился там до звания начальника охраны пяти западных застав, и мне, может быть, было бы к лицу звание Сановника западных районов. Ты же – лавочник, торгующий мясом, собачья твоя порода! Да как ты смел назваться Сановником западных районов?! Как ты смел так подло обмануть Цзинь Цуй-лянь?