Сун Цзян рассказал им обо всем, что произошло, и сказал:
– Раз уж нам посчастливилось встретиться друг с другом, разрешите помирить вас, друзья мои. Что вы на это скажете?
Оба воина остались очень довольны и охотно согласились жить в мире. К этому времени подошли остальные отряды, и воины познакомились друг с другом. Люй Фан пригласил всех подняться на гору и велел зарезать для угощения коров и лошадей. А на следующий день Го Шэн тоже приготовил угощение: мясо и вино. После этого Сун Цзян предложил обоим воинам отправиться вместе с ними в Ляншаньбо и там объединиться с отрядом Чао Гая. Люй Фан и Го Шэн с радостью согласились на это предложение.
Они подсчитали своих людей и лошадей, собрали имущество и уже готовы были выступить, когда Сун Цзян сказал:
– Подождите. Мы не так должны идти. Если мы двинемся в Ляншаньбо с отрядом в пятьсот человек, то разведчики Чао Гая сообщат об этом в стан. А когда станет известно о том, что к Ляншаньбо идут войска, там, пожалуй, действительно подумают, что мы – каратели. И тут уже шутки плохи. Лучше мы с Янь Шунем поедем вперед и предупредим их о нашем приходе, а вы следуйте за нами, как прежде, тремя группами.
– Вы очень прозорливы, дорогой брат, – сказали Хуа Юн и Цинь Мин. – Действительно, мы должны следовать раздельно, друг за другом. Вы, брат, поезжайте впереди нас на расстоянии в половину дня, а мы выедем позже и будем присматривать за отрядом.
Мы не будем больше рассказывать здесь о том, как отряды отправились с Горы Близнецов, а расскажем лишь о Сун Цзяне и Янь Шуне, которые верхом на конях, захватив с собой человек десять, поехали в разбойничий стан Ляншаньбо. Они ехали целых два дня и на третий в полдень увидели в стороне от дороги большой трактир. Взглянув на него, Сун Цзян сказал:
– Ну, молодцы, вы, наверно, устали с дороги. Давайте поедим и выпьем здесь, а потом поедем дальше.
Сун Цзян и Янь Шунь спешились и пошли в трактир, приказав людям рассупонить лошадей и идти следом. В трактире было три больших стола и несколько маленьких. За одним из больших столов Сун Цзян увидел человека в куртке из черного шелка, подпоясанного белым поясом. Голова его была повязана косынкой углом вперед в виде свиного рыла. Сзади косынка была закреплена двумя медными тайюаньскими цепочками, которых и за золото не купишь. Ноги в матерчатых обмотках и пеньковых туфлях с восемью завязками. К столу был прислонен короткий посох, а на другой стороне стола лежал узел. Ростом человек этот был больше восьми чи. На его желтом костистом лице выделялись блестящие глаза. Ни бороды, ни усов у него не было. Сун Цзян подозвал слугу и сказал:
– Со мной много людей. Мы оба сядем в глубине комнаты, а ты попроси этого гостя пересесть за другой стол, чтобы моим товарищам было где расположиться выпить и закусить.
– Слушаюсь, – ответил слуга.
– Принеси сюда вина и большие чашки. Налей каждому из наших товарищей по три чашки, а если есть мясо, неси и его. Сначала пускай все поедят, а потом налей вина и нам.
После этого Сун Цзян и Янь Шунь прошли в глубину комнаты. В это время в трактир вошли остальные. Увидев их, слуга подошел к гостю, который походил на странника и, обращаясь к нему, сказал:
– Простите за беспокойство, господин служивый, но прошу вас, освободите этот большой стол для людей, сопровождающих тех двух командиров, которые сидят в глубине комнаты.
Человек выругал слугу за то, что тот назвал его служивым, и сердито сказал:
– Тут важно, кто пришел раньше. Да и с какой стати должен я менять свое место ради подчиненных каких-то командиров? Никуда я не пересяду. Услышав это, Янь Шунь сказал Сун Цзяну:
– Посмотри, как невежливо он ведет себя.
– Оставь его в покое, вот и все, – ответил Сун Цзян. – Или ты хочешь быть похожим на него?
Тут они заметили, что гость обернулся и взглянул на них с суровой усмешкой. Слуга, извиняясь, продолжал:
– Господин служивый, вы уж войдите в мое положение. Пересядьте, пожалуйста, за другой стол. Не все ли вам равно?
Тут незнакомец пришел в ярость и, стукнув кулаком по столу, закричал:
– Ах ты, болван! Что ты ко мне пристаешь, дьявол тебя побери! Да если бы даже сам император этого захотел, и то я не пересел бы. Попробуй еще поговори у меня! Отведаешь тогда моих кулаков!
– Да ведь я же ничего не сказал! – оправдывался слуга.
– Посмел бы ты сказать мне что-нибудь! – рявкнул незнакомец. Тут Янь Шунь не выдержал.
– Эй, парень! – крикнул он. – Почему ты безобразничаешь?.. Не хочешь пересесть – и не надо. Зачем же человека запугивать?..
Тогда незнакомец вскочил, схватил свой короткий посох и сказал:
– Я ругал его, а тебе что за дело? На земле существуют лишь два человека, которым я готов уступить, а все остальные для меня все равно что глина под ногами.
Тут Янь Шунь совсем разозлился. Он схватил скамейку и хотел уже было броситься в драку, но Сун Цзян, уловивший в речи незнакомца какой-то намек, встал между ними и начал их успокаивать:
– Прошу вас, не ссорьтесь. Хотел бы я знать, каких это двух человек в целом свете вы уважаете?
– Если я назову их, вы сдохнете от ужаса, – ответил незнакомец.
– Все же мне хотелось бы знать замечательные имена этих людей, – сказал Сун Цзян.
– Один из них потомок императора прежней династии, – ответил человек. – Имя его – Чай Цзинь, по прозвищу Маленький вихрь.
Сун Цзян в душе согласился с ним и снова спросил:
– А кто же другой?
– А другой еще замечательнее. Он писарь из Юньчэна, родом из Шаньдуна, зовут его Сун Цзян, по прозвищу Благодатный дождь.
Сун Цзян взглянул на Янь Шуня и чуть заметно улыбнулся; Янь Шунь поставил скамейку на место, а незнакомец продолжал говорить:
– За исключением этих двух человек я не испугаюсь никого, даже самого императора великих Сунов.
– Постойте, – сказал Сун Цзян. – У меня есть к вам вопрос, ибо я знаю тех людей, которых вы упомянули. Где вы с ними встречались?
– Если вы знаете их, мне вас обманывать не следует, – отвечал тот. – Три года тому назад я прожил в поместье господина Чай Цзиня более четырех месяцев. А вот с Сун Цзяном мне встречаться не приходилось.
– А хотелось бы вам познакомиться с этим темнолицым парнем? – спросил Сун Цзян.
– Да, я сейчас как раз иду разыскивать его.
– А кто вас просил об этом? – снова спросил Сун Цзян.
– Его брат Сун Цин Железный веер, – ответил незнакомец. – Он дал мне письмо и попросил разыскать его.
Сун Цзян очень обрадовался, подошел к гостю и сказал:
– Если судьбой нам предназначено встретиться, то мы должны встретиться, даже если нас разделяют тысячи ли. Если же нам встретиться не суждено, даже столкнувшись лицом к лицу, мы пройдем мимо друг друга. Я не кто иной, как тот самый Сун Цзян.
Человек изумленно взглянул на него, а затем отвесил поклоны и сказал:
– Поистине само небо привело меня к вам, уважаемый брат. А я чуть было не прошел мимо, даже не подозревая, что это вы. Напрасно только сходил бы в поместье старого господина Куна.
Тогда Сун Цзян отвел человека в глубь комнаты и спросил:
– Все ли благополучно у меня дома?
– Прошу вас, старший брат мой, выслушать меня, – сказал человек. – Фамилия моя Ши, имя Юн, я уроженец Даминфу. Играя в азартные игры, я добывал себе на пропитание. Жители нашей деревни дали мне кличку Каменный воин. Однажды во время игры я ударом кулака убил человека, и мне пришлось бежать в поместье господина Чай Цзиня, мой уважаемый брат. Поэтому я нарочно отправился в Юньчэн, чтобы повидаться с вами. Но там я узнал, что вы уехали по какому-то делу. Когда при встрече с вашим братом я заговорил о Чай Цзине, он мне сказал, что вы, уважаемый друг, не там, а в поместье старого господина Куна, на горе Белого тигра. Я решил во что бы то ни стало повидать вас, уважаемый друг. Ваш брат написал это письмо и, передавая его мне, чтобы я снес его в поместье Куна, сказал: «Если ты встретишь моего брата, скажи ему, чтобы он поскорее возвращался домой».
При этих словах в сердце Сун Цзяна закралась тревога, и он спросил:
– Сколько дней вы прожили в нашей усадьбе? Вы видели моего отца?
– Я провел там всего одну ночь, а потом ушел. Старого господина я не видел, – сказал Ши Юн.
Сун Цзян рассказал Ши Юну о разбойничьем стане в Ляншаньбо, и тот сказал:
– Когда я ушел из поместья сановника Чай Цзиня, то повсюду слышал от вольного люда о вашем славном имени, мой уважаемый брат. Все говорили о том, что вы бескорыстный и справедливый человек, помогаете всем угнетенным, всем, кого притесняют. Если вы, уважаемый друг, решили сейчас отправиться в этот лагерь, то должны взять и меня с собой.
– Стоит ли об этом говорить? – ответил Сун Цзян. – Что значит для нас еще один человек? А пока что познакомьтесь с Янь Шунем. – И, обращаясь к слуге, он крикнул:
– Подойди сюда и налей нам вина.
Когда они выпили по три чашки вина, Ши Юн вынул из узла письмо и передал его Сун Цзяну. Конверт был запечатан кое-как, на нем не было обычных иероглифов, выражающих пожелание счастья и мира. Сун Цзяна охватило беспокойство. Он поспешно разорвал конверт и дочитал до середины. Вторая половина письма гласила:
«В десятый день первой луны этого года наш отец заболел и умер. Гроб с его телом еще дома, и мы ждем тебя, дорогой брат, чтобы похоронить его. С большим нетерпением ждем твоего скорейшего возвращения. Не задерживайся. С кровавыми слезами написал это письмо твой младший брат Сун Цин».
Кончив читать, Сун Цзян застонал от отчаяния:
– О, горе! Горе!
И уже не помня ничего, принялся колотить себя в грудь кулаком.
– Своенравный и негодный я сын! – ругал он себя. – Какое преступление я совершил! Мой старый отец умер, а я не выполнил сыновнего долга. Чем же я лучше дикого зверя?
Он бился головой о стену и громко плакал.
Янь Шунь и Ши Юн обняли его, и Сун Цзян рыдал до тех пор, пока не потерял сознания. Прошло много времени, прежде чем он пришел в себя.
– Дорогой брат, не надо так расстраиваться, – говорили Янь Шунь и Ши Юн, успокаивая его.
– Не сочтите меня человеком легкомысленным и бесчувственным, – сказал Сун Цзян, обращаясь к Янь Шуню. – Я всегда думал о своем добром отце. Сейчас его нет больше в живых, и я должен сегодня же ночью вернуться домой. А вы, дорогие братья, как-нибудь сами доберетесь до горного стана.
– Уважаемый друг, – стал уговаривать его Янь Шунь, – вашего отца нет больше в живых. Если вы и вернетесь домой, то все равно не увидите его. Под небесами нет таких родителей, которые бы не умирали. Поэтому смягчи свое сердце и веди нас, твоих братьев, вперед. А потом мы все вместе вернемся на похороны. Еще не будет поздно. В древности говорили: «Когда у змеи нет головы, она не может двигаться». Разве согласятся главари Ляншаньбо принять нас к себе, если вы нас не поведете?
– Предположим, что я поведу вас в стан. Но сколько дней тогда я потеряю! Поистине я никак не могу этого сделать. Я дам вам письмо, где подробно все изложу, а вы возьмете с собой Ши Юна и пойдете в стан. Дождитесь тех, кто идет позади, чтобы прибыть туда всем вместе. Если бы я сегодня не узнал, что отец мой умер, тогда и разговаривать было бы не о чем. Но раз само небо пожелало, чтобы я узнал об этом, то каждый день будет для меня подобен году, и нигде не будет мне покоя. Я не возьму с собой ни одного человека, не надо мне и коня. Я пойду один, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Разве могли Янь Шунь и Ши Юн остановить его? Сун Цзян попросил слугу принести ему кисточку, тушь и лист бумаги и, плача, написал письмо, еще и еще раз повторяя свои указания и наставления о том, что еще следовало сделать. На конверте он написал, что не запечатывает его, и отдал Янь Шуню. Потом он снял с Ши Юна туфли на восьми завязках и надел их, взял немного серебра и заткнул за пояс кинжал. Кроме того, он взял короткий посох Ши Юна. Сун Цзян не притронулся ни к пище, ни к вину. Он уже выходил из ворот, когда Янь Шунь сказал ему:
– Дорогой брат, вы бы подождали Хуа Юна и Цинь Мина, повидались бы с ними перед уходом. Успеете еще отправиться в путь.
– Нет, я не буду ждать, – сказал Сун Цзян. – С моим письмом вы не встретите никаких затруднений. Ши Юн, брат мой, расскажи в Ляншаньбо обо всем. Поговори с ними от моего имени. Пусть извинят меня за то, что из-за смерти отца я должен был спешно вернуться домой.
Сун Цзяну хотелось в одно мгновение достигнуть своего дома, и он пошел так быстро, словно летел на крыльях.
Теперь вернемся к Янь Шуню и Ши Юну. Они выпили еще немного вина, поели печенья и, расплатившись, повели отряд дальше. Отъехав от трактира на пять ли, они увидели большой постоялый двор. Там они остановились и стали ждать подхода остальных групп. Утром следующего дня прибыли все. Янь Шунь и Ши Юн рассказали главарям о том, что Сун Цзян спешно вернулся домой на похороны своего отца. Тогда все стали упрекать Янь Шуня:
– Почему же ты не задержал его немного?
– Услыхав, что отец его умер, Сун Цзян готов был покончить с собой, – вступился за Янь Шуня Ши Юн. – Как же можно было задержать его? Он бы улетел, если бы мог. Он написал очень подробное письмо, дал его нам и сказал, чтобы мы шли дальше. Когда в Ляншаньбо прочтут это письмо, никаких препятствий чинить нам не будут.
Прочитав письмо, Хуа Юн и Цинь Мин сказали:
– Мы сейчас в очень тяжелом положении. Вперед идти трудно, но возвращение невозможно. Мы не можем идти обратно, расходиться нам тоже не следует. Остается лишь одно – идти вперед. Положим письмо в конверт и пойдем в горы. Если в Ляншаньбо не захотят нас принимать, придется придумать что-нибудь другое.
И вот девять удальцов, ведя за собой около пятисот человек и лошадей, двинулись потихоньку в направлении Ляншаньбо и стали искать дорогу, ведущую на гору. Дорогу они нашли, и тут вдруг услышали звуки барабанов и гонгов, доносившиеся из зарослей камыша над водой. Впереди по склонам гор повсюду развевались знамена всех цветов, а на озере показались две быстроходные лодки.
На первой лодке находились человек пятьдесят удальцов, на носу ее сидел их главарь. Это был не кто иной, как Линь Чун Барсоголовый. За первой лодкой следовала вторая, в которой тоже находилось полсотни разбойников, и возглавлял их «Рыжий дьявол» Лю Тан.
Линь Чун с первой лодки крикнул:
– Что вы за люди? Откуда и из каких войск посланы сюда? Как посмели вы выступить против нас? Мы всех вас перебьем, ни од ного не оставим в живых. Вы, конечно, слышали славное имя Ляншаньбо?
Тут Хуа Юн, Цинь Мин и другие спешились и, остановившись на берегу, ответили:
– Мы не правительственные войска. У нас есть письмо от нашего уважаемого брата Сун Цзяна. Мы пришли искать прибежища в вашем стане.
Услышав это, Линь Чун сказал:
– Если у вас есть письмо от почтенного брата Сун Цзяна, идите вперед к постоялому двору Чжу Гуя и там покажите это письмо. Мы прочитаем его и тогда пригласим вас к себе для беседы.
На лодке взмахнули синим флагом, и из зарослей тростника выплыл маленький челнок. В нем сидели три рыбака. Когда челнок причалил к берегу, один из рыбаков остался в нем, а двое других вышли на берег и сказали:
– Пусть ваши солдаты и командиры следуют за нами.
В это время на одной из лодок взмахнули белым флагом. Зазвучал медный гонг. Обе быстроходные лодки скрылись. Когда прибывшие увидели все это, то окаменели от изумления.
– Какая армия посмеет прийти сюда? – говорили они. – Разве можно сравнить наш горный стан с этим?
Отряд последовал за рыбаками. Они долго шли по извилистым тропам, пока не вышли прямо к кабачку Чжу Гуя. Чжу Гуй, услыхав голоса, вышел навстречу и познакомился с ними. Затем он велел зарезать двух коров и каждому дал вина. Прочитав письмо, он отправился в павильон над водой и пустил поющую стрелу в тростниковые заросли. Оттуда сразу же выехал быстроходный челнок. Чжу Гуй приказал гребцам отвезти письмо в стан на гору. Затем он приказал зарезать еще барана и свинью для угощения девяти прибывших главарей, а солдат и лошадей велел разместить на отдых.