Кульминация
Геннадий Дорогов
© Геннадий Дорогов, 2020
ISBN 978-5-4498-5400-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Краткое предисловие
Несмотря на то, что многое в романе узнаваемо и созвучно нашей сегодняшней жизни, автор счёл необходимым напомнить читателю, что данное произведение являет собой художественный вымысел. В книге, наряду с вымышленными, использованы названия реальных фирм, организаций, властных структур. Все задействованные в романе сотрудники указанных организаций и учреждений – придуманные автором персонажи, ничего общего не имеющие с реальными людьми. Всякое совпадение имён, фамилий или описаний внешности является случайным. То же самое относиться к описанным в романе событиям, никогда не происходившим в действительности. Данное пояснение автор счёл необходимым, так как вовсе не желает бросить тень на конкретных людей, которые, вполне возможно, этого не заслуживают, и которых читатель мог бы по незнанию ассоциировать с персонажами данного произведения.
Глава 1. Наследство
1. Пациент
Сырой промозглый ветер пронизывал до костей. Редкие снежинки кружились в воздухе крупными хлопьями. Тёплый солнечный апрель традиционно сменился холодным и неласковым маем. Но нынешний день был особенно хмур и неласков.
Эта пасмурная погода вполне соответствовала настроению молодой женщины, идущей по улице в лёгком демисезонном пальто и с непокрытой головой. В правой руке женщина несла пластиковый пакет, а левой старательно пыталась защитить от холодного воздуха верхнюю часть груди, не прикрытую тканью пальто. Очередной порыв ветра заставил её зябко передёрнуть плечами.
Однако идти осталось недолго. Облицованное серым мрамором здание больницы уже отчётливо проглядывалось в просвете между многоэтажками. Три минуты спустя Люба – так звали женщину – вошла в распахнутую калитку и поднялась на высокое крыльцо.
В вестибюле, сдав пальто в гардероб, она подошла к турникету. Полная женщина-охранник встретила её тяжёлым взглядом.
– К Порываеву? – не слишком дружелюбно спросила она, хотя и без объяснений прекрасно знала, к кому сюда регулярно приходит эта посетительница.
– Да, – ответила Люба. – Я к Павлу Сергеевичу Порываеву.
– Проходите.
От небрежного, слегка высокомерного тона местного стража порядка в душе остался неприятный осадок. Но посетительница не стала заострять на этом внимание, списав грубость и высокомерие на плохое воспитание и издержки профессии. Да и неприязнь, скорее всего, была направлена в адрес пациента, а не на неё лично. Она поднялась на второй этаж. Впереди по коридору грациозно вышагивала знакомая фигура медицинской сестры.
– Татьяна Юрьевна! – окликнула её Люба.
Медсестра обернулась. В одно мгновение миловидное лицо сорокалетней женщины озарилось радостной улыбкой.
– Любовь Андреевна! Ну, наконец-то! – воскликнула она, шагая навстречу посетительнице. Подойдя близко, сказала: – Мы тут совсем извелись. И дозвониться до вас никак не могли.
– Я отключала телефон. Понимаете, возникли неотложные дела, – сказала Люба смущённо, словно оправдываясь. – Не думала, что моё отсутствие осложнит вам жизнь. Меня не было здесь всего три дня.
– Вас тут не было целых три дня. А в данном случае это очень много.
– Что-то случилось?
Татьяна утвердительно кивнула.
– Случилось. В первый же день вашего отсутствия у Павла Сергеевича был приступ. Очень тяжёлый. Я уж, грешным делом, подумала: конец мучениям – и его, и нашим. Однако и на этот раз вытащили его врачи с того света. Не думаю, что надолго. Так что будьте готовы к худшему.
– А как насчёт операции? По-прежнему не даёт согласия?
– Отказывается. Да и поздно уже.
– Он совсем плох?
– Нет, сейчас ему значительно лучше. Только вот нам от этого легче не стало. Понимаете, с такими людьми, как Павел Сергеевич, всегда непросто. Он же привык, чтобы его желания немедленно выполнялись. А тут вы срочно ему потребовались и, как назло, исчезли на три дня. Вот мы и наслушались…
Люба опять почувствовала себя неловко.
– Простите, Татьяна Юрьевна!
– Да вы-то в чём виноваты? – всплеснула руками Татьяна. – Вам, небось, самой хватает забот. Если честно, нас не так уж и напрягает ваш Павел Сергеевич. Во всяком случае, по сравнению с его супругой. Вот с ней мы хлебнули проблем. Не тем будь помянута…
Со свекровью, ныне покойной, Люба и сама хлебнула проблем. Неприятные, обидные воспоминания нахлынули на неё. Но сейчас предаваться им было не время. Она спросила:
– Его кто-нибудь навещал в эти дни?
– Вчера приходили двое солидных мужчин с портфелями. Один из них покинул палату минут через двадцать, а другой пробыл у больного почти два часа. О чём говорили, неизвестно. Павел Сергеевич запретил персоналу даже заглядывать в палату. Ну и, понятно, нянечка регулярно приходит ухаживать за ним.
– А родственники?
– Этих никого не было, – медсестра неприязненно хмыкнула. – Думаю, что скоро объявятся.
– Спасибо, Татьяна Юрьевна! – сказала Люба. – Пойду я…
– Постойте! – задержала её Татьяна. – Я не всё вам рассказала. Будет лучше, если вы узнаете заранее. Дело в том, что после кризиса с вашим свёкром произошло что-то… не вполне обычное. Ну, вроде бы человек при своём уме: рассуждает здраво, ведёт себя достаточно разумно. Но вот взгляд…
Она замолчала.
– Что – взгляд? – нетерпеливо спросила Люба.
– Ну, не то, чтобы безумный, но какой-то странный. Смотрит так, словно рентгеном просвечивает. Стоишь перед ним и чувствуешь себя в чём-то виноватой. Только вот в чём – непонятно.
Люба невольно поёжилась, словно вновь оказалась во дворе на холодном сыром ветру. Она и прежде чувствовала себя неуютно под ледяным колючим взглядом свёкра. Как же он встретит её теперь?
– Спасибо! – пробормотала она.
Глядя в её встревоженное лицо, Татьяна вновь дружелюбно улыбнулась.
– Нагнала я на вас страху, Любовь Андреевна. Не волнуйтесь, не съест вас свёкор. Идите к нему. А я побегу – работы много.
* * *
У двери персональной палаты, в которой располагался важный пациент Павел Сергеевич Порываев, Люба постояла с минуту, борясь с волнением, затем негромко постучала.
– Кто там? – послышался за дверью властный голос больного.
– Павел Сергеевич, это я – Люба.
Повисла пауза. Спустя ещё полминуты она услышала негромкое:
– Входи.
Она вошла. Павел Сергеевич лежал на кровати с закрытыми глазами. Едва Люба успела прикрыть за собой дверь, как он воскликнул, вытянув вперёд руку с растопыренными пальцами, но, по-прежнему, не открывая глаз:
– Стой там!
Женщина растерянно замерла на месте. Больной некоторое время лежал неподвижно, затем медленно приоткрыл глаза и вдруг облегчённо вздохнул.
– Здравствуй, Любаша! – сказал он приветливо. – Рад видеть тебя! Проходи, садись.
Она неуверенно прошла, положила пакет на тумбочку и присела на табурет возле кровати.
– Я мандарины принесла, – сказала негромко и на всякий случай добавила: – Вы их любите.
Павел Сергеевич невесело засмеялся.
– Спасибо, что напомнила! Значит, решила, что я совсем выжил из ума?
– Нет, что вы! Но…
– Понимаю. Странный приём тебя озадачил. Да и персонал, вероятно, уже шепнул на ухо. Но ты не беспокойся, я не опасен.
– Я не беспокоюсь…
– Ну да, конечно. Я вижу, – пробормотал он и умолк, думая о чём-то.
Выждав несколько минут, Люба решила напомнить о себе:
– Павел Сергеевич!..
– Ах да! Извини! – спохватился Порываев. – Я вовсе не забыл про тебя. Просто задумался кое о чём. Понимаешь, Люба, я боялся… Я очень боялся… И я рад, что мои опасения оказались напрасными. Значит, не ошибся в тебе. Значит, всё как надо сделал.
Она встревоженно смотрела на него. Он устало прикрыл глаза.
– Не удивляйся. Я всё объясню. Разговор у меня к тебе имеется. Только не знаю с чего начать. Хочу, чтобы ты меня правильно поняла.
– Я постараюсь понять. Говорите.
– Надеюсь, что поймёшь. Это очень важно. Только вот сейчас соберусь с мыслями. Что-то они путаются у меня.
Женщина взглянула в измождённое лицо больного.
– Вы успокойтесь, Павел Сергеевич! – сказала она мягко. – Не тратьте силы на разговоры.
– Силы? – спросил он. – На что мне их беречь, Любаша? Мне теперь не силы, мне время экономить надо. Но ты права: короткий отдых не помешает.
– Да-да, отдохните. А я вам пока почитаю. «Небо, отражённое в луже». Хотите?
– Нет, не нужно.
– Жаль. Мне казалось, что вам нравится эта книга. А мы как раз подошли к самой кульминации.
Порываев открыл глаза.
– Ты права, Любаша: мне понравилась книга. Только за кульминацией неизбежно следует развязка. А вот до неё мы, скорее всего, дойти не успеем. Боюсь, что моя развязка наступит раньше, – он немного помолчал, затем продолжил: – Да, любопытный роман. На многое заставил по-другому смотреть. Я ведь тоже всегда был уверен, что к небу стремлюсь. Возомнил себя чуть ли не Богом. И даже не догадывался, что передо мною всего лишь лужа, в которой отражается небо. Кто автор романа?
Женщина неуверенно пожала плечами.
– На обложке написано: Иван Чай. Наверное, псевдоним. Как вы думаете? – она опять посмотрела на больного и встрепенулась. – Павел Сергеевич, вам плохо?
– Да, – с трудом выдавил он из себя, сжав голову ладонями. – Позови…
Люба резко вскочила с табурета и нажала кнопку вызова медицинской сестры, расположенную на пульте специализированной медицинской кровати.
2. Наследники
Дверь резко распахнулась. Но вместо медсестры в палату важно, по-хозяйски, вошли две молодые женщины – дочери больного Анастасия и Светлана. Увидев склонившуюся над их отцом невестку, они сначала оцепенели. Но замешательство длилось не более секунды. Бросив у двери пластиковые пакеты, из которых выглядывали фрукты, женщины подняли шум.
– Прочь! Прочь от него! – злобно закричала Светлана.
Подскочив к кровати, она схватила Любу за руку и оттолкнула в сторону.
– Папочка, что она с тобой сделала? – запричитала подбежавшая следом Анастасия.
Павел Сергеевич лежал с закрытыми глазами и тихонько постанывал. В палату стремительно вошла медсестра Татьяна, держа в руке шприц.
– Пропустите меня! Быстро! – скомандовала она.
От неожиданности сёстры вздрогнули и расступились. Но тут же растерянность на их лицах сменилась злым высокомерием.
– А ты, милочка, не гавкай, – сказала Светлана. – Тебе по статусу рот раскрывать не положено.
– Нарисовались, – сердито буркнула Татьяна.
Она склонилась над пациентом и стала торопливо закатывать рукав пижамы.
– Что ты сейчас сказала? – продолжала наезжать на неё старшая дочь Порываева. – На неприятности напрашиваешься? Я тебя быстро поставлю на место.
– Вылетишь отсюда как пробка, – поддержала свою сестру Анастасия.
Татьяна сделала больному укол и ушла, не удостоив сестёр даже взгляда. Павел Сергеевич продолжал лежать с закрытыми глазами. Печать страдания постепенно сходила с его лица, уступая место выражению тревоги и беспокойства. Он осторожно приподнял веки и тут же опустил их. Мучительный стон вырвался из его груди.
– Папа, что сделала с тобой эта женщина? – спросила Анастасия, ткнув пальцем в сторону Любы.
Больной всё же решился открыть глаза. В отчаянии он переводил взгляд с одной дочери на другую. Затем остановил свой взор на младшей.
– «Эта женщина»? – спросил он. – Ты имеешь в виду законную жену твоего брата?
– Пока ещё жену, – уточнила Светлана. – Но это скоро изменится. И если она на что-то рассчитывает…
– Павел Сергеевич, я пойду, – сказала Люба и направилась к двери.
– Останься! – резко скомандовал свёкор и тут же смягчил тон: – Прошу тебя, не уходи! Мне очень нужно, чтобы ты осталась.
– Зачем?
– Не спрашивай. Просто поверь, что так надо. А сейчас помоги мне приподняться. Надоело лежать.
– Но почему – она? – обиженным тоном спросила Светлана. – Папа, почему ты её просишь? Разве мы, твои дети, не можем это сделать?
– Нет, – твёрдо сказал Павел Сергеевич. – До сих пор я прекрасно обходился без вас. Что же теперь изменилось?
Он уже старался не смотреть на своих чад, отводя взгляд в сторону. Теперь его лицо выражало досаду и усталость. Люба подошла к нему, нажала кнопку подъёма. Механизм подъёмника зажужжал, поворачивая головную часть лежанки вверх. Когда больной принял полу-сидячее положение, Люба отпустила кнопку и отошла от кровати. Она присела на стул, стоящий в углу просторной палаты. Дочери Порываева озадаченно переглянулись.
– Папа, мне кажется, что ты совершаешь ошибку, – осторожно заговорила Светлана. – Неужели не понимаешь, что не просто так эта дамочка крутиться возле тебя?
Она пыталась поймать взгляд отца, но он упорно отводил глаза.
– Я беспомощен, – сказал он. – И мне необходимо, чтобы возле меня кто-то крутился.
– Но мы наняли тебе первоклассную сиделку. Разве она не справляется со своими обязанностями?
– Справляется. Она добросовестно ухаживает за моим телом. Но у меня, если вы не забыли, ещё и душа есть. И она отчаянно нуждается в присутствии близкого человека, чтобы не чувствовать себя одинокой.
– Папочка, о чём ты говоришь?! – обиженно вскрикнула Анастасия. – Мы – твои родные дети и самые близкие тебе люди. Мы, а не она.
– Где же вы были раньше, родные дети? Почему появились так поздно и не все? Не до меня было?
– Папа, прости, но у нас действительно не было возможности приехать раньше. Но сейчас мы здесь, с тобой. И Володя приедет, только чуть позже. Закончит дела и сразу приедет.
– Да, он же теперь важная птица, – хмыкнул Павел Сергеевич и с грустью повторил: – «Близкие люди»! Нет, мои хорошие, близкий человек – это тот, кто рядом с тобой, когда тебе плохо. Вот теперь и скажите: кто мне самый близкий человек?
Светлана начала терять терпение.
– Я ничего не понимаю! Разве не ты первый воспротивился, когда Володя привёл в дом женщину не нашего круга? Разве не ты сделал всё, чтобы изменить взгляды сына и разрушить этот нелепый брак?
– Да, я это сделал. Я, чёрт бы меня подрал! – с досадой воскликнул отец. – Многого не понимал тогда. Многого не видел. От власти и денег люди глупеют.
– А может быть, ты сейчас перестал многое замечать? – вкрадчиво спросила Светлана. – Твоя невестка, к которой ты вдруг проникся любовью и доверием, ещё не просила тебя включить её в завещание?
– Я не хочу это слышать, – сказала Люба, поднимаясь со стула. – Устраивайте свои разборки без меня.
– Любаша, прошу тебя: не уходи! – взмолился Павел Сергеевич. – Потерпи немного. Этот спектакль будет коротким. Вот-вот наступит развязка. Неужели тебе не интересно, чем всё закончится?
– Нет.
– Всё равно останься. Ради меня. Мне спокойнее, когда ты рядом.
Люба опять вернулась. Она села на стул и уткнула лицо в ладони. Светлана, напротив, вскочила с места и нервно зашагала по палате. Потом подошла к кровати больного.
– Чёрт возьми, что тут происходит?! Ты можешь объяснить?
– Давайте не будем ссориться, – примирительно сказала Анастасия. – Мы, конечно же, виноваты перед папой. Вот он и обиделся. Но мы загладим свою вину. Впредь будем более внимательны и заботливы, – она повернулась к отцу. – Как ты себя чувствуешь?
– Я бы сказал: «Не дождётесь!». Но, увы, это не так, – ответил Порываев, не глядя на дочь. – Скоро, наследнички мои, очень скоро…
Лицо Светланы стало наливаться кровью.
– Может быть, нам вообще уйти отсюда? – спросила она, гневно дыша.
– Да, пожалуй.
Она резко поднялась.
– Ну что ж, я вижу, что кое-кто здесь тебя неплохо обработал. Только этот кое-кто напрасно губу раскатывает. Есть законы, по которым эта крыса ничего не получит, как бы ни хитрила. Володя уже оформляет развод. Юридически грамотно оформляет. Ни хрена ей не достанется.
Павел Сергеевич посмотрел ей в лицо, и его вдруг передёрнуло.
– Крыса? – спросил он. – Ты сказала: крыса? Но ты ошибаешься, Света. Глубоко ошибаешься. В тебе всегда было много злости. Она не позволяла и не позволяет тебе видеть людей. Я тоже был слеп. Но мне открылось… Теперь я всё вижу… Я всех вижу… И мне страшно… Очень страшно… За себя… За вас…