Звяк, стук, щёлк.
Я повернула ручку, и дверь приоткрылась.
Если зазвенит сигнализация, мне крышка. Я на минуту затаила дыхание, но нет, тишина. Магазин лишь как будто дохнул на меня, приглашая войти внутрь.
Да!
Да. Да.
Я сделала это! Я взломала замок самого крутого магазина в городе!
На мгновение я поразилась своим способностям, но затем вспомнила, что стою здесь уже добрых пять минут, так что меня вполне кто-то мог заметить. По спине пробежал холодок страха. Я обернулась, ожидая, что кто-то наблюдает за мной. Но по-прежнему было тихо, и я перешагнула через порог.
Закрыв за собой дверь, я осмотрелась. Передо мной лежали все виды сладостей, которые только я могла пожелать, и я могла взять сколько угодно! Вдоль стен выстроились банки с написанными фломастером ценами. Прилавок был заставлен корзинками конфет в блестящих обёртках, а под ними – ряды ярких коробок с шоколадными наборами.
Я на всякий случай заглянула за прилавок – вдруг там кто-то прячется, но, разумеется, там никого не было, как не было и никаких мигающих красных огоньков сигнализации. С другой стороны, мне нужно было пошевеливаться. Вдруг сработала какая-то тайная, не замеченная мной сигнализация и сюда в любую минуту нагрянет полиция?
Я посмотрела на ряды банок вдоль стены.
И застыла на месте, не зная, что делать дальше, но потом вспомнила свою задачу: по призу из каждой части магазина.
Меня так и подмывало прихватить целую коробку шипучих змеек, но её тут же хватились бы, мне же пришлось бы объяснять дома, откуда они взялись. Вместо этого я сунула две шипучие змейки в рот. Они тотчас лопнули мелкими пузырьками; в носу приятно защекотало.
Вкуснотища.
Положив ещё две в карман, я взяла десять жевательных резинок. Затем сняла с полки банку с малиновым драже, взвесила ровно двести грамм и высыпала в бумажный пакет.
Этого достаточно.
Заметив пакетик с лакричными спиральками, я сунула в карман и его тоже. Определённо достаточно.
Сунув в рот ещё одну шипучую змейку, я перешла в отдел игрушек. Одна сторона была завалена коробками с куклами в розовых платьях с блёстками, лошадками и плюшевыми мишками, которых так обожает Элли. На другой стороне – игрушки для мальчишек. Я провела пальцами по колёсам скейтборда. Вообще-то, я бы не отказалась от скейтборда, но как я объясню, откуда он у меня взялся? Мама найдёт его и убьёт меня, медленно-медленно.
Я присела, разглядывая полки с игрушками для малышей. Динозаврики – это круто, но у Сидни их и без того целая куча. Я двинулась мимо поездов, тракторов и машинок. В самом конце выставлены фонарики «Лего». Это человечки «Лего», но они большие и превратились в фонарики. Я беру себе полицейского.
Его можно подарить дяде Дереку на Рождество.
Кажется, всё. Больше мне здесь ничего не нужно. Да и вообще, пора уносить ноги.
Когда я вышла на улицу, было уже совсем светло. Мои карманы трещали по швам, и я бы не отказалась от завтрака.
Бум, бум, бум, бум, бум, бум.
Шесть часов.
Сидни наверняка уже проснулся, а значит, и мама тоже.
Я попыталась защёлкнуть замок. Бесполезно. Я повторила попытку. И вновь ничего. Тогда я просто закрыла за собой дверь.
И всё равно она толком не закрылась. Держу пари, с отцом такого никогда не случалось.
Мимо переулка проехала машина и, на миг притормозив, покатила дальше. По главной улице прогромыхал грузовик с мусорными баками. Где-то за городом зафыркал мотором трактор.
Повернувшись спиной к магазину, я бросилась наутёк.
Экология
Местный зоопарк – это такая же зелёная тоска, что и грядки с кресс-салатом. Единственное, что есть в нём хорошего, – это Дом бабочек и сувениры. Пока миссис Гейтон раздавала блокноты, весь класс пускал слюни, глядя на сувенирный магазин.
У меня слипались глаза, но я протянула за блокнотом руку, а второй вытащила из кармана малиновое драже. Проигнорировав меня, миссис Гейтон передала блокнот Мелиссе.
– Золотой класс, будьте внимательны, – сказала миссис Гейтон. – Экология – вот цель нашего посещения.
Лично я сомневаюсь, что этот зоопарк имеет к экологии даже отдалённое отношение. Он не очень эко, и уж точно не логичен. С крыши маленькой вонючей клетки свисают усталые обезьяны. Там ещё есть муравьед, но он отказывается выходить. Его клетка размером с надувной бассейн. Есть также пара усталых фламинго. Им явно не хватает креветок, и они из розовых постепенно становятся серыми.
Зато много бетона. Совсем как на грядках с кресс-салатом, но я подозреваю, что даже у кресс-салата больше экологии.
Я захватила лишь малиновое драже и две жвачки, и всё равно мне нехорошо. В какой-то момент я была готова петь, зная то, чего не знает никто другой. А затем мне сделалось муторно.
Наверно, это от недостатка сна.
Я была вместе с Элли. С кем же ещё ей быть? Ведь я единственная, кто не прикалывается над ней. Мелисса, Джессика и Эмбер уже вовсю хихикали, прикрыв ладонями рот.
Из всех ужасных девчонок в нашем классе эти трое – хуже всех. Моя мама называет их ведьмами. Это помогает: я всегда могу думать о них как о ведьмах, которых, если они будут продолжать в том же духе, в конечном итоге ждёт плохой конец. Они хихикали над Элли из-за того, как она вырядилась, что, в принципе, справедливо, потому что вкуса у Элли ни на грамм. Но сегодня она превзошла саму себя: розовый пушистый джемпер, огромный рюкзак, тесные розовые легинсы, отчего её ноги кажутся похожими на сосиски, прозрачные ботинки с блёстками.
Ой, забыла: ещё и шляпа!
Никто никогда не надевает никаких шляп, хотя те всегда есть в списке, который раздаёт миссис Гейтон. Держу пари, что, хотя сегодня льёт дождь, Элли намазалась лосьоном от загара.
– А теперь, Золотой класс, возьмите блокноты и ответьте на как можно большее количество вопросов. Если вы не знаете ответов, значит, вы недостаточно стараетесь.
С этими словами миссис Гейтон направилась в кафе. Не иначе как она надеялась, что кого-то из нас съест лев или разорвёт облезлый тигр. Думаю, она была бы рада, будь это я или Элли.
Миссис Гейтон – одна из причин, почему мы с Элли ладим между собой. Она придирается к нам обеим: Элли умная, а миссис Гейтон ненавидит умных. На их фоне видна её глупость. Я дочь грабителя, и она никогда не даёт мне это забыть. Когда я рядом, она всегда крепко прижимает к себе свою сумочку, как будто я собираюсь сорвать её у неё с руки. Миссис Гейтон уже лет сто. Она работала в школе, когда там училась моя мама, и мне кажется, что даже миссис Мейсон, наша директриса, её побаивается и потому не решается уволить.
А вот ведьмы у миссис Гейтон, похоже, в любимчиках; не иначе как она видит в них себя в юности.
Пока мальчишки пытались соблазнить муравьеда шоколадным пирожным, я толкнула дверь, ведущую к бабочкам. Внутри было душно и слегка жутковато. Огромные бабочки медленно порхали над нашими головами. Вид у них так себе – потертый и облезлый, как старые шторы.
Я предложила Элли пакетик с драже.
– Ой, спасибо, Скарлет. – Она тотчас сунула одно драже в рот. Оно по цвету идеально подходило к её шляпе.
Я тоже взяла одно и покатала языком.
По идее, ему было положено таять во рту, но мне оно показалось совершенно безвкусным. Оттого, что Элли тоже съела одно, я почувствовала себя чуть лучше, как будто теперь виновата была не я одна, хотя, строго говоря, она ведь не знает, что драже краденое, и не может чувствовать себя виноватой.
Интересно, мучила ли моего отца совесть всякий раз, когда он совершал кражу со взломом?
– Элли, ты когда-нибудь в жизни совершила дурной поступок? – спросила я, притворившись, будто разглядываю коричневого мотылька. Похоже, он был мёртв, а может, это был лишь кусок древесной коры.
– Дурной поступок? – переспросила Элли. – Что ты имеешь в виду?
– Например, украла что-нибудь? Или типа того?
Элли рассматривала какой-то камень. По-моему, на самом деле это была лягушка, но Элли близорука. Она никак не ожидала, что камень вдруг оживёт и поскачет по другим, мшистым камням.
– Ты думаешь о своём отце?
Я о нём не думала, но, испугавшись того, что она скажет, если я открою ей правду, кивнула.
– Ну, думаю, даже с твоим отцом не всё было так просто.
Мы двинулись дальше. В этот момент сквозь пластиковые клапаны двери шагнул мужчина в костюме и в форменной шофёрской фуражке и огляделся по сторонам. Вслед за ним протиснулась крупная блондинка в леопардовом пальто. Я была готова поклясться, что она таращится на меня, а не на бабочек.
– Это наша мэр, – шепнула Элли, указывая назад.
Я оглянулась на дородную светловолосую женщину. На шее у неё болталась огромная золотая цепь, но из-за шубы её было плохо видно. Что она забыла в Доме бабочек?
– Мэр? – переспросила я. – Навряд ли. Она похожа на… – Я так и не смогла придумать приличного слова.
– Рождественский ёлочный шар? – предположила Элли. – Разве ты не помнишь, она победила на выборах прошлым летом? Папа сказал, что это был сюрприз; её семья живёт здесь только три года. Она привела с собой шофёра.
Я посмотрела на мэра и её шофёра. Мужчины такого вида, как он, обычно ошиваются возле букмекерской конторы. Его серый костюм был весь помят, а волосы слишком длинные.
– Ты хочешь сказать, они управляют городским советом? – шёпотом спросила я.
– Да, – шепнула в ответ Элли. – Папа говорит, что выборы были нечестными, он уверен, что без мухлежа при подсчёте голосов не обошлось, но теперь этого уже не докажешь.
Только Элли знает такие вещи. Пожав плечами, я повела её дальше, из Африки в Южную Америку.
– В любом случае, – добавила она, – всё зависит от того, что ты крадёшь и с какой целью. Это немного похоже на белую ложь.
– Ты хочешь сказать, что иногда воровать можно?
– Да. И нет. Я хочу сказать, что на самом деле мы не знаем подробностей того, что и у кого украл твой отец.
Только Элли может говорить такими длинными фразами.
– Верно, – согласилась я, пнув ногой растущий из бревна гриб. Из него мне на ботинок тотчас растеклась жёлтая, похожая на гной гадость. Это мне явно за кражу сладостей. – Но дело не в моём отце.
– Вот как? – удивилась Элли, распахивая пластиковые занавески на другом конце Дома бабочек. – Что ты?..
Она запнулась, так и не договорив.
Мы увидели, что оказались в дальней части зоопарка. Воздух внезапно обдал наши лица влагой и свежестью. А перед нами… перед нами был крошечный бетонный пруд, в который втиснули трех пингвинов. Вид у всех троих был глубоко-глубоко печальный. Он и раньше был у них довольно печальный, но тогда у них был пруд бо`льших размеров. Я это точно помнила. Теперь же бетон как будто кто-то обгрыз по краям, и у них осталось всего около фута воды.
К счастью, шёл дождь, иначе им бы никогда полностью не намокнуть. Мы обе стояли и смотрели на них.
– О боже, они как в тюрьме, – ужаснулась Элли.
Внезапно рядом с нами у ограждения возникла миссис Гейтон.
– Почти как твой отец, – сказала она мне. – Разница лишь в том, что пингвины этого не заслужили.
Сглотнув слёзы, я вдоль перил отодвинулась от неё как можно дальше.
– Какой кошмар, – вздохнула Элли.
– Да, – пробормотала я. – Жаль, что там не она.
Мы с Элли кругом обошли пингвиний пруд. Он крошечный, меньше нашей гостиной.
– Это ужасно, – шепнула я Элли.
– Форменное безобразие, – согласилась она.
– Мы должны с этим что-то сделать, – сказала я.
– Да, – с сомнением в голосе согласилась Элли. – Но что?
«История игрушек» против дяди Дерека
К вечеру меня уже тошнило при мысли о сладостях. Как говорится, каков отец, такова и дочь, два сапога пара, вернее, два удачливых вора в воровском логове. Может, мама тоже грабитель? Я бы с удовольствием провела вечер с мамой на диване – смотрела бы вместе с ней очередной слезливый сериал, жевала бутерброды с арахисовым маслом и попивала банановые молочные коктейли, но вместо этого сегодня будут дядя Дерек и Элли.
Этим вечером мама и дядя Дерек поменялись местами. Она ушла на работу, а он вернулся, чтобы присмотреть за нами.
«Присмотреть» – это явное преувеличение. Он вернулся, чтобы спалить несколько сосисок и, пока те превращались в угли, устроить с Сидом сражение в ванной.
Они всё ещё были там. Мне было слышно, как Сидни оказывал стойкое сопротивление. Он уже задействовал все обычные орудия войны, и теперь, как я догадывалась, вступал в римскую фазу. В ход шло буквально всё: мёртвые коровы и огненные шары в катапультах. Сидни отстреливался мыльной пеной и брызгалкой. Перевес сил явно оказался на его стороне, так как дядя Дерек сдался и выпустил Сидни из ванной.
Сидни бывает довольно смелым с дядей Дереком.
– Сегодня миссис Гейтон снова наговорила гадостей, – сказала Элли поверх подгоревших сосисок.
– Хм? – уточнил дядя Дерек, запихивая картошку в рот Сидни.
– Именно, – сказала Элли. – Как ты выдерживаешь, Скарлет? Она только и делает, что оскорбляет твоего отца.
Я лишь пожала плечами и набила рот горохом. С её стороны, конечно, очень мило сочувствовать мне, но лучше бы она этого не делала.
– Неужели? – уточнил дядя Дерек, глядя прямо на меня. – И часто она это делает?
Я промолчала. Открой я рот, я бы точно разревелась. Вместо этого я посмотрела на свою тарелку и сложила из сосисок рожицу. Больше они ни на что не годятся.
Когда Сидни, наконец, лег спать, дядя Дерек подсел к нам на диван перед телевизором. Мы смотрели «Историю игрушек‑3» уже в шестой миллион раз, но, поскольку он не разрешил нам смотреть ничего, кроме детских и семейных программ, выбор был невелик – или это, или «Барби на льду». По крайней мере, я смотрела на телеэкран; Элли – на свою игровую приставку.
На экране игрушки совершили побег, но теперь конвейерная лента несла их к мусорному баку. Здесь, в гостиной, дядя Дерек бежал рядом с нами на месте с секундомером в руках. Я заметила, что он отращивает усы. Не иначе как решил, что с ними он будет выглядеть круто. На самом же деле он просто похож на человека, который не умеет отращивать нормальные усы.
– Двадцать один, двадцать два, двадцать три, – считал он, задыхаясь.
Игрушки провалились в мусоропровод.
Дядя Дерек остановился и пощупал пульс.
– Пятьдесят пять, пятьдесят шесть.
Игрушки вцепились друг в друга и полетели к печи.
Дядя Дерек возобновил бег.
Игрушки прощаются – в этом месте моя мама, будь она здесь, точно бы расплакалась.
– Тридцать девять, сорок, сорок один – ох! – Дядя Дерек без сил рухнул в кресло. – Ну, всё.
Пластиковые инопланетяне спасают игрушки, подцепив их когтем.
Я поняла, что он хотел сказать этим «ну, всё сделал», но я рада, что всё закончилось.
Дядя Дерек меня просто бесит. Я не возражаю, когда он выступает в роли няни, но помимо этого… пока дядя Дерек проверял «скорость восстановления», я получила минуту спокойствия и вновь переключила внимание на телеэкран.
Игрушки возвращались домой, значит, всё будет хорошо.
– Чёрт побери! – воскликнул дядя Дерек, вскакивая на ноги.
Я не стала отрываться от экрана. Я очень надеялась спокойно досмотреть фильм, без новых фокусов дяди Дерека, но на этот раз он принялся скакать как угорелый.
Даже Элли оторвалась от приставки.
– Откуда они у тебя? – Он заглянул в мой школьный рюкзак.
– Папа, – одёрнула его Элли. – Что ты делаешь?
– Вот это. – Дядя Дерек подцепил отмычки.
– Что это? – удивилась Элли.
Они оба в упор уставились на меня.
Потому что я оставила рюкзак открытым.
Я даже не пошевельнулась, по-прежнему глядя в телевизор и чувствуя, как заливаюсь краской до корней волос.
– Это папины, – пробормотала я.
– Да я уже догадался. Они всё это время хранились у твоей мамы? – спросил дядя Дерек.
Похоже, он разволновался.
Я с минуту тянула с ответом.
– Нет, их принёс папин адвокат.
– Но что это? – повторила свой вопрос Элли.