– Я не одна, – произносит она устало, – я с… – по телу её проходит волна дрожи, а на лице появляется выражение брезгливого презрения, – Димой. Только давай без ажиотажа, ладно? Он не узнал меня, а я…, – она растягивает губы в улыбке, идеально повторяющей ту, которой ненадёжный молодой человек одарил её в их последнюю встречу два года назад, – у меня есть план.
Настя вздыхает, нервным движением разглаживает передник и, наконец, произносит:
– Я предупрежу наших. И я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Света выглядит гораздо более уверенной, когда после короткой беседы с коллегой возвращается за столик.
– Мы, кажется, так и не познакомились, – ослепительно улыбается молодой человек, – меня зовут Дима, а как ваше имя, прелестная леди?
Света замирает – этот момент она не продумала. Она откидывается на стул, улыбается и поправляет короткую синюю юбку, делает всё, чтобы пауза не выглядела неестественно.
– Лана, – наконец отвечает она, – меня зовут Лана.
– Красивое имя, – отвечает Дима, всё так же улыбаясь, и Света в очередной раз убеждается, что он не узнал её, – закажем что-нибудь?
***
Через пару часов они выходят из кафе в наступившие сумерки, Света старается как можно естественней смеяться над абсолютно несмешными шутками своего визави.
– Я могу проводить тебя? – спрашивает Дима, поглаживая большим пальцем её ладонь, которую сжимает в своей, но Светлана ловким движением высвобождается из хватки.
– Мы пока не настолько близко знакомы, – кокетливо отвечает она, – но мы можем просто прогуляться. Расскажи мне о себе.
Дима чешет в затылке и некоторое время молчит, пока он неспешно идут вдоль домов, и только когда они подходят к воротам парка, наконец, подаёт голос. Он рассказывает о том, что Света уже и так знает, благодаря их раннему знакомству. Он рассказывает о том, как приехал в Питер, учился в музыкальной школе, участвовал в конкурсах. Упоминает, что занял первое место на крупном конкурсе два года назад. Тот факт, что он предал девушку и поспособствовал её поражению, он опускает, что Свету злит. Она сжимает зубы и отводит взгляд, подавляя в себе желание раскрыть себя и выложить мерзкому предателю всё, что она на самом деле о нём думает.
– Скоро будет ещё один конкурс, но уже гораздо крупнее. Первое место в нём – участие в международном мюзикле! Ты представляешь?!
Дальше разговор переходит на нейтральные темы, Света рассказывает о себе то, что Дима о ней не знает, лжёт и выдумывает всё остальное. Перед тем, как смыться, она оставляет ему свой номер телефона, а дома ищет в интернете сайт конкурса. С лица её никак не сходит злобный оскал, кажущийся в неверном свете ноутбука ещё более зловещим. Ближе к утру она пишет кому-то СМС, получает ответ через пару минут и всё-таки разражается дьявольским хохотом.
– Знаешь, – говорит она Диме будто бы между прочим, когда они снова встречаются в том же парке, – твои слова о конкурсе на роль в мюзикле показались мне знакомыми. Тогда я была слишком пьяна, чтобы о чём-то задумываться, но теперь я почти уверена, что знаю, о чём ты говоришь. Это тот самый экспериментальный проект?
Дима с энтузиазмом кивает и с надеждой смотрит на Свету.
– Я совершенно уверена, что знаю режиссёра. Его ведь Сергей зовут? Дидхамов? – дождавшись ещё одного кивка в ответ на свой вопрос, девушка кивает, – да, теперь точно уверена. Я с ним знакома. И я уверена на все сто процентов, что если я поговорю с ним, то он возьмёт тебя под моей протекцией и без конкурсов. Мы можем сходить к нему… – она делает вид, что сверяется с часами, – прямо сейчас, если ты хочешь.
Дима кивает так активно, что Свете на секунду кажется, что голова у него не выдержит и оторвётся.
– Что ж, – заключает она, – тогда вперёд.
***
В студии тишина и полное отсутствие людей, и даже Дима чувствует себя неуютно, но Света уверенно идёт вперёд, едва слышно считая двери:
– Два, три, пять… о, нам сюда!
И, ухватив молодого человека за рукав, Света решительно проходит внутрь.
– Серёж, – обращается она к такому же молодому на вид мужчине в костюме-тройке, заполняющему какие-то документы за массивным дубовым столом, – это я, Лана.
Мужчина поднимает глаза на посетителей, смеривает их внимательным взглядом из-под очков и только после этого широко улыбается.
– Ланочка, – выдаёт он радостно, раскинув руки, – сколько лет, сколько зим! Давно не виделись!
– Я по делу, – отрицательно качает головой девушка, но всё же отвечает на объятие, – Сергей, познакомься, это мой молодой человек, Дмитрий. У меня по поводу него небольшая к тебе просьба. Можешь его в обход всех взять в мюзикл?
Мужчина кидает быстрый взгляд на Диму, но тут же снова теряет к нему интерес.
– Могу, – соглашается он, – но можешь ли ты гарантировать, что он умеет петь.
– Он умеет, – быстро-быстро кивает Лана, – я гарантирую.
– Ну что ж, – пожимает плечами мужчина, – хорошему человеку отчего ж не помочь? В обход всех я его, конечно, взять не могу, хотя бы формально он выступить должен. Пускай придумает что-нибудь, не особо заморачиваясь, а там мы подсуетимся. Хорошему человеку отчего ж не помочь? – повторяет он ещё раз и возвращается за стол.
– Ну, мы тогда пойдём? – спрашивает Света и, дождавшись утвердительного взмаха рукой, тянет молодого человека за собой.
Оказавшись за дверью, девушка несколько секунд изображает задумчивость, встряхивает волосами и, скомандовав: «Жди меня снаружи», снова исчезает в кабинете. Молодой человек пожимает плечами и направляется к выходу. На лице его мечтательная улыбка.
Света же, как только оказывается в кабинете, подскакивает к мужчине, который уже собрал все документы в стопку на углу стола и теперь потягивался как после долгого нахождения в одном положении.
– Женя, я твоя должница до конца жизни! – объявляет девушка и крепко обнимает мужчину.
В ответ тот только отмахивается.
– Свои люди, сочтёмся, – небрежно бросает он, – ты, главное, расскажи потом, как всё прошло.
– Обязательно! – обещает Света, – до скорого!
И выскакивает за дверь.
***
Дни до конкурса летят стремительно. Каждый день Света планомерно пудрит мозги Диме и делает всё для того, чтобы он не смог приготовить даже ту малость, которой ему «будет достаточно» для победы в конкурсе.
Параллельно она готовит свой номер. И ещё один, на всякий случай, поэтому, когда наступает «день икс», она чувствует себя настолько уверенно, насколько это, вообще, возможно. С Димой они встречаются за двадцать минут до начала перед входом в консерваторию, в которой проходит конкурс.
– Спасибо за то, что поговорила с режиссёром, – говорит ей Дима, когда обмен приветствиями и приветственными поцелуями заканчивается.
– Да ладно тебе, – небрежно отмахивается Света, – мне не жалко. Я, вот, тоже подготовила номер, чисто по приколу. Я знаю, что он меня не возьмёт, – увидев на лице молодого человека сомнение, Света понимает, что перегнула и поспешно добавляет, – мы так договорились. Я просто пою перед публикой для себя.
Руки у Светы дрожат, и она прячет их в карман толстовки, но морщины на лбу Димы разглаживаются, и он снова уверенно улыбается.
– Да ну, – добродушно усмехается он, – в таком случае, я бы хотел увидеть тебя на сцене.
Внутри Светы от этих слов всё переворачивается, и она вынуждена отвернуться, чтобы не выдать себя.
– Идём, – бросает она, – скоро начало.
***
Дима выступает… неплохо. Он может лучше, и Света это знает, сейчас же он просто не заморачивается и выглядит откровенно жалко в сравнении с остальными конкурсантами. Он понимает это, но он спокоен, ведь всё уже «улажено», и роль у него «в кармане».
Света чувствует себя так, будто сейчас взлетит, и только её вызов на сцену (под псевдонимом Роза Ветров, ещё рано раскрывать все карты) помогает ей удержаться от победного возгласа. Она поёт, как в последний раз. О любви, которой не было места, о предательстве, которое не прощают, о мести, которая обязательно наступит. Когда она заканчивает, взяв в конце особенно высокую ноту, зал несколько долгих секунд молчит, прежде чем взорваться аплодисментами. Все хлопают её по плечу, восхищаются и хвалят, пока она идёт на своё место, но Света этого не слышит. Всё, что она так долго копила в себе, вышло наружу. И теперь остался последний штрих. Её номер был последним, а это значит, что…
– Это был последний номер, – объявляет ведущий и пытается натужно шутить, – суд удаляется на совещание… а впрочем, постойте. Похоже, не удаляется. Неужели победитель уже определён?
Ведущий наклоняется к членам жюри, перекидывается несколькими словами со всеми тремя и снова выпрямляется, выражение растерянности на его лице сменяет профессиональная улыбка.
– И мы готовы назвать победителя, – объявляет он, – и это исполнительница под псевдонимом Роза Ветров!
Зал взрывается воплями и аплодисментами, а Света встаёт, ощущая себя, как во сне. Будто сквозь толщу воды до неё доносятся слова ведущего:
– Но теперь, я думаю, можно не скрывать её имени. Где же ты, поднимайся к нам. Ну, где ты, Светлана Тернова? Исполни нам песню на бис! Или, может, что-то другое, что захочешь…
Слышать своё полное имя странно, но она послушно встаёт и идёт к сцене, с каждым шагом возвращаясь в реальность. У самых ступеней на сцену её ловит Дима, смотрит изумлённо и чуть испуганно.
– Света?
Девушке вдруг становится весело. Она поднимается на пару ступеней, оборачивается к мерзкому предателю и склоняется к самому его лицу
– Ты же хотел видеть меня на сцене? – негромко произносит она, оскалив зубы в саркастической усмешке, – Наслаждайся.
По ту сторону сна
Не открывая глаз, Мина спустила ноги с дивана и улыбнулась, когда босые пятки коснулись чего-то холодного. Снег. Она открыла глаза и негромко рассмеялась – вокруг неё, насколько хватало глаз, раскинулась белоснежная пустыня. На чистом ночном небе в окружении бесконечного множества звёзд гордо парила Луна.
Мина встала и сделала на пробу несколько первых шагов, но очень быстро перешла на бег и накрутила с десяток больших кругов вокруг дивана, последние несколько лет служившего ей кроватью. Ощущение было незабываемым, пускай ледяной ветер пронизывал насквозь, а ноги по колено увязали в снегу, но творившаяся вокруг нерукотворная красота стоила того, чтобы немного помёрзнуть. Ведь это только сон, и наутро девочка проснётся абсолютно здоровой и неплохо выспавшейся у себя дома на этом же самом диване.
Просыпаться в разных местах Мина начала лет в шесть, и с тех пор, стоило ей закрыть глаза дома, она таинственным образом переносилась в другое место. За несколько лет она успела побывать в тропических джунглях и в северных лесах, на солнечном острове и на хмурых вечно дождливых холмах… пункт назначения-для-приключения каждую ночь менялся, но одно оставалось неизменным – девочке ни разу не встретилось ни одного человека. Это одновременно радовало и огорчало. Радовало, потому что делить свои собственные сны с кем бы то ни было Мина не собиралась, а огорчало потому, что было не с кем поговорить по душам, поделиться впечатлениями от фантастической красоты заката над вулканом или глубокой синевы бескрайнего океана вокруг необитаемого острова. Но самое главное – не у кого было спросить, действительно ли это сон, а если нет, то почему она никогда не заболевает после хождения босиком по голой земле или по снегу и всегда просыпается голодной, даже если всю ночь объедалась удивительной вкусноты тропическими фруктами. Часто встречавшиеся ей тут и там разнообразные животные хоть и были хорошими слушателями, но – что львы, что обезьяны – никак не могли предоставить ей ответы на все стомильон тысяч вопросов. Да и компания из них была так себе, хотя Мина старательно убеждала себя в обратном.
Первые несколько месяцев Мина наслаждалась выпавшей ей возможностью посмотреть мир, но потом начала скучать – все моря были одинаково солёными, а леса непроходимыми, снег везде был холодным и белым, а надо всем этим каждый день всходило на то же самое небо одно и то же солнце. И тогда переживания маленькой девочки нашли выход в стихах – сначала неуклюжих, а потому смешных, но позже гораздо более зрелых и осознанных. И теперь, поднимая взгляд вверх, Мина видела уже не просто небо, но Небо, меняющееся каждый день, каждый час, и облака, и птиц, парящих свободно и гордо в королевстве высоты, в котором Мине ещё ни разу не довелось побывать – диван был слишком тяжёлым для того, чтобы стоять на облаке.
Она внезапно замерла, обняв себя руками и уставившись под ноги. Потом нахмурилась, забормотала что-то себе под нос, а через несколько секунд со всех ног кинулась обратно к дивану, с разбегу плюхнулась на него и поёрзала, устраиваясь поудобнее. Уже привычным движением она запустила руку под подушку, выуживая из-под неё блокнот с вложенным в середину карандашом. Привычка класть этот нехитрый набор поэта под подушку уже давно была выработана до автоматизма – он нужен был для того, чтобы сохранять впечатления, полученные от путешествий во «сне наяву». Честно появляющиеся наутро стихи, впрочем, не убеждали Мину в реальности происходящего – она вполне могла и лунатить.
Открыв блокнот на чистой странице почти в самом конце, девочка принялась стремительно записывать пришедшие только что в голову строчки, шевеля губами и еле слышно проговаривая написанное вслух, чтобы убедиться, что ритм не был потерян в спешке.
– Чистый свет… – бормотала она, – невесомости мыслей… нет, лучше невесомость, тогда здесь по-другому…
– А что ты делаешь? – внезапно прозвучало у неё прямо над ухом.
От неожиданности Мина швырнула блокнот на диван, а карандаш в снег и на всякий случай сиганула следом – мало ли, какие монстры захотят её съесть.
Однако это оказался не монстр. И вообще не зверь. Это был человек – впервые за шесть с половиной лет ночных путешествий Мине встретился человек! Она на всякий случай потрогала собственный лоб, который был ожидаемо холодным, как и рука, и всё остальное тело. И вообще, в снегу было холодно, и Мина встала, но приближаться к незнакомому человеку не спешила, глядя на него с опаской.
А неизвестный, оказавшийся мальчиком лет семи-восьми на вид, разглядывал её с любопытством и, кажется, совсем не боялся. Мина решила, что, в таком случае, тоже не будет, потому что если бояться, то говорить будет сложно. А поговорить хотелось, и ещё как.
– Ты кто? – спросила у мальчика Мина, отряхнув ночнушку от снега, – Как тебя зовут?
– Я Джим, – улыбнулся во все двадцать шесть зубов и две дырки мальчик, – а ты?
– А я Мина, – представилась девочка, – как ты здесь оказался? Ты заблудился?
– Нет, – ответил Джим с забавной серьёзностью, – я сплю. А ты?
– Я тоже, – кивнула Мина, глубоко внутри радуясь встрече с собратом, и, пользуясь случаем, поинтересовалась, – а ты не знаешь, это всё по-взаправдашнему, или ты мне просто снишься?
– По-взаправдашнему, – важно кивнул Джим и поднял вверх указательный палец, – и я знаю, как это доказать.
Мина недоверчиво приподняла бровь.
– Ну, и как?
– Сейчас, подожди минутку, – и новый знакомый, высоко вскидывая ноги, понёсся к стоящей в отдалении детской кроватке, чтобы, немного повозившись, побежать обратно, на ходу размахивая чем-то ярким.
– Вот, – продемонстрировал он длинную красную ленту, – с плюшевого медведя снял, ему она всё равно не подходит, – и, высунув язык от усердия, принялся обматывать её вокруг запястья опешившей Мины, попутно объясняя свои действия, – теперь, если лента останется на тебе, когда ты проснёшься, значит, мы друг другу не приснились.
Мина широко раскрытыми глазами разглядывала довольно улыбавшегося Джима, удивляясь тому, что подобная идея не пришла в её голову раньше – просто оставить что-то во сне и проверить наличие этого чего-то утром дома. Осенённая идеей, она схватила свой блокнот, не задумываясь, вырвала из него лист с последним стихотворением и протянула Джиму.
– На, бери.
Мальчик кивнул и, бережно сложив листочек в несколько раз, крепко сжал в кулаке.