В контексте социологической концепции правопонимания категорию «правоотношение» следует рассматривать в двух смысловых плоскостях. Применительно к «живому» праву правоотношением будет являться любое юридически значимое общественное отношение, в рамках которого субъекты реализуют корреспондирующие права и обязанности независимо от того, получили эти отношения юридическое оформление либо нет. Основным принципом, положенным в основу регулятивно-охранительной деятельности в рамках «живого» права, является: «Разрешено все, что не запрещено законом».
Правоотношениями в легистском праве являются межсубъектные взаимодействия, осуществляемые по принципу: «Субъектам разрешено лишь то, что разрешено законом и на что у них есть персональное разрешение». В таком понимании правоотношения представляют собой урегулированные нормами процессуального права процедуры, в которых четко определены участвующие субъекты, сроки, средства, методы, технологии осуществления.
В современный период соотношение правоотношений, урегулированных нормами «живого» и легистского права, наиболее образно явлено в механизме разрешения частноправовых конфликтов, где наряду с процессуальными инструментами, выраженными в административных и судебных правоотношениях, широко представлены альтернативные средства и методы (альтернативный арбитраж, медиация)10.
1.3. Объект и предмет правоотношения
В наиболее общем понимании объект представляет собой основное конечное целеполагание, задающее «магистральное направление» поведенческой деятельности11.
В теории права понимание объекта правоотношения осуществляется в рамках двух подходов: монистического (единого объекта) и плюралистического (множественности объектов).
Соотношение этих подходов в свое время рассмотрел О. С. Иоффе, по мнению которого в юридической науке «наиболее широкое распространение получила теория множественности правовых объектов, сторонники которой полагают, что в качестве объектов прав могут выступать самые разнообразные явления не только внешнего, но и внутреннего мира человека, причем одним из таких объектов является прежде всего сам человек. Как объект права человеческая личность фигурирует в этих теориях наряду с вещами, промышленными предприятиями, продуктами духовного творчества и т. д. …Иногда под понятие правового объекта подпадает человеческая личность в качестве своеобразного классификационного критерия для подразделения различных видов объектов на явления, противостоящие человеку и совпадающие с понятием человеческой личности. При этом характерно, что какое бы общее определение понятия объекта ни выдвигал тот или иной автор, придерживающийся теории множественности правовых объектов, все равно, рассматривается ли объект права как предмет правового господства, как сила или как благо, которым управомоченный овладевает при помощи предоставленного ему права, – человеческая личность обычно подводится под это определение так же, как под него подводятся вещи, продукты духовного творчества, а иногда права и другие явления внешнего и даже внутреннего мира человека.
В противовес теории множественности и одновременно с ней в… юриспруденции была выдвинута теория единого правового объекта, сторонники которой исходят из того, что в качестве объекта прав может выступать не все многообразие подчиненных человеку внешних явлений, а лишь их определенная и единая группа, на которую распространяется действие предоставленных личности субъективных прав. При этом таким в качестве единого и единственного объекта прав могут выступать как вещи, так и человеческие действия»12.
По мнению автора настоящей монографии, с учетом характеристики правоотношения как формы межсубъектного социального взаимодействия (правовой коммуникации) в качестве объекта следует рассматривать общественное отношение (поведенческую форму, объединяющую людей, материальные и виртуальные вещи, собственно поведение, направленное на реализацию субъективных прав и обязанностей), на возникновение, изменение, прекращение которого конкретное правоотношение направлено.
Заявляя о себе в качестве целеполагания правоотношения, объект выступает в качестве единичной категории: одно правоотношение – одна цель – единый объект. Вместе с тем с учетом межсубъектного характера правовой коммуникации, выражающей содержательную субстанцию правоотношения, можно и нужно говорить о множественности его предметной области. В отличие от единичности объекта предмет правоотношения – это всегда комплексная категория, объединяющая в себе в качестве составляющих частей фрагментарные представления об объекте, позволяющие воспринимать его в более узком и вместе с тем более глубоком и конкретном ракурсе. Так, если в качестве объекта правоотношения в торговле будут рассматриваться общественные отношения в сфере распоряжения правом собственности, то предмет этого отношения в комплексе образуют понятия, принципы, признаки, характеризующие право собственности, особенности субъектного состава, динамические характеристики, юридические последствия, ответственность сторон и т. п.
Если объект задает общую цель правоотношения, то предмет характеризует область задач, с решением которых связано достижение цели, а также определяет ракурс субъективного представления об объекте. Объект и предмет соотносятся как общее и частное. Это взаимосвязанные и взаимообусловленные, но не тождественные явления. Данное утверждение позволяет рассматривать в качестве ошибочных концепции авторов, рассуждающих о едином предмете (курсив мой. – А. Н.) правового регулирования. В частности, А. А. Долгополов полагает, что «единый предмет правового регулирования является системным институтом, в который входят следующие элементы: специфические волевые отношения; субъекты отношений; объекты, по поводу которых субъекты совершают волевые действия; общественные события, побуждающие к возникновению или прекращению отношений между субъектами. Системность единого предмета правового регулирования требует системной формы правового регулирования, чему в полной мере отвечают административно-правовые режимы. Единый предмет правового регулирования носит многоотраслевой характер, так как включает в себя отношения, которые регулируются правовыми нормами различных отраслей российского права»13. В. Д. Сорокин отмечает, что единый предмет правового регулирования, несомненно, представляет собой крупномасштабную субстанцию, весьма сложную, многослойную и многопрофильную социальную систему, в структурировании которой непосредственно участвуют как минимум две группы элементов. Первую группу образуют фактические общественные отношения разнообразного содержания, объективно нуждающиеся именно в правовом регулировании. Вторую представляют своего рода юридические модели упомянутых общественных отношений14.
На наш взгляд, представленные точки зрения являют собой пример типичной «подмены понятий», когда, говоря о предмете, автор фактически имеет в виду объект.
Подводя итог сказанному, следует сделать вывод о том, что объект и предмет правоотношения выступают в качестве понятий, используемых для определения направленности поведенческой активности, формирующей субстанциональную составляющую правоотношения – его содержание. При этом объект правоотношения характеризует его общее целеполагание, а предмет является фрагментарным отражением объекта на уровне его субъективного восприятия. Предметное видение правоотношения предполагает выделение в его динамике определенных сегментов, в своей совокупности позволяющих конкретизировать видение объекта и перейти от абстрактного представления о нем к конкретному.
1.4. Сравнительный анализ категорий «субъект права» и «субъект правоотношения»
Субъектный состав правоотношения складывается из совокупности субъектов – индивидов и коллективных образований (органов, компаний, учреждений, государств и т. п.), наделенных правосубъектностью (праводееспособностью), принимающих участие в конкретном правоотношении и реализующих в нем субъективные права и обязанности.
Раскрывая субъектный состав правоотношений, важно уяснить не только их особенности, но и терминологический ряд, а также используемые в теории права правовые конструкции. В частности, каким образом соотносятся понятия «субъект правоотношения» и «субъект права»? Безусловно, субъект правоотношения во всех случаях является субъектом права, вместе с тем обратная связь не столь очевидна. Соотношение этих понятий следует рассматривать в трех плоскостях: путем сравнения объема дееспособности субъектов; определения возможности самостоятельной реализации ими прав и обязанностей; фактического участия субъектов в конкретных правоотношениях15.
Сравнение объема дееспособности субъекта права и субъекта правоотношения позволяет сделать вывод о том, что для субъекта права характерно наличие общей, а для субъекта правоотношения – специальной дееспособности. При этом обладание общей дееспособностью является необходимым, но не всегда достаточным условием для вступления в правоотношение16. Специальная дееспособность зависит не только от возраста и вменяемости, но и от образования, опыта работы, состояния здоровья и т. п. Таким образом, возникает ситуация, когда являющийся субъектом права, однако не наделенный специальной дееспособностью индивид не может считаться субъектом конкретного правоотношения. Например, человек вступает в наградные правоотношения, после того как будет издан акт о награждении, т. е. этим актом он наделяется специальной дееспособностью. Уполномоченный орган обладает правом рассматривать ходатайства о награждении, но сам не может инициировать процедуру представления к награждению в силу отсутствия специального полномочия.
Анализ соотношения категорий «субъект права» и «субъект правоотношения» с точки зрения принципиальной возможности самостоятельной реализации прав и обязанностей, защиты своих законных интересов и ответственности за правонарушения позволяет утверждать, что субъектом правоотношения может выступать только лицо, обладающее полной дееспособностью, т. е. такой человек, который в состоянии самостоятельно участвовать в соответствующих правоотношениях. Сам термин «полная дееспособность» носит условный характер и должен восприниматься с позиции ограничительного толкования. Наличие полной дееспособности в одной отраслевой сфере может сопровождаться неполной дееспособностью в другой отрасли. К примеру, признание человека полностью дееспособным в гражданском праве не означает приобретения дееспособности в конституционном праве. Получается, что, будучи субъектом гражданского права (и соответственно, потенциальным субъектом гражданско-правовых отношений), человек вместе с тем не может выступать в качестве субъекта конституционно-правовых отношений (связанных, к примеру, с избирательным правом).
Что же касается фактора участия в правоотношении, то в данном случае отличие субъекта права от субъекта правоотношения заключается в том, что первый является потенциальным, а второй – фактическим участником конкретного правоотношения. К примеру, все правосубъектные индивиды будут потенциальными участниками наградных отношений, тем не менее на практике только наиболее заслуженные становятся субъектами этих отношений.
Сопоставление категорий «субъект права» и «субъект правоотношения» позволяет сделать вывод о том, что в качестве субъектов права могут выступать все обладатели правоспособности; в свою очередь, в качестве субъектов правоотношений могут выступать только дееспособные лица.
Рассмотрение в качестве субъектов правоотношений наряду с индивидами (физическими лицами) коллективных образований (юридических лиц) актуализирует проблему фактического участия того или иного лица (субъекта права) в определенном правоотношении. В настоящее время существует два способа такого участия: личный (непосредственный) и через представителя. Что касается индивидуальных субъектов права, то закон в большинстве случаев предусматривает альтернативу, предполагающую возможность выбора формы участия индивида в правоотношении. В том случае, если лицо определяет опосредованный характер участия и предпочитает действовать через представителя, оформляется доверенность, в которой указываются виды правомочий, реализуемых через представителя, временные сроки, в рамках которых представитель осуществляет свою деятельность в интересах представляемого, ограничения и запреты. Обязательное представительство устанавливается законом по отношению к недееспособным, а также частично и ограниченно дееспособным лицам, которые самостоятельно не могут обеспечивать и защищать свои субъективные права и отстаивать законные интересы.
В отношении коллективных субъектов предусмотрен исключительно представительский характер участия в правоотношениях. При этом право представлять интересы коллективного субъекта права может определяться как доверенностью, так и функциональными компетенциями, возникающими у лица в соответствии с занимаемой должностью. Так, к примеру, Президент Российской Федерации обладает конституционным правом выступать в качестве представителя Российского государства как во внутригосударственных отношениях, так и на международной арене.
В контексте проблематики данного исследования приобретает особую значимость вопрос, связанный с пониманием правосубъектности государства. В частности, представляет безусловный интерес проблема приобретения и утраты государственной правосубъектности и форма ее внешнего выражения.
По мнению Р. А. Ромашова, правосубъектность государства как самостоятельного участника различных социальных коммуникаций в первую очередь связана с потенциальной возможностью и реальным механизмом осуществления регулятивно-охранительных функций, в рамках которых принимаются акты государственной власти, обеспечивается их реализация, применяются меры юридической ответственности, опирающиеся на легальное государственное принуждение и наказание. «Правосубъектность государства, – пишет он, – это прежде всего реальная и действенная власть, факт обладания которой можно назвать кратоспособностью.
Правосубъектное государство – это государство “кратоспособное”. В свою очередь, кратоспособность государства базируется на государственном суверенитете. Как правило, выделяют две формы государственного суверенитета: внутренний и внешний. Внутренний суверенитет означает верховенство власти государства по отношению к другим властным полномочиям других структур, в том числе обладающих собственным аппаратом принуждения и подавления (армия, спецслужбы и др.). Внешний суверенитет связывается с правом и возможностью государства на самостоятельность в выработке и реализации властных решений в области международной политики»17.