– Ну, родной, засажу по самые…
Вспомнил Петрович молодость звенящую. Гвоздь, как в масло вошел. Доволен Петрович, на бутерброд с хлебом заработал. Опять промашка. Нельзя забывать, что в государстве живешь и на его территории гвоздь заколачиваешь. Разумно. Не нами придумано. Петрович еще жменю достал. И вторую засобачил, чтоб верняк дело было. Чтоб не думали, что Петрович Родину не любит. Дело сделано. Любо-дорого. Отцентровал он молоток снова. А гвоздь аж пищит. Железной душой скрежещет:
– Петрович, мать твою, здеся я! Расступись, я сам себя загоню в древесно-стружечную промежность.
Петрович за молоток, а его будто бы кто за штанину смыкает.
– За усатого пожарного инспектора гвоздь не забил, он тоже кушать хочет? Не забьешь – самовозгорание гвоздя произойдет. И асбестовый молоток покупать придется, с пенным и углекислотным огнетушителем в нагрузку. Короче, много проблем появится.
Забил Петрович гвоздь за дядю погоновожатого. А из-за его плеча фининспектор выглядывает. И папочкой ласково помахивает, карман проветривает. И совет дает:
– Ты по хреновинке этой за меня молоточком тюкни. А я свой параграф припечатаю.
Тюкнул Петрович.
– Следующий.
Маргарита Дихлофосовна на очереди.
– Гвоздь стерильный? Не вредно дышать, когда он коррозию выделяет?
Петрович понял.
– Я его вовнутрь быстро загоню, как медицинскую иглу. И никаких канцерогенов не учуете.
– Вот и правильно. Теперь и мне на душе сытно.
Колотит гвозди Петрович. И работа продвигается. Никого не забывает. Калейдоскоп лиц и красок в интерьере. От малиновых фуражек – до малиновых пиджаков. Вспотел, и перекусить некогда. Наконец очередь и до родного дошла. Шлеп по карману – пусто, как в желудке. Закончился гвоздь Петровича. Вышел весь. Доблестно, как генерал в отставку. Но и Петрович не гвоздем деланный. Бурчит живот и вместо головы соображает. Из хозяйской половицы гвоздь, как стоматолог извлек.
– Вот он, любезный кормилец.
Отрехтовал, как дамасский умелец, и в один дых, как кием в лузу шар загнал. Упала копейка Петровичу. Фух.
Умеют работать и у нас мастеровые. Гвозди бы делать из этих людей. И начинает получаться. Но со сроками – календарный фокус. Хозяин к Рождеству вселяется. Все честно знают. И руку жмут. Он елку в магазине капроновую прикупил, гостей назвал. И шампанское мысленно откупоривает.
А ему б к импортной игрушке – кисть в нагрузку. Пусть не дорогой флейц, но чтоб был с иголочки. Потому как к Пасхе рабочий процесс негласно приурочен. И пасхальные яйца красить нужно будет или свои с горя. А если на Пасху входыны – шампанское и бенгальский огонь в самый раз. Неустойкой хозяин ударит работягу. Так это он не его одного голодным оставит – а весь легион, от Константина Эрнстовича до мадам Дихлофосовны. А у гегемона потенция качества пропадет и вовсе. Вот и тянет кота за хвост кооперативный работник Петрович, как репку. А хвост резиновый.
Это у сказочного лукоморья наяривает по цепи кот ученый и в ус не дует. Цепь добротная. А по жизни – он сам по себе гуляет, и свой хвост под руку не сует. И вот появляется мэтр-маэстро Данила. Русский зодчий. Прадед его Казанский собор возводил. Дед – Янтарную комнату шлифовал. Дядька – блоху клеймил. Руки из головы растут, девяносто восьмой пробы. Чудак-бессеребреник. Дело почуял – глаза как у блаженного зажглись. Работу выложит, как душу. И гвоздь не заколотит, а ввинтит пальцами. И на крест пойдет, воплощая идею мастера. И воскреснет, как положено богу.
Сошлись хозяин и мастер в третий раз. Чтоб как в последний бой. Друг против друга. У обоих возможностей – небо.
Хозяин зеленью шевелит в кармане. Мастер мозгами. Развернул концепцию мастер в перспективе-оксанометрии. Профиль-анфас детали показал в цвете, запахе и дал потрогать. Полуштрих на составляющий спектр разложил. Мозги хозяина покатал, как яблочко по тарелочке, для иллюзорного восприятия эффекта. Собрал снова в единое целое, как кубик Рубика, с закрытыми глазами. И на ладони выставил. А хозяин с ладони взял и в трубочку свернул и советует её засунуть куда-то…
– Все это хорошо. Но мне бы подешевле.
Взял мастер тайм-аут. Руки в волосы запустил. И все гамузом подал.
– Уже лучше, теплее. Сделай так, чтоб меня в жар бросило.
Погрустнел мастер. Один глаз потух. Но второй, как у циклопа в медный лоб хозяина ввинчивается. А он, как начищенная сковородка, сияние отражает.
Разложил ему маэстро снова все на пальцах.
– Указательный палец – это работа моя. Средний палец – материал со склада. А большой, зарплата ваша.
А художественная комбинация из трех пальцев в интерьере свободной руки – представляет собой фигуру, символизирующую конечный результат творческого процесса, кукиш… Хозяина в жар и кинуло. А у маэстро второй глаз потух – фингал за дерзость. Русским зодчим шилом глаза прочищают. А фингал – это милость господина. Сойдутся в цене маэстро с хозяином, как пить дать. Талант в водке размякнет, шедевр покоробит. Вот и строят дворцы заморские зодчие. А кто видел первый замысел Растрелли? Или эскизы Врубеля? Всех переплюнул «Квадрат» Малевича…
Заказчик с тугим крокодильим портмоне любит слезу бедности пускать. И не от жадности вовсе. Это его имидж. Дома в золотой унитаз писает. Из пресса зеленую купюру в козью ножку крутит для куража.
А тебя по-приятельски хлопнет по плечу:
– Ну, паря, из горла рвёшь. Не сладко мне, горько, как на свадьбе, дружище.
– Богатые тоже плачут…
Рыдают и стонут, как бурлаки. В белых пароходах казино. В ложах на ипподромах. И костьми ложатся на ресторанных полигонах со связкой пятизвездочного. Тут не устоишь, нога подломится. Потому, как этот стон у нас песней зовется.
Тяжело и почетно зарабатывать капитал. Ты олигарх и я тебя уважаю за то, что ты реализуешь замысел Мастера и сохраняешь созданный шедевр для потомков. Но если ты прожираешь свою жизнь на дерьмо им ты и являешься, господин олигарх. Грудь свою как герой золотой цепью украшаешь. «Орден лукоморья» носишь, как фельдмаршал.
А труд Мастера, – конфетная обертка. Медаль за глупость…
Но всё это Заказчику, Покровителю, Спонсору говорить не следует, и думать об этом забудьте. Восторгайтесь его мудрым и справедливым словом и прочей чепухой, которая ему мёдом по сердцу.
Талант, терпение и трудолюбие увековечат имя Мастера-Созидателя, Творца для человечества, но по жизни он бессребреник. А вам это надо? Забудьте о созидании для человечества, создавайте комфортную зону вокруг себя любыми действиями. Миром сегодня правят банкиры, каста манипуляторов, не создающая ничего, но обладающая всем. Сегодня это и есть высшая справедливость.
Вы же будьте честны и справедливы только перед собой, да и перед собой не грех слукавить… А для ведения бизнеса все средства хороши. И, если ваш жизненный бизнес-путь выбран бесповоротно, и вы с него не собираете сворачивать, вам необходима бизнес-идеология, бизнес-кумир и бизнес-идол.
И такая икона, на которую стоит уповать, есть.
БИЗНЕС-ИКОНА
Вам следует изучить или, хотя бы прочитать, биографию Джона Дэвисона Рокфеллера – самого богатого человека в мире, первого миллиардера за всю историю человечества.
Когда Джону Рокфеллеру было 10 лет, семейству срочно пришлось менять местожительство, причем, переезд напоминал бегство. Причина его, как свидетельствуют документы, была очень весомой – отец Рокфеллера обвинялся в конокрадстве.
Маленький Джон уже с раннего возраста проявлял коммерческую смекалку – он продавал родным сестрам конфеты, которые покупал оптом. Уже с первых дней рабочей жизни Рокфеллер завел бухгалтерскую книгу, куда аккуратно вписывал доходы и расходы. В семь лет он продавал выращенных им индюшек соседям, а заработанные на этом 50 долларов одолжил соседу под 7% годовых.
Юный Джон производил на окружающих впечатление тихого задумчивого мальчика. Сухощавый и неэмоциональный ребенок подолгу задумывался и не спешил с принятием решения.
В школе Рокфеллер учиться не любил, хотя педагоги отмечали у мальчика цепкую память и способность мыслить логически. В годы учебы Джон начал ростовщический бизнес. Рокфеллер понял, что, ссуживая небольшие суммы под небольшие проценты, можно заработать без труда. Мальчик не захотел становиться рабом денег и трудиться ради зарплаты день и ночь. Джон решил сделать деньги собственными рабами и заставить их работать на себя. После окончания школы Джон стал студентом коммерческого колледжа, поэтому юный бизнесмен устроился на трехмесячные бухгалтерские курсы, где освоил необходимые азы ведения денежного оборота.
Юный Джон начинал с оклада в 17 долларов, но через несколько месяцев уже получил повышение до 25 долларов. Через год Рокфеллера назначают управляющим компании. Джон стал получать зарплату в 20 раз больше бухгалтерского оклада. Но честолюбивого Джона не устроила эта сумма, и, не проработав и года, Джон увольняется, чтобы начать собственный бизнес. В 18 лет Джон Рокфеллер стал младшим партнером коммерсанта Мориса Кларка.
Для того чтобы стать партнером бизнесмена из Великобритании, Рокфеллера пришлось занять 1200 долларов у собственного отца под 10% годовых. Набрав необходимые 2000 долларов, Рокфеллер стал компаньоном и владельцем акций фирмы «Кларк и Рочестер». Компания торговала сельхозпродукцией. Рокфеллер быстро завоевал доверие партнеров деловой хваткой, интуицией и искренностью. Молодой Рокфеллер занялся ведением финансовых дел предприятия.