– Кажется, да, – ответил Дюпон, почесав переносицу. – Преступник без сучка и задоринки проводит очень сложную подготовку всей операции – в техническом плане, я имею в виду, – рассчитывает все едва ли не посекундно и рушит собственный план, устроив истерику и потеряв драгоценное время вместо того, чтобы просто нажать на курок и убраться восвояси.
– С вами приятно иметь дело, Дюпон. – Ланге растянул губы в улыбке, показав желтоватые от табака зубы. – Вы все схватываете на лету. – Он скинул пепел в простенькую стеклянную пепельницу, стоявшую на столе, и продолжил. – Итак, мы имеем первую странность: приступ истерии при виде Гройсса. Вторая странность заключается в неведении достаточно искушенного в системах безопасности человека о личной защите в кабинете Гройсса. Преступник не мог не заметить, что кабинет оборудован «Броней» от той же «Скай Секьюрити», к тому же он прекрасно должен был быть осведомлен относительно полной автономности «Брони» от общей системы безопасности и что в радиусе ее действия не стоит размахивать оружием и угрожать хозяину кабинета. Однако, – Ланге наставительно поднял указательный палец, – напавшего на Гройсса человека наличие «Брони» не особенно смутило. Забывчивость? Или излишняя самоуверенность? Мне представляется, что преступник был почему-то уверен в бездействии системы или в нейтральности ее позиции в отношении него. Даже предположив внезапный нервный срыв у нападавшего, его все же нельзя полагать законченным идиотом. Как вы считаете?
– Вы правы, комиссар. Все выглядит очень странно, – согласился Дюпон, задумчиво морща лоб.
– Но хуже всего то, что преступника не удается идентифицировать.
– Разве такое возможно в наше время? – изумился Дюпон.
– Оказывается, да. Труп страшно изуродован, лица нет. Документы, инп или что-либо иное при нем не обнаружено. Отпечатки пальцев снять не удалось – предплечья, ладони и пальцы ободраны и изуродованы сильными порезами – результат, так сказать, прохода через оконное стекло. По ДНК – никакого результата.
– Но как в наше время можно нигде не засветиться с ДНК-идентификатором?
– Оказывается, можно. Регистрацию новорожденных с ДНК-Идом ввели всего лет двадцать назад. А этому типу лет пятьдесят по заключению экспертов, и к тому же он нигде не лечился в последнее время, по крайней мере, ни в одной из клиник земного сектора, и не имел ни одного привода в органы правопорядка.
– Прямо тень отца Гамлета, а не живой человек! – воскликнул Дюпон, прищелкнув языком.
– В точку, мсье Дюпон. – Ланге докурил сигарету, размял ее в пепельнице и вернулся в кресло. – Вот, вкратце, и все дело.
Дюпон взглянул на часы и поднялся.
– Спасибо огромное, комиссар, – протянул он руку Ланге. – Вы мне очень помогли.
– Надеюсь, – с серьезным видом ответил тот, хотя в его голосе слышалась едва заметная ирония. Ланге, не вставая, пожал предложенную руку. – Копию разговора я вам перешлю, как и обещал.
– Благодарю. Если можно, в виде текста.
– Без проблем! Приятно было с вами познакомиться, мсье Дюпон.
– Взаимно, всего доброго, – попрощался детектив и направился к двери, но около выхода он вдруг обернулся. – Комиссар, не будет ли наглостью попросить скинуть мне заодно и ДНК-идентификатор этого человека.
– А зачем он вам? – чуть помедлив и пожевав нижнюю губу, спросил Ланге.
– Пока не знаю. Но вдруг мне что-нибудь удастся обнаружить?
– Было бы очень кстати, – с надеждой в голосе отозвался Ланге. – Хорошо. Что-нибудь еще?
– Этого вполне достаточно.
Дюпон чуть склонил голову в знак благодарности, распахнул дверь и вышел в коридор.
Часы показывали без двадцати минут двенадцать. Времени оставалось как раз заскочить домой, разобрать результаты беседы с Ланге, переодеться и лететь в Сканторп за Эмили Пирс.
Глава 7
До Сканторпа выходило тридцать пять – сорок минут лету на авиетке. Можно было и быстрее, только стоимость перелета мгновенно возрастала в два, а то и в три раза, поскольку авиетка запрашивала прохождение элит- и бизнес-коридоров. А можно даже и за десять минут – на флаере, но это и вовсе дорогое удовольствие.
Дюпон не особенно торопился и потому выбрал стандартное обслуживание.
Авиетка поднялась со стоянки и, набирая высоту, развернулась на восток. Через пару минут она уже неслась в плотном потоке других авиеток.
Пройдя Бакхерст Хилл, она взяла чуть севернее, и, добирая высоту, вскоре вошла в еще более плотный многоступенчатый поток крупного коридора в сторону Кембриджа. За Эппингом авиетка перестала активно маневрировать и, если не смотреть вниз сквозь полусферические, от пола до потолка, стекла кабины, можно было подумать, будто она стоит на месте.
В авиетках не было гравикомпенсаторов – слишком дорогое удовольствие для дешевого низкоскоростного транспорта, – и потому хорошо ощущались смена курса, высоты и нередкие изменения скорости, хотя, надо отдать должное навигационной системе, она старалась производить маневры как можно плавнее.
Авиетка уже поднялась на семь тысяч футов. Лондон остался позади, а под днищем проплывали редкие, ослепляющие белизной перины облаков. По бокам и спереди скользили еще несколько авиеток в том же направлении.
Плавность полета, шум турбин и воздуха действовали усыпляюще, и Дюпон не заметил, как задремал.
Разбудил его голос навигатора авиетки:
– Вы прибыли в место назначения.
Дюпон огляделся сонными глазами.
Он находился неподалеку от высотки «И-Систем», между Эннердейл-лэйн и Кроуберри-драйв. Стоянки около здания были собственностью компании, и посадка на них допускалась только с ее разрешения.
Часы на приборной панели авиетки показывали двенадцать пятьдесят две.
Дюпон потер ладонями лицо, затем перевел авиетку в режим платного ожидания, чтобы не терять время на вызов другой, если эта вдруг кому-то понадобится, и спустился на бетон стоянки через открытый люк. Набрав номер Эмили, он зашагал в сторону высотки по широкой аллее, утопающей в тени высоких лип.
– Патрис, я скоро освобожусь, – сразу же ответила на вызов Эмили.
– Хорошо, я жду внизу.
Она отключилась. Наверное, была занята.
Аллея закончилась. Дюпон быстро пересек длинный, в ширину здания, ряд стоянок компании с тремя авиетками и двумя флаерами. Над перегретым бетоном клубился воздух, и Дюпон постарался поскорее добраться до широкого козырька здания, нависавшего над входом в высотку, но и там не было спасительной прохлады – те же духота и полуденный зной раскаленных городских улиц.
Дюпон почувствовал, как по спине скатилась крупная капля пота, за ней еще одна и еще. Только зря переодевался перед выходом, с грустью подумал он, одернув воротник рубахи.
За его спиной, слева, с тихим шипением разошлись стеклянные двери, на пороге здания показался Гройсс. Он прошел мимо Дюпона, держа руки в карманах и глядя в землю перед собой. Детектива он не удостоил ни единым взглядом. Рядом с ним шли еще двое мужчин. Один из них о чем-то говорил Гройссу почти в самое ухо – тот внимательно слушал.
Дюпон неспешно приблизился к ним и как бы невзначай преградил дорогу Гройссу. Гройсс резко остановился, словно наткнулся на невидимую преграду и, подняв глаза, изучающее уставился на Дюпона. Другие двое замерли в шаге позади шефа.
– Добрый день, мистер Гройсс! – бодро поприветствовал его Дюпон.
– Добрый день, – бесцветным голосом ответил Гройсс. – Вы ко мне? Извините, но я тороплюсь.
– Да нет, я просто ожидаю кое-кого. Увидел вас и решил, так сказать, засвидетельствовать свое почтение. Как с нашим последним делом? Все утряслось, надеюсь?
– Э-э, нашим делом?.. – Было заметно, что Гройсс находится в сильной растерянности и натужно пытается что-то вспомнить. – Последним… Я, э-э… – Он оглянулся на своих провожатых, но те, похоже, тоже были не в курсе, и с непонятным презрением в глазах разглядывали Дюпона. – Ах, это дело! – спохватился вдруг Гройсс. – Ну да, конечно! Все прекрасно. Извините, я тороплюсь, – и он, вновь опустив глаза, свернул к ближайшему флаеру. Двое его провожатых засеменили следом, оглядываясь на Дюпона.
– Не смею вас задерживать, – запоздало крикнул Дюпон вслед Гройссу, провожая того недоуменным взглядом. – Странно… – вслух подумал он и вернулся в тень козырька, когда Гройсс скрылся в люке флаера.
Из здания повалил народ. Дюпон повернулся ко входу, чтобы не пропустить Эмили. Девушка выпорхнула из дверей одной из первых и, заметив Дюпона, подбежала к нему.
Эмили была в платье чуть ниже колен из светлой, воздушно-легкой и очень модной сейчас материи, при движении переливающейся цветами радуги. Платье облегало стройную фигуру девушки, выгодно подчеркивая прекрасный абрис ее отлично сложенной фигуры. Дюпон невольно залюбовался девушкой.
– Привет, Патрис! Не заждался? – защебетала Эмили, беря Дюпона под руку. – Куда идем?
– Там, на стоянке, авиетка. Ты сможешь, если что, немного задержаться?
– А мы разве куда-то далеко?
– В Лондон.
– Ты не мог сразу предупредить? – озабоченно надула щеки Эмили. – Ладно, я позвоню Патриции, чтобы прикрыла ненадолго.
– А кто это?
– Да так, одна из снабжения, – отмахнулась Эмили. – Не бери в голову.
Они быстро добрались до авиетки, и Дюпон, поддержав девушку под локоть, помог ей взобраться на правое сиденье. Затем, обойдя авиетку вокруг, уселся в левое и закрыл люки.
– Со мной что-то не так? – спросила Эмили, оглядывая себя.
– С чего ты взяла?
– Ты так пристально разглядываешь меня.
– Да нет, все в порядке. Только…
– Что?
– Забудь. Глупости все это.
Авиетка плавно поднялась над стоянкой, развернулась и припустила практически напрямую к коридору на Лондон.
– Тогда рассказывай, зачем ты меня сегодня вытащил в ресторан.
– Странный вопрос! Хотел просто поболтать с тобой.
Эмили укоризненно посмотрела на детектива из-под насупленных бровей.
– Что? Разве я не могу просто пригласить тебя? – наивно спросил Дюпон, делая ангельское лицо.
– Патрис, кончай кривляться, тебе не идет. – Девушка вздохнула и убрала со лба непослушную прядь волос. – Я знаю тебя уже полтора года и также отлично знаю все твои «просто». Так что давай не будем.
– Может, лучше в ресторане поговорим, в спокойной обстановке? – не сдавался Дюпон, на самом деле не знавший с чего начать.
– Ну уж нет! Меня не так часто приглашают в столичные рестораны, и там я хочу вкушать яства, наслаждаться ими и просто болтать, а не отвечать на занудные вопросы въедливого, слишком любопытного детектива. Так что давай выкладывай все сейчас. – Эмили закинула ногу на ногу, оправила платье на коленях и, прислонившись плечом к стеклу, уставилась на Дюпона.
– Твоя взяла, – сдался детектив. – Я сейчас веду одно дело, и мне очень нужна твоя помощь.
– Вот с этого и надо было начинать. Кстати, спасибо за избавление от телефонного шутника.
– Не за что, – машинально ответил Дюпон, занятый выстраиванием общей последовательности вопросов.
– Ты не представляешь, как мелкий шутник перепугался, когда через десять секунд беседы я увидела в объеме его физиономию и данные.
«Йозеф в своем репертуаре – шутник, тоже мне. Красиво засветил парня», – подумал Дюпон, а вслух спросил: – Почему мелкий?
– Потому что засранцу максимум лет пятнадцать. Видать, гормон заиграл. Извини, о чем ты говорил?
– Я сказал, что веду одно дело и хотел бы просить твоей помощи.
– Интересное? – спросила Эмили, очаровательно хлопая длинными ресницами.
– Скорее, странное и нудное.
– В тебе нет ни капли романтики, – констатировала Эмили.
– Лапочка, я детектив, а не поэт.
– Ладно уж, давай твое… нудное, – обреченно вздохнула девушка.
– Тебе знакомо космическое судно «Веста»?
– Ты имеешь в виду одну из наших мобильных лабораторий?
– Именно. Ваша контора ее недавно…
– Месяца два-три назад продала одной частной компании, – закончила Эмили. – Договор купли-продажи, как и все остальные подобные ему документы, проходил через меня. «Веста» была закреплена за лондонским филиалом.
– А причина продажи?
– Не интересовалась. Это личное дело президента.
– А ты не помнишь, кто подписывал договор?
– Отлично помню, – наморщив прелестный носик, ответила Эмили. – Сам Гройсс.
– Ты уверена?
– Абсолютно, – отрезала девушка, косо, с вызовом, взглянув на Дюпона. – Я еще потерей памяти не страдаю. Тем более такие договора нечасто попадаются.
– Извини, – сказал Дюпон. – Тебе, случайно, не знакомо имя Йорг Мейер?
– Впервые слышу. А кто он?
– Подозреваю, кто-нибудь из вашего руководства, облеченный особым доверием твоего шефа.
– Он точно не из руководства, я бы его знала.
– Может, он из филиала?
– Возможно, но там я никого не знаю. Филиал последние несколько лет напоминает один огромный черный ящик. Там хозяйничает сам Гройсс и еще парочка особо приближенных к его особе.
– Странное место – этот ваш филиал.
– И не говори. А зачем тебе понадобился Мейер?
– Дело в том, что именно он, по словам покупателя «Весты», выступал посредником при продаже судна и лично оформлял договор.
– Чушь! Я же тебе уже сказала: договор подписан самим Гройссом. К тому же я не оформляла никакому Мейеру никаких доверенностей.
– Это точно? – обескураженно нахмурился Дюпон. Дело становилось все запутаннее.
– Как дважды два. Патрис, если ты не доверяешь моим словам, зачем тогда ко мне обратился?
– Извини, Эмили, я не хотел тебя обидеть, – поспешил Дюпон успокоить девушку, коснувшись ее руки. – Дело вовсе не в том. Просто я окончательно запутался… Ладно, оставим в покое мистического Мейера. Еще меня интересует твой шеф.
– Гройсс? – Глаза девушки расширились, а тонкие дуги бровей поползли вверх. – Ты что, под него копаешь?
– Я ни под кого не копаю, поверь, – попытался выкрутиться Дюпон, чтобы не разжигать в Эмили излишних подозрений – девушка могла отказаться говорить на эту тему. – Просто он какой-то странный. Только что я столкнулся с ним у входа в вашу контору, и мне показалось, он не узнал меня.
– Как так?
– Он долго на меня смотрел, что-то мямлил, затем быстро ретировался во флаер.
– Не обращай внимания. У него сейчас мозги пухнут от проблем, – сказала Эмили, поправляя прическу. – А вообще-то, ты прав: он действительно какой-то странный в последнее время.
– В чем же это выражается? – нарочито небрежным тоном спросил Дюпон, стараясь не выдать интереса к этой теме.
– Во многом. Он сильно изменился после покушения.
– После такого шока любой изменится.
– Конечно, но… Как бы тебе объяснить. – Эмили пощелкала пальцами. – Раньше он был нервный, постоянно выходил из себя по пустякам, кричал. А потом вдруг в один момент стал спокойным, обходительным, уравновешенным, из себя не выведешь. Всегда улыбается… А еще – не поверишь! – курить бросил.
– В каком смысле?
– В прямом. Раньше от своих вонючих сигар не отрывался, а тут вдруг – бац! – Девушка эмоционально взмахнула руками. – Приказал выбросить из его кабинета все запасы дорогущих сигар, представляешь? Словно другой человек!
– Занятно, – сказал Дюпон, подергав губу. – Другой человек…
– А еще, вот ты спросил о «Весте», и я вспомнила: Элеонора рассказывала…
– А это кто такая?
– Да из нашего отдела регистрации, крашеная блондинка. Так вот, недавно мы болтали, и она рассказала занятную историю: Гройсс, возвращаясь из поездки, прямо с орбиты запросил информацию по «Весте». Его интересовал ее новый владелец.
– Он не помнит, кому продал судно?
– Тот же вопрос задала себе и Элеонора – Гройсс ее очень удивил, хотя, между нами, удивить ее достаточно сложно.
– Почему?
– Особенность блондинок, даже крашенных, – засмеялась Эмили.
– Хорошего ты мнения о подругах, – укорил девушку Дюпон.
– Она просто знакомая. К тому же ты и сам это знаешь.
Дюпон едва сдержался, чтобы не ляпнуть, что дело вовсе не в блондинках – это не только их беда.
– И что же конкретно интересовало Гройсса?
– Все. Полная информация по новому владельцу.
– Очень любопытно. А когда это было?
– На днях. Перед самым покушением… – Эмили задумалась. – Третьего или четвертого? Точно! Он вернулся третьего числа.
Они замолчали, поскольку авиетка начала снижаться, и у обоих заложило уши. Эмили начала усиленно зевать, пытаясь вернуть себе способность слышать. Дюпон лишь чуть разомкнул губы и спокойно наблюдал за полетом, повернув голову влево.